Закончив тренировку, я искупался в реке и, выбравшись на плот, распорядился сняться с места. К этому времени наши охотники давно вернулись (использовали для переезда надувную лодку без мотора) и доставили свой трофей — приличную тушу длиннорогой антилопы незнакомого мне вида, а также распиленное на несколько частей сухое дерево — на дрова.

Когда я, приведя себя в порядок, прошёл на наш камбуз под носовым навесом, Володя уже усердно работал ножовкой, делая короткие чурки для изготовления деревянных примусов. Поставив на огонь сразу три сковороды, я развёл в воде (добавив сухого молока) хорошую порцию яичного порошка, в которую бросил овощные приправы и мелко нарезанный зелёный лук.

Пока готовился омлет, мои молодые помощники сделали салат, и скоро мы, как обычно, всемером сели за стол, а я вновь распорядился отнести тарелки на посты наших дежурных. Не успели мы управиться с нашим горячим блюдом, как по крыше «Дредноута» забарабанили первые тяжёлые капли дождя.

— Встанем на якорь? — тотчас спросил мой заместитель, поднимаясь из-за стола, чтобы помочь мужикам закрыть заслонки на окнах.

— Не стоит! — покачал головой я. — Течение здесь слишком слабое — будем дрейфовать... Распорядись-ка, Иван Ильич, убрать паруса (на корме всё также были установлены все наши четыре подвесных паруса Катайнена).

Дождь быстро усиливался, превращаясь в настоящий тропический ливень, всё чаще грохотал гром. Сильные порывы ветра временами подгоняли наш плавучий дом, разворачивая его то бортом, то кормой вперёд. Течение стало заметно усиливаться, и скорость плота начала понемногу возрастать — я и рассчитывал на это обстоятельство, чтобы за счёт прибыли воды существенно продвинуться к морю, до времени не используя мотор.

Пока мои подчинённые пили чай (я попросил Наташу чуть позднее приготовить мне кофе), я прошёл в своё помещение, где теперь стало заметно прохладней и гулял небольшой сквозняк. Помедлив немного, я решил не закрывать заслонками окна, на которых теперь была лишь противомоскитная сетка — снаружи сильно потемнело, а мне для работы нужен был свет.

Глянув через открытую кормовую дверь на привязанные к плоту лодки — «Прогресс-4» и «надувнушку» (моторы с той и другой сняли и поместили под навес), которые при таком сильном ливне могли набрать немало воды, я поручил дежурившему здесь Петру (только сменившему Сергея) приглядывать за ними.

Найдя на нашем складе в одной из упаковок ручную швейную машинку, а также рулон ярко-голубой полушерстяной ткани средней плотности, я вернулся в «каюту». Для начала я вырезал из ткани квадрат со стороной сто пятьдесят два сантиметра (полная ширина ткани) и сложил его в четыре раза. В это время на пороге появилась Наташа.

— Кофе почти готов, Николай Александрович! — сообщила она, с любопытством следя за моим занятием. — Вы не против, если мы с вами будем пить его прямо здесь?

— Да, конечно... — машинально отозвался я и, взяв со стола самоубирающуюся стальную рулетку, привлёк свою хорошенькую помощницу к себе и смерил её талию.

Ничего, казалось бы, не значащее действие вызвало у меня сильное желание обнять и поцеловать девчонку — сдержаться оказалось непросто, и я постарался сразу переключиться на дальнейшие действия по раскройке ткани. Отложив четверть снятой мерки в углу квадрата, я нарисовал меловым карандашом (пара коробок с ними была захвачена для отметки пути на случай длительных экскурсий) линию талии и низ юбки по максимально возможной длине, а потом вырезал полученный контур. Затем немного разрезал ткань по верху будущего изделия — для застежки «молнии», которые имелись в достаточном количестве среди швейных принадлежностей (мой бесценный заместитель постарался).

Немного подумав, я выкроил пояс шириной около десяти сантиметров — это должно было несколько удлинить юбку, иначе она могла показаться излишне вызывающей на такой рослой и округлой девчонке...

Пройдясь везде, где необходимо, смёточными швами, я немного повозился с застежкой: чтобы сделать её потайной, пришлось отдельно выкроить планку, приметать её и подшить «молнию» с изнаночной стороны. Низ изделия я решил обработать швом с двойным подгибом — оверлока у меня, понятно, не имелось.

В это время опять появилась Наташа, теперь уже с импровизированным подносом в виде дощечки, на которой находились маленький котелок с кофе, наши с ней кружки, банка сгущенного молока и пара пачек печенья. Пришлось мне на время прервать свою работу и освободить столик. Разлив кофе по кружкам и устроившись напротив меня на лежанке (я сидел на скамейке), Наташа помолчала немного, с какой-то незнакомой улыбкой поглядывая на меня, а потом чуть задумчиво произнесла:

— Вы за этим занятием становитесь каким-то ужасно милым, добрым и совсем молодым... Сейчас даже трудно представить, что вы всё тот же отважный и сильный мужчина, способный без колебаний идти на гигантского медведя лишь с одним ножом...

— Вот только не говорите, Наташа, что я опять удивил вас! — с лёгкой и чуточку насмешливой улыбкой отозвался я, открывая банку со сгущённым молоком. — Просто, вышло так, что ещё одно дело оказалось мне вполне по силам...

— С того дня, как мы познакомились с вами, Николай Александрович, я не перестаю удивляться… — очень серьёзно сказала девушка, несколько рассеянно следя за тем, как я добавляю в её кофе сгущенное молоко. — Вы все время раскрываетесь для меня с каких-то новых и неожиданных сторон...

Снаружи всё также шумел сильный ливень, но громовые раскаты раздавались теперь где-то далеко в стороне. Глянув в окно, я машинально отметил, что плот плывёт теперь прямо посередине реки, а скорость течения возросла до трёх-четырёх километров в час. Если такой дождь продержится ещё хотя бы пару часов, то мы, возможно, до сна успеем достигнуть пояса болот и озёр, где уже придётся воспользоваться мотором...
— Я далёк от мысли кружить головы молодым девчонкам, Наташа, — после небольшой паузы несколько отрешенно проговорил я, невольно задумавшись о своей нелёгкой бурной жизни. — У меня как-то всегда находились дела поважней...

— Мне представляется, что такой человек, как вы, способен, ради дела, отказаться от возможных отношений с девушкой даже при явной взаимной симпатии, — заметила моя собеседница, осторожно распечатывая герметичную упаковку с печеньем. — Скажите, Николай Александрович... такое случалось с вами?

— Может быть, три или четыре раза в жизни… — отозвался я с невесёлой улыбкой. — Увы, это было совершенно необходимо…

Отставив пустую кружку, я взялся за подготовку швейной машинки — комплект аккумуляторов к ней, полностью заряженный мной ещё на "Страннике", находился в отдельной коробке. Я очень надеялся, что их заряда хватит на пошив хотя бы этого изделия, и мне не придётся задействовать сегодня лодочный мотор для съёма электроэнергии.

Наташа, управившись и с кофе, и с печеньем, унесла пустую посуду на наш "камбуз", обещав вернуться через десяток минут. Тем временем, я тщательно подшил с помощью машинки низ юбки, обработал потайную «молнию» и притачал двойным швом (скрыв края ткани) широкий пояс, для застёгивания которого я использовал платяные крючки (их нашлось в швейных принадлежностях несколько наборов, наряду с кнопками и пуговицами).

Моя молоденькая помощница немного задержалась, и я успел также к её приходу выдернуть нитки смёточных швов и наскоро прогладить готовое изделие своим походным утюгом. Пришла Наташа и хотела сразу примерить сшитую мной меньше чем за пару часов юбку-«солнце», но я задержал её на минуту и, порывшись в одной из своих необъятных сумок, вручил большой пакет с новенькими (еще в целлулоидных упаковках) мужскими рубашками, которые я не мог позволить себе носить из-за слишком уж ярких расцветок.

Немного подумав, я не стал убирать весь свой «портновский инструмент» — до ужина было ещё далеко и можно было раскроить ткань другого цвета для следующего изделия...

Наташа появилась минут через десять — она подобрала к юбке голубую рубашку с бело-синим орнаментом на основном фоне. Мужская сорочка смотрелась на ней очень хорошо — благо, что размер был на пару номеров больше моего. Длинные рукава она аккуратно закатала выше локтей, а две верхние пуговицы оставила незастёгнутыми. Сама юбка на этой отлично сложенной девчонке, конечно же, выглядела превосходно — прекрасно сидела на талии, длиной оказалась чуть выше колена и подчёркивала, своими увеличивающимися сверху вниз складками, достоинства женственной фигуры моей хорошенькой помощницы.

— Ну как? — спросила Наташа, останавливаясь передо мной. — По-моему, просто здорово!

— Повернитесь, пожалуйста! — несколько необдуманно попросил я, желая лучше осмотреть собственное изделие.

Девушка раза три-четыре быстро крутанулась на месте, и края пышной юбки взлетели выше середины её округлых бёдер. Зрелище это оказалось по-настоящему завораживающим, пожалуй, даже для менее темпераментного мужчины, чем я, пусть мне обычно и удавалось это обстоятельство довольно успешно скрывать.

— Наташа! — укоризненно покачал я головой. — Не так откровенно!

— Простите! — смущенно улыбнулась она. — Едва не спровоцировала ещё один неожиданный поступок... Большое вам спасибо за эту обнову! Такое я без колебаний одела бы в самом людном месте!

Она наклонилась и осторожно коснулась прохладными губками моей щеки, а после, чуть поколебавшись, звонко чмокнула уже в другую щёку... Потом девчонка удобно устроилась на моей лежанке и, наверное, уже в сотый раз за сегодняшний день подняла на меня свои чудесные ярко-голубые глаза.

— Вы ведь ещё не отдыхали сегодня, Николай Александрович! — напомнила она мне, а потом, немного помедлив (похоже, что решительности ей в общении со мной ныне было не занимать), с лёгкой и чуточку смущённой улыбкой добавила. — Ложитесь, а голову устройте... у меня на коленях...

— Звучит очень заманчиво! — ровно отозвался я, а потом даже непроизвольно вздохнул — всё это было уж точно не к лицу мужчине моих лет. — Возможно, в следующий раз мы с вами так и поступим... А теперь раскроим-ка до ужина ещё пару изделий!

В багаже у нас имелось ещё пара рулонов ткани подобного качества, только кремового и травянисто-зелёного цветов. Недолго думая, я раскроил одну из будущих юбок по той же схеме, а другую, кремового цвета, как «полусолнце».

Окончательно сшить их предстояло лишь завтра — аккумуляторы швейной машинки уже бы точно не вытянули сегодня такую нагрузку, и предстояло зарядить их от лодочного мотора, который я предполагал запустить сразу после сна.

— А есть какая-нибудь ещё более лёгкая ткань? — спросила Наташа, продолжая внимательно наблюдать за моей работой.

— Есть, но не очень много... тонкая, из хлопка, белая и бледно-розовая... — несколько отрешённо отозвался было я, после чего спохватившись, поднял голову и внимательно посмотрел на эту хорошенькую девчонку. — Не пугайте меня так, Наташа!

— Мы поговорим об этом позднее! — очень мило улыбнулась мне она.

— Похоже, я переоценил свои силы, рассчитывая быть хорошим руководителем! — деланно-тяжело вздохнул я, аккуратно складывая детали будущих изделий на полку.

— Ничего подобного, Николай Александрович! — весело возразила моя молоденькая собеседница. — У вас это замечательно получается!

Продолжение следует...