Чукотские отпуска-1 (окончание)

Но, эта идиллия продолжалась, увы, недолго. Уже через несколько дней отец, вдруг, серьезно занедужил. И жена моя сразу стала лечить его старым привычным деревенским рязанским лекарством – водкой с перцем. Но, пришлось, все-таки, через Ткачевых, вызывать «скорую». И врач, с удивлением, констатировал – «Так он же ПЬЯН!» Но, установил, все-таки, у больного сердечный приступ, сделал пару уколов и уехал. А мы подступили к отцу с удивленным вопросом, как он, чувствуя проблемы с сердцем, согласился пить водку?! На что он ответил тоже с искренним, даже слегка наигранным, удивлением – «Как же я могу не выпить стопку из рук любимой снохи!?» И, чтобы не мешать нашему отдыху, попросил отправить его домой, в Иноземцево, под более надежную и привычную опеку матери.
А, у нас начался настоящий узкосемейный отпуск, в котором каждый мог, с удовольствием, не отвлекаясь, заняться своим любимым делом. Дочь под пляжным навесом самозабвенно развлекалась новыми экзотическими игрушками и песочными городами-замками, отвлекаясь, лишь, на любимые чебереки и книжки. Мать сосредоточенно загорала, через неделю превратившись в натуральную мулатку. А, я, - полез, наконец, в море с маской и ластами и на окрестные живописные скалы – просто лежать на пляже было противно моей натуре. Но, и это счастье продолжалось, к сожалению, недолго.
У нас неожиданно появились, вдруг, соседи – такие же отдыхающие, близкие знакомые хозяев нашей квартиры – мама с дочкой Танечкой, постарше нашей Светы года на два. Весьма милое семейство, изначально, нас, вроде бы, ничем не обременило – трехкомнатной квартиры хватало на всех. Но, сразу же возникли сложности чисто психологического свойства – мы были уже разгульные «северяне», а они – очень аккуратные в тратах, типичные «провинциалы» из Башкирии. И первый комичный казус случился у нас уже в день их приезда, когда мы сразу же предложили пойти пообедать в местный ресторан, где постоянно кормились сами. И надо было видеть широко удивленно открытый рот нашей дочери, которая, забыв о собственном обеде, неотрывно наблюдала, как её новая старшая подружка, увлеченно, с жадностью, поглощает «цыпленка табака» и сразу же хватается за экзотический банан. И, её мама, несколько смущенная происходящим, предложила продолжить праздник уже дома. Наша мама её охотно поддержала и, подозвав официантку, заказала свежей хорошей рыбки, чтобы пожарить на ужин. – «Только ледяная!» - ответствовала та, что мы все с пониманием и приняли, решив, что рыба, естественно, хранится только мороженная. И лишь дома, на кухне, поняли, что «ледяная» - это, всего лишь, новое название обычной североморской трески. Впрочем, праздник нам это не испортило, хотя Наташа никак не могла успокоиться – эту рыбу можно было купить в магазине втрое дешевле.
И, нас быстро потянуло в родную деревню, в Кораблино. Но, выехать из Туапсе оказалось сложнее, чем в него приехать. У единственной билетной кассы, близ вокзала, на пыльной жаркой улице уныло толпилась, по-советски привычная, достаточно длинная очередь. И развлечения в этой очереди были уже привычные – в унылое ее однообразие нежданно ворвалась крупная эффектная дама, которая с помощью двух молодых парней-помощников, решительно раздвигая толпу, направилась прямо к кассе. Над головой она торжественно возносила какую-то красную книжицу и громко разъясняла возмущенным очередниками, что она инвалид 1 группы и ветеран двух войн и трех революций, а потому имеет право на внеочередное обслуживание. Но, очереди, почему-то, это показалось неубедительным, и перед кассой встала плотная непреодолимая для дамы стена, даже при наличии активных и энергичных помощников. И возмущенная «инвалидка» гордо удалилась, пообещав, впрочем, вскоре вернуться с милицией и навести порядок в этом «хамском бардаке». Это сразу напомнило мне, совсем недавний, в начале отпуска, аналогичный инцидент при моем заселении в дом отдыха в Латвии – такая же «дама» с «особыми правами», те же аргументы и обвинения, и те же грозные обещания обязательно «разобраться»! В советском обществе, к сожалению, подобные дамы становились уже нормой.
А, у нас, наконец, начался натуральный семейный отпуск. Именно, настоящий большой семейный – в Кораблино на лето, традиционно, собиралось, практически, все большое семейство Дорофеевых-Никитиных, которое теперь дополнилось и быстро разрастающейся семейкой Крыловых - моей сестрицы Ленки, под чутким руководством бабушки Тони. Хотя с Крыловыми, у нас и возникли, вдруг, некоторые неожиданные проблемы. До женитьбы, по-холостяцки, я был достаточно щедр к ним с подарками и материальной помощью, а, заимев семью, естественно, стал более аккуратен и рассудителен в тратах. Они же, решили, что мои «чукотские миллионы» просто перехватили и присвоили Дорофеевы. Тем более, что и базировались мы теперь с семьей не у них, а в родовом гнезде жены и дочери, в Старом Кораблино. Соответственно, возникло некоторое, и достаточно заметное, отчуждение. Тем более, что нашего с Ленкой родного дома, где мы вместе росли уже тоже не было – Петр Иванович, став, по окончании Горьковской ВПШ, которую оканчивала и моя жена, местным партчиновником, сменил нашу родную «дедову» квартиру на более обширную и комфортную, как и положено «по статусу»! Но, при этом начал крупно пить и поссорился с нашей бабушкой Тоней – которая стала жить отдельно. Там, в маленькой отдельной квартирке, я и показал ей перед окончательным уходом её новую и последнюю радость - правнучку Свету.
Ну, а в новой многочисленной и весьма дружной семье мы чувствовали себя вполне комфортно. Вместо моря здесь были сады, лес и речка, благо, многие из новых родственников были уже «на колесах». И счастливее всех была, конечно, маленькая Света под неусыпной опекой старших двоюродных сестер и тетушек. Проблема возникла, однако, с самой неожиданной стороны – многочисленные родственные торжественные гостевые посиделки. И тут уж даже мой, уже богатейший, студенческий и чукотский хмельной опыт оказался посрамлен. Пили не просто безмерно, но, главное, страшнейшее «пойло» - уворованный с соседнего крупного Ключанского спиртзавода сырой разведенный спирт-денатурат, подкрашенный, для дезинфекции, марганцовкой – напиток непереносимый ни по вкусу, ни по запаху. В дополнение, от него было еще и страшнейшее «похмелье», коим до этого, я никогда, к счастью, не страдал. А, когда я, чисто интуитивно, по привычке, пытался увернуться от лишней рюмки, тут же слышалось, - «К коньякам привык, аристократ! – Не уважаешь хозяев!!?» И я….. сбежал.
И тоже в самую неожиданную сторону. Оседлал мотоцикл, на которых до этого никогда не ездил. Оказалось, что у нашего старшего племянника Сережки Никитина есть знаменитый советский «Ижак» - мотоцикл ИЖ-56, который он мне и предоставил в полное и безразмерное пользование. Прав вождения у меня, конечно, не было – потому я и подался «рассекать», исключительно, по проселочным дорогам района и Рязанской области, исхоженным еще с дедом в раннем детстве пешком и на детском велосипеде. Фантастическое было путешествие, с самыми неожиданными приключениями, затягивавшееся, бывало, едва не на круглые сутки.
Одно из таких примечательных приключений было даже криминальным – совместное с женой воровство социалистической собственности – картошки с колхозного поля. Пока своя огородная «картопля» еще не созрела мы решили поживиться на соседнем обширном колхозном поле. И когда жена, увлеченно, выкапывала и складывала в сумку дармовую колхозную картошку, я, наблюдая за окрестностями, обратил внимание на колхозный «УАЗик», который через поле направлялся к нам. Свистнув жене, я тут же «врубил» свой верный «Ижак» и, почувствовав тяжесть за спиной, «ударил по газам». И лишь, уже подлетая к своему дому, обратил внимание на истошный крик своей родной жены. Выяснилось, что она, в спешке, бросив сумку с картошкой на заднее седло, сама в него сесть не успела и на бешеной скорости больше километра, практически, висела на заднем колесе!
На этом же колхозном поле и закончилось мое первое и единственное в жизни «роллерское» лето. Возвращаясь из очередного дальнего вояжа в район своего последнего памятного пионерского лагеря в соседнем Скопинском районе, я поехал именной через это поле, по той самой проселочной дороге, где видел, так напугавший нас с женой, колхозный «УАЗик». И на меня, вдруг, кинулась свора собак, которой это поле поручили, оказывается, сторожить. Расплата за наше, с женой, преступление была полной – отрываясь от собак, я, на бешеной скорости вылетев на основную дорогу, не сумел удержаться на крутом повороте и улетел в пыльный кювет. Благо это было уже, практически, у заднего забора нашего дома-усадьбы и я, практически, не пострадал. Но мотоцикл лишился фары, и мне его пришлось тащить домой… «за рога». Там я долго извинялся перед хозяином за «убытки», гарантируя их возместить, но Серега лишь весело отмахивался и поздравлял с тем, что я сам, слава Богу, - цел и невредим, как заговоренный. Впрочем, может, так оно и было, как показала вся моя последующая бурная жизнь. А тогда, на этом наш кораблинский отпуск и закончился.
Мы с женой, уже вдвоем, отправились, вновь, в Москву, прощально, перед новым длительным расставанием, общаться со своим столичным родственным и дружеским обществом. А перед самым отъездом в Певек, я, вдруг, к своему великому изумлению, узнал, что сестры уговорили Клаву оставить Свету, на зиму, у тёти Наташи в Кораблино – «жалко такую маленькую в лютую полярную стужу отпускать»!! И мы улетели одни. Дочь потом долго, обиженно, поминала нам, что мы её БРОСИЛИ. Но, когда, её потом наказывали или чем-то обижали дома, угрюмо на-бычась, говорила – «НА РОДИНУ ХОЧУ!!» - Там её никто и никогда не обижал.
Ну, а мы улетели в родной Певек, где меня, сразу же, сначала отправили в унизительную полугодовую ссылку на Кэвээм, а потом, все-таки, наградили главным делом моей профессиональной жизни – Нижне-Пегтымельским комплексным геолого-геофизическим проектом и, как следствие, последующей «большой наукой». А Клава, наконец, рассталась с комсомолом и стала реально заметным человеком в своём общественно-политическом деле, а соответственно и в городе-районе – с бывшим 1-м секретарем РК партии Рединым, возглавила РК НК. Мы, наконец, получили и собственную квартиру, куда приехала и дочь наша, уже в собственную отдельную комнату, к своему полнейшему удовольствию. Так что отпуск для всего нашего семейства у нас получился не только первым реально семейным, но и для всего семейства, поистине, реально-историческим.