8.

Кавказ
Хотя основной период моего освоения Кавказа, как и его влияния на всю мою последующую жизнь, приходится все же именно на два последних школьных года. Поэто-му и глава, ему посвященная, должна быть все-таки увязана с московскими школьными годами. Тем более что и приехал я на Кавказ впервые совсем не по приглашению родите-лей, скорее вопреки им, по собственной инициативе, и благодаря доброй воле Михаила Кузьмича Фатеева, моего московского школьного учителя и наставника.
1. А я их нашел!
Приехали мы в Пятигорск вечером. Автобус подошел на привокзальную пло-щадь, и мы сразу, будто попали в другую страну. Это был старый, дореволюционный рус-ский курорт, почти не затронутый советской властью. Начинался он прямо с сияющего огнями, похожего на русский терем вокзала, богато украшенного цветными витражами и крышей на витых чугунных столбиках над главной платформой. Утопающая в зелени центральная улица, которая начиналась от вокзала, была составлена из 2-3-хэтажных домов, украшенных ажурными балкончиками, лепниной и кариатидами. Даже трамваи, которые по ней ходили, были не привычные, московские, а маленькие, европейские, и двигались они по узкой, будто игрушечной, колее. И школа, недалеко от вокзала, в которой мы, по нашему походному обычаю, поселились, была, оказывается еще старой, дореволюционной гимназией с толстенными стенами из красного кирпича, широченными коридорами и огромными классами. Нам под обитание выделили спортивный зал на пер-вом этаже.
У Кузьмича основной целью остановки в Пятигорске был, конечно, Лермонтов. Поэтому вся группа утром отправилась к подножию Машука, искать домик поэта. У меня же главная задача состояла в поисках родителей. Но единственная нить, которая нас свя-зывала был почтовый ящик №25 на главном почтамте города. И я отправился туда, в надежде узнать по номеру ящика полный адрес новой экспедиции, где работали родители. Мы все вместе быстро нашли почтамт, но там меня ждало разочарование. Оказывается, на почте не знали адреса хозяев ящика, а может быть, знали, но не имели права его сообщать. Во всяком случае, мне предложили просто подождать, пока кто-нибудь из хозяев его не появится, чтобы забрать свою почту. В результате, я остался на почте сторожить свой ящик, а группа отправилась к Лермонтову без меня. День тянулся мучительно долго, но за почтой так никто и не пришел. Я был, естественно, в полном расстройстве, когда поздно вечером, уже после закрытия почты, я появился в школе. Ребята за день осмотрели город, посмотрели и на знаменитого пятигорского орла, и даже съездили на место дуэли Лермон-това. А я, голодный и измотанный, так ничего и не узнал. Кузьмич посочувствовал мне и предложил отправляться в Москву. Я же попросил еще один день отсрочки, ведь все-таки кто-то должен был прийти за почтой. А потом я вдруг вспомнил, что отец в одном из по-следних писем сообщил, что они строят новую базу экспедиции в поселке Иноземцево. Я рассудил здраво, что если это всего лишь поселок, то строительство базы там, наверное, событие заметное, соответственно, стройку можно будет достаточно легко найти. Остава-лось только найти сам поселок.
На следующий день мы все вместе отправились на вокзал. Ребята ехали на экс-курсию в Кисловодск, а мне нужно было Иноземцево. Оказывается, станция Иноземцево была совсем недалеко, но ехать нужно было в сторону Минеральных Вод. Поэтому, про-водив нашу группу в Кисловодск и выслушав советы и пожелания, я остался один на платформе, в ожидании электрички на Минводы. Прогуливаясь по ней, я загляделся на гору Машук, которая круто возвышалась над городом и, казалось, была совсем рядом. И вдруг я подумал, что с вершины Машука я уж, совершенно точно, сразу увижу вожделенную стройку. Иноземцево то, судя по всему, должно быть сразу за Машуком. И я отправился на гору.
Дороги я, естественно, не знал, и с горами до этого близко знаком не был. Я шел напрямик к сияющей вершине, но она оказалась значительно дальше, чем мне казалось в начале. В горах ведь расстояние всегда сильно скрадывается. Тогда я столкнулся с этим впервые. Пройдя через город, я, наконец, углубился в густую лесную чащу на склоне. И склон этот тоже оказался совсем не таким ровным и покатым, как казался издали. Иногда я с огромным трудом преодолевал крутой подъем, цепляясь за деревья и кустарники. Но упорно лез все выше, строго по прямой снизу вверх. При этом из-за густой зелени, я не мог видеть вершины, через просветы была видна лишь все более расширяющаяся панора-ма Пятигорска. Мне казалось, что я уже на огромной высоте, а склон становился только круче. Время тянулось бесконечно, я начал выбиваться из сил и падать духом. Но отсту-пать было некуда. Я понимал, что если вернусь, с надеждой найти отца придется расстать-ся. Наконец, лес резко поредел и раздвинулся, склон стал заметно положе, и мне откры-лась вершина. Время уже близилось к обеду.
Панорама, которая развернулась передо мной, была потрясающей, никогда раньше не виданной. Прямо подо мной, как цветная рельефная карта, широко расстилался большой красивый город, по улицам которого бегали крошечные трамвайчики и автомо-били. В нем выделялись даже несколько зданий дворцового типа, которых я еще не успел увидеть вблизи, ведь погулять по городу мне пока было недосуг. Виден был и вокзал, то-же казавшийся очень маленьким, игрушечным, и бесконечно далеким. Я даже удивился, как же далеко, оказывается, успел зайти. А за городом, казалось совсем близко, хотя подножие его терялось в голубоватой дымке, простирался высокий горный хребет с сияющей снежной двугорбой вершиной Эльбруса посредине.
На вершине Машука тоже была стройка, обнесенная дырявым деревянным забо-ром. За ним было видно уже почти законченное небольшое здание. Рядом, на площадке, собирались какие-то металлические конструкции. Позже выяснилось, что я оказался сви-детелем строительства Ставропольской краевой телевизионной студии с соответствующей вышкой-антенной рядом. Меня удивило, что на строительстве было довольно много техники, - по тем склонам, где проходил я, затащить ее на гору было невозможно. Но, обойдя стройку, я обнаружил вполне цивилизованную автомобильную дорогу, которая уходила как раз в сторону Иноземцево. Сам поселок, как я и рассчитывал, располагался недалеко от подножия Машука, но был, оказывается, очень большим, мало уступая по площади Пятигорску. Только домики в нем были, преимущественно, одноэтажные с большими садами у каждого. Поэтому многочисленные красные крыши едва проглядывали, местами, среди густой зелени. Левее поселка, за оживленным шоссе и железнодорожной линией, по которой в сторону Минвод быстро бежала зеленая электричка, гордо возвышалась пятиглавая Бештау, с острой центральной вершиной. У ее подножия был виден город Железноводск. Рядом торчала сравнительно небольшая гора Железная, а правее и дальше, толстая и крутобокая, как пышный хлебный каравай с обглоданными краями, гора Змейка. Правее ее, уже в дымке виден был еще один большой город, - Минеральные Воды.
Однако, долго любоваться открывшимся передо мной великолепием у меня не было времени. Мне нужно было найти стройку экспедиции в обширных, как амазонская сельва, зеленых дебрях Иноземцево. И я начал внимательно оглядывать поселок, но нигде не мог рассмотреть, среди зелени и красных крыш, ни одной прогалины, похожей на стро-ительство. Лишь на ближайшей, к подножию Машука, окраине среди обширного сада я рассмотрел некое подобие строительной площадки, обнесенной забором. И очень обрадо-вался, - стройка все-таки была и сравнительно недалеко. Значит, я, скорее всего, выпол-нил свою задачу. Ай, да я, ай, да молодец! И я, ликуя, еще раз обошел вершину Машука, любуясь открывающимся видом. А потом, уверенной походкой, спокойно отправился вниз по автомобильной дороге. Теперь я уже не сомневался, что принял правильное решение, отправляясь на Машук. Желанная цель была прямо передо мною, и мне было легко и весело. От предшествующей усталости не осталось и следа.
Дорога была удобная, совсем пологая, но постепенно все более отклонялась вле-во, вдоль горного склона. Но лес вокруг был относительно редким, по сравнению с тем, через который я продирался, забираясь на гору. Да и склон здесь был более ровным и по-логим. Поэтому, я, не раздумывая, сошел с дороги и отправился к строительной площадке напрямик, стараясь не потерять ее из виду. Шел я достаточно быстро и уже вскоре оказал-ся у подножия Машука вблизи вожделенной стройплощадки, на самом деле обнесенной ветхим дырявым деревянным забором. Вокруг были старые корявые фруктовые деревья, среди которых не было никаких жилых домов. Небольшие домики, окруженные заборами и штакетниками, были чуть дальше, - это была ближняя окраина поселка. На самой же стройке, среди груд строительного мусора и разбросанных штабелей кирпича, не видно было ни души. Лишь неровно возвышались недостроенные кирпичные стены какого-то здания. Хлипкие решетчатые ворота были закрыты на большой амбарный замок, который казался совершенно несуразным, тем более что проникнуть на стройку можно было через любую дыру в заборе.
Уныло побродив вокруг забора, я отправился к ближайшим домикам поселка. Вскоре встретившаяся мне местная женщина сказала, что строительство это уже второй год как заморожено. Строят здесь, вроде бы, санаторий, а про геологическую экспедицию она ничего не слышала. И я, совершенно убитый услышанным, уныло отправился дальше, вглубь поселка. Мне оставалось надеяться лишь на случайную удачу, поскольку, где мне в этих поселковых дебрях искать вожделенную экспедицию совершенно не мог себе пред-ставить. Тем более, что день уже отчетливо клонился к вечеру. Ну а стройка, которая меня так разочаровала, была, на самом деле, будущим санаторием «Машук».
Я уныло брел по узким улочкам поселка, спрашивая у редких прохожих, не работают ли в поселке геологи. Но все было бесполезно, никто ничего не знал. И я, уже отчаявшись, начал забирать влево, в сторону железной дороги. Я уже отчетливо понимал, что мне вскоре придется ехать обратно в Пятигорск, нужно было найти хотя бы станцию, где останавливаются электрички. И уже почти дойдя до неё, я вдруг услышал от очеред-ной пожилой местной женщины долгожданное, -
- Так, как же, милок! Стоят здесь московские геологи. Вон в том доме кварти-руют!
Я чуть не расцеловал милую женщину и бегом отправился к указанному дому. Дом был обычный, как и большинство в поселке, под красной крышей с высокой веран-дой и резными наличниками, высоким штакетником и густой зеленью вокруг. Ко мне вы-шла пожилая, интеллигентного вида, женщина и сказала, что они, на самом деле, геологи из Москвы, но Лев Николаевич Казаринов у них не работает. Они - экспедиция Москов-ского университета и к Первому редкометальному тресту, в котором работал мой отец, отношения не имеют. Видя мое уныние, женщина, однако, попыталась меня успокоить, -
- Здесь есть еще одна большая местная экспедиция. Может быть Вам туда обра-титься. Они, наверняка, что-нибудь знают. Только поздно уже, рабочий день закончился. Лучше завтра утром туда сходите. Это вниз по нашей улице слева, прямо за кладбищем.
Но я, конечно, не мог дожидаться утра, и, горячо поблагодарив добрую женщи-ну, помчался вниз по улице, в указанном направлении. Сердце у меня гулко билось, - неужели, все-таки, нашел! Я буквально пробежал мимо небольшого безлюдного кладбища с аккуратными пирамидками над могилами и выскочил на трехсторонний перекресток. Наша улица сильно расширялась, справа в нее вливалась другая широкая улица с асфаль-товым покрытием, по которому довольно часто сновали машины. Слева я сразу обнаружил большое, явно административное, двухэтажное здание за высоким бетонным забором. За ажурными металлическими воротами во дворе никого не было, лишь желтоватым светом светилось окошко в расположенной рядом сторожевой будке. На мой крик нехотя вышел пожилой дядька и сказал, что на базе никого из начальства нет. Экспедиция эта гидрогеологическая, и никакого отношения к Москве не имеет. А о подробностях я могу узнать только завтра, когда появится начальство. Но, на мой отчаянный, уже, буквально, со слезами в голосе, вопрос, где могут строить базу московские геологи, он вдруг ответил,
- А, вон, рядом кто-то строится, кажется, как раз москвичи.
Я аж подпрыгнул от радости. Неужели?! И еще быстрее помчался в указанном направлении. И, на самом деле, увидел, наконец, вожделенную стройку. Уже совсем смер-калось, когда ко мне, к очередным металлическим воротам, вышел средних лет мужичок-охранник и подтвердил, что строится именно геологическая база для москвичей. Но, кон-тора экспедиции находится пока в одном из частных жилых домов неподалеку. И тоже посоветовал прийти на следующий день, поскольку в конторе я тоже никого сейчас не найду. Но, на главный вопрос, работает ли в этой экспедиции Казаринов, охранник од-нозначного ответа дать не смог, - он с геологами, практически, не общается, у него свое начальство. Пришлось, в последней надежде, бежать к указанному дому. На мой отчаян-ный вопль к калитке вышла пожилая хозяйка, которая подтвердила, что у нее, на самом деле, квартируют геологи из Москвы, снимают заднюю половину дома. Но сейчас их уже никого нет, они здесь только днем собираются. И я, уже совсем обреченно, спросил, а не слышала ли она фамилию Казаринов. И услышал вдруг спокойный ответ,
- Это Лев Николаевич, что ли? А как же, он же у нас начальник, у него и я рабо-таю. По-совместительству. Приходите завтра утром, он к девяти часам приезжает. Он с семьёй где-то в Пятигорске живет, кажется на улице Свободы.
И я, совершенно обалдевший от нежданной удачи, окрыленный, уже не спеша, побрел по совсем уже потемневшей улице в сторону недалекой станции Иноземцево. Только здесь я, вдруг, почувствовал, как устал за этот длинный день. Я ведь, выйдя утром с ребятами из школы, больше нигде ни разу даже не присел, хотя прошел никак не меньше 20 километров, да еще через гору Машук. Но, душа моя пела и кричала от радости, все-таки отца я нашел! И, главное, жил он оказывается совсем неподалёку, в Пятигорске, мож-но было бы даже на улице встретиться. Мне сразу же захотелось немедленно отправиться на поиски этой самой улицы Свободы. Ведь я такой настойчивый и удачливый, обязатель-но найду и нужную улицу, а там и нужный мне дом. Но было уже совсем поздно, и я во-время благоразумно вспомнил, что ведь Кузьмич, наверняка, меня уже совсем потерял и очень волнуется. И я вновь заспешил, уже в свой, ставший почти родным, коллектив.
Кузьмич встретил меня сердитым укором, но, услышав о моей победе, успокоил-ся. Оказывается, они с ребятами, должны были на следующий день уезжать в Тбилиси, а вопрос со мной оставался открытым. Мне ведь, в случае неудачи, нужно было бы ехать в Москву, для чего нужно было сначала купить билет. И Кузьмич был в редкой для себя рас-терянности, - и меня нельзя бросить одного и нужно ехать дальше. Поэтому сообщение о том, что отца я все-таки нашел, обрадовало его, пожалуй, не меньше, чем меня самого. А, когда я начал рассказывать о своих приключениях, и о том, что видел за минувший день, ребята стали недоверчиво, и с завистливым уважением, поглядывать на меня. А Кузьмич, по окончании моего рассказа, сказал удовлетворенно, и тоже немножко с завистью,
- А, я думал, что ты только книжки читать любишь. А ты, оказывается, настоя-щий путешественник-исследователь. И сам уже скоро сможешь книжки писать. Только, не увлекайся толстовским стилем, он для твоих рассказов явно не подходит. Хотя и речь у тебя достаточно сумбурная, эмоций и мусора слишком много. Пиши стихи, это лучшее средство для овладения языком, да, и выход для лишних эмоций заодно. А так, ты моло-дец, очень меня сегодня порадовал.
Я был счастлив вдвойне, - не подвел учителя, нашел отца, а, соответственно, остаюсь на Кавказе. Все-таки, возвращаться в Москву и проводить очередное лето в доста-точно скучном Кораблино мне совсем не хотелось. Хотелось чего-то нового, необычного. Я уже был законченным бродягой-кочевником, гены предков гнали меня вперед.
Утром наша группа, наскоро попрощавшись с Пятигорском, отправилась на вок-зал и загрузилась в электричку до Минеральных Вод. Там ребята должны были сесть в по-езд до Тбилиси. В электричке я с ними тепло попрощался и вышел на станции Иноземце-во. По-моему, кое-кто из них мне даже завидовал, - все-таки быть самостоятельным и не-зависимым в шестнадцать лет мечтает каждый. А я уже уверенно, подхватив свой чемо-данчик, отправился по знакомым улицам поселка в свое неведомое будущее. При ярком свете дня даже знакомое кладбище не производило унылого впечатления, а представля-лось небольшим зеленым сквером. И дом, к которому я так стремился накануне, и кото-рый даже разглядеть толком не сумел в вечерних сумерках, оказался большим и каким-то светло радостным. Я уверенно открыл калитку и вошел во двор. По узкой асфальтовой дорожке, вдоль высокой застекленной террасы навстречу мне шел высокий улыбчивый парень с темными волнистыми волосами. Он дружелюбно, с улыбкой, глянул на меня и, с иронией, поинтересовался,
- Вам кого, юноша?
- Лев Николаевич Казаринов здесь работает? – Спросил я, с волнением.
Парень не успел ответить, из-за дальнего угла дома деловито вышел, почти вы-бежал мой отец. Он, по-видимому, спешил вслед моему собеседнику, чтобы, что-то ему сказать, но, увидев меня, застыл наполуслове.
- Серега?! Ты откуда здесь?! Как ты нас нашел?!
Изумлению его не было предела. Парень, по-прежнему улыбаясь, смотрел на нас с интересом, а потом весело пошутил,
- А я думал, у меня галлюцинации начались! Оказывается, сам Львович передо мною. Извините, принц, не узнал! – И он, манерно кланяясь, с показным почтением, по-жал мне руку.
Тогда я впервые услышал именование меня по отчеству, которое позже, и доста-точно скоро, стало для меня привычным на долгие годы. Но тогда я даже не обратил на это внимания, хотя откровенное дружелюбие нового знакомого сразу меня к нему расположили. И друзьями мы с ним остались на долгие годы, хотя я для него всегда был лишь сыном своего отца, т.е. наследным принцем. Это был Лев Залманович, тогда просто Лёва, Быховский. А отец, оправившись от изумления, вновь перешел на деловой тон, будто подчеркивая, что дел у него много и на лишние эмоции времени нет,
- Лев! Чтобы времени попусту не терять, возьми мою машину. Заодно, по доро-ге, Серегу домой завезешь. Зинаиде скажи, что он приехал, пусть не задерживается, а, еще лучше, пусть прямо с тобой и едет домой. Человека то кормить надо. И сам не задержи-вайся. - Отец, вновь, с радостным недоумением глянул на меня и неожиданно добавил, - и подумай по дороге, кстати. У тебя ведь некомплект радиометристов. Вот и возьми к себе Серегу. Парень он, как видишь, вполне самостоятельный и 16 лет ему уже есть. Чего ему тут без дела болтаться. Так что, подумай! Вернешься – оформим.
- А чего тут думать, Лев Николаевич! Это ж, какой почет! Сам наследник пре-стола в партии! Мы ж, моментально, по всем показателям окажемся в лидерах. Кто ж от такого отказывается?! Сейчас же и оформляйте, чтобы на душе моей было спокойно. А то еще какие-нибудь конкуренты объявятся, чем черт не шутит, – сказал Лева с подчеркнутой серьезностью.
- Ты мне придворного из себя не строй, - посерьезнел и отец, - знаешь ведь, что я этого не люблю. Шутки – шутками, а парня ты мне не порти, он и без тебя испортится. Проследи, чтобы работал по полной программе, как положено. Ему пора знать, как мы, на самом деле, деньги зарабатываем.
- Будь спокоен, начальник, - упрямо продолжал ерничать Лева, - у меня не заба-лует. Будет из одной со мной миски баланду хлебать, из одной кружки спирт прихлебы-вать. И будет знать свою норму выработки, чтобы получить законную пайку!
- Вот, шут гороховый, - отец улыбнулся, - как тебя только жена терпит? А со спиртным поосторожнее, - знаю я тебя, баламута, - рано ему еще к спирту привыкать.
- Спирт, Лев Николаевич, это калории. А куда в горах без калорий? Придется ему все-таки привыкать, - не успокаивался Лева, - деваться то, все равно, некуда. А с же-ной у меня, сами знаете, полный порядок, - это не она меня терпит, а я ее!
- Ладно, с тобой говорить, только время терять. Ты ведь языком из молока масло сбить можешь. Езжайте, да постарайся там не задерживаться. Мне машина нужна будет. А то, знаю тебя, языком с кем-нибудь зацепишься, потом неделю развязывать придется.
- Слушаюсь, начальник! – Лева шутливо вытянулся перед отцом по стойке «смирно». – Я – мухой! Только, в ресторан заскочу пообедать, часа на два. И тут же назад! Будьте спокойны, не подведу!
Отец только безнадежно махнул рукой и отправился обратно в дом. А я стоял рядом, со своим чемоданчиком в руке, и не верил своим ушам. Неужели я, на самом деле, поеду с этим веселым парнем в настоящие горы?! И буду работать, как настоящий гео-лог?! Полный сумбур в голове и бешеная радость в душе буквально захлестнули меня, лишив дара речи. Я только, глупо улыбаясь, в полной прострации, вертел головой по сто-ронам, ничего, при этом, не замечая. В машине Лева пытался разговаривать со мной в своей обычной ироничной манере, я ему что-то отвечал невпопад, и он, чувствуя мое состояние, оставил меня в покое. До меня дошло лишь, что ехал он в Ессентуки, в химическую лабораторию Северо-Кавказского геологического управления (СКГУ), где в настоящее время работала моя мать. Очнулся я лишь, войдя в калитку дома, в котором жили родители