Волго-Дон (окончание)

В Клетской нам повезло, ночевать в ней нам не пришлось, а в тот же вечер мы сели на теплоход, идущий вниз по Дону до Ростова. Расставались мы с шолоховским Верхним Доном безо всякого сожаления. А, проснувшись утром, после всех волнений и разочарований, обнаружили себя посреди бескрайнего Цимлянского моря, где ощущалась даже совсем нам непривычная легкая качка. Впрочем, продолжалось это недолго, вскоре мы подошли к плотине Цимлянской ГЭС, которая была немного постарше Волжской, ви-денной нами раньше, но мало чем от нее внешне отличалась. Мы быстро, и уже без особо-го трепета, прошли шлюзы и ближе к вечеру причалили к шикарному полуречному - полуморскому вокзалу Ростова-на-Дону. Дон был здесь уже очень широк, может быть даже шире Волги у Сталинграда. Впереди, ниже речного вокзала был виден большой ажурный железнодорожный мост. Он начинался на высоком обрывистом правом берегу, и уходил, далеко в заречные дали низменного левого берега. Города с реки было, практически, не видно, он скрывался за высоким заросшим береговым уступом.
А город был большой и шумный, и напомнил нам родную Москву. Хотя это, ко-нечно, была не Москва, сходство с которой было чисто внешнее, - те же машины и трол-лейбусы, те же дома и тротуары, те же вывески и витрины магазинов. Но это был хоть и деловой, но уже южный город, даже прохожие на улицах были совсем не похожи на моск-вичей, они были более суетливы и говорливы, более непосредственны, что ли. Да и дере-вья, во множестве растущие на улицах были другие – не привычные московские тополя и липы, а широколиственные платаны и каштаны. Да и архитектура старых ростовских до-мов в центре была попричудливей привычной московской. В основном это были дома конца XIX – начала ХХ века, в стиле модернизма, к которым в центре Москвы относится лишь несколько знаменитых зданий, в частности, гостиница «Метрополь». Одно из них, здание бывшего «Военторга», уже совсем недавно уничтожил, очередной российский герострат Лужков.
Мы, как обычно, устроились на ночлег в одной из школ в центре города и не-много по нему погуляли. Но в Ростове нам делать было, практически, нечего, разве лишь в краеведческий музей сходить. Никаких, вроде бы, памятных литературных или исторических событий, связанных с Ростовом, в программе нашего путешествия утверждено не было. Конечной целью нашего путешествия числился Таганрог, - родина А.П.Чехова и место загадочной смерти Александра I. Туда мы и отправились наутро местным поездом.
Поезд вначале долго шел вдоль берега Дона, который становился все шире. На водной глади стали появляться низкие, заросшие тальником, зеленые островки, которых становилось все больше. В конце концов, открытая вода основного русла совсем скрылась в зарослях, казалось, что поезд идет по берегу обширного зеленого болота. И тут впереди открылась широкая белесая полоса свободной воды, за которой совсем не проглядывалось противоположного берега. Это было море. Я видел его впервые и не мог оторваться. По-езд шел по высокому обрывистому берегу, внизу был виден широкий песчаный пляж, на который накатывались мелкие волны. Бирюзовая даль терялась в дымке за горизонтом. В открытые окна вагона задувал ветер, пропитанный запахом водорослей, и, казалось, доно-сился шум прибоя. Мы все, не отрываясь, прилипли к окнам, как завороженные, и очну-лись лишь, подъехав к перрону красивого старинного вокзала города Таганрог.
Таганрог, очень симпатичный, уютный южный городок, густо заросший зеле-нью, мне очень понравился. Конечно, никаких мероприятий в день нашего приезда не могло быть намечено, - нас интересовало только море. Поэтому, быстро устроившись в местной школе, мы, даже без обеда, сразу же отправились на городской пляж. Он был об-ширнейший, пологий, мелкопесчаный. Сзади он ограничивался высоким обрывистым бе-регом, за кромкой которого виднелась зелень и балюстрада набережной. А спереди на пляж быстро набегали мелкие, будто ненастоящие, серые волны. Пляж был так обширен, что, не смотря на многолюдство, он казался свободным. Однако, повсюду, в беспорядке, были видны многочисленные тела загорающих, а в воде, причем достаточно далеко от бе-рега, визжала и кувыркалась многочисленная разновозрастная ребятня. Мы тоже, есте-ственно, сразу отправились в воду. Но, тут нас ожидал очередной сюрприз. Море то было совсем мелким, пригодным лишь для купания малышей. Мы все долго брели по колено в мутной серой воде, лишь иногда, на некоторое время, погружаясь по пояс, а потом, вновь поднимаясь на очередной вдольбереговой песчаный вал, на котором вода едва скрывала щиколотки. Лишь отойдя от берега метров на 300, когда уже и людей на пляже стало по-чти не видно, мы, наконец, сумели по-настоящему окунуться. Конечно же, такое купание в море нам не могло понравиться, и мы вылезли обратно на берег весьма разочарованными первой встречей с неукротимой морской стихией.
На следующий день мы отправились в гости к А.П.Чехову. Его совсем малень-кий уютный дом-музей, буквально спрятанный под огромными старыми деревьями, мне очень понравился. В маленьких сумрачных прохладных комнатках, казалось, пахло вре-менем и лекарствами. И, главное, не было никакой политики, были только старинные ве-щи и мебель, среди которых великий писатель провел свое детство. Это резко контрасти-ровало с домом Серафимовича, который мы посещали незадолго до этого. Там был фили-ал музея Революции, где, среди лозунгов, мандатов и грозно-решительных портретов, для личной жизни писателя просто не оставалось места.
После Чехова, мы нашли и крохотный домик на берегу моря, в котором, по пре-даниям, окончил свои дни российский император Александр I, освободитель Европы от наполеоновского ига. В домике, однако, хоть он и числился филиалом ростовского крае-ведческого музея, не были ничего, напоминающего о проживании в нем и последних днях покойного императора. Да и сам домик, всем своим видом, совсем никак не соответство-вал рангу великого покойника. Не зря ведь смерть Александра до настоящего времени плотно окутана завесой странной неопределенности и потрясающих несоответствий. Сам факт, вроде бы непреложный, приезда самого могущественного императора тогдашнего мира в захолустный крохотный городок и поселения, практически, без свиты и охраны в совсем крохотном, даже по местным меркам, домишке, вызывает полное недоумение. В здравом уме он такого сделать просто не мог, а психических расстройств, даже кратковре-менных у него, вроде бы, замечено не было, хотя хроники и утверждают, что он в послед-ние годы жизни впадал в меланхолию, искал утешения в религии, и уединения. Да и ско-ропостижная смерть здорового 48-летнего мужика в совсем уж не императорской обста-новке, без какой-либо медицинской помощи, вызывает, как минимум, недоумение. Впро-чем, подобных смертей на престолах всех династий, за человеческую историю было неис-числимое множество, в том числе и в России. И его мать, и он сам пришли к власти после таких же официально загадочных смертей своих предшественников. Не зря же, сразу по-сле загадочной кончины императора в Таганроге случилось восстание декабристов. Со-всем не исключено, что эти «народные герои» были причастны и к загадочной истории в Таганроге, - Южное то Общество будущих декабристов было наиболее сильно и радикаль-но. И Таганрог они, безусловно, контролировали.
Последнее что мы посетили в Таганроге, был тысячелетний дуб, который, по утверждению местных знатоков, считался старейшим деревом в России. На нем была даже табличка соответствующая укреплена. На меня, правда, он особого впечатления не произ-вел, - дуб, как дуб, даже не очень большой, хотя и чувствовалось, что очень старый. Но местные энтузиасты-экскурсоводы, ссылаясь на достоверные источники, с пылом утвер-ждали, что именно под этим дубом А.С.Пушкин сочинил бессмертные строки: - «У луко-морья дуб зеленый …» А может быть и так, Пушкин то, на самом деле, бывал в Таганроге и, наверняка, тоже стоял под этим дубом. Во всяком случае, было очень приятно чувство-вать некую сопричастность и хотелось погладить вековое дерево, к коре которого, воз-можно, прикасались многие великие руки.
На следующий день мы вновь были в Ростове. Оставался последний пункт про-граммы, - посещение столицы казацкого Дона Новочеркасска. Туда мы отправились на речном трамвайчике. Река в низовьях была широка, вполне сопоставима с Волгой, особен-но с борта маленького суденышка. Правый берег был, как и в Сталинграде, крут и высок, и на нем с воды трудно было что-либо увидеть. Но огромный Новочеркасский кафедраль-ный собор виден был издалека. Он возвышался среди маленьких белых домиков, как ста-туя Сталина при входе в Волго-Донской канал. Вблизи же собор производил еще более внушительное впечатление. Был он в то время, по-моему, не действующим, в нем располагался музей Казачьего Дона. Но спасибо, все-таки советским властям, которые сохранили его без сколь-нибудь существенных разрушений. Наверное, потому что казацкий Дон был все-таки областью очень рискованной, ненадежной, нельзя было давать здесь даже малейших поводов к неудовольствию. А собор был ведь казацкой святыней, как и площадь перед ним. Огромная соборная площадь, аккуратно выложенная серой брусчаткой, как и Красная площадь в Москве, служила местом схода Донского казачьего круга, здесь избирались атаманы Войска Донского. Окружена была площадь совсем не маленькими старинными двухэтажными домами в обрамлении густой зелени. Городок вообще был маленьким, симпатичным, и будто законсервированным с дореволюционных времен. Его не тронула не только советская власть, но даже пронесшаяся над ним страшная война.
Официальное путешествие наше на этом заканчивалось. Дальше начиналась его неофициальная, так сказать, часть, которую организовывал лично Михаил Кузьмич. Он собирался посетить еще могилу Лермонтова в Пятигорске и Грибоедова в Тбилиси, а заод-но посетить родину великого Шота Руставели. Но поехать туда могли уже только те из ребят, у которых на это были выделены деньги родителями. Остальные же, «казенные» должны были из Ростова отправляться обратно в Москву, в том числе и я. Но мне очень хотелось попасть в Пятигорск, к отцу, хотя адреса его у меня не было. И Кузьмич пошел мне навстречу, взял меня с собой в Пятигорск, хотя и с условием, что если я в течение двух дней не найду родителей, то поеду в Москву. Разницу в стоимости билетов от Ростова и Минеральных Вод он брал на себя. Но я поклялся, что, как только найду родителей, возвращу ему потраченные на меня деньги. В Москву же из Ростова, в результате, отправились лишь трое, - обессилевшая, хромая Мишка, Вовка Мягченков, разуверившийся в своем влиянии на Наташку и вечно грустная, как пушкинская Татьяна, Анечка Сытина. . Мы же, все остальные, проводив их в тот же день тоже сели на междугородний автобус, и отправились в манящий меня, загадочный и романтичный Пятигорск, который я, казалось, уже хорошо знал, благодаря тому же Лермонтову и редким письмам отца.
В междугороднем автобусе мне тоже пришлось ехать впервые. Огромная крас-ная машина с мягкими, как в самолете, откидывающимися креслами и грозно рычащим сзади двигателем, казалось, летела по ровному прямому шоссе. По сторонам быстро бежали назад обширные пшеничные поля с редкими перелесками. Деревья придорожной лесополосы сливались в одно скользящее зеленое месиво. Слева, время от времени, со свистом пролетали встречные машины, которые невозможно было даже разглядеть. А справа, также время от времени, быстро, но уже совсем бесшумно, отставали машины попутные, которые, похоже, просто уступали дорогу нашему грозно гудящему монстру. Когда автобус несколько замедлял свой стремительный бег, можно было разглядеть, что придорожная лесополоса была не совсем зеленой. Оказывается, шоссе было обсажено абрикосовыми деревьями. Был уже конец июня, и деревья были желто-зелеными от обилия спелых плодов. А земля под деревьями была сплошь усыпана упавшими ягодами, из-под которых местами не было видно даже зеленой травы. И нас тогда, помню, всех очень удивляло, почему это вкусное богатство никто не собирает. Лишь позже я понял, что иногда подобное изобилие больше раздражает, чем радует. Так было не только с абрикосами, которые в местных условиях просто невозможно собрать, сохранить и хоть как-то реализовать, но и, к примеру, с малиной в долине Большой Лабы, с мандаринами в Аджарии, да и с грибами на Чукотке.
На этом автобусе и заканчивалось мое путешествие со школьной группой. Как, собственно, заканчивались и стандартные детско-юношеские школьные каникулы. Дальше меня ожидала уже настоящая взрослая самостоятельная жизнь, которая началась сразу же после нашего приезда в Пятигорск. Соответственно, Кавказ, это уже отдельная большая глава в моей жизни.