«О Берёзовой роще, Пионерской горе и Глинозёме – догадки аборигена»

Автор очерка: Николай Зубец

Приглашаю летним днём пройтись по Центральному парку Воронежа. Вот озеро проходим, вот поворот к Зелёному театру, ещё кое-что и доходим так до Пионерской горы.

Если за горой направо сразу повернёте, то дорожка поведёт между холмами по лесочку к крутому подъёму у огромного дома 24/1 по улице Берёзовая Роща. За ним опытные поля Аграрного университета, который здесь будем называть просто – СХИ. Перед лесом есть ещё тропа направо, на верх Пионерской горы. Но между этими отчётливо видимыми дорожками наискосок начинается совсем малозаметная тропка.

Я с детства знаю этот парк со всеми закоулками, но эту тропинку недавно открыл – сверху на неё как-то случайно попал.
В тропинку вливаются другие, и, немного по ней поднявшись, невольно удивляешься ширине.

Нет, реальный проход всё же узкий, но это из-за разросшегося кустарника, из-за упавших стволов.

Но расстояние между мощными старыми деревьями большое, почти как на улице с двусторонним движением. И чёткая прямолинейность.
Это странно в глухом и захолустном месте. Очевидно: это старая дорога какого-то серьёзного назначения.
Поднявшись и выйдя из леса, обходишь большую спортплощадку с оградой синего цвета.

Продолжая двигаться в направлении загадочной тропы, пересекаем асфальтированную дорогу к тому дому 24/1 и оказываемся на опытном поле СХИ. И точно на этой же линии за дальней лесополосой видим купол институтской церкви. Ранней весной, когда нет листьев на деревьях, он чётче виден. Это главный корпус СХИ.

Значит, наша дорога шла прямо на главное здание СХИ. Или лучше сказать, что вела куда-то прямо от СХИ. Когда-то была капитальной.
Куда же дорога вела через Пионерскую гору? Когда использовалась эта трасса?
Если посмотрим на карту местности и немного продолжим линию дороги, попадаем в район так называемого Глинозёма.

Красными кружочками я пометил СХИ и район Глинозёма. Пионерская гора как раз между ними, посреди парка, выделенного зелёным цветом, рядом с надписью «Коровий лог».
На Глинозёме раньше были кирпичные заводы. Прямо там и глину для кирпичей добывали. Владел землёй известный в Воронеже человек Бринкман. Сквер его имени до сих пор находится на пересечении улиц Урицкого и Транспортной.
Как же всё просто и логично!
С Глинозёма, конечно, возили кирпич на строительство СХИ. На подводах, по кратчайшему прямому пути.
Теперь по времени всё сопоставим. 9 июня 1912 года царь Николай II подписал закон, который гласил: «Учредить в городе Воронеже сельскохозяйственный институт императора Петра I». Первый камень заложил директор института учёный-почвовед Глинка 23 июня 1913 года. Торжественное мероприятие своим присутствием почтили депутаты Государственной думы и даже члены царской семьи супруги Ольденбургские. А товарищество «Глинозём», специализирующееся на выпуске кирпичей, появилось в 1896 году. Так что первый директор Глинка скорее всего закладывал памятный кирпич, сделанный «Глинозёмом». Как видите, сходятся даты.
Кирпичный завод ещё работал в пятидесятые годы. Я лично там бывал и видел его производственный цикл. Год 1955, меня только что приняли в пионеры. И моим первым и единственным пионерским поручением было организовать экскурсию на этот завод, благо он находился не очень далеко от школы. Я к заданию ответственно отнёсся. Явился на проходную и провёл там переговоры с вахтёром, безногим инвалидом войны. Вряд ли он доложил что-то начальству, но экскурсия на следующий день состоялась. Впечатление заводик произвёл оглушительно тягостное, как будто в какое-то дикое средневековье мы попали: грязь везде, женщины, надрываясь, толкают тележки с глиной в длинных бараках с дырами в стенах и потолке.
Я недавно вычитал, что часть кирпичей этого завода маркировалась знаком Т.Г., что означало «Товарищество Глинозём». Немедленно захотел проверить догадку и отправился к главному зданию СХИ, стал выискивать места, где из-под штукатурки выглядывают кирпичи. На фасаде такого нет, но сзади парочку мест с обнажившимся красным кирпичом отыскал. Кирпичи заметно подлиннее и потоньше современных. А вот маркировки никакой не имеется, жаль. Но это догадку мою не порочит. Ведь на Глинозёме заводов было несколько, не все так метили продукцию, да и не во все годы.
Итак, я считаю, что тайна затерянной просеки разгадана.
Но попутно дорожка та мне ещё кое-что открыла. И, может, вторая тайна поважнее. Всё расскажу, но придётся издалека зайти.
Как только я зарегистрировался в интернете на Большом Воронежском Форуме и разместил там несколько рассказов про наш город, ко мне стали обращаться молодые завсегдатаи сайта, как к старому аборигену, спрашивая, не знаю ли я, почему микрорайон Берёзовая Роща так называется.
Я не знал. Хотя и сам задумывался не единожды. Затруднялись с ответом и мои знакомые, живущие в Берёзовой Роще. Места эти знал с детства досконально, а рощи никакой не видел. Дискуссия на форуме не затихала, а может, и до сих пор идёт. Загадочно, конечно, ведь район этот отнюдь не древний – частный сектор там появился уже после войны, в пятидесятые годы, то есть на моих глазах, а большие дома стали строить лишь в шестидесятые.
Где роща-то?
Известный воронежский краевед Павел Попов пишет, что топоним «Березовая роща» появился еще до войны, так называлась остановка трамвайной линии, проложенной в конце 1920-х годов к СХИ. Здесь, по его словам, вроде бы росла небольшая роща, которую уничтожили в войну.
Как-то трудно себе представить, что роща, родившая такой выразительный топоним, исчезла без следа, что стёрлась о ней всякая память у всех старожилов. А место это было обитаемым и до войны (иначе, зачем трамваю останавливаться?), обязательно бы сохранились конкретные свидетельства. Здесь явно видится натяжка. Понятно мнение серьёзных краеведов, что рощи не могло не быть, название случайно не даётся. Но в то же время нет ни следов, ни свидетельств.
Так, где же роща, была ли здесь она? Ведь именно отсюда, от этой остановки единственного тогдашнего транспорта и шла застройка всего микрорайона – и никто ничего не помнит про рощу. Загадка.
Я приглашаю вернуться на ту почти заросшую тропинку, на ту просеку, по которой, я уверен, некогда возили кирпичи на строительство СХИ.
Итак, мы почти поднялись по тропинке, но ещё не дошли до синей спортплощадки. Если двигаться быстро, о чём-то задумавшись, то вполне можно и не заметить какие-то белые клочки поодаль от дорожки, но с обеих её сторон.

Да это останки берёз разбросаны на довольно большой территории, именно останки.

Белеют на земле кусочки бересты, как черепа и кости на поле давно проигранной жестокой битвы.
Чуть подальше лежат и почти целые стволы.

А кое-где валяются почти разложившиеся.

Но есть и берёзки, вполне здоровые на вид.

В обозримом пространстве их не больше штук пятнадцати.

Но больше умирающих стоя.

Почему я так подробно об этих берёзах?
Я уже догадался, что это за роща исчезающая! И хочу запечатлеть ещё не сгинувшие черты её.
Именно здесь шёл транспортный поток кирпичный на строительство городка СХИ. И это место на пути кирпичного конвейера именно так и называли, конечно, – берёзовая роща. Может, возчики, грузчики, экспедиторы любили здесь делать привал, перекур, перерыв на обед под берёзками в начале леса. Безусловно, это было бойким и в то же время притягивающим глаз и располагающим к отдыху приятным местом.
Край леса. Ведь то, что мы сейчас называем Центральным парком в середине ХIХ века было именно лесом. В 1844 году здесь был создан древесный питомник 3 разряда. К 1850-му году это место на картах уже называется Ботаническим садом, но по сути это всё ещё лес. До революции, да и почти до войны край леса здесь не пустовал, но и заселён не был. На одной дореволюционной карте на краю теперешнего парка обозначены солдатские летние лагеря, детский Елизаветинский приют, который находился на месте теперешнего дома номер два по улице Ленина, в районе возникшего недавно жилого комплекса Легенда Парк.

Собственно парк, который краем подходит сюда, на той карте обозначен как Ботанический лес.
Итак, я утверждаю следующее. В начале ХХ века, когда развернулось бурное строительство городка СХИ, самым бойким и известным местом на краю лесопарка была процветающая в то время берёзовая роща. В обиходе многочисленные строители института, а затем и не менее многочисленные студенты стали так называть всю кромку леса. Возник обобщённый топоним Берёзовая роща. И вот, СХИ построен, разъехались строители, получили распределение первые студенты, и история появления названия рассеялась в пространстве. Ближе к железной дороге перемещался магистральный путь к СХИ, а вместе с ним сдвигалось сюда и броское название лесной кромки. В конце двадцатых годов здесь появился трамвай, и топоним Берёзовая роща официально закрепился в названии трамвайной остановки. Для кого сделали эту остановку? Какая-то хозяйственная деятельность, наверно, велась на месте бывшего Елизаветинского приюта. Кроме того, от местных жителей я слышал, что ещё до войны почти здесь, но прямо за железной дорогой были какие-то дачи, где современная улица Фронтовая. Сам микрорайон стал расти от трамвайной остановки уже после войны. И дорос, в конце концов, до нашей рощи, которая к этому времени уже сходила на нет.
Да, нашлась затерянная роща, она ещё почти что существует, но, несомненно, умирает. Людям этот уход незаметен. Она надёжно отделена от активного мира оградой новых, вытесняющих её деревьев и той спортплощадкой, на месте которой, возможно, когда-то тоже шумели берёзы и скрипели колёса подвод с кирпичом. Уже это печальный призрак старой рощи, которая родила когда-то прекрасное название будущего микрорайона и тихо-тихо уходит в небытие.

Видите, прогулки по старому парку приводят порой к серьёзным размышлениям и даже догадкам. Гулять надо много!