АРХИП-ГОРБУН

По деревне уже третий день гуляла новость – Архип-горбун женился!
Его родная жена Ефросиния Ивановна уж два года, как померла. В маленькой деревушке новости разлетаются быстро. Рассказывали, что привёз он новую жену из города.
Архипа в деревне недолюбливали и теперь судачили о нём по - всякому:
- Да кто же с ним уживётся?
– Городская! Не выдержит! Характер-то у него - не приведи Господи!
– Это точно! Только Фрося с ним и ладила, уживалась.
– Одно слово – уживалась. Просто терпела!
Подогревал разговоры тот факт, что никто и ничего толком не знал .
Видели его на вокзале в райцентре, а в деревню Архип приехал на своём стареньком «Москвиче» с незнакомой женщиной. На вопрос соседки, вроде как нечаянно мимо проходившей:
- Родня приехала? Ответил коротко:
- Жена. Надеждой звать.
Вот и гадает вся деревня – как и что там у Архипа. Звали Архипа горбуном за горб на спине.
Роста он был выше среднего, крепкого сложения. И лицо у него можно было назвать красивым, не будь колючего недоверчивого взгляда исподлобья. Горб тоже не красил – заметно выпирал меж лопаток, отчего Архип казался сутулым и ростом пониже.
В деревне он жил давно, смолоду. Прислали его егерем в местный промхоз. На смену старому егерю, вдовцу, ветерану войны. Тот Архипу сразу сказал:
-Ты зови меня просто – Михалыч. Все так зовут.
Жить они стали вдвоём, в доме егеря. Вдовствовал Михалыч давно и на вопрос - почему не женился второй раз – ответил просто:
- В деревне одиноких женщин много. Есть хорошие, добрые, хозяйственные, а вот такую, чтоб радовала уже тем, что рядом она – такую не приметил, ни одна не зацепила.
Меж мужем и женой радость должна быть, тогда и семья сладится. А как нет той радости – лучше одному быть.
Дом старого егеря стоял недалеко от деревни, ближе к лесу, возле озера. Архипа удивляли знания старика о природе, её обитателях, народных приметах. Он умел за два , а то и три дня предсказать погоду; по примятой траве или сломанной веточке рассказать, когда и какой зверь здесь проходил.
И всему учил Архипа. Терпеливо, настойчиво учил. Как документацию правильно вести и отчёты грамотно составлять. Видимо, чувствовал, что долго не протянет.
От Михалыча узнал Архип, что непростая это профессия – егерь. Много неприятностей с браконьерами. Однажды собаку его отравили, да и в него стреляли.
Обо всём этом Михалыч рассказывал спокойно, буднично:
- Трудный народ – браконьеры. Можно было, конечно, посадить двух – трёх. А что проку?
Другие пойдут. Тут говорить , растолковать надо, что не только им жить на этой земле. Но и детям , внукам полагается оставить всё в порядке, как природой устроено. Они же все свои, из деревни. Видел посадки – саженцы кедра? Всей деревней высаживали!
И Архип зауважал старика. Сильно зауважал. Сколько себя помнил, так уважал только воспитательницу в детском саду, что не позволяла детям называть его гобуном.
И тренера по боксу, у которого занимался, учась в техникуме. Архип часто дрался с теми, кто его обзывал. А уроки тренера помогали ему осилить любого в драке.
Работа егеря Архипу понравилась: к природе он был неравнодушным - умиляли белки с пушистыми хвостами, маленькие зайчата, птицы, которых он раньше не видел. Увлёкся фотографией и как ребёнок радовался каждому удачному снимку в лесу, на озере, в деревне.
Наконец –то началась у Архипа хорошая интересная жизнь! Работы всегда было много, уставал, но успокаивали лес, тишина, озеро. А главное – не было рядом людей и никто не обзывал горбуном.
Случались стычки с браконьерами , но Михалыч умел всё уладить миром – уважали в округе старого егеря.
И тут случилась беда – провалился Архип на озере под лёд. Вместе с лошадью провалился. Чудом остался живым – вечером Михалыч, обеспокоенный долгим отсутствием своего напарника, вышел на берег озера.
Потом были долгие серые дни районной больницы. Неделя в реанимации, где между просветами среди забытья он слышал короткие фразы:
- Делаем всё. Только вряд ли, выживет. Сильное обморожение, застужены лёгкие, почки.
Дальше Архип уже не слышал – снова впадал в забытьё.
Однажды ему показалось, или приснилось, что кто-то тихонько гладит по лицу. Очнулся – нет, не приснилось. Приоткрыв глаза, в тусклом свете больничной палаты увидел, что рядом, нагнувшись к нему , стоит женщина в белом халате. Гладит его и тихонько шепчет:
- Выживи, миленький! Я всё для тебя сделаю, только выживи!
И Архип выжил!
А когда выписывался из больницы, так прямо и сказал ей, Фросе, медсестре:
- Поедем со мной в деревню. Видно, судьба быть нам вместе. Без тебя я бы не выжил.
Фрося согласно кивала головой и плакала. Привыкла она к нему. Привязалась всей душой. Полюбила. И что будет с ней, не скажи он ей этих слов?
Так и уехали они вместе в деревню, в дом старого егеря. Потом уже рядом свой поставили – добротный, из кедрового бруса.
Работала Фрося в деревенском здравпункте. Была она не красавицей – простая, неразговорчивая, крупная и с виду неуклюжая. Только всё это не замечалось при взгляде в её добрые серые глаза и на её быстрые ловкие руки. Хорошей медсестрой была Фрося. Укол поставит – не почувствуешь, орущего ребёнка возьмёт да прижмет к себе – тот сразу и успокоится.
Звали Фросю уважительно - Ефросинья Ивановна.
Огород у Архипа с Фросей всегда был ухожен, во дворе порядок. Большое хозяйство держали: корова, поросята, овцы, кролики, куры. Без этого в деревне нельзя. Всё успевали, со всем управлялись. Хорошо помогали сыновья-погодки. А когда те уехали в техникум учиться, ещё и дочка родилась. Ольгою назвали. Вроде, как помощницу себе на старость приготовили.
А уж как меж собой Архип с Фросей жили – тоже всякое говорили. В одном всегда сходились – хорошие дети у Архипа с Фросей. Так и говорили:
- Лицом в отца, а душою – в мать.
А ещё замечали все , что рядом с женой и детьми Архип менялся – взгляд становился тёплым, светлым. Добрая улыбка появлялась на губах. Хотя злые языки уверяли, что с синяками под глазом Фросю видели. А что? Семья есть семья – всяко бывает.
Ведь ни для кого не было секретом, что не терпит Архип возражений. Имел всегда своё мнение и только его считал правильным. Фрося во всём с ним соглашалась, а вот с начальством у Архипа были отношения сложные. Начальство тоже не терпит возражений, да ещё и на охоту выезжает в неположенные сроки. А уж этого Архип не допускал! Не давал воли браконьерам.
Оттого в деревне недолюбливали Архипа, называли горбуном .
Как было и с Михалычем – стреляли в Архипа, собак его изводили.
Только Архип всё одно – от своего не отступал.
Началась перестройка. Не стало в деревне работы, а своим хозяйством – ой, как трудно прожить!
И потянулись деревенские в город. Пустовали дома, зарастали бурьяном огороды. Оставались те, кому некуда было ехать. И ещё те, кто всею душой и сердцем прикипел к своей деревне, озеру, лесу. А главное – к земле. Знали – прокормит. Земля любит рабочие руки и доброе к ней отношение. Архип с Фросей и мысли не допускали об отъезде. Всё также держали хозяйство, огород, собирали в лесу грибы, ягоды, Архип ловил рыбу. Летом приезжали дети, привозили внуков и всё шло своим чередом.
А потом Фроси не стало. То ли болезнь какая случилась, то ли тяжёлый деревенский труд сказался. Увёз её Архип в районную больницу, в ту, где повстречались. Там же они и расстались. Навсегда. Остался Архип один, затосковал сильно. Одиночество – оно, как жук-короед, точит любого человека. И, как дятел, долбит по самым больным местам. На всякие мысли наводит.
И стал Архип выпивать. Никогда раньше на спиртное не тянуло. И людей пьяных он не любил. Вспоминались мать и отец. Отец пил, а потом и мать пристрастилась. По пьянке и уронили они маленького Архипа. Ударился он сильно, спинкой ударился о что то твёрдое - вот и стал горб расти. Сразу не заметили. А потом поздно было.
Архипа с малых лет дразнили горбуном. И он дрался. Жестоко, беспощадно, до крови. Хотя и сам часто приходил домой избитым. Пьяные мать с отцом ругали его снова били:
- Откуда ты взялся, наказание наше!
Часто в доме не было даже хлеба и тогда мать посылала к соседям занять в долг денег на хлеб. Архип с маленьким братиком Колей шёл к соседям. Их жалели, кормили. Давали с собой хлеба, а денег не давали – знали, что потратят непутёвые родители на выпивку. Коля вскоре заболел и умер, а его, семилетнего, определили в детдом, где сразу стали звать горбуном.
Вот и вспоминалась теперь Архипу унылая казарменная детдомовская жизнь, драки с мальчишками, наказания воспитателей. Но была одна радость у маленького Архипа – библиотека. Он много читал и только там, среди книг, представлял себя таким , как все – с ровной спиной, в окружении друзей и воспитателей, довольных его поведением.
А на уроках в школе учителя часто и с удивлением отмечали его грамотную литературную речь.
В техникуме, куда он поступил после школы, тоже не было друзей. За глаза ( он это знал) звали горбуном и сторонились, зная , что он детдомовский и часто дерётся. Девчонки, как ему казалось, не замечали его совсем. И только одна, невысокая, светленькая, иногда ему улыбалась, здоровалась, а на каком-то экзамене даже подсказала. Она тоже часто сидела в библиотеке с книгой в руках. Однажды стоял Архип в библиотеке за стеллажами, выбирал себе книгу. Вдруг нечаянно услышал, что девочка эта плачет и тихонько жалуется подружке, что бросил её парень, обманул.
Всхлипывая, она ещё что то рассказывала, но Архип уже не слушал. В тот же вечер жестоко избил того парня и сказал: пожалуешься – хуже будет.
Техникум Архип закончил, было распределение. Так попал он в эту деревню. И стала она ему самой родной и он точно знал – до последних дней останется такою.
А вот теперь он один. На столе немудрёная закуска и бутылка самогона - в деревне его гонят почти в каждом дворе. Архип выпивает, закусывает – это его ненадолго успокаивает.
А в голове опять мысли, мысли… Сыновья живут далеко, приезжают редко, зовут к себе.
А вот дочь Оля в райцентре живёт. Приезжает часто – в доме уберёт, еды отцу на неделю наготовит. А так всё один и один… Хозяйство у него теперь поменьше, да и огород стал небольшим. Хватает.
В один из приездов застала Оля отца за столом с бутылкой. Ничего не сказала, как всегда убралась, еды наготовила, а через неделю приехала - отпуск взяла, на целый месяц. Привезла с собой компьютер и стала учить своего немолодого папку, как с ним обращаться.
Интернет в деревне уже был и телефоны большие с экранами у многих были.
Архип даже сам удивился, как быстро он научился всему на компьютере. Оля помогала.
Открыла в интернете страницу отцу, занесла в раздел « друзья» всех родственников и знакомых. Вместе выкладывали фотографии, где Архип на охоте, на рыбалке или хозяйством занимается. Фотографий было много – высокие кедры, бурлящие лесные ручьи, полянки с ягодами, грибные семейки.
Однажды зашли на сайт « знакомства» . Архип даже удивился – одиноких людей оказалось так много и все хотят общаться, это называется дружить. И Архип стал дружить – это было ново и интересно: ему писали , такие же как он пенсионеры, охотники, рыбаки, было даже два егеря. Обменивались фотографиями, интересными рассказами, случаями из жизни.
Писали и женщины. Архип читал их письма, смотрел фото и … не отвечал. Как говорил Михалыч – не зацепило. А вот на одной фотографии взгляд его задержался: простое лицо, без макияжа, стрижка по возрасту, улыбается. Улыбаться то улыбается, а в глазах такая тоска! У Архипа пронеслась мысль - смертная тоска. Другого слова к этому взгляду он бы и не подобрал. Этой женщине он ответил.
Звали её Надеждой. Стали переписываться. Сначала изредка, потом чаще, а где - то через полгода уже писали друг другу каждый день. Обнаружилось много общих интересов – книги, природа, хорошие фильмы, любимые артисты, события в мире. Вот здесь так пригодилась ему любовь к чтению и грамотная речь!
Переписывались вечером, когда заканчивались дела по хозяйству. И прежде, чем сесть к компьютеру, Архип умывался, тщательно расчёсывал волосы на голове и бороду, менял домашнюю рабочую одежду на чистую рубаху.
По видеозаписи они никогда не общались – но у Архипа было такое чувство, что это их свидание с Надеждой.
Надя родилась и выросла в деревне, а после института осталась в городе – в деревне не было для неё работы. Но деревню очень любит, пока были живы родители – часто ездила на свою малую родину. Писала Надя о работе до пенсии, о городе, где живёт.
Архип - о деревне и тридцати годах работы егерем. Про огород и хозяйство своё написал, даже фото выслал, где он держит на руках маленьких крольчат и кормит кур.
О Фросе, о сыновьях и о дочке тоже написал.
И Надя написала: сейчас одна, уже пять лет. Муж и два сына погибли в автокатастрофе.
За неполный год переписки они уже знали друг о друге всё, или почти всё. Договорились встретиться. В городе, у Нади. Город не деревня – здесь мало интересуются, кто к кому приехал. Встретились, много о чём говорили, рассказывали, спрашивали, часто смеялись так, как смеются только дети – радостно и без видимой причины. И Архипу уже казалось, что знает он эту женщину много-много лет и что ей можно рассказать всё с уверенностью - она и поймёт, и поддержит.
Те несколько дней в городе, с Надей, стали для него праздником, которого ждут и верят, что всё изменится к лучшему.
Вернулся Архип домой и вдруг вспомнил, что он никогда не писал Наде о своём недостатке – горбе. На фотографиях этого не видно. А встретились – тоже ничего не сказал: рядом с Надей он просто не помнил о нём! Так ведь и Надя не замечала горба! Только как она могла не увидеть этот бугор на спине? А может и видела, да не говорила?
Мысль эту Архип отбросил сразу: если заметила, то он бы сразу увидел это по выражению лица, по взгляду. Но и лицо, и взгляд Нади всегда светились радостью!
Вот тут Архип и понял, что горб для неё просто не существовал!
Он, Архип, стал для неё самым важным и главным!
Может быть и горба уже нет? Архип потрогал спину – здесь он, здесь!
Только это уже не имело никакого значения!
Прядко Вера. Декабрь - 24