В школу не хотелось идти до чертиков.

Но деваться было некуда. Уж лучше туда, чем остаться с отчимом, который воспользуется этим и снова меня изобьет. Я сидел на подоконнике в школьном коридоре и со скукой смотрел на резвящихся первоклашек. Они были такие веселые, такие радостные, такие неугомонные. Вдруг одна из девочек поскользнулась, шлепнулась на пол и громко заревела. Я вздохнул. Ненавижу, когда дети плачут, но что я могу сделать? Ребенок между тем продолжал заливаться. Ладно. Я соскользнул с подоконника, подошел к девочке и строго сказал:
— А ну-ка перестань плакать! Сейчас директора позову.
Это возымело действие. Ребенок поднял на меня красное заплаканное личико и вытаращил глазки. Для нее я был просто великаном.
— Давай быстро в класс!
Повторять было не нужно. Слезы мгновенно пропали. Девочка быстро поднялась и пулей убежала в заданном направлении. Я обернулся, собираясь вернуться к своему подоконнику, но замер. Там стоял Дима и приветливо улыбался. Я неуверенно сделал шаг к нему, решая, не лучше ли будет убежать, как эта малышка минуту назад.
— Привет, — поздоровался блондин. На нем была белая рубашка, темно-синяя жилетка и джинсы. Все это вкупе смотрелось очень стильно.
Я кивнул. На мне была растянутая толстовка и старые потертые джинсы, края штанин которых распушились. Мне стало стыдно.
— Ты умеешь обращаться с малышами, — он наблюдал за мной что ли? – Как прошло дома?
— Что?
— Ну, та запись в дневнике, как родители отреагировали?
Боги, он помнит про это? Мои щеки залил румянец, и я не смог сказать ничего внятного. Лишь буркнул что-то вроде «хорошо».
— Это славно. Я думал, тебе здорово влетит.
У него была такая жизнерадостная улыбка, что я физически почувствовал, как у меня сводит зубы. Конечно, что ему не радоваться жизни? Он капитан команды, самый известный человек в школе, носит крутые шмотки, не знает отбоя от девочек.
Прозвенел звонок. Впервые за все время обучения вовремя.
Не знаю, что этот блондин забыл, общаясь со мной, но мне это не нравится. Такие, как он, просто не могут разговаривать с такими, как я.
— Ну, пока! – Дима лучисто улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
Я тут же скривился от боли – пряжка армейского ремня как раз оставила там здоровенный синяк. Улыбка парня тут же поблекла. Он секунд десять раздумывал, а потом спросил:
— Все-таки ты получил, да?
Отпираться было бессмысленно, да и какое ему дело? Сообразительный, блин. Я кивнул.
— О, мне очень жаль.
Тут я не выдержал:
— Да какое вообще тебе дело?
— Ну, я…
— Слушай, шел бы ты… на урок!
Я развернулся и зашагал к классу, но меня остановил тихий голос:
— Значит, ты не хочешь со мной дружить?
Мои глаза полезли на лоб. Очень смешно. Я повернулся к нему и буквально накинулся на него:
— Ты издеваешься, да? Да ты само остроумие!
Голубые глаза смотрели на меня с укором, потом Дима произнес:
— Я серьезно.
— Что?
— Я серьезно хочу быть твоим другом.
— Ты с ума сошел? – единственное, что мог сказать я. По выражению лица Димы не скажешь, что он врет. Или он очень хороший актер.
— Нет. Почему ты так настроен против меня?
— Я не настроен против тебя, я просто не понимаю тебя. Зачем тебе дружба со мной?
Он пожал плечами и обезоруживающе мне улыбнулся.