Советское – значит отличное! Из истории моделирования одежды, потребительского спроса и государственного планирования в СССР К 1960-м гг. мода в СССР стала признанной частью советского образа жизни. Теперь каждый гражданин мог одеваться модно и в соответствии с индивидуальным вкусом и стилем, не опасаясь быть обвиненным в «идеологической невыдержанности». В эти годы в стране была создана крупнейшая в мире сеть моделирующих организаций, деятельность которых целиком планировалась и финансировалась государством.

В этой сфере трудились тысячи профессиональных модельеров, закройщиков, конструкторов одежды, искусствоведов. Но законодателем моды Советский Союз все же не стал… Идеология и спрос Вопреки распространенному мнению, никакой унифицированной идеологии моды в СССР не существовало: ни КПСС, ни руководство страны не принимали специальных постановлений по этому поводу. Воздействие осуществлялось преимущественно культурно-пропагандистскими средствами и с помощью формирования общественного мнения. Правда, с принятием в 1961 г. «Морального кодекса строителя коммунизма» в отношении членов партии и в известной мере комсомольцев действовали более строгие, чем в отношении обычных граждан, нравственные нормы, касавшиеся их достойного и правильного поведения. Нарушение правил «простоты и скромности [поведения коммуниста] в общественной и личной жизни» грозило взысканиями по партийной или комсомольской линии, что хорошо известно на примере «проработок» стиляг на комсомольских собраниях. Впрочем, общий характер формулировок оставлял гражданам большой простор для творческой интерпретации, что понимать под скромностью, например, в отношении моды и стиля. Роль и значение моды в разные периоды советской истории горячо обсуждались как в профессиональной среде, так и среди широкой общественности. Здесь главным диссонансом было противоречие между необходимостью совершенствовать индустрию моды при социализме, тогда как в условиях скорого коммунизма она вроде как должна перестать существовать. Сама власть, полностью легитимировав моду на рубеже 1950–1960-х гг., активно побуждала население модно и красиво одеваться. В этих условиях, а также в связи с расширением контактов с Западом стали стремительно расти потребительские запросы советских граждан, удовлетворение которых превратилось в сложную проблему. Советский дизайн одежды, как считалось, следовал трем фундаментальным принципам, каждый из которых, по мнению отечественных теоретиков моды, отличал советскую моду от западной. Во-первых, она должна была находиться в русле мировых модных тенденций, выборочно используя все лучшее и современное, но без крайностей и экстравагантных излишеств. Во-вторых, советская мода должна широко использовать национальные традиции и народные мотивы в одежде. В-третьих, она должна быть «жизненной», то есть более функциональной и практичной, чем западная. Малоизвестный факт, но в 1950–1960-х гг. Советский Союз делал крупные инвестиции в становление своей модной индустрии, особенно в создание системы профессионального моделирования одежды и в пропаганду моды и культуры одежды среди населения. Это полностью соответствовало общей политике тех лет в области повышения материального благосостояния и культуры населения.

Рабочий поселок завода «Серп и Молот». Харьков, 1951 г. Престиж и экономика В результате целенаправленной политики государства с 1960-х гг. СССР создал крупнейшую в мире сеть моделирующих организаций. Их деятельность полностью финансировалась государством. В домах моделей трудились тысячи модельеров, закройщиков, конструкторов одежды, искусствоведов. В соответствии с планом и нормами выработки они ежегодно создавали десятки тысяч новых моделей одежды, обуви и аксессуаров как для массового промышленного производства, так и для ателье индивидуального пошива. По их же профессиональным разработкам изготавливались чертежи кроя современных моделей одежды, которые позволяли людям совершенствоваться в искусстве самопошива. В 1960-х гг. ведущие моделирующие организации стали регулярно проводить выставки и циклы лекций о моде и культуре одежды, организовывали становившиеся все более популярными среди населения модные дефиле с участием манекенщиц. На их же базе выпускались советские модные журналы. Отныне мода стала заметной частью советского культурного дискурса. Более того, советские модные коллекции одежды стали с большим успехом демонстрироваться за рубежом, превратившись в важный инструмент советской культурной дипломатии, нацеленной на создание нового, прогрессивного имиджа СССР в мире. Утвердившись как своеобразные «агенты культуры», дома моды стали выступать и как важные экономические игроки: их творческие разработки поступали для внедрения на швейные фабрики и в ателье индпошива. По сути, они выступали «толкачами», с помощью которых министерства заставляли производства регулярно обновлять ассортимент в соответствии с модными тенденциями, увеличивать разнообразие изделий и улучшать стандарты пошива одежды. Особенностью советской системы моделирования одежды являлось то, что она была подчинена принципам плановой экономики. Это вовсе не означало, что все делалось по спущенным сверху приказам и инструкциям. Напротив, советские специалисты моды имели большую свободу для творчества. Никто, конечно, не отрицает наличие элементов цензуры, но советских дизайнеров одежды никак нельзя назвать простыми «винтиками системы». Они не боялись высказывать собственные суждения по вопросам моды и вкуса.

Ателье по пошиву, ремонту одежды и обуви. Днепропетровск, 1944–1949 гг. Четыре составляющие одной моды В СССР к концу 1960-х гг. бок о бок действовало сразу четыре системы моделирования одежды. Каждая при своем министерстве, но в значительной степени с пересекающимися функциями. Первая и самая разветвленная система модных организаций работала при Министерстве легкой промышленности СССР, в ведении которого находись крупные швейные фабрики. Министерство торговли руководило моделирующими структурами при советских универмагах. Система республиканских министерств бытового обслуживания населения имела свою собственную обширную сеть ателье индпошива, размещавшихся как отдельно, так и в специализированных комплексных центрах бытового обслуживания. Наконец, республиканские министерства местной промышленности отвечали за моделирование предметов одежды в рамках своей компетенции. Каждая из этих параллельных структур имела свою иерархическую организацию от союзно-республиканского до регионального уровня. В принципе, эти четыре ведомственные системы моделирования одежды должны были иметь различные функции в соответствии со своей специализацией. Основной задачей модельеров Минлегпрома было обеспечение крупных швейных фабрик новыми моделями для массового промышленного производства. Что касается торговли, то крупные универмаги занимались моделированием в основном для нужд собственных модных ателье и в ряде случаев – для своих небольших производств. Модельеры системы Минбыта тоже действовали в собственной «нише», целиком ориентируясь на потребности ателье индпошива. Наконец, моделирующие организации министерств местной промышленности разрабатывали, главным образом, аксессуары и предметы одежды для относительно небольших местных предприятий, многие из которых использовали некондиционный и залежалый материал. Во всех этих системах моделирования давали о себе знать тенденции централизации и специализации, присущие советской экономике послевоенных десятилетий. Каждая ведомственная система демонстрировала амбиции и заинтересованность в укреплении собственной системы моделирования одежды, а также в производстве одежды с ее последующей продажей в собственных или местных магазинах. То есть фактически речь шла о создании и конкуренции ведомственных брендов на едином рынке. Важность существования этих параллельных, но частично конкурирующих организаций примерно с конца 1960-х гг. была признана официально. Все лучшие разработки модельеров разных ведомственных структур ежегодно конкурировали между собой за право быть включенными в перечень формировавшейся Всесоюзным институтом ассортимента изделий легкой промышленности и культуры одежды (ВИАлегпром) «направляющей» коллекции, состоявшей из нескольких сот наиболее перспективных моделей одежды, отражавших тенденции советской моды. Из этих же лучших моделей формировалась еще более узкая коллекция, ежегодно представлявшая советскую моду как в странах Совета экономической взаимопомощи (СЭВ; объединял государства социалистического блока), так и на Западе.

Починка школьной одежды в школе-интернате № 2. Киев, 1959 г. Скромность как главное украшение Вопрос о том, была ли советская социалистическая мода особенной по сравнению с западной, занимал умы отечественных специалистов и экспертов моды в течение всей советской эпохи. Вопрос был не праздным.

Молодежь 50-х. ________________ Советские модельеры, как и их западные коллеги, опирались на одни и те же источники вдохновения: в поисках новых творческих решений они следовали и копировали международные тенденции и изучали исторические и народные костюмы. Адаптация к современному европейскому платью разных видов народного костюма, а также использование традиций художественных промыслов, часто предполагавших ручную работу, например вышивку, вскоре стали неотъемлемой частью любой советской модной коллекции. На практике, как советским модельерам, так и рядовым гражданам – потребителям вещей давался один и тот же совет: старайтесь избегать крайностей, не идите бездумно на поводу у резких изменений моды. В понимании экспертов и пропагандистов моды при выборе наряда надо руководствоваться гармонией.

В русской культурной традиции эти идеи наиболее ярко выразили А. С. Пушкин и А. П. Чехов. Разве Пушкин не противопоставлял лондонское щегольство Евгения Онегина природной красоте и скромности Татьяны? И не вложил ли Чехов в уста одного из своих главных героев, доктора Астрова, правило, которое затем стало ведущим принципом советской идеологической и культурной политики, включая моду: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли»? Это ли не коммунистический идеал всесторонне развитой личности? Советская мода была умеренной и скромной в другом отношении: она никогда не была сексуально провокационной, как на Западе, а являлась подчеркнуто «приличной». Часто в колонках советской прессы и в профессиональных журналах мод можно было встретить предупреждения о недопустимости ношения женщинами откровенных платьев с чрезмерно глубоким декольте или просвечивающих летних сарафанов без рукавов.

Модель французского модного дома Dior гуляет по советскому ГУМу летом 1959 года. ____________________________

В 1959 году произошло знаковое событие в истории моды СССР — прошел первый показ иностранного дизайнера Кристиана Диора, который позволил впервые полноценно окунуться в европейскую моду. ___________________________________ Вопрос о женских брюках (как публичной одежде), считавшихся угрозой добропорядочности в силу излишнего подчеркивания прелестей женской фигуры и размывания традиционных границ между полами, был одной из самых дискуссионных морально-этических проблем начала 1960-х гг. Причем не только в СССР, но и на Западе, где этим спорам было посвящено немало страниц в популярной прессе и в женских журналах. Однако наиболее острые дебаты развернулись вокруг вошедших в моду на Западе в 1960-е гг., а несколько позже ставших популярными и в СССР мини-юбок. Нужно сказать, что сначала они вызывали настоящую панику и в западном обществе, и среди профессионалов западной моды (яркий пример категорического отрицания мини-юбок – позиция такого авторитета, как Коко Шанель).

Занятия в кружке кройки и шитья комбината «Красная Роза». Москва, 1951 г. Дайте красивую одежду! В 1970–1980-е гг. СССР столкнулся с почти невыполнимой задачей – удовлетворить все более многогранный и индивидуальный спрос граждан на красивую и модную одежду. Неудовлетворенность потребителей ни в коем случае не исчезла по мере роста количественных показателей производства товаров. Напротив, потребительские ожидания, подкрепленные появившимися у людей свободными денежными средствами и информацией о стандартах жизни на Западе, все время росли, усугубляя неспособность государства их в полной мере удовлетворить. Характерно, что эта проблема не только не замалчивалась, но публично активно обсуждалась, и соответствующие письма и жалобы потребителей регулярно публиковались в газетах и журналах. Власти реагировали на ситуацию, как правило, полумерами, не осознавая глубину и остроту проблемы потребительского рынка. Кроме того, вместо прежнего морализаторства по поводу стиляг и засилья в молодежной среде ложных западных модных идеалов в советских СМИ стала все четче прослеживаться мысль о том, что на основании одного только внешнего облика, одежды или любви к «Битлз» нельзя делать однозначных выводов о моральном облике человека. Яркая, стильная одежда и длинные волосы (к слову, именно так в соответствии с модой в это время выглядел один из ведущих советских модельеров В. М. Зайцев) не обязательно означают, что перед вами аморальный тип, лентяй, никудышный работник и пьяница. Напротив, так мог выглядеть сознательный комсомолец, отличник учебы и передовой рабочий.

В то же время советские идеологи неустанно предупреждали об опасности увлечения капризами моды. Потребительство считалось типичным признаком и пережитком мелкобуржуазного менталитета, отражением мещанства, которое следовало искоренить из социалистического общества. Сами же потребители, недовольные своей скромной ролью и неудовлетворенные количеством и качеством одежды, устроили ажиотажный спрос на импортные товары, включая одежду и обувь. Цены на иностранную одежду в магазинах и на черном рынке отличались в разы.

Выставка моделей одежды, намеченных к выпуску к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов. Москва, апрель 1957 г. Мода и плановая экономика Советские модельеры были готовы удовлетворить растущий спрос населения на модные и качественные товары. Однако ограничения, присущие советской плановой экономике, не давали возможности реализовать многие дельные начинания, сводя на нет отдельные реформаторские усилия по совершенствованию системы. Идея разработки особой, отличной от западной, «советской моды» была выдвинута сразу после войны и стала особенно популярной в 1950–1960-е гг.

С приходом Зайцева в ОДМО в 1965 произошел переворот в модной индустрии страны. Он был первым, кто начал шить современную одежду в русских традициях. _________________________ Логика была проста: если СССР стал мировым лидером в военно-космической и ядерной области, а также добился ощутимых результатов в развитии экономики в целом, то почему он не может стать одним из законодателей мировой моды? Это и объясняет те усилия и значительные инвестиции, которые были направлены в развитие модной индустрии в послевоенные десятилетия. Советские модельеры и их организации, сами того подчас не подозревая, играли важную роль в этом идеологическом противостоянии, доказывая гражданам СССР превосходство социалистической системы. Но на практике задача быть лучшими во всем, в том числе и в мире моды, оказалась неразрешимой. СССР так и не стал законодателем мировой моды. Главным препятствием были базисные основы плановой экономики, которые не подлежали изменению. Внутри своей отрасли Минлегпром или Минбыт (или даже в рамках своей компетенции их отдельные организации) могли эффективно концентрировать силы и ресурсы для решения частных задач. Однако дальше этого дело не шло. Центральные органы по-прежнему мало прислушивались к мнению с мест. При планировании швейного производства они в большей степени исходили не из модных трендов, а из принципов экономической эффективности и наличия необходимых ресурсов, регулируя при этом все до мельчайших деталей. Относительно свободное творчество самих художников-модельеров приспосабливалось к формальному плану с последующими «упрощениями» оригинальных моделей в процессе производства. Уникальные же произведения искусства, не годившиеся для тиражирования, не могли иметь заметного влияния на общую культуру одежды в стране. Система моды при социализме была включена в более широкий моральный контекст рациональных потребностей человека и идеального типа советской личности, что во многом определило социальное и культурное значение моды в СССР.

Советская модель Галина Миловская на монументе «Покорителям космоса» в Москве. Снимок фотографа Арно де Роне для журнала Vogue, 1969 год.