Больше всего я люблю книги и путешествия. .

Сколько себя помню, читала без перерыва. В отрочестве все подряд. В юности выборочно: история, природоведение, дизайн, психология. Во взрослой жизни моя личная библиотека сделала резкий крен в самопознание, да так и закрепилась на отметке между здоровыми рецептами и учебниками по карме.
.
Я была одинока в школе. Подруг не было, поговорить было не с кем. Как я могла объяснить те странные ощущения или идеи, слова, которые приходили в голову? Я даже сформулировать это не могла. А они сбивались в тугие клочки и пружинили внутри, где-то под горлом. Мешали, давили, просились наружу.
.
В школьной библиотеке был подарочный альбом с репродукциями Дали. Я залипала над странными тающими часами, время останавливалось, а мои чувства нет. Слезы непонимания, собственной странности, брошенности душили и сочились наружу. Я сливала свои негативные вибрации, скользя по ненормальному визуальному ряду. Эта была неосознанная медитативная самопомощь методом арт-терапии. Полет пчелы снился еще мне двадцать лет.
.
До помутнения тренировалась на стадионе. Загоняла себя на средних дистанциях. Запах крови в слюне останавливал, мышцы болели, а потом становилось легче. Растущий организм не справлялся с гормонами. А через бег это давалось легко. После тренировки, уставшая, я могла прочитать лишь пару страниц и засыпала так и не осознав, за что герой полюбил свою избранницу.
.
Утро, грубой гребенкой, расправляло складки одиночества и приветливо зазывало в новый безрадостный день. В школу ходить было надо. Мама не любила обниматься, равнодушно готовила завтрак и уезжала на работу. Я подстриглась под мальчика в 11 лет, чтобы мама больше не заплетала меня отстраненными руками. Младший брат бесил до невозможности, копошился с шнурками, а перед школой мне нужно было закинуть его в детский сад. Отец был где-то поблизости, он никогда не гулял и не играл с нами, своими детьми.
.
Родительская любовь горела в юности коротким спичечным сполохом. Всю оставшуюся жизнь они с потрясающим терпением наблюдали как тлеет и чадит уголек их чувств, отравляя и нашу жизнь тоже. Когда твои родители трусы и не признают, что любви больше нет, что может из тебя выйти? Уж точно ничего хорошего, думала я.
.
Все школьные годы я терпела "Скоро это закончится, скорее бы, и вот тогда я...." Я не знала что будет тогда. Граница школьной полосы казалась многообещающей.
.
Но задолго до окончания школы, тонкая грань между реальностью, полной грусти и миром, с изобилием свежего воздуха порвалась и на меня хлынул поток путешествий. Я попала в туркружок. Древний Байкал, мудрый и всепонимающий, раздвинул свой шатер для меня. Стоя ногами на земле, прикасаясь щекой к небу я поняла, что границ больше нет. Это было иллюзией, которую я разрушала еще долгие годы. Но в тот момент я была абсолютно счастлива.
.
Хотите продолжение?
.
Алена Евдокимова