Не каждому растению удаётся войти в копилку орнаментики, а вот аканту в этом плане очень даже повезло. Растёт оно в Азии, в Африке и на Средиземноморском побережье, всего встречается около сорока видов разных акантовых.  Название сохранилось ещё со времён древних греков «acantha» —по-гречески означает шип, у большинства видов этого растения листья завершаются острием.  То есть акант — это попросту колючка, в какой- то мере символ преодоления трудностей: порвал штаны, исцарапался, но таки продрался сквозь куст. Наверно именно поэтому это и послужило поводом к тому, что греческие архитекторы обратили на растение свои взоры, и положили его в основу орнаментов капителей коринфских колонн.  К тому же колючий лист хоть и почти с помойки, но красив и весьма оригинален. Итак, скромный листик аканта начал своё большое путешествие в мир декоративно – прикладного искусства.

Акант и сказки про Каллимаха... В трудах по архитектуре Марк Витру́вий Поллио́н (лат. Marcus Vitruvius Pollio, первый век до нашей эры) — учёный и механик, поведал о девушке из Коринфа. Он написал, что она умерла, и была похоронена своей кормилицей. Кормилица положила на могилу девушки её вещи в корзине, которую закрыла от дождя черепицей. Со временем корзина обросла листьями аканта, а из - за черепицы они загнулись по форме оконечностей волют.  Проходящий мимо Каллима, художник по профессии, вдохновился новизной этого вида и оригинальной формой, и изготовил для коринфян ряд соответствующих колонн.

Как там было с Каллимахом, теперь сложно сказать, но наш листик аканта поселился на коринфской капители, на которую до сих пор восхищённо взирают все любители искусства.  Надо сказать, что в Греции предпочитали мягкий вид аканта, у которого были широкие и тупые листья, которые давали довольно обширную светотень.

У художника свои отношения с акантом. Для рисующего он – источник не только пассивного зрительного наслаждения, но и особых тактильных или двигательных переживаний. Это радостные ощущения движения руки с карандашом без напряженного усилия и сопротивления, увлекаемой плавными изгибами живой линии, меняющей по воле художника радиус и направление.

Акант живет и меняется вместе с искусством.  Колючие аканты Греции приобретают в Риме округлую мягкость, сохраняя напряженность формы.  Аканты готики сродни заостренным стрельчатым аркам, колючим шпилям и пинаклям, всему пространственному строю ажурной архитектуры средневековья.  Возрождение возвращает аканту материальность и классическую уравновешенность, которой продолжает держаться и барокко.  Римляне без аканта тоже не обошлись. Причём у них было три вида аканта: Оливкообразный, изображение которого было похоже одновременно на столовую ложку и на листья одноимённых деревьев. Наш акант стал пластичным, обрёл изящество формы, хоть и был слегка простоват. Второй вид изгибается несколько свободнее, и напоминает реальный акант, именно этот вариант со временем эмигрировал в эпоху возрождения, где акант активно применялся во всех видах прикладного искусства. Травовидный акант выглядит так, как- будто листик изрядно помяли. После развала Рима аканту пришлось нелегко: его изрядно огрубили и стали передавать почти условно. Дорогие материалы декора преобладали над былым совершенством пропорций и красотой изящной прорисовки всех деталей. Зато наш листик теперь поселился не только в архитектуре и на элементах декора, но и на тканях: его использовали на орнаменте каймы полотна.

Путешествие продолжается... Во времена готики акант стал узким и колючим, ведь форма аканта пластична и динамична. Теперь наше путешествующее растение приобрело сакральное значение, и этим изрядно возвеличилось: в средневековой архитектуре и декоративно – прикладном искусстве акант отождествляли с чертополохом и с терновым венцом, который напоминал о страданиях Христа. Он был настолько популярен, что успел побывать даже в простой деревне. В Русском музее Санкт – Петербурга имеется элемент резьбы, которая украшала в 19-ом веке русскую избу, и на ней явно видны знакомые листики.  Кстати, именно в Питере акант украшает стены многих зданий. В Летнем саду листья аканта скрывают «неприличные» места у скульптур. Северная Венеция вообще пришлась по вкусу нашему путешественнику. То есть, наш акант всё время видоизменялся и развивался, но, однако, был верен себе. Несмотря на пышность орнаментов барокко, и ренессанса и вьющийся вариант ампира, наш листик выжил, и попал в наше время.

Уильям Морис и Сталинский ампир... Знаменитый декоратор Уильям Моррис всю жизнь только и делал, что соединял идеал с реальностью, решив вернуть искусство к ранним чистым эпохам и красивым стилям. Естественно, про акант он на этом поприще не забыл, и наш лист красуется на всемирно известных среди любителей орнаментов шпалерах.

После шпалер Морриса наш акантовый друг триумфально взлетел прямо на сталинскую высотку, разместившись рядом с изображением государственной советской символики и скульптур, которые олицетворяли представителей народа. Мы видим воплощение коринфской капители на безумной высоте. Кстати, погуляв по столицам постсоветского пространства, можно, воочию, увидеть аканты почти на всех зданиях эпохи сталинского ампира.

То есть, акант по- прежнему любим всем и по- прежнему независим. И никто не знает, куда он полетит дальше. #луч