ЗЕЛЕНЫЙ КАРАНДАШ (2)

Женя замечала за свекровью некоторые странности. Она стала набожной, ездила по монастырям, увешав свою спальню иконами от пола до потолка. Максим только пожимал плечами на вопросы жены:
- Не знаю, что тебя так беспокоит. Не вижу здесь ничего страшного.
- Меня беспокоит то, что теперь, кроме претензий твоей матери, мне идут претензии откуда-то «свыше». А это уже не смешно, Макс.
- Я и не думал смеяться, Жень. Могут быть у человека маленькие слабости и заскоки? Вот и воспринимай это так. Зачем ты заморачиваешься?
Но, Женя уже не могла иначе. Ей все надоело. Надоело оправдываться, скрывать что-то, подбирать слова, пытаясь сохранить хотя бы худой мир, не говоря уже о том, чтобы наладить нормальные отношения в семье.
Она даже не мыслила о том, чтобы рассказать свекрови о двух выкидышах, которые перенесла за эти годы. О том, как ждала этих детей, представляя новую жизнь. А потом долго не могла прийти в себя, понимая, что этой придуманной, так отчаянно желанной, жизни никогда не будет. И, потеряв надежду, она достала из дальнего ящика комода маленькую коробочку со смешными пинетками, похожими на настоящие кеды, и отдала ее коллеге, ожидающей ребенка.
А после поставила крест на своих мечтах, запретив себе даже думать о том, что сказала бы по этому поводу мама.
На развод Женя подала в феврале. Снежная, морозная зима вдруг сменилась слякотью и стылыми дождями. И настроение природы так совпало с Женькиным, что они ревели на пару, не стесняясь и поливая слезами стекло на кухонном окне сразу с двух сторон. С улицы старался дождь, а в квартире прижималась к теплой батарее Женя, чертя пальцем на стекле одной ей известные слова.
Максим ее не понял. Пытался поговорить, как-то наладить отношения, но Женя стояла на своем.
- Не могу больше. Я устала, Макс. Пусть это звучит странно и действия мои глупые, но это моя жизнь. Другой у меня не будет. И я не готова потратить ее всю без остатка на эту бессмыслицу. Я все время во всем виновата. Бред же?
- Бред…
- Вот поэтому я и хочу нарисовать сейчас травку, понимаешь? Мне нужен зеленый карандаш и собственная реальность. В которой я буду хорошей. В которой будет то, что нужно мне, а не кому-то.
Женя точно знала, что Максим ее не поймет и потому прекратила с ним всякое общение, надеясь, что это поможет им разорвать все, что связывало еще, не давая расстаться.
Собрав и отдав вещи Максиму, она сменила номер, поменяла замок в квартире и перестала открывать двери, когда слышала звонок или стук. Ей уже все было безразлично. Видеть никого не хотелось и сил выяснять отношения больше не было.
Женя забыла, что такое нормальный сон. Она бродила по квартире ночи напролет, то плача, то думая о том, что больше всего ей хотелось бы сейчас, чтобы Максим был рядом. Чтобы спал, закинув руку за голову, как это делал всегда. И можно было бы забраться к нему под одеяло, прижавшись озябшими ногами. Услышать, как недовольно пробурчит он что-то, а потом повернется и обнимет, прижимая к себе. И уснуть, проклиная будильник, который поднимет их уже совсем скоро, ведь за окном светает, не дав насладиться этим теплом и нежностью…
Но, Максима не было… И больше уже не будет, как казалось Жене. И нужно было жить дальше, а не прятать голову в песок, пытаясь вернуть прошлое.
Коробка с мамиными карандашами и красками, которую Женя не позволила выкинуть деятельной Анне Алексеевне, помогавшей невестке наводить порядок в квартире, нашлась на антресолях. Женя вытащила ее, расчихавшись от пыли, а потом долго сидела на полу, перебирая карандаши, очиненные матерью и ласково поглаживая кисточки с обгрызенными концами. Подходящей бумаги в доме не нашлось и Женя решила, что зайдет до работы в магазин и купит большой альбом. Ей о много нужно было подумать, а лучше всего это удавалось сделать только маминым способом – рисуя.
- Давно я этим не занималась, мам. Может, зря? – Женя провела ладонью по фотографии матери, стоявшей на полке. Легкая пыль, которую никто не вытирал уже неделю, осталась на пальцах и Женя невольно дернулась в сторону ванной. Тряпку нужно! Вытереть, ведь может прийти Анна Алексеевна… Нервно рассмеявшись, Женя хлопнула в ладоши. Нет. Никто ее больше ругать не будет. Потому, что некому. Теперь она одна… И может делать все, что захочет.
Но, на следующий день Женя в магазин не попала. Утро выдалось вовсе не радостным и на работу Женя опоздала. Влетев в кабинет, под которым уже собралась очередь, она накинула халат и позвонила той самой коллеге, которой отдала в свое время пинетки.
- Кира, посмотришь меня? Что-то неважно себя чувствую.
Прием отвлек ее, как всегда, заставив сосредоточиться на работе. Люди шли и шли, а Женя, забыв про время, машинально делала свою работу, стараясь не думать о том, что скажет ей Кира. Ничего хорошего – это же ясно. Поэтому, какой смысл гадать? Проще просто не думать пока о том, что предстоит. А будет лечение. И, возможно, стационар. А это значит, что нужно куда-то пристроить кота и попросить соседку присмотреть за цветами. Теперь Женя одинокая женщина и больше уже не получится вручить ключи свекрови и не думать о том, как там Гамлет и не сожрал ли он очередной кактус.
Новость, сообщенная ей Кирой, настолько выбила Женю из колеи, что остаток дня прошел как в тумане. Доехав до дома и поднимаясь по лестнице, привычно не дождавшись лифта, Женя не считала ступеньки, как это делала с детства. Она думала. И, возможно, поэтому Анну Алексеевну, которая ждала ее под дверью, просто не заметила.
- Женя…
Обернувшись, Женя недоуменно подняла брови:
- Вы?
- Я… Женечка, прости, что беспокою! – Анна Алексеевна, так непохожая на себя, вдруг заторопилась, заспешила, глотая окончания слов и пытаясь сказать как можно больше до того, как Женя закроет перед ней дверь. В том, что бывшая невестка на такое способна, Анна не сомневалась. – Я не хотела… Нет, не так. Мне нужно поговорить с тобой! Это очень важно! Если, конечно, ты позволишь…
Женя справилась, наконец, с ключом и распахнула дверь.
- Входите.
Анна Алексеевна просеменила в квартиру, погладив на ходу Гамлета, сидевшего на тумбочке в прихожей.
- Привет! Ого, как ты раздобрел! На диету пора сажать, а то совсем на шарик похож будешь. Вредно это.
Женя, слушая, как Анна разговаривает с котом, скинула ботинки и пальто, а потом достала тапочки.
- Это же мои…
- Да.
- И ты не выбросила? Почему?
Женя не стала отвечать. Она просто молча прошла на кухню и щелкнула кнопкой на электрическом чайнике.
- Вы хотели о чем-то поговорить?
- Да… - Анна, засмущавшись, что вообще не было похоже на нее, опустилась на стул. – Я очень виновата перед тобой, Женя. Перед тобой и перед Максимом.
- Виноваты? В чем же?
- Это я вас развела. Я рассорила. И теперь теряю сына. – Анна Алексеевна заплакала, а Женя, думая о своем, только пожала плечами.
- Вам не приходило в голову, что мы взрослые люди и сами способны принимать решения? И наш брак – это наша ответственность, а не ваша?
- Да-да, ты права, конечно, но… Знаешь, Женя, у нас в храме сменился батюшка. Ты только не сердись сейчас и выслушай меня. Я все скажу и уйду, а дальше уже – решай сама. Только не перебивай меня, пожалуйста, я и так собьюсь. Не знаю, где найти такие слова, чтобы объяснить тебе, что у меня на сердце творится. Я ведь была уверена, что все делаю правильно. Что оберегаю сына от плохого, пытаюсь дать будущее. А в итоге отобрала его. Женя, Максим тебя очень любит. Он так и не смирился с тем, что вы расстались. Места себе не находит. Даже выпивать начал. Правда, тут же и бросил. Какая выпивка, если от тебя столько жизней зависит? Он не бросит оперировать, не сможет. В этом вся его жизнь. В работе, но не только в ней. Главное – в тебе. Знаешь, Женечка, я тебе никогда не рассказывала, но Максим у меня не первый ребенок. До него было еще четыре. И ни один из них на свет не появился. Кого-то я теряла раньше, кого-то позже. Перед Максимом была девочка... Хорошая такая, очень красивая, крошечная… Муж тогда чуть не проклял меня. Не понимал, что я во всем этом не виновата. Врачи говорили, я твердила, а он не слышал. Даже ушел тогда на какое-то время, но потом вернулся. Мы не смогли жить отдельно друг от друга. А потом родился Максим. И все переменилось. Я была теперь мамой, и жизнь стала совершенно иной. Она приобрела смысл, которого я раньше не знала. Мне очень хотелось, чтобы ты этот смысл поняла и приняла тоже. А ты сопротивлялась.
- Вы ошибались.
- Это сейчас я понимаю. Как и многое другое. Понимаю, что не должна была вмешиваться. Что должна была поддержать тебя, а не строить из себя судью. Кто я такая, чтобы решать, кому и что должно дано быть Богом?
- Это вам новый батюшка объяснил?
- Да, Женя. И еще много чего. Что вы с Максимом муж и жена, и в ваши отношения никто не должен вмешиваться. Что мы часто берем на себя роль Бога, думая, что можем диктовать какие-то условия Ему. Вот это Ты должен дать, а это нам не надо... Условия, понимаешь? Вроде вот этого – если есть ребенок, то есть благословение, а если нет, то и пара эта неугодна и не нужна. Я понимаю, конечно, что для тебя это все пустой звук, ведь ты в Бога не веришь...
- С чего вы взяли?
Анна Алексеевна растерялась.
- Но… ты ведь никогда не говорила об этом.
- Я просто считаю, что вопросы веры – это очень личное. И обсуждать это просто так, за чашкой чая – не самый лучший вариант.
- Да-да, ты права, безусловно. Все люди разные. – Анна Алексеевна оживилась и перестала прятать глаза.
- Я думаю, что нет врача, который рано или поздно не бы задумывался о том, что Бог существует. Работа обязывает. Но, если вы не против, эту тему мы отложим на потом. Сейчас я не готова говорить об этом.
- На потом? – Анна Алексеевна стиснула чашку и пристально посмотрела на Женю. – Ты хочешь сказать…
- Я хочу сказать, что Максим может вернуться. Нет, не так! Я хочу, чтобы он вернулся. Потому, что я тоже без него не могу. Мне плохо.
Анна Алексеевна выдохнула с таким облегчением, что Женя невольно улыбнулась.
- Но… Почему? Почему ты передумала, Женечка?
- Потому, что я нашла свой зеленый карандаш. И вы свой, похоже, тоже. А остальное я расскажу вам позже, хорошо? Вы меня простите, но я очень устала и хочу спать. Я теперь все время хочу спать. Вот! – Женя положила на стол связку запасных ключей. – Отдайте, пожалуйста, Максиму. И скажите, что я его жду.
Женя почти не помнила, как дошла до дивана в гостиной и упала, уткнувшись носом в маленькую подушку. Гамлет, который пристроился рядом, недовольно заворчал, когда час спустя Максим турнул его на пол и устроился рядом с Женей.
- Ты пришел… - она обняла мужа, устраиваясь поудобнее на таком знакомом плече.
- А куда я от тебя денусь?
А четыре года спустя Анна Алексеевна пристроится за маленьким столиком рядом с внучкой и спросит:
- Что рисовать будем?
- Птичку!
- Какую?
- Большую!
- А зачем тебе зеленый карандаш тогда?
- Для травки! Чтобы птичка могла бегать и лапки у нее не болели!
- Ох, чувствую, что в нашей семье появится еще один доктор! Маме твоей эта идея понравится. Да и папе тоже. Что ж! Давай будем рисовать птичку! – Анна Алексеевна поцелует рыжую макушку и улыбнется.
Л. Лаврова