Вадим проснулся от настойчивого, но до боли знакомого звонка будильника. 6:30 утра. Солнечный луч пробивался сквозь щель в шторах, золотя пылинки в воздухе. За окном пели птицы – их щебет был чересчур жизнерадостным, почти издевательским. Он протянул руку, чтобы выключить раздражающий звук, и его пальцы наткнулись на что-то тёплое и мягкое. Лена. Его жена. Она мирно спала рядом, её русые волосы разметались по подушке. Вдохнув глубоко, Вадим почувствовал привычную тяжесть в груди. Это было не просто утреннее похмелье или усталость. Это было предчувствие. Зловещее, всепоглощающее знание того, что этот день, каждый его миг, был предопределён. Он знал, что будет дальше. Знал, потому что проживал это уже… Сколько раз? Сотни? Тысячи? Он давно сбился со счёта. Когда точно это началось он не знал. Год, месяц, неделя или вчера? Время здесь было изменчивой, издевательской субстанцией. Он просыпался, переживал один и тот же ужасный день, и затем, в момент абсолютного кошмара, всё обрывалось, чтобы начаться снова с тем же звонком будильника. Он был уверен, что это петля времени. Его личная, мучительная, безжалостная петля. Вадим поднялся. Его тело реагировало на действия с отработанной, пугающей автоматикой. Душ, кофе, тост с джемом. На кухне уже хлопотала Лена, напевая какую-то незамысловатую мелодию. Её улыбка была такой же тёплой, как и всегда, её глаза – такими же любящими. — Доброе утро, соня, задержался ты вчера с друзьями – сказала она, поворачиваясь к нему. – Настя уже проснулась и ждёт тебя на завтрак. Настя. Его маленькая Настя. С её сияющими, любопытными глазами и копной непослушных каштановых волос. Она сидела за столом, усердно ковыряя ложкой в своей каше. — Папа! – воскликнула она, завидев его. Её голос был чистым, звонким колокольчиком. Вадим улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз. Он знал, что через несколько часов этот голос замолкнет навсегда. И глаза потухнут. Он сел за стол. Они говорили о планах на выходные, о школьных успехах Насти, о пустяках. Вадим слушал, кивал, отвечал. Но его разум лихорадочно работал. «Сегодня я не позволю этому случиться». Он перепробовал всё. В первый раз, когда он осознал, что застрял в петле, он просто пытался избежать поездки. Но что-то всегда мешало. Если машина не заводилась, приходилось брать такси. То внезапно звонил начальник с «экстренным поручением». То Лена настаивала на поездке, ссылаясь на давно обещанный пикник. Каждая попытка свернуть с пути приводила лишь к тому, что события, так или иначе, возвращались на свою колею. Он пытался предупредить их. — Нам нельзя ехать сегодня! Я чувствую, что что-то случится! Но Лена лишь смеялась, думая, что он шутит. Настя хныкала, требуя обещанную поездку. Слова застревали у него в горле, казались нелепыми, неубедительными. Он пытался саботировать машину, но она чудесным образом чинилась к моменту выезда. Он пытался убедить Лену поехать одной, но она отказывалась, говоря, что им нужно провести время вместе. Сегодня он попробует по-другому. Он будет внимательным. Он будет контролировать каждую секунду. Они выехали. Солнце стояло высоко, заливая дорогу ярким светом. Лена включила радио, и из динамиков полилась весёлая поп-музыка. Настя на заднем сиденье напевала в такт, теребя свою любимую плюшевую обезьянку. — Пап, а мы скоро доедем до озера? А там будут утки? – спросила Настя. — Скоро доедем, милая. И утки будут, – ответил Вадим, крепко сжимая руль. Его взгляд метался от дороги к зеркалу заднего вида, к приборной панели. Он был сосредоточен как никогда. И тут зазвонил телефон. Его рабочий телефон. Звонок, который всегда предшествовал катастрофе. Вадим проигнорировал его. Телефон зазвонил снова. И снова. Лена взглянула на него. — Вадим, это срочно, наверное. Ответь, вдруг что-то важное? — Ничего не может быть важнее нас, – резко ответил Вадим, его голос прозвучал жёстче, чем он хотел. Лена нахмурилась. — Не будь таким. Отключи его, если не хочешь говорить. Телефон продолжал надрываться. Это был его начальник, Артем. Человек, который не любил, когда ему не отвечают. Вадим почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Он так устал от этой петли, от этого дня, от этого звонка. Он был на грани. — Ладно! – рявкнул он, хватая телефон. Он провёл пальцем по экрану, поднося его к уху. — Да, Артем, что тебе нужно?! – его голос был полон скрытого гнева. На другом конце провода Артем начал что-то говорить, его голос был резким и требовательным. Вадим, пытаясь сосредоточиться на дороге и одновременно слушать, почувствовал, как его внимание рассеивается. Он отвлёкся всего на секунду. Всего на долю секунды. Но и этого было достаточно. В этот момент из-за поворота вылетел грузовик. Он был слишком быстрым, слишком большим. Вадим увидел его, но было уже поздно. Он попытался вывернуть руль, но его реакция была замедленной, мысли – затуманенными похмельем, раздражением и телефонным разговором. Удар. Оглушительный скрежет металла. Звон разбитого стекла. Крик Лены. Последний, душераздирающий писк Насти. Машина завертелась. Вадим почувствовал, как его тело швыряет, как острый осколок вонзается в плечо. Мир перевернулся. Темнота. А потом… звонок будильника. Пробуждение. 6:30 утра. Солнечный луч. Пение птиц. Лена рядом. Вадим вскочил с кровати. — Я не могу! Я не хочу этого больше! – прошептал он, хватаясь за голову. Он пытался рассказать Лене всё. О петле, о смерти, о том, что они обречены. Она слушала, её глаза наполнялись тревогой, но затем она, лишь прижимаясь к нему, шептала. — Милый, тебе приснился кошмар. Всё хорошо. Он пытался сбежать из дома, но невидимая сила притягивала его обратно. Он пытался сломать телефон, но он всегда оказывался целым и заряженным к моменту выезда. Отчаяние росло. Он начал замечать странности. Не только в своём дне, но и в окружающем мире. Люди на улице повторяли одни и те же движения, одни и те же фразы. Продавец в магазине всегда говорил одну и ту же шутку. Облака на небе всегда были в одной и той же форме. Мир вокруг него был декорацией, идеально воспроизведённой, но лишённой жизни. Однажды он попытался покончить с собой, чтобы разорвать круг. Он выпрыгнул из окна. Боль была реальной, падение – стремительным. А потом… звонок будильника. И снова... 6:30 утра. Он не мог умереть. Он не мог сбежать. Его рассудок медленно, но верно ломался. Он стал агрессивным, кричал на Лену, на Настю. Пытался заставить их понять, но они лишь смотрели на него с непониманием и страхом. Их лица, их голоса – они были такими живыми, такими настоящими, но он знал, что они были лишь эхом, иллюзией. Он начал искать ответы в оккультной литературе, в древних гримуарах, что находил в старых библиотеках. Которые, всегда оказывались на тех же местах, с теми же пыльными книгами. Он читал о проклятиях, о вечном возвращении, о душах, запертых в Чистилище. Ничто не давало ему ответ. Он стал видеть тени на периферии зрения, слышать шёпот, который, казалось, исходил из самых глубин его отчаяния. «Ты не можешь убежать», «Ты заслужил это», «Повторяй, повторяй, повторяй». Каждый раз, когда он садился за руль, он чувствовал, как невидимые нити тянут его к катастрофе. Он мог бороться, сопротивляться, но в итоге всегда оказывался там, на той самой дороге, с тем самым телефоном в руке, с тем самым грузовиком, вылетающим из-за поворота. Иногда, в редкие моменты, он пытался не отвлекаться на звонок. Он бросал телефон на пассажирское сиденье. Но тогда Лена, беспокоясь, брала его, чтобы ответить. Или он сам, в приступе необъяснимого импульса, тянулся к нему, словно по чьей-то воле. Это было не его решение. Это было его наказание. После очередного, тысячного, или десятитысячного, круга, Вадим не стал вставать с кровати. Он лежал, глядя в потолок, его глаза были пусты. Он больше не чувствовал гнева, страха или отчаяния. Только изнеможение. Он сдался. Будильник продолжал звенеть. Лена попыталась разбудить его, но он не реагировал. Настя кричала из кухни. — Папа, я голодная! Он просто лежал. Он знал, что день всё равно продолжится. Он знал, что он всё равно будет там, на той дороге. И в этот момент, когда он полностью отказался от борьбы, когда его воля сломалась окончательно, тишина в комнате стала густой, осязаемой. Пение птиц за окном затихло. Солнечный луч померк. Из ниоткуда, из самого воздуха, раздался голос. Он был негромким, но проникал в самую суть его существа, обволакивая его разум, как ледяной туман. Это был не голос, а знание, вложенное прямо в его разум. — Ты думал, это петля времени, Вадим? Как наивно. Вадим вздрогнул. Он не мог пошевелиться. — Это не петля. Это твой личный Ад. Твоё искупление, которое никогда не наступит. Холодный ужас сковал его. Это было не просто знание, это была так долго скрытая от него истина. — Твоя гордыня, твоя эгоистичная невнимательность, твоя неспособность признать вину, даже когда она стоила жизни тем, кто был тебе дорог. Ты провёл всю ночь перед поездкой с любовницей, напиваясь до бессознательного состояния. Пришёл под утро и не отказался от поездки. Ты знал, что был раздражён и зол. Но ты не признал этого, даже когда они лежали мёртвыми. Ты обвинял дорогу, грузовик, любовницу, судьбу. Но никогда – себя. В его сознании вспыхнули картины. Не только авария, но и другие моменты его жизни. Моменты, когда он лгал, чтобы избежать серьёзного разговора. Моменты, когда он не обращал внимания на предупреждения. Когда его гордыня унижала и игнорировала близких людей. Моменты, когда его эго стояло выше всего. — Ты застрял здесь не из-за аварии, Вадим. Из-за того, кто ты есть. Из-за грехов, которые ты не смог искупить при жизни. И теперь ты будешь переживать это наказание вечно. Голос стал жёстче, пронзительнее. — Каждое утро ты будешь просыпаться в этом идеальном кошмаре. Каждое утро ты будешь видеть их живыми. Каждое утро ты будешь знать, что произойдет. И каждый раз ты будешь бессилен это изменить. Потому что это не ошибка, которую можно исправить. Это приговор. Мир вокруг него начал меняться. Лицо Лены, которую он видел краем глаза, стало бледным, почти прозрачным. Её улыбка застыла, глаза были пустыми. Настя, всё ещё звавшая его из кухни, голос дочери звучал отдалённо, как эхо из бездны. — Ты можешь бороться. Ты можешь кричать. Ты можешь умолять. Ничто не изменится. Ты будешь снова и снова возвращаться к моменту, когда твой эгоизм, невнимательность и гордыня разрушили всё, что ты любил. И ты будешь чувствовать это снова и снова. Вечно. Голос стих, но его слова эхом отдавались в каждой клетке Вадима. Он был не в петле времени. Он был в Аду. Его личный Ад, созданный его собственным грехом. Он попытался закричать, но из его горла вырвался лишь хриплый, беззвучный стон. Слёзы текли по его щекам, но они были холодными, как лёд. Он закрыл глаза. Когда он открыл их снова, солнечный луч снова пробивался сквозь щель в шторах. Пели птицы. Будильник настойчиво звонил. 6:30 утра. Лена мирно спала рядом. Вадим знал. Теперь знал. И это знание было самым страшным из всех пыток. Он поднялся, его движения были медленными, механическими. Он пошёл в душ. Его ждал кофе. Его ждали Лена и Настя. И его ждала дорога. Вечный рассвет. Автор: Диана Маргиева Если вам понравилось, пожалуйста, ставьте лайки, подписывайтесь и оставляйте комментарии. Буду рада услышать ваше мнение Спасибо за прочтение! Этот и другие рассказы на моём канале в Дзен Мистические фантазии Химеры https://dzen.ru/himeradi Другие рассказы Случайная встреча (Мистический рассказ, романтика) https://dzen.ru/a/aDZtHYMHQ2ZtHwIB Полиграф Судного Дня (Юмористический фэнтези рассказ) https://dzen.ru/a/aDHqcnin6n-3vQMt  Мечта гулящего мужа (Мистическая история) https://dzen.ru/a/aB8QwPfp8Ud0sZZQ 

#дианамаргиева #мистическиефантазиихимеры #мистическиеистории #фентезирассказ