Егора Захаровича в поселке иначе, как «вредным стариком» никто не называл.

Жил он прежде как все, ничем не выделяясь, но после того, как остался один — «сбился с глузду», по выражению сельчан. Имея способность замечать всякий непорядок, вкупе с характером желчным и несгибаемым, он способен был «залезть под шкуру» любому. При всем при этом собственное его хозяйство пребывало в запустении. По этой ли причине, или в силу преклонного возраста, друзей у него не было, сельчане старались не попадаться на его пути, обходили стороной.
Каждое утро он начинал с обхода поселка, свято уверовав, что хочет только блага людям, что без его замечаний они забудут про дисциплину, оскотинятся.
– Люба! – кричал он соседке. – Что же это ты, Любовь Николаевна, супруга распустила? Вдоль забора у вас все бурьяном заросло, воротина перекошена – лень поправить? Досок в заборе не хватает, что ж не приколотите? Куры твои через дырищи эти на улицу ходят гулять. Непорядок!
– Шел бы ты, Захарыч, лесом. – Ответствовала ему Люба, уставшая от жизни с нетрезвым мужем, замордованная работой и хозяйством. – У себя бурьян давно ли скашивал? А забор у тебя и вовсе завалился!
– Не обо мне речь! – Стоял на своем Егор Захарович. – Я свое прожил, за вас беспокоюсь. Жить надо правильно, а кто вас наставит, если не я?
– Тьфу ты! – плевалась Люба, – Геморрой во плоти!
Читать далее...