С Викой Бережковой я когда-то учился в одном классе.

Девчонка, как девчонка, ничего особенного. В школе я Вику почти не замечал, поинтереснее дечата были, поярче.
После окончания школы круг моего общения сменился на институтских друзей, началась другая жизнь.
Прошло шесть лет, я работал в хорошей фирме на достойной должности, и тут как с неба свалился мой одноклассник Славка Киров и сообщил о намечающейся встрече одноклассников.
— Даже Бережкова придёт, - сказал Славик с каким-то особым значением.
— А что, Бережкова депутатом стала, что ли? - пошутил я.
— Ты что, в молодёжных сериалах её не видел? Звезда!
Надо сказать, что телевизор я редко смотрю, а уж сериалы вообще никогда.
На встречу с одноклассниками я решил пойти. Не из-за Бережковой, конечно. Собрались мы в ресторане. Мало кто из одноклассников пришёл, десять человек всего.
Бережкова не очень-то изменилась, а возможно я плохо её помнил. Славка Киров и Толик Тихомиров оказывали Вике повышенное внимание, и я понял, что молодёжные сериалы их главное увлечение в жизни.
Некоторые девчонки поглядывали на Бережкову с завистью, стараясь делать вид, что очень за неё рады.
Но смешнее всех вела себя сама Бережкова. На её лице будто бы было написано: — Я хотя и звезда, но вот как с вами со всеми запросто общаюсь! Вот какая я не заносчивая!
Её нарочитая демонстрация "своей в доску" слишком бросалась в глаза. По моему в школе Вика разговаривала гораздо интеллигентнее, чем сейчас. Видимо, стремясь нас всех облаготельствовать, а внутри считая нас неудачниками, Бережкова слишком скатывалась на амплуа простушки.
Только из-за одного этого зрелища на встречу с одноклассниками стоило пойти.
Бережкова милостливо потанцевала со Славиком и с Толиком, и даже расспросила Ладу Нитковскую о её ребёнке. От такого внимания звезды Нитковская была на седьмом небе.
Я прекрасно понимал, что Бережкова всерьёз считает себя звездой, а всех нас серой массой, и явилась она на эту встречу насладиться своим превосходством и благородством, так сказать, взять реванш, ведь в школе Вику никто не замечал.
А я наслаждался благородством своим: ведь мог бы сказать, что ни одной серии с Бережковой не видел и считаю сериалы уделом бездарей, и что до сего дня ничего не знал о Викиной блистательной (а для меня жалкой) карьере.
И вот когда я осознал, что горд собой, мне стало смешно, но смеялся я уже не над Бережковской, а над собой. Мне было интересно, способен ли кто-нибудь, кроме меня, на такую самоиронию.
Тут я понял, что снова наслаждаюсь своим превосходством, отказывая другим людям в способности к самоиронии. Этим я тоже был горд. — Как много я о себе понимаю! - подумал я и вспомнил слова одного батюшки о том, что изо всех смертных грехов, лично для него самым сложно преодолимым является гордыня, что он старается быть максимально смиренным, но в голову так и лезет мысль: — "Я горд своим смирением!"
— У меня точно такая же проблема, как у батюшки, - подумал я и понял, что мне это лестно и что я снова горд собой. Круг оказался замкнутым...
Прошло много лет, а я всё ещё борюсь со своей гордыней, а сейчас ловлю себя на мысли, что очень горд тем, что всё это рассказал вам, не постеснялся обнажить свои недостатки и прошёлся с иронией по своей личности. Не каждый на это способен...
(Наталия Варская. "Гордыня". Бытовая ироническая проза).