Теперь уже, наверное, можно немного раскрыть карты о состоянии ДаДо, в котором она находилась ровно неделю назад в минуты первого в олимпийском сезоне спринта.

Того, что так и не довела до конца, сойдя с трассы после "стойки". Теперь это уже просто воспоминания, а не стремление оправдать спортсменку за неуспех.
Итак, невнятная ситуация с лыжами, которые отказывались ей хорошо помогать, начиная с предсезонной гонки в норвежском Шушене (далее везде в Швеции — этап смешанной эстафеты, "пятнашка", наконец, спринт) уже обрела критическая массу. На людях Дарья бодрилась, мастерски держала удар, но внутренние разочарования уже достигли как психологического, так и физического предела. Ведь надо понимать, что при не лучшем скольжении приходится гораздо сильнее затрачиваться, расходуясь в режиме "через не могу" — на износ организма.
Поэтому, когда в шведском спринте Домрачева уже на первом круге опять поняла, что скольжение оставляет желать много лучшего, то она вначале попыталась совершить героическое усилие, но убедилась, что это в первый день декабря и олимпийской зимы невозможно…
Уже вечером доктора белорусской сборной столкнулись с радикальной реакции организма Дарьи на пережитые нагрузки и стрессы — температура поднялась выше 38 градусов, хотя анализы не говорили ни о каких симптомах болезней. Перенапряжение.
И потому, это даже хорошо, что Дарья оказалась свободной от шведского преследования. Ей надо было отдохнуть и собраться с мыслями, чтобы уже на ином снегу Хохфильцена приступить к реабилитации. Она это и сделала: отдохнула и собралась. Хотя такого снега, имея в виду его австрийское изобилие, мало кто ожидал.