3 января 1936 года родился НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ РУБЦОВ - русский лирический поэт.

Семья Рубцовых занимала две небольшие комнаты в деревянном двухэтажном доме. Этот дом и по сей день стоит на знаменитом старом Архангельском тракте, по которому Михайло Ломоносов шагал некогда в Москву. Недалеко от дома и река — Емца, впадает она в Северную Двину. Отец работал начальником ОРСа леспромхоза, а мать была домохозяйкой. Михаил Андреанович хорошо пел, любил музыку. Когда отец приходил с работы, то об этом сразу узнавали соседи: у Рубцовых был патефон.
В 1937 году отца перевели на новое место работы - в Няндому.
А в январе 1938 года Михаила Андреановича исключили из партии и арестовали. В трудных условиях оказалась семья: в разгар зимы и без кормильца, и из квартиры семью «врага народа» выселили. К внукам приехала бабушка Раиса. Женщины как могли зарабатывали на жизнь: стирали, шили, меняли одежду на еду. Бабушка рассказывала им сказки – она очень любила сочинения Пушкина и многие его стихи знала наизусть.
В марте 1939 года отца освободили и восстановили в партии. Сороковой год принес новые беды семье Рубцовых – умерла шестнадцатилетняя Колина сестра Надежда. Это первая семейная драма, которую перенес трехлетний Коля. На всю жизнь осталась в нем боль этой утраты, всю жизнь он считал, что если бы сестра не умерла, он не испытал бы того безысходного сиротства, через которое ему пришлось пройти.
В 1941 году семья переехала в Вологду. В 1942 году сорокалетнего Михаила Андреановича призвали на службу. Такого удара Александра Михайловна перенести уже не смогла: она знала, что значит остаться без мужа с маленькими детьми. Подорванное сердце не выдержало, и ее отвезли в больницу. Маленький Коля нашел в глубине сада один удивительный цветок, алый-алый, и ухаживал за ним, мечтая подарить его маме, когда она вернется домой. Но 26 июня 1942 года мама умерла. Этим же летом Коля сочинил, видимо, самое первое свое стихотворение:
Вспомню, как жили мы
С мамой родною –
Всегда в веселе и в тепле.
Но вот наше счастье
Распалось на части –
Война наступила в стране...
А история с аленьким цветочком позднее воплотилась в прекрасное стихотворение:
Этот цветочек маленький
Как я любил и прятал!
Нежил его – вот маменька
Будет подарку рада!
Кстати его, некстати ли,
Вырастить все же смог…
Нес я за гробом матери
Аленький свой цветок.
Вскоре после смерти матери умирает младшая сестра. Старших детей взяли родственники, а младшие - Коля и Боря - попали в Красковский детский дом. Николай из детдома пешком уходит в город к сестре. Его находят и переводят в другой детский дом - в село Никольское Тотемского района. Начинает учиться в школе. Его одноклассница Евгения Буняк впоследствии вспоминала: «Годы были трудные, голодные, поэтому мало помнится светлого, веселого, радостного, хотя взрослые, как только могли, старались скрасить наше сиротство. Особенно запомнились дни рождений, которые отмечали раз в месяц. Мы с Колей родились оба в январе, поэтому всегда сидели за столом в этот день рядом, нас все поздравляли, а в конце угощали конфетами, горошинками драже. Как на чудо, смотрели мы на эти цветные шарики,
Коля был неровным по характеру: то тихим, задумчивым, скромным, то дерзким, колючим. Учился хорошо. Стихи писал еще в детском доме».
Игорь Александрович Медведев в 1948-49 гг. преподавал в пятом классе Никольской семилетки русский язык, литературу, географию, физкультуру. Ему запомнились некоторые подробности:
«Николай ростом был меньше своих сверстников, поэтому сидел всегда на первой парте или поблизости. Любимая поза за партой: сидел прямо, но щекой опирался на ладонь с вытянутым указательным пальцем... В то время в детском доме увлекались выпуском стенгазеты. Николай частенько на учительский стол подкладывал бумажки со стихами о жизни класса, детского дома, о природе».
Тепло вспоминает подробности жизни ребят с августа 1949 года Екатерина Ивановна Брагина (она пришла тогда работать старшей пионервожатой:
«Вечерами ребята собирались в пионерской комнате, у растопленной печи, и мечтали вслух. Мечтали о том времени, когда все станут счастливыми, не будет больше детских домов, когда в селе появятся большие и теплые, красивые - как в городе - дома...
Здесь же готовились праздничные концерты. Помнится, готовили мы сцены о Пушкине-лицеисте к юбилею поэта. Все ломали головы над костюмами, и Коля очень переживал, желая хоть немного походить на юного поэта. И попросил он завить ему волосы, чтобы стать кучерявым. А как? Нагревали над керосиновой лампой ученическую ручку из железа трубочкой. Ручка раскалилась, и заскворчали Колины волосы.
- Что вы, к двадцати годам ведь полысею, - огорченно усмехнулся он. Так и пришлось оставить в покое его небогатый мальчишеский чуб.
Старшие воспитанники вечером охотно учились танцам, а Коля каждый раз играл на гармошке, и нам всем казалось, что он непременно будет учиться музыке. Играл он распространенные в ту пору мелодии, предпочитая грустные, и свое что-то импровизировал, тоже печальное, но нередко ворчал:
- Вот играешь-играешь, а сам так и не научишься танцевать...»
Село Никольское поэт считал своей родиной и часто впоследствии приезжал сюда. Он охотно встречался со своими сверстниками, учителями, всегда живо интересовался судьбой друзей и воспитателей. Здесь он обрел семью, десятки лучших стихотворений поэта связаны с природой и людьми этой «малой родины».
Позднее Рубцов скажет:
Хотя проклинает проезжий
Дороги моих побережий,
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу!
Отец возвращается с фронта, но не разыскивает детей, а заводит новую семью. Этого предательства Николай долго не мог ему простить, ведь он всю войну верил и ждал отца…
В 1950 году Николай Рубцов успешно окончил Никольскую семиклассную школу и был отправлен продолжать учебу в древний город Тотьму, где поступил в лесотехнический техникум. Но подростка уже звал ветер странствий. В шестнадцать лет, едва получив паспорт, он добрался до Архангельска и попытался стать моряком. Но он был очень мал и слаб, и его не пустили в море. Позднее Николай вспоминал об этом:
...Как я рвался на море!
Бросил дом безрассудно
И в моряцкой конторе
Все просился на судно,
Умолял, караулил,
Но нетрезвые, с кренцем,
Моряки хохотнули
И назвали младенцем...
Прежде чем пробиться в море, Николай какое-то время работал библиотекарем или, точнее, «избачом», совмещая в одном лице работника культуры и истопника. В конце концов он устроился кочегаром на рыболовецкое судно.
В 1955 году Рубцов приезжает в Ленинград (Санкт- Петербург) и начинает новую жизнь простым рабочим. Но осенью его призвали в армию, и как человек, имеющий опыт, он был отправлен на Северный флот. Четыре года прослужил на эскадренном миноносце. В ранних его стихах читаем:
Я тоже служил на флоте!
Я тоже памятью полн
О той бесподобной работе
На гребнях чудовищных волн...
В 1957 году стихи появляются в печати: их публикуют газета «На страже Заполярья», журнал «Советский моряк», альманах «Полярное сияние». Так начался путь Николая Рубцова в литературу.
В 1959 году он возвращается в Ленинград, работает на Путиловском заводе, поступает учиться в вечернюю школу и становится членом литературного объединения при заводской многотиражке «Кировец», где неоднократно публиковались его стихи.
В мае 1962 года Николай Рубцов сдает экзамены на аттестат зрелости и посылает свои стихи на творческий конкурс в Московский литературный институт. В августе он был принят. В последующие годы стихи Рубцова часто появляются в московских литературных изданиях. В 1965 году в Архангельске выходит первая тоненькая книжка «Лирика», а в 1967 году «Советский писатель» издает весомую книгу стихотворений Рубцова «Звезда полей», вызвавшую целый ряд лестных откликов в печати.
Казалось бы, судьба складывалась легко и счастливо. Но в действительности все было гораздо сложнее. Сиротское детство и отрочество, скитальческая, бесприютная юность, заполненная непомерно тяжелой работой, суровая морская служба на Севере наложили неизгладимую печать на поведение и натуру поэта. Он говорил о своих скитаниях:
...Как будто ветер гнал меня по ней;
По всей земле - по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться...
Более или менее успешный путь в литературу не очень облегчил личную жизнь поэта. Еще летом 1964 года, после ряда взысканий, он был исключен - с формальной точки зрения справедливо - из Литературного института. Правда, через полгода его восстановили, но лишь в качестве заочника, что нисколько не спасало положения, так как Рубцов не имел ни постоянного заработка, ни жилища. Лишь в мае 1969 года он смог закончить заочное отделение института.
В 1969 году в Северо-Западном книжном издательстве вышла еще одна его книга - «Душа хранит», а весной следующего года издается новый сборник - «Сосен шум». Эта - четвертая по счету - книга оказалась последним прижизненным изданием поэта.
К концу 60-х годов жизнь Рубцова с внешней точки зрения более или менее наладилась. Он обрел относительно широкую известность и прочное признание. Многие московские поэты и критики писали и говорили о высоте и истинной народности его творческого дара.
Не менее важную роль сыграли в судьбе Николая Рубцова его вологодские собратья по литературе. Уже в Москве окружил вниманием и заботой вологжанин Александр Яшин, по-отечески опекавший его до самой своей смерти. Дружественно встретили вологодские уроженцы, известные московские критики Валерий Дементьев и Феликс Кузнецов. Наконец, его ждала сама Вологда.
Здесь жили и работали выдающиеся прозаики Василий Белов и Виктор Астафьев, поэты Александр Романов и Виктор Коротаев и большая группа более молодых писателей.
Николай Рубцов, естественно, стал негласным предводителем вологодского поэтического цеха. Он оказался среди верных друзей и соратни ков по литературе. Он обрел здесь, наконец, постоянное пристанище и заработок. Вологда с ее улицами, домами, храмами, рекой вошла как родной и любимый город в последние стихи поэта.
Но силы его были подорваны. Он выразил это в спокойных и оттого еще более трагических стихах:
Мы сваливать не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет, тот и правит,
Поехал, так держись.
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы и правил,
Да мне дороги нет.
Незадолго до смерти поэт точно предсказал ее в неотвратимых строках:
Я умру в крещенские морозы,
Я умру, когда трещат березы...
В морозную крещенскую ночь 19 января 1971 года Николай Рубцов во время тяжкой ссоры был убит женщиной, которую собирался назвать женой. Ему только что исполнилось тридцать пять лет...
Николай Рубцов не был детским поэтом, но среди его стихотворений немало таких, которые будут интересны и понятны юным читателям. Эти стихи откроют перед ними неяркую красоту северной природы, познакомят с животными и птицами:
Побежала коза в огород.
Ей навстречу попался народ.
- Как не стыдно тебе, егоза?
И коза опустила глаза.
А когда разошелся народ,
Побежала опять в огород.
Медведь, раненный лесником, отправляется домой, чтобы там «горько пореветь», замерзший от холода воробей не «становится вредным оттого, что так трудно ему», заяц, испугавшийся человека, думает,
...Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого.
Есть и дети - герои стихов. Мальчик Вова плачет оттого, что боится коровы, Лева - потому, что нету клева. Малыш не может заснуть, пока не получит ответ на вопрос: как поет крокодил? Аленка принимает старика-водовоза за Деда Мороза...
В каждом стихотворении ощущается доброта и тонкий рубцовский юмор, они проникнуты нежностью, грустью и - оптимизмом.
В сентябре 1985 года в городе Тотьме был открыт первый памятник поэту. 28 июня 1998 года на берегу реки Вологды в областном центре между речным вокзалом и Домом-музеем Петра I установлен «бронзовый Рубцов». Автор – череповецкий скульптор Александр Шебунин. В этом же году А. Шебунин изваял бюст поэта. В 2001 году в Санкт-Петербурге недалеко от проходной Кировского завода открыта мемориальная доска Н.М. Рубцову. А в ноябре 2004 года появился памятник и на родине поэта – в селе Емецке Архангельской области. Скульптор Н. Овчинников, архитектор – В. Кибреев.