Непростое это дело - срубить дом

Дом, клеть, избу ли, хоромы или иное что, ежели это только не редкое на Руси каменное строение, не строят, а РУБЯТ. ”Срубить град” - значит обвести его бревенчатой, по земляному насыпу городьбой. Чтобы срубить дом, мужики обычно собирают толоку (помочь) - родных своих, огнищан, суседей, сябров. Хозяева достают лес, кормят мастеров. Платы за труд не полагается. Завтра сегодняшний хозяин пойдёт на толоку к соседу, послезавтра они оба помогут рубить дом третьему. Каждый знает, что одному добрую клеть, избу ли не срубить, не одюжить и потому дело это обчее и платы за труд не берут. Так ставят родовое жило.
Боярам, монастырю ли, князю - возят лес по оброку, по обычаю, по старым уряженьям, что вышли из глубин времени. Миром ставят и церковное строение и городские с кострами и заборолами, прясла стен. Прясло - кусок стены от костра до костра (от башни до башни), рубится как ряд клетей с поперечными перерубами и изнутри засыпается землёй. Вот тут уже нужен мастер - градоделя. Мастер нужен и тому, кто хочет возвести себе не простое жило, а сложные, составленные из нескольких клетей, связанные переходами хоромы. Тут уж зовут мастеров.
Доброго плотника тоже не вдруг найти. Скольких переберут прежде: ”Петро? Ну Петро может, дак тоже не силён горазд! Сыча надо звать” От Сыча укажут набольшего: Федюху или Проху Дрозда, а там уж отыщется самый главный. Тот будет скрести в бороде, думать. ”А, Федька-то! - говорит он про того, что был набольшим для Сыча, покряхтит: - Ну, он может, малешенько топор держит в руках…И Сенька, его позови! А прежде Прова Кузмича, без того не нать и заводиться”
Хорошие дома зато потом и вспоминаются и через десятки лет назовут имя мастера, кто срубил, кто поставил.
Когда зовут мастеров, тут и плата идёт по обычаю али по совету. Мастер знает рубить хитрые потайные углы, поставит крыльцо на стояке в барских хоромах, выведет гульбище на выпусках по верхнему покою, подымет верх над поволошею, чтобы знатьё было окрест, поставит вырезные сени, шатёр с поволами, терем и горницы. И когда мастер кончит работу, то идёт по коню, по коньковому верхнему бревну, над громадой новотёсаных хором, на высоте, ещё не закрытой кровлею, над провалом. Идёт, цепко ставя кривоватые ноги, а снизу смотрят, разевая рты, задирая бороды - мастер окончил труд! По обычаю ему, главному мастеру, сверх расчёта дарят на красную рубаху и всех вообще, кто рубил, поят пивом и мёдом от души.. Поят в третий и последний раз. Первый - как положат нижние венцы, второй - когда доведут до потеряй - угла. И уже когда положат коня - тут всё. Кровлю кроют сами хозяева или уж другие кто - мастер своё окончил, прошёл по коню.
А кроют соломой по спицам, а богаче да в городе - дранью и корой, когда и тёсом или чешуёю. Ну а коли совсем просто или в северной стороне, низкую кровлю устилают дерном в три - четыре слоя, чтоб прочно, чтоб срослось, чтоб вода сбегала, как по травяному склону.
Так вот! Ну, что ещё тут сказать, как рубят - то?А то уж кто рубит - знает, обычное дело, мастера! Топором рубят, всё делают топором. И на доски топором да клином, коли такая нужда. Из бревна доска да два горбыля выходит. Тут потешешь до солёного поту!
А так-то ещё по зиме лес метят, отбирают, иной лес мяндач, молодой, мягкой али с пиндой, серая такая, тот быстро сгниёт. Лес нужен боровой, а на нижний венец дак и того пуще, осмол клади! Потом свалят, обрубят, ошкурят да выволокут. Иногды там, в лесе, и сложат начерно, без дверей, без окон. Подгонят венцы, переметят тем же топором, прорубят пазы, углы в обло. По углу сразу видать, хорош ли мастер. У иного угол, что чаша, а у другого кое - как. на мох вся надежда (на то и пословица:”Не клин да не мох, так и плотник бы сдох”)
Ну, а вывозить брёвна надо по снегу. На дровнях, на санках с подсанками. Кака дорога, какой конь, какое бревно! Иное клади одно, бревно выволокешь - и всё. Ну и два и три. А у Митрохи был конь, Чубарый, дак ён пять дерёв брал, Вота конь! А по чащобе, волокушей, и одно-то забедно тянуть. Ещё как близко, две-то ездки навряд, клади одну, коли не в лесу живёшь. Одну за день, Да. А коли венцов, ну, двадцать…. Уж коли избу, хоть клеть рубят повыше. В избе чтоб хозяйке разогнуться под дымом-то, да и скотина в дыму не устоит, так и повыше надоть, двадцать, а то и двадцать пять венцов, на четыре стены сотню дерев клади, да на переводицы, на кровлю, на самцы…. словом полтораста дерёв. А клеть, ту тоже кладёшь в два жилья:внизу –там хлеб, сусеки, вверху - спать чтоб. Дак тоже дерёв полтораста, не мене. Ну уж, а коли попросторней, дак и триста, и четыреста дерёв. - Дак триста ездок? - Дак то и смекай сам! Какой конь, как далече - по тому смотря. Одним конём в зиму и то навряд навозишь, а тут ещё и ить дровы, сено, извоз…С одним конём делать неча. Тут без дружины, да без полудюжины коней хошь и не берись!
.. Ну, а там, когда рубят, подмости делают, ходют как по полу. Лес кладут так:одно бревно берут с комля, другое с вершины, внахлёст. Да и глядишь по дереву, ежель паз понизу вырубать. (Старики ещё сверху рубили, дак то быстро сгниёт, а мы-то так, с оборотом)Залапки сделать. Потом крюком воротишь его. Прорубишь паз. Потом заструги, шею. Потом опять на тот бок воротишь. Черта ета, ею процарапываешь…После уж, как уложил сразу на мох, уж боле воротить его не нать. Ну, хороши мастера за день венец срубят вдвоём, а коли пяти - али там шестистенок вчетвером надо. Да уж четверых-то нать всяко! Брёвна ворочаешь! Наверх-то заволакивать! Иное смолёвое бревно и четверым только - только! Хозяин уж мастерам баранов режет либо нетель там, бычка. Без мяса тут неча делать у етого дела, у хоромного строения!
Какую хибарку там, клетушку али заимку в бору охотничью, или там какой задворенке бобыльскую избёнку можно и одному скласть, была бы сила. Ну, тут трёхсаженного бревна не бери, да бог полторы сажени, келейку махоньку. То можно и одному срубить. Это редкий мужик одюжит бревно в одиночку. Есть таки медведи, как не быть! Есть всякого чуда на Руси! Да и вагой, не торопясь, доброму-то мастеру можно скласти. Но без подручного всё одно тяжело. - Жёнку запрячь да кобылу…Бабе тоже, не ейная значит ето работа. Бабе живот надорвать, дак детей не видать после, ето тоже не дело…. Да, так вот, ежели со знающим - понимающим поговорить, не простое ето дело - срубить дом!
Ну а когда строят дом?Когда нужен?Не скажи! И нужен, да невмочь. Да и когда нужен дом?Дом ить не запряжёшь, не увезёшь. Дом - когда семья, земля. Когда своя земля, когда своя семья и уж знаешь, веришь. что своя и навек!
Строить дом, значит верить, что жинка будет с тобой, что в дом не придут враги, что не отберут землю, не сведут коня, не зарежут корову и не выгребут хлеб. Что князь и боярин княжев защитят, дадут правый суд и не утеснят налогом так, что захочешь бросить всё и податься куда ни то на вольные земли, на Север, за Волгу, на Двину али в иное княжество. Строить дом, значит верить. Когда нет этой веры, ютятся кое - как, набиваются во временные хибары, бросив гнилой соломы, какие-нито тряпки, что шевелятся от вшей, али в господское временное, на время данное жильё, когда у самого ни кола ни двора, а только руки да меч. Так в молодечной живёт молодший дружинник, до часу, до времени, когда появится знатьё, что есть земля и можно осесть и завести бабу, не на ночь, а свою, постоянную и пискунов, что будут потом тягать отца за бороду да требовать каши и щей. И что такое власть, в чём и для чего она есть, как не затем, чтобы у человека, у простого смерда, купца, дружинника, чтобы был у него дом и чтобы дом тот стоял прочен и безопасен от лихих людей и воров, а порою и от жадного боярина - кормленика.
Конечно сказать, какие дома там у самояди да лопи дикой! Или у кочевых половцев. Кибитка на колёсах, стадо…А у тех, у звероядцев, чум, да ещё из снега слепят и тоже живут. Живут, да не так. От той жизни и нет ни хором, ни князей, ни храмов, ни пашни нет. ни запасу на год вперёд - да и где бы сложить тот запас?Татары хоть и покорили весь мир, а джут этот придёт, гололёд по - нашему, и вымирают стада ихние…. Всё одно не так они живут. Когда-то и завоевать мочно, наши князья меж собой спорят, дак не хитро их было окоротить, а без нас и им не выжить, татаром-то, выход от нас идёт. Нет, чтобы обиходить землю, чтобы растить хлеб, нужен и нужен дом. Без дома нет ничего.
И пусть никто не скажет. что много мол людей, дак нет жилья, трудно всех обеспечить. Строить легче миром. Когда много людей, много и рук мужицких. Очень трудно, труднее всего - рубить дом одному. Это уже не потому бывает тесно в городи, что много народу, а то места мало, всяк ладит за стеной за градскою уместиться, для всякого ратного случая, да ещё постоя - не любят градские-то, ну и не залюбишь. Дак того ради тесно живут. И от неуверенности, от боязни, когда не своя земля и не прочен дом - тогда живут тесно, ютятся. Плохой дом, тесное жило - значит, плохая власть, плохой князь, плохие бояре - всё плохо - и худо, когда худой дом. Когда у смерда - житья нет - и веры нет князю, ничему уже нет веры.
Ибо ещё сказать; что такое дом? Ежели дом всего лишь место, где есть и спать, да хранить утварь, да лопоть, да запас на зиму - это ещё не дом! Дом там, и жизнь там, где от покойной бабки веретено, и кожух отцов, и зарубка, что сделал покойный брат, уходя на войну (да и не воротился с поля). И детство и сказки и домовой, что незримо охраняет очаг. Потому на охлупне дома - крутошеий конь, Потому в новый дом провожают с хлебом - солью, выживают нечисть (на кошку - горюшку, ей первой достаётся в жило войти, потом уж с приговором сами вступят).
Тут пойдут и посидки и пиры и свадьбы, тут и зыбка висит, тут долгими вечерами прядут и раздаётся стук набилок, тут пелось и сказывалось, тут умирают старики на полатях и воют плачеи. Что такое дом?Вся жизнь, труды, радости, воспоминания. Поэтому красота, поэтому на воротах резь и узорные сани под навесом. Дом - жило, жизнь. Вот что такое дом.
И всё - таки зная всё это и поняв, ты ещё не знаешь что значит сложить, срубить, построить себе дом. Всё знать, а вот когда нужно приподнять за конец литое, трёхсаженное, двенадцативершковое - в обрубе бревно - только приподнять! ! ! - и звёздочки в потемневших глазах и что-то как рванётся внутри, ибо свыше силы, свыше, а надо. Конечно вагами. Добрый мастер дуром не потратит сил. Но где-то, когда-то или подвести верёвку, или на сани приздыхнуть - где-то приходится приподнять сырое, словно литое из красной меди, двенадцативершковое в обрубе, трёхсаженное бревно. И тут тогда (и не одно, а каждое из трёхсот и не по одному разу) и не веришь, что не порвалось там, внутри, и конь, вытаращив глаза, весь натягивается в постромках, весь в мускулах и ржёт и пена падает с губ и начинает плясать в поводьях и тогда кнутом….. И тогда сам плечом. И тогда страшный мат с губ, закушенных тоже как у коня и пошла, пошла, пошла. - И - и - эх, родимые! А конь дрожит кожей и поводя боками и тяжко храпит и дивно, что выдержал - конь! И мужик делит - с конём бережёную краюху пахучего, ржаного хлеба. А брёвен полтораста, а то и триста. Вот только испытав и подняв (какие ни будь силы твои, а подняв) и каждое перенянчив топором и взволочив по слёгам наверх и дважды, а то и трижды перевернув и наконец уложив на мох али паклю, только проделав это с каждым бревном, триста раз, только тогда можно понять, что значит срубить, сложить, сработать или построить дом.
А дальше сказать: потому и есть боярин, князь, город, власть, купцы, монастыри, соборы, рати, царства, налоги, дани - ибо есть дом, срубленный руками смерда. Есть пристанище жизни. Есть якорь и корень, пущенный в землю и из корня этого растёт (а без него не растёт и не стоит) ВСЁ, от даней и кормов до гордых собраний книг, красиво украшенных проповедей, красоты и добра и до государственной власти. И самое слово РОДИНА, за которое идут на смерть, начинается здесь, в избе. И дань берут с дома (с дыма), в котором топится печь. Все из этого корня, от дома. Своего, Прадеднего, Сработанного своими руками. На своей земле, В своей (и только тогда и своей) стране, волости. княжестве, государстве.
Из романа Д. М. Балашова”Младший сын