Женское счастье, часть 1...

Автор: Марго Соседова.
1
Явление
Люба Пушкарева лепила тефтели. Готовить она не любила, но сегодня случился один из нечастых вечеров, когда вся семья была в сборе и вечно занятая бизнес-вумен Любовь Петровна в кои-то веки решила порадовать своих мальчишек.
Накануне на рынке она купила фарш, отварила рис, обжарила лук. В молоке замочила мякиш батона, корочки с которого предварительно срезала и выбросила. Затем в большой стеклянной миске тщательно смешала ингредиенты, включила плиту. Довольно вздохнула полной грудью и с благостной улыбкой выдохнула. Хорошо!
Из радиоприемника звучали песни из кинофильмов, написанные на музыку Максима Дунаевского. Люба, обваливая мясные кругляшки в муке, выкладывала их на раскаленную сковороду и подпевала Жанне Рождественской: «Ты не верь, что стерпится, ты не верь, что слюбится…»
Глубокий голосище певицы, исполнявшей кинохиты конца 70-х прошлого века пробирался в самую душу - целых четыре октавы!
Когда в дверь позвонили, глава семьи Павел и младший сын Артем смотрели телевизор. Гостей Пушкаревы не ждали. Старший сын Семен учился и жил в другом городе и к родителям приезжал редко.
- Я открою, - крикнула Люба, вытерла руки о вафельное полотенце и вышла в коридор. «Все равно не сбудется, никогда не сбудется…» пела на кухне Жанна.
Женщина была готова увидеть за дверью кого угодно: почтальона, милиционера, сантехника, даже соседку, которую недолюбливала за склочный характер. Но на пороге стоял Пряников. В руках Эдуард держал большой букет красных роз. Красным был и галстук нежданного гостя. На белоснежной сорочке мужчины он смотрелся как длинный кровавый шрам, разделивший на две половины худой торс Любочкиного любовника.
- Ты с ума сошел?!- зашипела женщина. От неожиданности и ужаса у нее похолодела спина.
- Я хочу поговорить с твоим мужем! – громко заявил Эдик, и Люба уловила запах перегара.
- Уходи! – приказала Пушкарева, но понимала, что упрямый, да еще и пьяный Пряников никуда не уйдет.
- Я приехал за тобой! – также громко озвучил свое второе намерение нетрезвый кавалер.
Люба хотела только одного - испариться. Закрыв рукой рот, женщина смотрела на полного решимости Эдуарда и сожалела. Ах, если бы можно было все вернуть назад и никогда с ним не встречаться. Вычеркнуть Эдика из жизни и забыть как страшный сон.
В коридоре зашуршал курткой муж. Павел осторожно, словно боясь поранить, отодвинул рукой супругу и вышел в подъезд. Внимательно посмотрел на Пряникова, потом на жену. От его тяжелого взгляда Любочку затошнило, а Эдик красноречиво икнул.
- Ну вы тут разбирайтесь, а я пошел, - сказал Пушкарев и начал спускаться вниз по лестнице.
- Нет, ты подожди, - ринулся было за ним Пряников, но Люба остановила, схватив за рукав пиджака. К запаху перегара добавился запах гари.
- Мам, котлеты сгорели, - сообщил из кухни Артем.
Люба зашла в квартиру, выключила плиту, убрала с раскаленной конфорки сковороду с почерневшими тефтелями, открыла окно и вернулась в коридор.
Пряников покорно ждал на лестничной площадке. Женщина забрала у него букет, положила на комод. Надела плащ, взяла сумочку и вышла из квартиры. Все это она проделала четко и быстро. Как поступала всегда. Вместе с Пряниковым Люба Пушкарева вышла на улицу. Павла нигде не было видно. Возле подъезда стоял огромный джип Эдика, водителя в машине не было. Из чего следовало - влюбленный приехал сам. Из соседнего города и пьяный.
- Любаша, - нежно позвал Эдик и попытался обнять любимую. Она отстранилась. Отправлять его в таком виде обратно было нельзя. Еще разобьется в дороге или сам кого-нибудь убьет. Дома оставлять - тем более.
Тогда Люба решила отвезти кавалера к подруге, тем более, что Ирка Романовская жила от нее через два дома. Шли пешком и молча. Возможно, Пряников и желал поговорить, но на него снова напала икота. Любочка же общаться не хотела, она думала. Сегодня случилось страшное, и случилось по ее вине. Пашка скорей всего никогда ей этого не простит. Всего час назад вместе с Рождественской пела на кухне Любочкина душа, а сейчас обливалась слезами в одиночестве.
Ирка была дома. Люба затолкала Пряникова в квартиру подруги, усадила на кухне за стол, налила крепкого чаю.
- А Пашка где? – поинтересовалась Романовская, когда женщины ушли в комнату.
- Не знаю, - ответила Любочка, села на диван и обхватила голову руками. – Он все слышал и ушел.
- Слышал, что?- не поняла Ирка.
- То, что Эдька за мной приехал.
Подруга ахнула.
- Во дает! А ты чего?
По щекам Любы текли слезы. Сами текли, как вода из крана.
- Я ничего. Не нужен мне Пряников! Это была ошибка.
Романовская открыла балкон и закурила.
- Хороша ошибка! Куда его теперь девать? Пьяный ведь!
Люба тяжело выдохнула.
- То-то и оно. Может у тебя переночует?
- Нет уж спасибо!- отрицательно замотала головой подруга.
Любовь Петровна закусила губу. Что же делать?
- А ты его на дачу свою отвези. Проспится там, а утром пускай к жене валит.
Пушкарева согласилась с Иркой. Вместе с Пряниковым они дошли до автомобильной стоянки, где ночевала Любочкина «Тойота». Эдик покорно забрался на заднее сидение и тот час уснул. А Люба повезла горе-любовника подальше от дома, от семьи, от Пашки.
2
Душа в душу
С Павлом Пушкаревым Люба Никитина познакомилась в автопробеге. На комсомольскую тусовку ее пригласил Андрей Рогов, давно безнадежно влюбленный в тонкую и звонкую исполнительницу бальных танцев Любочку.
К тому времени красавица брюнетка уже успела побывать замужем, родить сына, развестись и остаться с ребенком в пустой квартире, откуда бывший супруг вывез практически все. В память о себе Никитин оставил женщине неподъемный холодильник «ЗИЛ» и детскую кроватку. Сама Любочка спала на полу на собственной искусственной шубе.
Чтобы не умереть с голоду танцовщица устроилась работать на завод, где комсомольской организацией и руководил Андрей Рогов. Молодой человек всячески поддерживал новенькую, опекал, помогал сугубо по-товарищески.
Твердый и предприимчивый характер Любови Никитиной не дал погибнуть. Женщина определила сына в детский сад, работала как вол, приторговывала, где-то спекулировала. Уже через год Любочка купила новую мебель и телевизор. На заводе она организовала кружок эстрадного танца, где реализовывала свой творческий потенциал. От желающих, кстати, отбоя не было. Причем ходили на занятия к Никитиной, как девушки, так и парни.
После развода мужчин в жизни Любы не было. Она жила сыном и творчеством. Однажды на проходной завода Любаша столкнулась с Андреем, который был одет в шуршащий оранжевый комбинезон.
- В космос, что ли собрался? – пошутила женщина.
- В автопробег, - ответил комсомольский лидер.- Хочешь с нами?
- Хочу! – не задумываясь, ответила энергичная и легкая на подъем Никитина.
Уже через день Люба нарядившись в оранжевый комбез, тряслась в одном из двенадцати автомобилей, участвующих в пробеге. Сына она оставила с родителями бывшего мужа, с которыми сохранила теплые отношения. Маршрут комсомольцев пролегал по Саянскому кольцу.
Помимо Любы в пилотах оказались еще три дамы. Женщины купались в мужском внимании, как в теплом море. Ехали дружно, шутили, фотографировались, а по вечерам жарили на костре сосиски и пели песни под гитару. На одной такой стоянке Никитина обратила внимание на симпатичного и застенчивого парня. Это был Пушкарев. Он приглянулся Любочке с первого взгляда. Своей честностью, даже какой-то непорочностью. Как потом охарактеризовала его Никитина - Пашка был чистый как «Пионерская правда»!
Веселая и открытая Люба ему давно нравилась, молодые люди работали на одном заводе, только в разных цехах. Пушкарев даже подумывал записаться к ней на танцы, но стеснялся. Стеснялся своего увечья, которое, к слову, было едва заметным. Левый глаз у Пашки почти ничего не видел и он по этому поводу сильно комплексовал. Люба «страшный» секрет узнала гораздо позже, а тогда, находясь с ним в одной машине плечом к плечу, медленно и верно влюблялась.
Это не было страстью, от которой дышать невмоготу, это было судьбой.
Рогов ревновал и в последний день пробега попытался выяснить отношения с соперником.
- Пусть сама выберет, - предложил Андрею Павел, чувствуя, что выбор Любочка уже сделала. И не ошибся.
Андрей отступил. Несмотря на сомнительную комсомольскую идеологию, гусарство было у него в крови.
Паша и Люба Пушкаревы понимали друг друга с полуслова, и даже находясь на расстоянии, всегда были рядом. Павел оказался талантливым инженером, и после свадьбы организовал первую в городе фирму по обслуживанию компьютерных сетей. Днями и ночами молодой муж пропадал на работе, а Любочка верила и ждала. Пашка был не только технарем от бога, но и безотказным другом. Мог отправиться кого-нибудь спасать даже глубокой ночью. Спросонья Люба смотрела на часы, охала и падала на подушку досыпать, пока Пушкарев, словно Черный плащ из диснеевского мультфильма несся на чью-то выручку. Люба никогда не истерила по этому поводу, ведь уважала мужа, в том числе и за это.
Во время нечастых встреч Пушкаревы успели зачать ребенка, и у них родился Артем. Перед самыми родами супруги переехали в новую квартиру. Дом находился в еще строящемся микрорайоне, и в новостройках еще не было ни телевизионных, ни телефонных кабелей. Однажды Люба почувствовала, что Темка должен родиться именно сегодня, и попросила Павла остаться дома.
- Я не могу, - ответил муж. – У меня куча дел!
- А если роды начнутся? – всхлипнула Люба. – Как я врача вызову?!
- Не начнутся, - отмахнулся Павел. Ему действительно нужно было бежать, на фирме случился аврал.
Вечером у Любочки отошли воды. Дома находился только семилетний Семен, который рисовал в своей комнате.
- Сынок, сходи на улицу, попроси кого-нибудь вызвать скорую,- просипела женщина.
Мальчик не поднимая головы, продолжил рисовать танк в альбоме.
- Сейчас только дорисую.
На улице было очень холодно. Пушкаревы жили в Сибири. Сотовых телефонов не было, о помощи несчастная Люба могла разве, что только с балкона попросить. Покричать точнее.
Семка сходил на улицу, но вернулся ни с чем. Не встретил никого, а может, побоялся подойти. Обливаясь потом, Люба надела шубу, нахлобучила шапку и вышла из подъезда. Бог все-таки не Ермошка! Прямо возле дома стоял солдатский УАЗик. Женщина кое-как добрела до машины. Шофер оказался башковитый, без лишних расспросов доставил женщину в больницу, где буквально через час с громким криком и родился младший Пушкарев.
Павел не делил детей на своих и чужих, старшему сыну дал свою фамилию и любил как родного.
Когда Темка пошел в детский сад, Любаша вдруг осознала, что давно выросла из учительницы танцев, и ей захотелось большего. Она начала мечтать о женском клубе и вскоре присмотрела подходящее помещение, в подвале одного из жилых домов в центре города. Помещение находилось в аварийном состоянии, но Любочке удалось оформить будущий клуб как учреждение культуры и получить под это хорошие льготы. Благодаря этому в подвале заменили давно прогнившие трубы и сделали ремонт. Обошлись малой кровью. Душа Любы ликовала. Клуб нарекли «Феей». Пушкарева пригласила в компаньоны пару знакомых, которым доверяла.
Постепенно на базе «Феи» появились театр моды, салон красоты, кафе. В элитный подвал стали захаживать первые леди и все именитые гости, посещающие город. Люба Пушкарева не только зарабатывала деньги, она занималась делом, дарившим ей душевное и творческое умиротворение. И, разумеется, восполняло то, что успешный бизнес отнял у обоих супругов – личностное общение и секс.
Психологи такое явление называют сублимацией. Сексуальные отношения Любу вообще интересовали постольку- поскольку. Фригидность свою женщина не скрывала и позволяла Павлу интим, только, чтобы доставить ему удовольствие.
- Тебе хорошо? – трудился и жарко пыхтел Пушкарев в шею любимой.
- Если тебе хорошо, то и мне тоже, - звучало в ответ.
Сыграть желание и немного страсти в постели с любимым мужчиной Любочке в голову не приходило. Шлюху изображать, что ли? Еще чего!
Да и не это в семейной жизни главное. Главное, быть с мужем на одной волне. Подумала было Люба купить новый гарнитур, а ей уже Павел звонит и спрашивает: «Может нам мебель обновить?». Или решила, к примеру, Пушкарева огород приобрести (у всех есть, а мы что рыжие!), а от мужа звонок: «Любань, тут Серега садовый участок продает…»
Это было оно – единство душ, которым Любаша Пушкарева дорожила и которое берегла.
Но Павлу этого было мало, ему хотелось приносить своей женщине абсолютное счастье, в том числе и как мужчина. Он чувствовал, что удовольствия от близости с ним супруга не испытывает, страдал и еще больше погружался в работу, надеясь избежать страшных мыслей по поводу своей неполноценности. К поврежденному глазу добавился еще один дефект, и он оказался покруче слепоты. Разговоров на эту пикантную тему супруги, воспитанные «совком», избегали. Стыдно, грязно, в общем не принято.
Тем временем «Фея» стала излюбленным местом в городе. Попасть в клуб мог не каждый, Люба разработала систему абонементов и пригласительных. В «Фее» трудились самые лучшие косметологи и повара, имелся даже дипломированный психолог. Правда, клиенты к незнакомому специалисту не спешили, побаивались и потому не верили. Но он был!
3
Возьмите меня!
Однажды в кабинет к Любе пришла женщина. Миловидную хрупкую блондинку звали Ириной. У посетительницы были грустные глаза, а голос дрожал от волнения. Пушкарева сразу пожалела женщину, ее плачевный вид этого просто требовал. Ирина Романовская пожаловалась на злодейку- судьбу. Муж ушел, они остались вдвоем с дочерью. Зарплата в детском саду, где женщина работала воспитателем, была мизерной. Едва хватало на хлеб с молоком.
- Возьмите массажистом, - наконец озвучила цель своего визита несчастная блондинка. – У меня и «корочки» есть.
Люба сомневалась. Массажист клубу был не нужен, во всяком случае, пока. В стране начались проблемы, грянули 90-е. Но указать на дверь посетительнице Пушкарева не смогла. Ира ей понравилась, а когда та в доказательство своей профессиональности сделала хозяйке «Феи» массаж плеч прямо в кабинете, вообще очаровала. Любовь получила истинное наслаждение от теплых и сильных рук Романовской, которыми она нажимала на потаенные точки напряженного тела Пушкаревой, от чего Любочка плавилась в своем кожаном кресле и стонала от удовольствия.
Нет, упустить такую сотрудницу ни в коем случае нельзя!
Женщины заключили договор. После массажа Романовская неожиданно стала для Пушкаревой близким человеком. Тем, кто постоянно был рядом. Умелая Ира, своими волшебными пальцами, приподняла и заглянула под дубовую шкуру бизнес-леди, где томилась хрупкая женская душа. И душа потянулась к свету.
Хозяйка клуба и массажистка начали дружить. Ирка умела слушать, а Любе давно хотелось по-бабски выговориться. Накопилось. На выстраивание успешного бизнеса у женщины ушло много времени и сил. Подруг у Пушкаревой не было, только приятельницы. Да и последних ряды поредели, после того как Люба начала отказывать давать взаймы денег всем и каждому.
Романовская появилась в то время, когда Любовь поняла, что одинока. Павел все время находился на работе, сыновья росли самостоятельными и скупыми на эмоции. Приголубить вымотавшуюся мать и жену было попросту некому. Когда женщина приходила домой, все уже спали, а когда бодрствовали домашние, спала еще она. Конечно, супругам можно было давно договориться друг с другом, оставить или поменять вид деятельности, но Пушкаревы занимались любимым делом и ничего не собирались менять. Да и деньги играли не последнюю роль.
Новые проекты приносили новый доход, постоянно хотелось большего и больше.
Романовская обвилась вокруг своей начальницы как упругий ужик, не придушила, конечно, но держалась цепко. Она приручала Любочку к себе постепенно: по крупицам. Знала когда стоит появиться на глазах и когда делать этого не следует. От общения с подругой Пушкаревой становилось легче, невозможно ведь все время таскать на себе тяжелый груз. Спину надорвешь!
В благодарность Люба начала помогать Ирине продуктами, вещами, деньгами. Иногда Романовская (как бы невзначай) упоминала про свое тяжелое материальное положение, мол, стакан молока с дочерью разделили пополам, тем и поужинали. Ээ-эх… А вечером Пушкарева возникала на пороге ее квартиры, как Дед Мороз с мешком подарков, а точнее пакетами продуктов. Праздник-праздник!
- Да не нужно было, - краснела Ирка, расставляя дары на пустых полках в холодильнике. Любе было не жалко. Она придумывала какие-то праздники, чтобы порадовать Романовскую то шелковым халатиком с драконом, то комплектом постельного белья, то новенькими полотенцами.
От неловкости и ложной скромности подруга краснела, бледнела, но подарки от щедрой начальницы принимала. Обидится еще, от души ведь!
Любу Пушкареву и ее компаньонку Галю Щербакову пригласили в Москву, чтобы женщины поделились опытом, как в такие нелегкие для страны времена, дело их живет и процветает. На столичном форуме хозяйки «Феи» рассказали о своих взлетах и падениях, озвучили новые идеи и проекты. Не все, конечно. Дозировано.
За предприимчивость сибирячек наградили путевками в Грецию. Когда вернулись домой, похвастались – через месяц летим заграницу.
Пашка пожелал жене счастливого пути, а Ирка мечтательно закатила глаза, мол, тоже хочу. Но путевки были именными, и взять с собой подругу Пушкарева не могла. Да в принципе и не планировала. Люба выстраивала свой бизнес годами, а Ирка пришла на все готовое и была как-никак ее подчиненной.
Когда сибирячки снова прилетели в Москву с них неожиданно взяли по 100 долларов. Объяснили, что хотя путевки и оплачены Союзом российских женщин, валюта - это сбор на некую благотворительность. На какую именно не объяснили. Так, Люба и Галя узнали, что москвичи просто так подарков не раздают. Но женщины были рады и этому.
Во время поездки хозяйки «Феи» подружились с сопровождающей группы Нонной. За стопочкой текилы женщина пожаловалась, что в Москве даже на таких кучерявых условиях, желающих посещать Грецию немного – столичные леди предпочитают ездить только даром и непременно с командировочными. Короче, зажрались!
Пушкарева мгновенно смекнула, какой золотой теленок идет ей в руки, и предложила Нонне собирать группы не в Москве, а в Сибири. Пообещала, что от желающих отбоя не будет. Так оно и вышло.
Когда отдохнувшие и загорелые сибирячки вернулись домой, сразу занялись новым бизнесом. Путевки приобретались по-прежнему за счет СРЖ в качестве премирования женщин – передовиков производства, готовых выложить сотню зеленых за возможность понежиться на лазурном берегу и привезти себе красивую шубу. Да не одну, а целых три!
Сопровождали дам Люба с Галей, а «благотворительные» сотни долларов перекочевывали в карман московских посредников и все оставались довольны.
Вдобавок Пушкарева с компаньоншей, понабравшие себе шуб достаточное количество, везли их уже на продажу. За одно лето предпринимательницы смотались в Грецию восемь раз, где задружили с местными бизнесменами и заработали приличные деньги.
Романовская злилась. Она считала, что уже достаточно глубоко проникла под кожу начальницы, но поторопилась и как следствие - просчиталась. В душу-то свою ее Любочка пустила, а вот в дело - нет.
Разъяренная массажистка едва не набросилась на подругу с кулаками, когда та вернулась из очередного заграничного тура, но взяла себя в руки. Несмотря на сволочную натуру, а возможно благодаря и ей, женщина была умной и умела ждать. Она проглотила обиду и с милой улыбкой приняла от Пушкаревой очередной подарок- шубу, в которой Любовь ходить уже не собиралась, ведь привезла себе несколько новых - покрасивше и помодней.
А спустя месяц после возвращения Любы в родной город в клуб пришли гости.
- Любовь Петровна, вас там спрашивают, - заглянула в кабинет одна из сотрудниц «Феи».
Любочке было не до посетителей. За лето разъездов счетов и отчетов накопилось до потолка.
- Кто там, Лариса? – недовольно поинтересовалась женщина и, подняв глаза, увидела белое как простыня лицо девушки, которая с ужасом прошептала:
- Бандиты!
Люба решительно поднялась из-за стола. Женщина слышала про такие визиты в другие фирмы, но к ней еще не приходили. Бандитов было трое. Настоящие братки, родом из 90-х. Большие квадратные, бритые наголо в длинных кожаных плащах.
- Мы предлагаем вам защиту, - сообщили гости о цели своего прихода.
- Крышу, что ли?- уточнила Пушкарева.
- Ну вот видите, вы все сразу поняли, - холодно улыбнулся браток.
- Мне этого не нужно! –заявила женщина и вытолкала парней на улицу.
От наглости худенькой брюнетки опасные визитеры опешили, но крутить Любочке руки не стали. Во всяком случае, пока и пообещали вернуться.
Как только Люба снова засела за бумаги в кабинет влетела взволнованная Романовская.
- С тобой все в порядке? – спросила нервно. – Они тебе угрожали?
- Не успели, - отрезала Люба. – Я их выгнала!
Ирка опустилась в кресло, налила себе воды.
- Ты хоть представляешь, на что они способны?! Пытать могут или даже убить!
- Кишка тонка, - хорохорилась Пушкарева.
- Главный у них Николаенко, - продолжала нагнетать обстановку подруга. - Вообще зверь! Говорят он одному мужику паяльник в задницу засунул, и включил.
Ирка выпила воды. От возбуждения у нее в горле пересохло.
- Он еще на черном «Джипе широком» ездит. В городе такая машина только у него.
- Ничего они мне не сделают, - упрямо сказала Люба.- Извини, Ириш, но мне работать нужно.
Романовская вышла из кабинета, а Пушкарева погрузилась в мир цифр, пытаясь убедить себя, что не боится. Но она испугалась. Оказаться с раскаленным паяльником в пятой точке та еще перспектива!
Два дня Люба вздрагивала от малейшего шороха, а на третий отпустило. И когда стало полегче, на улице ее подрезал автомобиль. Тот самый: черный, внушительный, широкий. Пушкарева шла домой со стоянки, где оставила свою первую в жизни машину – зеленую «девятку».
Николаенко, кстати, на зверя был совсем не похож. Невысокий, интеллигентного вида молодой человек в строгом костюме вышел из машины и подошел к Любе. Но во взгляде его было нечто свирепое.
- Такой на кусочки разрежет и глазом не моргнет, - испуганно подумала Люба, изо всех сил старясь не дрожать.
Но бандит вдруг развел руки в стороны и обнял ошарашенную Любочку как близкий родственник, вернувшийся издалека.
- Любовь Петровна! – обрадовано воскликнул убийца.
Пушкарева перестала дышать от страха и неожиданности.
- Это я, Роман Николаенко, - сказал парень. – Я к вам на танцы ходил. На заводе. Помните?
И тут Люба вспомнила. Пластичный Ромашка, обладавший поразительным чувством ритма, был одним из ее любимых учеников. Пушкарева с облегчением выдохнула.
- А я решила, что ты меня убивать приехал! - рассмеялась женщина.
- Вам ничего не угрожает, - улыбнулся во все 32 зуба бывший танцор. – Только никому не говорите, что я к вам на танцы ходил. Репутация, знаете ли!
Люба торжественно пообещала. Старые знакомые перекинулись еще парочкой ничего незначащих фраз и тепло попрощались.
- Кстати, в вашем клубе крыса завелась, - предупредил Любочку бандит. – Если будет нужна помощь, только скажите.
- Хорошо, - ответила Пушкарева, хотя намек про крысу не поняла. Никаких грызунов в своем помещении она не видела. Скорей всего браткам померещилось.
4
Он любил ее везде
В гости к Пушкаревой приехали греки. Трое смуглых брюнетов представляли туристическую фирму своей страны, которая выступала партнером в тех самых меховых турах. Главного звали Джем. Имя ему шло, у мужчины были черные как угли глаза и малиновые пухлые губы, словно их только что смазали ягодным джемом. Люба разместила гостей в гостинице в лучших номерах, а в стенах «Феи» устроили праздничные концерт и званый ужин. Ирка Романовская была в числе приглашенных, но только на концерт. Женщина нарядилась в красивое платье, подаренное богатой подругой, и как только увидела Джема, влюбилась. Об этом она сразу сообщила Любочке, отозвав ее в сторону.
- Господи, какой мужик! – горячо шептала Романовская, переминаясь с ноги на ногу. – Хочу его безумно! Никогда не испытывала ничего подобного!
Пушкарева действительно никогда не видела такой похоти в глазах подруги и смущенно улыбалась. Верной жене было неловко от таких откровенных признаний.
- Возьми меня с собой на ужин. Пожалуйста! – умоляла Ирка, и по ее тону было понятно, если этого не произойдет – она обязательно умрет. А Пушкарева будет в этом виновата!
Люба согласилась, хотя на ужин были приглашены только деловые партнеры. Ирка в свою очередь пообещала не вмешиваться в переговоры и слово сдержала. Весь вечер, массажистка, попивая сухое вино, посылала флюиды красавцу-греку телепатически. И преуспела. Голодный взгляд незнакомки Джем заметил, оценил и поздно ночью увез ее с собой в гостиницу.
Люба пришла домой разбитая. Упала на подушки, но, не смотря на усталость не могла заснуть. Все думала об Ирке. Как она так легко, и практически не сказав ни слова, заполучила желаемое? И как ей не стыдно вообще! Ведь человека нужно как минимум узнать, чтобы лечь с ним в постель. А это же сплошной разврат!
Но сколько бы Любочка себя не обманывала, именно постель не давала ей заснуть. У женщины разыгралось воображение, в венах забурлила кровь. Мужа дома не было, уехал в командировку. Практически до самого утра Люба ворочалась в кровати, терзаемая собственными демонами. Тело налилось истомой, словно это ее Джем увез с собой в ночь. Но ведь Люба на такое не способна! Или способна? Наконец демоны утомились, и Пушкарева провалилась в тяжелый сон без сновидений.
На следующий день, как только Люба появилась в клубе, к ней в кабинет влетела румяная и веселая Романовская.
Узнавать подробности минувшей ночи Любочка не хотела, но выбора не было - Ирку распирало как грелку от воды.
- Любань, такое чудо! – заливалась соловьем счастливая подруга. – Он такой ненасытный. Мы делали с ним абсолютно все! Все, понимаешь?!
Пушкарева понимала и оттого злилась. Романовская же не замечая неловкости начальницы, обняла ее и прижалась телом, еще хранившем на себе следы поцелуев горячего мачо.
- Как же вы общались? – поинтересовалась Люба, высвободившись, наконец, из Иркиных объятий.
- На языке любви! – воскликнула Ирка. – Да и некогда нам было разговаривать, Любаш. Он любил меня везде, 18 мне уже! - пропела последние строчки женщина и вызывающе расхохоталась.
Через день Джем и компания уехали. А клоуны остались. Точнее потерявшая голову и покой массажистка Ира.
После отъезда греческой делегации Романовская, утратившая по ее словам, смысл жизни, начала передвигаться как зомби. Ничего-то ее не радовало, ничего не интересовало. Когда на нее стали жаловаться клиенты, Люба отправила подругу в двухнедельный отпуск восстанавливать душевное равновесие. А сама начала вынашивать план. План совращения собственного мужа. Сперва она приобрела в магазине нижнее белье – сексуальное и лиловое. Этот цвет особенно шел Любочке как зеленоглазой брюнетке.
Потом женщина купила свечи, дорогое вино и сказала на работе, что ее не будет пару дней. Подчиненные заявлению хозяйки удивились, ведь раньше она никогда не отдыхала. Тем более два дня подряд!
В душе женщины вели кровопролитную борьбу противоречия, но Иркина выходка с Джемом, зажгла в Пушкаревой невидимый фитиль, и пока он не потух, она решила действовать.
Павел вернулся из командировки простывший и Любочкин план едва не пошел прахом. Но она не привыкла сдаваться. Женщина заварила мужу травяной чай, добавила в питье мед и отправила любимого полежать в теплой ванне.
- А ты чего дома так рано?- спросил Павел, не подозревая о грядущем эротическом наступлении.
- Скоро узнаешь, - многозначительно ответила Люба.
Но Павел ничего не узнал. Уставший и распаренный после ванны он лег на кровать и мгновенно уснул, даже не заметив в полумраке спальни супругу в кружевном бюстгальтере. Женщина не обиделась, а решила, что это знак свыше.
Еще пять минут назад готовая на все, она сняла белье и убрала его подальше в ящик комода. Доказывать любовь телами не так уж и важно, главное в браке - единство душ. И прозрев, Любочка привычно влезла в свою фланелевую пижаму, после чего поцеловала спящего мужа в щеку, и заснула легко и беззаботно.
На следующий день на работу она не пошла. Решила валяться на диване и смотреть мелодрамы. Неожиданно- приятно не пошел на службу и Павел, сославшись на недомогание. Это был самый счастливый день супругов Пушкаревых за последние пять лет, ведь они постоянно работали как загнанные лошади, убегая от себя, и друг от друга.
Пока Люба в который раз переживала за судьбу героини Мэг Райн из фильма «Как Гарри встретил Салли», муж дремал на соседней подушке. И просто глядя на него и чувствуя его тепло рядом, женщина была счастлива.
Продолжение следует...