БУЛОЧКА.

Как-то, по дороге в Москву, я застрял в минском аэропорту. Разрыв между рейсами был четыре часа.
Я тогда прихватил с собой в дорогу Булгакова (точно помню, что «Белую гвардию») и вот, сижу, читаю и, волей-неволей, наблюдаю белорусов. Они мне очень нравятся. За последние несколько месяцев мне довелось часто бывать в Беларуси и наблюдать за тем, как живет народ этой маленькой, но очень интересной страны.
Вообще, надо признать, что мы – украинцы, белорусы, русские – хоть и одного корня, но отличаемся друг от друга так, как братья или сестры, выросшие в одной семье, могут очень разниться характерами.
Белорусы от нас, от украинцев, отличаются разительно.
Белорусы очень дисциплинированы. Думаю, что Гумилев объяснил бы это тем, что белорусы – это очень во многом литовцы. Они меньше нашего улыбаются, женщины всегда сосредоточены и имеют мелкие черты лица, тонкие губы, острый взгляд и специфическую посадку глаз – близко к переносице. У белорусов хорошее чувство юмора, но я его пока не понял. Мне иногда трудно разобраться, когда белорусы шутят, а когда говорят серьезно.
Вот вам пример.
Центр Минска. Площадь у Кафедрального Собора. Ресторан.
Меня встретили очень радушно и когда я, усевшись за столик, достал компьютер и собрался писать, ко мне подошел официант и спросил: «Может быть, музыку в зале сделать тише? Вам не мешает?». Это было очень кстати и было очень приятно. Было около четырех часов дня, в ресторане людей почти не было, (белорусы в это время, в отличие от некоторых других народов, работают), и музыка тише – это никого бы не огорчило, а мне было бы очень кстати, и такое внимание официанта ко мне – явно к чести заведения.
Музыку сделали тише. Я попросил постное меню, заказал овощное рагу и с удовольствием уселся за писанину, ожидая вкусного обеда. Белорусы умеют готовить. За одним только исключением, в Могилеве это было, где мне подали на завтрак яичницу, которая оставляла на моей тарелке коричневый след от перегоревшего масла, за одним только этим исключением, везде, где бы я ни был в Беларуси, меня везде вкусно кормили и делали это по-настоящему с душой.
Рагу принесли. Подали его красиво: в глиняной плоской тарелке с высокими краями, и сама тарелка стояла на деревянной подставке, которая формой напоминала рыбу, и в которой было сделано два углубления – одно для тарелки с рагу, а второе для вкусной хрустящей булочки из ржаной муки. Знаете, бывают такие вкусные, пахнущие свежим ржаным хлебом булочки, которые только что испекли в собственной пекарне и корочка у них тоненькая, но не очень, а именно такая, чтобы хрустнуть, когда вы возьмете её в руки и разломаете напополам. Она пахнёт в вас своим совершенно раскрывшимся запахом, задымится паром, и рассыплется вам по тарелке горячими еще крошками.
Вот именно такую булочку мне принесли. Бог мой, что это была за булочка! А рагу! Все овощи сохранили свою структуру и цвет. Особенно выделялся красный стручковый перец. Это был и не болгарский и не чили. Я не знаю, как называется этот перец, но был он без кожуры, есть его можно было губами, был он в меру острый и самое главное, он вобрал в себя вкусы всех других овощей, при этом, не утратив своего собственного вкуса. И так же вели себя все овощи в том белорусском рагу. Их собственные вкусы, отдававшие печным дымком, были вроде как основанием, на котором, в очень удачной пропорции, гнездились вкусы всех других овощей, входящих в рагу. Белорусы умеют готовить рагу.
Но булочка закончилась быстро. Почти сразу и закончилась. Очень вкусная была булочка.
Я подозвал официанта, того самого, который так вежливо предложил мне сделать музыку потише.
Официант улыбался. Я улыбался ему в ответ. Мне даже показалось, что сами наши тела как-то немного изгибаются именно для того, чтобы усилить впечатление взаимного уважения и улыбок.
- Да, я вас слушаю, - сказал официант.
- Вы знаете, у вас такие вкусные булочки, - сказал я ему в ответ, – что ту, которую Вы принесли мне вместе с рагу, я съел мгновенно и хочу еще. Принесите мне, пожалуйста, еще сразу три булочки. Очень они мне понравились.
Мне казалось, что я говорю таким голосом, и с таким изгибом, и так благодарно смотрю глазами, что официант сделает точно такую же интонацию, точно так же взглянет мне в ответ и скажет: «Да, конечно! Наши булочки – это наше все! Для таких дорогих гостей, как Вы, Василий Александрович, мы готовы даже не три, а четыре булочки Вам принести. Сей момент. Не извольте волноваться!».
Но выражение лица официанта было несколько другое. Не такое, как я ожидал. Он, как будто завис, как иногда зависает интернет.
- Что-то не так? – спросил я у официанта.
Он, совершенно серьезным голосом, даже с оттенком некоторой обиды, сказал мне в ответ: «У нас, в соответствии с регламентом, к одной порции рагу полагается одна булочка. Количество булочек строго рассчитано на объем рагу, которое готовится исходя из средних показателей посещаемости. Посему, если Вы хотите еще одну булочку, то Вам придется заказать еще одну порцию рагу».
Я не поверил своим ушам. Я думал - он шутит. Ведь нельзя же и в самом деле так! Ведь это просто «Ширли-мырли» какое-то, просто «Дежавю»! Рис с тефтелей, а картошка с котлетой. И меняться нельзя!
- Вы шутите? – спросил я.
- Так Вы будете заказывать рагу или нет? – совсем уже серьезно спросил меня официант, отведя свои глаза в сторону. Он весь выпрямился и стал официальным.
- Нет, не буду – ответил я.
Официант ушел. А я, с округленными глазами, остался кушать свое рагу без булочки.
И вот сейчас. Такого вы не услышите ни в одном другом аэропорту мира. Заканчивается посадка на рейс в Тель-Авив. Женщина диктор, очень серьезным голосом, похожим на голос воспитательницы в детском саду, вероятно очень близко склонившись к микрофону, так что слышно даже, как что-то клокочет в её разгневанной душе, делает объявление: «Пассажир Садик Нахим, срочно пройдите на посадку! Посадка на ваш рейс заканчивается, и если вы через три минуты не подойдете на посадку, то в самолет мы вас не пустим!».
Интересные они люди - белорусы. Они, как дети, играющие в серьезную взрослую игру. Большие и серьезные дети из Советского Союза.
Василий Волга