продолжение Учеба 1 курс, 2 курс

Продолжение. Учеба. 1 курс
Черчение
Черчение было продолжением нашего мучения с начерталкой. Не знаю, почему, но с кем бы я не общался на тему учебы в институте, все (а это бывшие студенты разных ВУЗов) вспоминали черчение примерно одинаково. То ли сам предмет наложил свое влияние на преподавателей, то ли это совпадение. У нас было так. Черчение у нас вел преподаватель из другого ВУЗа, по-моему, из горного института. И такое впечатление, что был из бывших офицеров. По-крайней мере вел себя как солдафон, никаких возражений в свой адрес не принимал. Особенно доставал студентов эскизами и сборочными чертежами. На эскизах мы в основном чертили различные штурвальчики к вентилям. Штурвальчики должны были быть круглыми, но нарисовать их надо было от руки без использования циркуля. Естественно, у кого штурвал получался более круглым, тот получал и более высокую оценку. Чтобы максимально штурвал получался круглым, понятное дело студенты использовали циркуль. Проводили очень тонкую линию циркулем, а затем жирно обводили ее рукой. Получалось вроде бы кругло, но так как рука все равно дрожит, то не совсем ровно, т.е. то, что надо. Но при этом на ватмане оставалась маленькая дырочка от иглы циркуля. Преподаватель брал эскиз, поднимал его к верху и смотрел на просвет, есть там дырка или нет. У кого дырка обнаруживалась, того естественно заставлял все переделывать заново. Ну и на хорошую оценку надеяться уже не стоило. Но разве настоящего студента этим остановишь? Что мы в таком случае делали. Мы брали стирательную резинку, укладывали ее в предполагаемое место центра окружности штурвала, втыкали в нее острие иглы циркуля и проводили все необходимые окружности. И никаких следов на месте преступления, т.е. вы нас, а мы вам. Нате получите…
Был у нас студент из второй группы Витя Тютюкин. Приехал он к нам из Брянска, поэтому его прозвали Витя Брянский. Он как то рассказывал нам такую историю.
Начертил Витя эскиз вала. Пришел сдавать. Преподаватель посмотрел на его эскиз и говорит: «Кто так чертит валы. Неправильно. Перечертить». Витя вал нарисовал вдоль длинной стороны листа. Ну, что тут делать, перечертил, но с поворотом на 90 градусов. Принес снова сдавать эскиз вала. Преподаватель опять тоже самое, мол, кто так чертит валы, неправильно. А как правильно? Объяснить не желает. Задумался Витя. Так неправильно. Повернул – опять неправильно. Взял и принес в следующий раз первую версию эскиза. Ну, и что вы думаете? Принял работу.
Точно такая же история произошла и у меня. Я начертил сборочный чертеж вентиля и принес показать преподавателю. Тот посмотрел чертеж и говорит: «Я тебе в журнале ставлю отметку, что ты чертеж сделал, но проставь размеры и классы чистоты обработки и я тебе работу зачту полностью». Приношу чертеж через неделю с размерами и классами обработки, а преподаватель заболел. Вместо него занятия проводит зав. кафедрой графики Данченко. Я подаю ему чертеж, тот недолго думая, берет ручку и начинает мне на чертеже писать кучу замечаний. Пунктов 20 понаписал. В общаге я попытался сделать необходимые исправления. Но у Данченко почерк был ужасный, половину из его надписей я так и не разобрал. Короче, что смог, то сделал. Прихожу на очередное занятие. Его уже ведет наш преподаватель. Спрашивает меня: «Кто проверял чертеж?». Я отвечаю: «Зав кафедрой». Он берет и делает на чертеже мне еще один список замечаний и таким же корявым почерком. Прихожу в общагу, думаю: «Что же мне делать?», а потом взял и через стекло заново перечертил чертеж в первой версии. И что? Принял у меня работу, но с комментарием: «За то что сдал работу не во время, я ставлю вам тройку». И я думаю, ни у меня одного были такие проблемы с черчением.
2 курс
Только на втором курсе я, наконец, понял, как правильно надо учиться. Есть такая поговорка – «От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия всего два раза в год». Конечно это шутка, но в каждой шутке есть доля шутки. Конечно, и межсессионный период мы учились, делали домашние работы, отчеты по лабораторным работам, курсовые работы, курсовые проекты, но, тем не менее, самое напряженное время – это была сессия. Все с утра до вечера сидели и зубрили. Посмотришь со стороны, покажется, что от нас сейчас дым пойдет. Мозги порой так и хотели расплавиться. Первый намек на то, как надо учиться у меня возник во время зимней сессии после сдачи экзамена по математике. Обычно к экзаменам я всегда готовился дома и приезжал в общагу за день до экзамена. Точно так же поступил и перед экзаменом по математике. Приезжаю около 4 часов дня в общежитие, смотрю, парни в комнате вовсю читают конспекты. Я тоже взял открыл конспект, посмотрел в него и так мне стало тоскливо. Думаю: «А не сходить ли мне в мединститут в гости?». Я в то время ухаживал за студенткой из медицинского инстиута. «За одним прогуляюсь, воздухом свежим подышу». До ее общежития было 1627 пар шагов, что-то около 2 км. Из гостей я вернулся уже около половины двенадцатого ночи. Смотрю а парни все еще зубрят. А мне с мороза так спать захотелось, поэтому решил, что лучше я лягу спать, а утром встану пораньше и повторю все, что плохо выучил. Просыпаюсь часа в 2, они все еще зубрят. В 6 часов – опять зубрят. Я их спрашиваю: «Вы, что еще не ложились?», а мне в ответ: «Мы уже встали». Я полежал-полежал, да и снова заснул. Окончательно проснулся в 8 часов утра. А они все зубрят. Пошел умылся, оделся, пошел в институт, а по пути зашел в кулинарию перекусить с утра. На экзамен зашел в первой десятке. Сказать, что экзамен прошел легко нельзя конечно. Я почти дошел до отключки, мозги уже переставали работать, но на четверку я все-таки ответил. Причем, по математике четверку я получил в первый раз, так все время сдавал на тройки. Выхожу с экзамена, парни стоят в рекреации и снова зубрят. В результате они получили тройки, хотя упирались, а я четверку, хоть вроде бы и дурака провалял. Как же им было обидно. И вот тут я понял, что мозгам тоже отдых нужен, а перед экзаменами тем более. Этот опыт я применял уже на старших курсах. Иногда шел на экзамен или зачет вообще без подготовки и умудрялся получать даже пятерки. И, что характерно с троек на первом курсе к концу третьего я перешел практически на одни пятерки, ну и естественно на повышенную стипендию. Но об этом позже.
Теоретические основы электротехники
Лекции у нас читал Оберюхтин. В нашей группе он вел еще и практические занятия, а лабораторные работы вел преподаватель с гордой фамилией Орлов. Орлов был такой же маленький и ехидный, как и преподаватель по вычислительной технике. Студенты прозвали его Пи пополам (за что понятно). Очень любил Пи/2измываться над девчонками. Ну, понятно, что ТОЭ – предмет не легкий. Его по сложности можно спокойно сравнить с математикой, тем более, что весь курс ТОЭ – это сплошные формулы и девчонкам, понятно, он давался не просто. Вот Пи/2 свои комплексы и отыгрывал на девчонках. Доходило, что доводил их до слез. Правда, по рассказам старшекурсников, за это его студенты бывало и били. Дорога из института проходила в сквере. Вдоль тротуара рос кустарник в виде живого забора. Однажды кто-то из студентов подкараулил его в кустах, и когда он возвращался домой, затащили в кусты и слегка поколотили. Насколько это, правда, не знаю, но такое могло быть на самом деле. У меня на него тоже руки чесались.
Оберюхтин. На первом же занятии дал нам кучу задач по электротехнике и предложил попробовать решить столько задач, кто сколько сможет. Толик Догаев и я решили задач больше всех. Спрашивается, а на кой мы это сделали? В дальнейшем к нам Оберюхтин предъявлял повышенные требования. Короче больше четверки я у него получить на экзаменах не смог, а на третьем курсе на зимней сессии он мне вообще поставил тройку только за то, что я не смог полностью ответить на чужой билет. А получилось это так. Кто-то передо мной не смог ему рассказать про физический смысл дивергенции поля. Ну, он и давай приставать ко всем последующим с этим вопросом. Сначала попался я. Задачу из билета я решал (раньше уже только за это он ставил студентам четверку, потому, что знал, что теорию студенты в основном списывают), вопросы свои я ответил. Вот он и пристал ко мне со своей дивергенцией. Два смысла я ему рассказал, а третий так и не вспомнил. За что и получил трояк. Пока он мне ставил оценку в зачетку, с тем же вопросом он обратился к Валере Ивойлову. Петрович повторил мою судьбу. Следующим «смертником» оказался Вася Юдин. Тот вообще не смог ничего ответить. Оберюхтин говорит Васе: «Да, Юдин вы, наверное, не очень хорошо подготовились». Юдин: «Да, наверное, я плохо подготовился. Наверное мне к вам надо еще раз прийти». Короче мы отделались с Петровичем тройками, а Вася неудом. Обиделся я на Оберюхтина очень.
А вообще некоторые студенты сдавали Оберюхтину экзамен очень оригинально. Дело в том, что он очень плохо видел и носил очки с очень толстыми линзами. А что это такое я могу представить сам только теперь, когда тоже стал пользоваться очками. Оберюхтин дальше своего носа практически не видел. Но зато как слышал! Стоит кому-нибудь из студентов под партой начать листать конспект, Оберюхтин тут как тут и сразу начинает шарить под партой. Самые ушлые делали просто. В самом начале экзамена вытаскивали конспекты из-за пазухи, клали их на парту и спокойно списывали. Ну, те, кто такой наглостью не обладал, иногда попадались. Одна студентка, так просто взяла во время обыска ее парты, спрятала конспект за спину и таким образом выкрутилась.
Расчет и конструирование точных механизмов (РКТМ)
Лекции по РКТМ у нас читал Показанов. Участник войны. Имел ранение – контузию. Видимо из-за ранения у него голова постоянно ходила влево-вправо. Порой создавалось ощущение, что он с тобой был все время не согласен. Ну и возраст был у него очень приличным. Предмет был очень трудным. Потому что в нем сочетались теоретическая механика и сопромат. Тем более, что нам все это давали ускоренным курсом за один семестр. Получилось так, что на экзамене Догаев, не ведая того, подложил нам и мне, в том числе хорошую подлянку. Я шел отвечать вслед за Толиком. Билет попался не то, чтобы сложный, а просто я его не знал. Задача была легкая, и с ней я справился очень быстро. Второй вопрос был вообще ни о чем – КПД последовательно соединенных механизмов. А вот первый вопрос – расчет конической фрикционной муфты. Я знал только, как эта муфта выглядит в виде чертежа, а из расчетов знал, только что там формула состоит из длинного интеграла. Показанов, когда читал лекцию про нее, сам пользовался своими же записями. Я подумал так. Раз он формулу на доске писал по бумажке, значит, он ее не помнит. Плюс возраст, плюс контузия. Напишу-ка я какую-нибудь формулу, содержащую длинный интеграл, авось прокатит. Главное отвечать на вопрос уверенно. И прокатило на самом деле. Ни каких замечаний по первому вопросу у Показанова ко мне не возникло. Второй вопрос он меня даже спрашивать не стал. Я уже подумал: «Ну, все, выкрутился». Ха-ха-ха, не тут-то было. Оказывается, все только началось. Дело в том, что Толик Догаев когда отвечал на билет выронил на пол шпаргалку и теперь она лежала у моих ног, а я этого не заметил. Зато это заметил Показанов. Он поднял шпору с пола и спрашивает меня: «Ваша?». Для меня это прозвучало как: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Сцена – удав и кролик. Собрав в кулак весь свой дух, честно отвечаю: «Нет, не мое». Со стороны наверно мой ответ и мой вид походил на эпизод из «Кавказской пленницы» - «Чей туфля? Мой туфля…». Мое счастье, что Показанов мне поверил. Но его сильно взбесило, что студент, которому он только, что поставил пятерку пользовался шпаргалкой. У него сильно затряслась и покраснела голова. И, похоже, он вошел в ступор. Он не смог понять моего решения задачи и начал было сам пытаться объяснить, как ее надо было решать, но тут же со своим методом «опрокинутого корыта» сам увяз в решении. Ему все это дело надоело, и он воткнул мне трояк. После чего все, кому попадалась эта задача, получали трояки.
Практические занятия по РКТМ и курсовой проект у нас вел Черепанов. Мужик, говорят, неплохой, но со студентами тоже был достаточно крут.
В качестве курсовой работы у нас был анализ шестизвенного механизма. Муть та еще. Сначала было все непонятно. Завтра надо сдавать работу, а толком ничего не сделано. Короче забил в этот день на все лекции и сидел разбарался с теорией.Вечером вместе с Шурой Бахваловым и Серегой Абросимовым (мы все жили в одной комнате) стали делать свои варианты. До трех часов ночи пластались.
Пришел мы к Черепанову защищать курсовую работу по анализу шестизвенного механизма. Он дал нам задачи. Подхожу я к нему, чтобы показать свое решение задачи, а он мне отдает мой листок с решением и говорит, что все неправильно, все надо переделать. Я сижу и понять не могу что тут неправильно, цифры сходятся, эпюры тоже. Что неправильно? К Черепанову подходить бесполезно, не хочет разговаривать. Подходит ко мне Коля Новгородов. Я его спрашиваю, что тут может быть неправильно. А он мне говорит: «А, ты, поставь зеркало к своему чертежу с эпюрами и все станет правильно». Тут до меня дошло, что я решил задачу так, как нас учили на теоретической механике, а в РКТМ все наоборот, т.е. положительный момент вращающей силы у них принят в разные стороны. Вот и вся беда. Я тут же эпюры перерисовал и за то, что решил задачу не с первого подхода получил четверку.
В качестве курсового проекта мы делали расчет редуктора поворотного стола для видеокамеры. Я разрабатывал узел горизонтального вращения, Шура Бахвалов – вертикального. Старшекурсники рассказывали, что это самый сложный курсовой за все пять лет учебы. Трудов на самом деле пришлось потратить немало. У меня после защиты курсового было желание бросить институт и пойти поступать в медицинский, а потом подумал: «Я только, что курсач по РКТМ защитил, столько сил потратил, и что, зря что-ли». И остался. Наверное, правильно сделал. Все-таки по мозгам я больше техник, чем медик, хотя тяга к медицине осталась до сих пор.
Философия
Читал лекции по философии Киселев. Человек был оригинальный. Голос был как у женщины, в поведении излишне вежливый. Продавщицы в магазине, который располагался на ул.Одинарка, рядом с преподавательским домом, когда его видели, чуть ли не вскипали. Он пока объяснял, что он хочет купить, чуть ли не через слово произносил – простите, извините, пожалуйста. Прикиньте, что за ним очередь стоит и стоять всем уже давно надоело, и все торопятся домой.
К зимней сессии по философии я готовился с особым усердием, т.к. у меня всегда были серьезные проблемы с общественными науками. Во время экзамена при подготовке к ответу на билет когда Киселев выходил из аудитории, я успевал еще и подсказывать другим. Во время моего ответа, я был почти уверен, что на четверку тяну. Но Киселеву чсего-то видимо не понравилось в моем ответе, и он начал меня гонять вопросами кто написал ту или иную работу или про что эта работа. Короче посадил меня по полной программе. И, в конце концов, заявил мне: «Ну ладно уж, я вам так и быть поставлю удовлетворительно». Типа одолжение мне делает. Я смотрю у ребят в аудитории глаза удивленные, тоже не понимают - За что?
В весеннюю сессию на консультации перед экзаменом Киселева спросили, будет ли он ставить на экзамене двойке. Тот ответил: «Ну, вы, же атеисты. Значит, элементами марксистко-ленинской философией владеете. Как же я могу вам поставить двойку». Я думаю: «Ах, так. Ну, ладно». Прихожу на экзамен, беру билет, отсиживаю какое-то время и иду к нему и заявляю: «Я на билет ответить не могу». Он: «Как так?». А я ему с наглой гордостью отвечаю: «Зато я атеист!». Делать нечего он мне поставил тройку в зачетку. Зато я и на самом деле до сих пор закоренелый атеист. И горжусь этим, в отличие от преподавателей, которые сначала нам рассказывали, что бога нет, социализм и коммунизм это хорошо, а сейчас вещают все наоборот.
На год раньше нас учился студент Гена Бурик. Довольно крупный по размерам экзепляр (раза в полтора крупней Киселева), да и еще наглый. Киселев ему поставил тройку, а Гене для повышенной стипендии нужна была минимум четверка. Гена дождался, когда закончится экзамен и из аудитории выйдет последний студент. Зашел в аудиторию и говорит Киселеву: «Меня тройка за экзамен не устраивает. Мне надо четверку». Киселев ему: «Но, вы, на четверку не знаете». Бурик: «Ну, и что». Киселев: «Ну, приходите в другой раз. Пересдайте». Гена: «Мне некогда. Я завтра в стройотряд уезжаю». Киселев: «Тогда, я ничем не могу вам помочь». Гена: «Пока вы мне четверку не поставите, я вас из аудитории не выпущу». Деваться Киселеву было не куда, поставил четверку, правда на консультациях в других группах очень возмущался, что есть такой студент Бурик, он такой наглый, такой наглый.
Электронно-полупроводниковая техника (ЭПТ).
ЭПТ нам читал Самойлов. На мой взгляд, предмет свой он знал очень хорошо. На его лекциях было все понятно. Правда голос у него был тихий и заунывный. Но, тем не менее, мне его предмет очень нравился и я до сих пор жалею, что не сохранил конспекты его лекций. Мне при написании диплома, да и по жизни, они бы очень могли пригодиться.
Поймал себя сейчас на мысли. Почему про хорошего преподавателя так мало написать получается, а про плохого – много. Попробую в дальнейшем исправиться. Тем более что хороших преподавателей было у нас предостаточно.
Физкультура
Физкультура у нас было целых 2 года. Кто-то занимался лыжами, кто-то легкой атлетикой, кто-то тяжелой атлетикой, я первый год занимался баскетболом, а второй год пришлось перейти на штангу. Но все по-порядку.
Самое первое занятие по физкультуре. Всех нас с нашего потока заставили сдать нормативы по бегу, прыжкам, метанию ядра и предложили выбрать себе один из видов спорта для дальнейших занятий уже этим видом на занятиях по физкультуре. Я записался в баскетбол, хотя мой рост вовсе не баскетбольный. Просто я ненавидел лыжи, потому что не умел на них бегать и легкую атлетику, хотя когда то начинал свой путь в спорте именно с нее и на первенстве школы по легкой атлетике получил первую в своей жизни спортивную травму, да так, что пришлось лечиться 13 месяцев. Может поэтому я невзлюбил легкую атлетику, не знаю. Вкус к бегу у меня появился только в 25 лет, когда я уже сам работал тренером. Баскетболом же я в школе занимался с удовольствием и даже входил в состав сборной города среди старших школьников. К сожалению, на втором курсе баскетбол у нас закрыли и мне волей – неволей пришлось менять вид спорта.
Из всего, что я не любил, я выбрал наименее нелюбимое – это штангу. Но занятия штангой у меня продлились не долго. После первой же контрольной я решил с этим делом завязать. А получилось все так. Сначала мы сдавали рывок штанги. 50 кг я со скрипом выдернул, а вот следующий вес 55 кг просто перекинул через себя чуть не придавив Колю Новгородова, которых стоял сзади. Понятно, техники то нуль. Разве за пару три-четыре занятия можно чему-то научиться. Второе упражнение толчок штанги. Вес 85 кг. Я доталкиваю штангу до уровня носа (на большее у меня тоже техники не хватило), а затем дожимаю ее до уровня поднятых рук. Физрук на меня: «С твоей силой надо 130 поднимать, а ты тут 85 кожилишься. Иди отсюда». Ну я и решил: «А, нафиг мне это нужно. Пойду лучше вообще от физкультуры освобожусь». Тем более, что я выступал за сборную Свердловской железной дороги по самбо и у меня уже тогда был 1 разряд. Пошел к своему тренеру и попросил, чтобы он написал заявление на освобождение меня от занятий физкультурой. Сборники тогда этой привилегией пользовались.
Но зато на первенстве факультета по баскетболу команда нашей группы, заняла первое место, выиграв в финале у четвертой группы, в которой играл сам Витя Колимбет. Причем без хохм эта игра пройти не смогла. Представляете, Витя в нашей зоне, стоит между кольцом и мной и пытается подобрать отскочивший от щита мяч. Его 190 с гаком см и около 100 кг и мои 174 см и 72 кг. Голиаф и карлик. Я ему головой только до плеча. А я смотрю, Витя еще и прыгать собирается, чтобы значит мяч поймать. Ему бы просто руки поднять и все равно его не перепрыгнуть. Что делать? Я сзади беру его за резинку трусов и в момент прыжка дергаю Витю вниз. У Вити прыжок не получился, хотя он мяч, естественно, все равно поймал. Витя пытается снова прыгнуть и бросить мяч в кольцо. Я снова повторяю свой прием. Витя попадает в ребро кольца, и мяч отскакивает в его сторону. Витя снова прыгает, я снова его дергаю за трусы. Витя теряет мяч и тот катится по полю, а Витя поворачивается ко мне и сверху так: «Ну, ты чего?» Все, кроме судьи, на площадке видели, что я делаю с Витей. Судья кричит: «Вы чего не играете?», а все стоят и ржут. Но все равно выиграли мы честно.