Ильин, Викторин Иванович Дорогами фронтового связиста [Текст] / В.

И. Ильин // Военные приключения: сборник / сост. Ф. Ю. Рабинович. – Курган, 1994. – С. 338-345.
Часть 5
День за днем. День за днем. Скворцов, Жуков, Раченко, Кочнев дежурят в полку, Дементьев, Гуляев, Мишустин - на контрольной, остальные - в роте. На участке, где стояло наше подразделение, было сравнительно тихо.
Фашисты затаились, а это означало, что они готовят какой-то подвох. Полковая разведка добыла «языка». Обстановка прояснилась. От Киришей, на левый берег, был перекинут железнодорожный мост. По мосту ходили фашисты. Мост находился примерно в трех километрах от передовой. С моста, по всей вероятности, и шло наблюдение за нами. Когда нашему взводу было дано задание навести связь через реку Волхов, мы принялись за дело спокойно. Нам не один раз приходилось выполнять такие приказы. Я поручил Скворцову наводить связь с лодки, а резиновый провод утопить на дно реки. Раченко и Мишустин распускали провод, подвешивали на него грузы, и погружали в воду. Вскоре таким образом они пересекли реку. Связь, как оказалась, нужна была понтонникам и соседней дивизии, которые ходили по дну реки в водолазных костюмах. Доходили они и до моста, частично повредив его. Когда работа была закончена, немцы, тайком наблюдавшие за нами, обстреляли линию. Но повреждений не нанесли.
Связь, в общем, заработала. Сержант Скворцов остался на правом берегу, Раченко и Мишустин на правом, на так называемой Черной речке, в добротных блиндажах. (Кстати сказать, блиндажи эти целы до сих пор. Краеведы города Кириши показывают их приезжающим, как живые памятники Великой Отечественной войны).
Так связисты помогали понтонникам.
Однако вскоре был получен новый приказ - ниже по течению Волхова, на правый берег, в район деревни Кусено, вывести связь через реку. Связь нужна была строительному батальону, состоявшему сплошь из женщин и студентов. Они хорошо оборудовали окопы, блиндажи на случай налета вражеской авиации или артобстрела. По другому берегу реки ходили девчонки 15-18 лет, старики, женщины. Они сталкивали на воду бревна, вязали плоты, затем на них садились старики и женщины, плыли по течению. Лес был нужен для строительства разрушенных немцами фабрик и заводов. Встречаясь с девчатами, мы угощали их, чем могли.
Дивизия готовилась к боям и одновременно оказывала помощь населению окрестных сел и деревень. Мы косили и сушили сено. Старшина Федя Виноградов искусно собрал прессовальную машину для заготовки сена.
К концу 1943 года наши войска на всех фронтах готовились к решающим боям. Готовился и весь Волховский фронт. Во взаимосвязи с Ленинградским фронтом предстояло полностью снять блокаду с города-героя, изгнать агрессора с нашей земли. Наша дивизия, действуя в составе первого эшелона войск Волховского фронта, должна была прорвать оборону противника и освободить город Любань. Приближался час расплаты для немецко-фашистских захватчиков. Дошел черед и до армии группы «Север» - злостного душителя Ленинграда. Разгром ее начался 14 января 1944 года.
В нашей дивизии изменился командный состав. Начальником связи был назначен Янкельсон, ротой связистов стал командовать Емельянов. Елишев был переведен в штаб фронта. В роте связистов по рации остался командиром Третьяков.
Наступали холода. Дивизия продвигалась, занимая деревню за деревней. Враг сопротивлялся упорно. Усугубляли действия дивизии прескверные дороги - деревянный настил, брошенные поперек полотна бревна, вдоль бревен - доски. Из-за сильных снежных заносов нам приходилось толкать нашу полуторку всем взводом. Командиры полков в эти ответственные дни постоянно находились на передовой, и, следовательно, связистам почти постоянно (где ползком, где бегом)
двигаться по линиям связи, исправляя порывы. Противник не прекращал огонь, приходилось часто идти на смертельный риск. Помню, в одном из боев вражеский снаряд угодил в сгоревший немецкий танк, недалеко от которого проходила линия связи и, прижавшись к земле, работали мы. Осколок снаряда рикошетом влепился мне в шапку, сорвал ее с головы. Шапка разлетелась на мелкие клочья. Пришлось надевать фуражку, в которой и проходил я до самого лета, хотя связисты второго эшелона сшили мне модную в те дни «кубанку».
Много было риска. Немало было смертей. На одном участке дали мне командиры пакет для доставки в 153 полк. Пакет был с приказом наступать. И тут фашисты открыли ураганный огонь, и тут же произошло повреждение проводов.
Связисты скоро устранили порыв, присели покурить. И вдруг еще один порыв. На устранение побежали мои ребята: Мишустин и Гуляев... И беда привалила. Вскоре вбежал в землянку связист Хмыльнин, исправлявший связь с другой стороны. Лицо белое.
- Товарищ старший лейтенант! Гуляев и Мишустин убиты ... Прямым попаданием снаряда ...
Слезы застлали глаза ... Жалко дорогих друзей. Но, что делать. Собрали их останки в плащ-палатки, унесли в роту. Там похоронили, оставив на могиле маленький памятничек с надписью. Горе горькое шло следом за
наступающими войсками. Впоследствии, посмертно, Гуляев и Мишустин были награждены командованием орденами Отечественной войны.
Итак, впереди Любань. Позади могилы безвременно погибших
товарищей. На сердце - злость и обида за поруганную Родину. Успешно прорвав долговременную оборону противника, наша дивизия двигалась вперед. Я наводил связь за командиром полка. В это время в Любани уже шел бой. Многие дома горели. Мои связисты сначала обеспечили связь командиру полка, продвинувшемуся со своим КП почти в центр города, а потом пришлось обеспечивать связь с дивизией: штаб дивизии оказался в Любани, а полк уже ушел далеко вперед.
28 января 1944 года – официальный день освобождения города
Любани и железнодорожной станции советскими войсками. Дивизии приказом Верховного Главнокомандующего было присвоено звание Любанской.
Враг отступал, оставляя свои прочно обустроенные укрепления.
Многокилометровые переходы были очень тяжелы для связистов: надо не только шагать, не только стрелять, но надо еще и вести связь. Спали на ходу. Идем, держимся друг за друга и спим. У некоторых появилась страшная для солдат болезнь - куриная слепота. Медсестры лечили солдат сосновыми настоями. В походах довольно часто приходилось пережидать двигавшиеся полки. В это время обычно выходили на обочину, утопая в снегу, стлали палатку, другой накрывались и спали крепко, без тревог.
И еще одна беда подстерегала солдат - вши. В одном местечке мы устроили себе баню. Натянули палатки, в середину поставили бочку вместо печки, вывели наружу трубу. В бочках была вода, холодная и горячая. Комфорт! И еще один способ борьбы за чистоту культивировался в частях: в населенных пунктах, где были целы бани,- не только мылись сами из тазиков и касок, но и прожаривали всю одежду. Вошь - страшный враг армии - в эту войну не принесла
особых бедствий, ни тифа, ни дизентерии. Санитарная служба Советской Армии за эти заслуги должна носить высокую награду. Не знаю. Так ли это?
... Дивизия приближалась уже к тем местам, где принимала когда-то первое боевое крещение, к станции Волосово. В поселке Сосново
остановились на ученье. Задача - научиться прорыву укреплений немцев, называвшихся «китайскими стенами». (Как я уже говорил, это насыпи между заборами, со стороны противника к заборам насыпался снег, и его обливали водой. Такие «крепости» становились неприступными для штурма, потому что штурмующие падали на скользком льду). Пехотинцев учили к «заборам» подставлять лестницы,
артиллеристов - прямой наводкой пробивать брешь.
В это время к нам прибыл командующий связи фронта с целью проверки нашей работы. Пошли с проверкой по линиям. Естественно, что я был в
свите проверяющих. Но мне были даны лыжи, которые раньше возил с собой начальник рации Третьяков. В конце проверки они, очевидно, решили испытать меня на прочность: дали записку с приказом отнести в штаб дивизии. Я быстро на лыжах доставил записку на КП дивизии. Все было в порядке.
Вечером я устроился со своими друзьями в палатке. Находился возле телефонной станции, которая находилась в помещении. Полк стоял недалеко, около 1-го километра.
После проверки и учений телефонистки Рогачева, Малафеева и Нина (жена Емельянова) наварили нам каши. Был веселый, дружеский разговор. Война войной, а человеческое общение, дружба, товарищество - они не подчиняются никаким командирам, никаким сверхжестким законам войны.
Прошла холодная фронтовая ночь. Утром мы получили задание -
навести двухпроводную линию связи в особый отдел дивизии. Но вот беда: провод был комнатный, от мороза он лопался и получались частые замыкания. Связисты не успевали исправлять. Меня вызвал капитан особого отдела:
- Вы что, нарочно такое делаете? Едва начинаю говорить по телефону - порыв!
Я рассказал капитану, в чем дело, и перевел его на однопроводную связь. Порывов больше не было, и связисты мои не мучились, не
выходили на исправления.
В ту ночь в палатке у нас шел довольно острый разговор,
Жуков раздумчиво говорил о прошлом:
- Вот ведь, какая штука. Во времена царские бились наши солдаты за бога, царя и отечество, во время революции - шли за Ленина, а сейчас
идет бой за Сталина. Видать, Сталин – это царь ... Хочу убью, хочу - помилую... Так что ли?
- И откуда ты все это взял? - возражаю ему.
- Как откуда? Из жизни ... Вот у нас, в Омске, многих арестовали, как врагов народа ... А за что? Одного моего хорошего друга тоже взяли, как врага, а он всю гражданскую был коммунистом, я и сейчас не верю, что
он был враг народа!
На этом разговор оборвался. И вспомнил я 1938 год.
Арестовали моих учителей, у которых я учился в 1936 году. Директора школы Горизонтова, он был сыном священника, преподавателя физики,
бывшего офицера старой армии, преподавателя физкультуры - тоже офицера старой армии.
Я долго сидел в задумчивости. Разве мои учителя враги? Не верю. Не может этого быть ... И Жуков прав ...
После зимних учений наша дивизия пошла в наступление в районе Нарвы. В середине февраля нас подчинили Ленинградскому фронту, а
Волховский фронт ликвидировался. Командовал Ленинградским фронтом Иван Иванович Федюнинский.
Наша дивизия в эти дни подошла к реке Луга, образовав на противоположном левом берегу мощный плацдарм. Но недостаток этого плацдарма состоял в том, что он подвергался массированным обстрелам со стороны противника. КП 218 полка занял место рядом с узкоколейной дорогой, правее разместились 153-й и 77 полки. КП дивизии встал также недалеко от узкоколейки, в небольшом хуторке. А мне опять приказ - навести двухпроводную связь. И я, пусть простят мне специалисты высокого класса, решил использовать узкоколейку вместо проводов. С обеих сторон подорвал толом рельсы и присоединил к ним
провода. Очень редки были порывы. Четко, без перебоев работала моя связь.
Случилось лишь одно несчастье. Однажды связист Любимов попал под артиллерийский обстрел, осколком снаряда ему перебило ногу. Рана была тяжелая. Но вскоре связисту была оказана помощь, и его увезли в медсанбат. Впоследствии я узнал, что Любимов вылечился, но остался навсегда хромым, нога стала короче здоровой.
Смешные и горькие истории происходили с этим Любимовым. Во время дежурств у телефона он влюбился в одну армейскую прачку. Влюбился и
женился. Но после выздоровления к нему приехала еще одна жена. Прачка вынуждена была уехать с фронта, потому что была беременна ... И сейчас у Любимова есть где-то его побочный фронтовой сын: «Вывод из этого можно сделать такой. Несмотря ни на какие трудности во время войны жили в сердцах все человеческие чувства, в том числе и любовь».
Бои продолжались. Во время неудачного маневра 218 полка он был полуокружен немцами. Связь 153-го полка с 218 прекратилась. Когда я прибыл на КП полка, батальонные командиры и комполка организовали круговую оборону. Бои шли на смерть, и через двое суток положение полка было восстановлено, враг был отброшен.
153 полк организовывал разведку боем. Я в это время был на
наблюдательном пункте и видел этот бой через стереотрубу. Солдаты залегли перед пулеметной точкой противника, а в это время, нежданно-негаданно к вражескому пулемету подползла наша медсестра и забросала его гранатами. Пулемет замолчал, тогда она поднялась и замахала рукой нашим ребятам. Но в это время немцы перерезали ее пулеметной очередью. Наши солдаты бросились на немцев, смяли их, сестричку, как я узнал впоследствии, увезли в медсанбат, где она умерла во время операции. Восемнадцатилетняя героиня. Вечная память тебе, Таня Раннефет! Так погибла комсомолка.
В тот день, с наступлением темноты, нам, прямо на улице показывали новый фильм «Ледовое побоище» и другие военные, патриотические
картины. Наступала новая весна. На нашем участке - затишье. Дивизию вывели с плацдарма. Во время выхода встретили мы американские военные машины. Артиллеристы ехали на них, тащили за собой пушки, не считаясь с дорогой. Нашу полуторку носили мы почти на руках, американская машина проделывала свой путь легко.
Позавидовали мы артиллеристам, да что поделаешь, наша техника пока еще была очень слаба.
После этого выхода наша дивизия прошла еще немало разных участков. Везде мы вели довольно сильные бои и к 1 марта освободили
Ленинградскую и часть Kaлининской области.
Так закончились 900 дней обороны города Ленинграда! Два с половиной года продолжалась блокада. С помощью всей страны мы отстояли город.
Ясное дело, народ никогда не должен забыть этот подвиг. А сам город и сейчас может служить символом беззаветной преданности Родине.
В самый трудный период войны ополченцы Ленинграда помогли
Советской Армии сбить спесь с обнаглевшего врага. Воины народного ополчения сдержали свою клятву, которую они давали под стенами города, выходя навстречу ненавистному врагу. Они дрались, не жалея своей крови и молодых жизней. Неопытные в военном деле, плохо владевшие оружием, слабо вооруженные, но сильные духом, они бесстрашно шли на вооруженного до зубов врага и победили
его. Многие погибли смертью героев. Советский народ навсегда сохранит о них светлую память и будет вечно признателен им за их великий подвиг. В боях по снятию блокады Ленинграда участвовала и наша бывшая l-я гвардейская дивизия народного ополчения, переименованная впоследствии в 80-ю стрелковую Любанскую
дивизию.
После снятия блокады Ленинграда, когда наши войска освободили уже всю область, а также вошли на территорию Эстонии, нас отвели на Карельский перешеек, и наши полки заняли оборону по побережью Финского залива. 15 июня части Ленинградского фронта в
короткий срок взломали мощные укрепления врага и овладели городом Выборг.
Однако севернее, на подступах к финским границам, шли еще бои. Поэтому полки 80-й стрелковой были выдвинуты севернее Выборга и заняли оборону в районе бумажной фабрики. Мы вновь и вновь готовились к боям.
КП 153 полка располагался у самого залива. Мои взвод «поселился» в желтеньком финском домике. До КП дивизии мы дотянули постоянку на
столбах. И на видном месте через дорогу обнаружили, что свалился столб. Мы решили спилить его. Но я предупредил ребят, чтобы они хорошо укрылись, когда столб будет падать. Мое предостережение оказалось не бессмысленным. Столб упал на мину, и мина взорвалась, переломив бревно на две части. На побережье Финского залива было немало пока еще не разминированных минных полей. Для связистов, как, впрочем, и для других видов войск - это настоящее бедствие.
Относительно мирно катились дни. Недалеко от КП полка, в заливе, виднелся остров. Идут разговоры, что на острове поставлен стеклянный
двухэтажный дом. Любопытство разжигало меня, и я решил съездить на остров. Взял с собой Раченко, Кочнева. Сели на лодку и подкатили к обнесенному каменной стеной строению. В одном месте в воду залива сбегали ступеньки. Мы взошли на остров, внимательно разглядели необыкновенное сооружение - дом из стекла, стекло крепится на железных балках и угольничках. Дом был почти цел. Жестокие ветры
войны не затронули талантливое создание прошлых эпох.
22 июня наша дивизия отметила свой трехлетний юбилей.
Каждому выдали, как в то время говорили, «боевые сто граммов». Всем приказано было надеть новую военную форму. Портной из второго эшелона сшил мне брюки и китель из английского сукна. И стал я выглядеть настоящим офицером непобедимой русской армии.