Моя Любовь говорит негромко.

Но слышен стекольный звон.
Она привыкла стоять в сторонке, когда ее гонят вон.
Она не плачет в рукав, когда на нее орет адресат.
По самым наипоследним данным, она не пойдет назад,
как бы ни гнали ее оттуда, где она видит Дом.
Моя Любовь говорит: «Не буду откладывать на потом».
Она отпивает из всех бутылок, поэтому так честна.
За ней след в след и дыша в затылок,
вступает в права Весна.
Моя Надежда, как дошколенок, не пишет еще слова.
Она в зеленом для всех влюбленных пребудет всегда жива.
Ее забрасывали камнями тысячи тысяч лет,
в ночи бежали за ней с огнями, и все потеряли след.
Из всех возможных горячих точек натравливали собак,
собаки их растерзали в клочья с улыбкою на зубах.
Пойдет, конечно, за ней по следу еще не один злодей.
Моя Надежда умрет последней, последней из всех людей.
А Вера крепче меня в три раза и старше своих сестер.
У Веры три разноцветных глаза и каждый из них остер.
Она вытаскивает меня из всей моей черноты.
Когда мои взгляды на жизнь менялись и были глаза пусты,
когда голоса заменяло эхо, страшнейшее на Земле,
молчало все — от стиха до смеха, от первого до после...
Когда сказавший, что время лечит, мне, оказалось, врет,
то Вера взваливала на плечи меня и несла вперед.
Моя Любовь не придет, наверно... Она на краю Земли.
Я вновь лежу на плече у Веры.
Надежда стоит вдали.
Ее зеленое платье флагом вздымается на ветру.
Сегодня я зарекаюсь плакать.
Сегодня я не умру.
Сегодня будет длиною в Вечность и качеством в 10 D.
Нам не страшна никакая нечисть, живущая впереди.
Любовь идет ко мне отовсюду, со всех четырех сторон,
в пустых ладонях сверкает Чудо.
Мы справимся вчетвером.
Стефания Данилова