Сын Петра Петровича Шмидта – Евгений, которому в это время
было 16 лет, был арестован вместе с отцом. Но его отпустили – видимо подсуетился влиятельный родственник. Он даже не попал под суд и никаким преследованиям не подвергался. Но на него пал отблеск революционной славы отца: в многочисленных газетных публикациях о севастопольских событиях непременно упоминали и о нем.
Но так как до той поры молодой человек был совершенно никому не известен и взять точных сведений о нем было неоткуда, газетчики указывали разный возраст "мальчика", а имя не упоминали вовсе: чаще всего о нем писали именно как о "сыне прославленного лейтенанта Шмидта".
Между тем революционные события в стране продолжали кипеть,
и очень скоро после казни лейтенанта на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которые, назвавшись "сыном лейтенанта Шмидта", от имени погибшего за свободу отца призывали мстить, бороться с царским режимом или оказывать посильную помощь революционерам, жертвуя устроителям митинга кто сколько может. Под "сына лейтенанта" революционеры делали хорошие сборы, но так как партий было много и каждый хотел "воспользоваться случаем", то "сыновей" развелось совершенно неприличное количество. Мало того: откуда-то возникли даже "дочери Шмидта"!
Дальше – больше: появились "сыновья", не имевшие к партиям никакого отношения, а работающие "на себя". Газеты, что ни день, писали о поимке очередного "молодого человека, называвшего себя сыном лейтенанта Шмидта", и эта газетная формула буквально навязла в зубах у обывателя. Около года "дети лейтенанта" вполне процветали, а потом,
когда со спадом революционных настроений кончились митинги и сходки, на которых можно было обходить с шапкой публику, распаленную до безумия речами ораторов, они куда-то исчезли, сменив, видимо, репертуар.
В советское время "дети лейтенанта" возродились во второй половине 20-х годов? когда отмечали 20 лет Первой революции. При подготовке праздника ветераны партии обнаружили, что большинство населения страны совершенно не помнит или вовсе не знает героев, погибших на баррикадах 1905 года. Партийная пресса ударила в колокола, и имена некоторых революционеров были спешно извлечены из мрака забвения. О них написали массу воспоминаний, им установили памятники, их именами называли все, что хоть как-нибудь было связано с ними или даже вовсе не связано.
Петр Петрович Шмидт в этом отношении настоящий рекордсмен:
его посмертная слава перешла все разумные границы. Но второпях партийные идеологи прозевали тот факт, что кандидат в революционные идолы, как говорили тогда в комиссиях по партийной чистке, "неблагополучен по родственникам". Сначала после Февральской революции Евгений Шмидт подал прошение Временному правительству о разрешении присоединить к носимой им фамилии слово «Очаковский». Молодой человек пояснил, что это желание вызвано стремлением сохранить в своём потомстве воспоминание об имени и трагической
смерти его отца-революционера. В мае 1917 года такое разрешение сыну лейтенанта Шмидта было дано. Но потом Евгений разочаровался во Временном правительстве…Октябрьского переворота не принял, а примкнул к белому движению и сражался против красных до 1920 года. Затем он ушел за кордон вместе с армией Врангеля (1878–1928) и осел
в Праге, где написал большую книгу о своем отце. После Второй мировой войны Евгений перебрался в Париж, где и умер в 1951 году. Подлинную историю сына лейтенанта от советских людей тщательно скрывали, и это давало козырь аферистам.
Революционный миф о лейтенанте и смутная память о том, что у него был то ли сын, то ли сыновья, вполне могли прокормить не один десяток жуликов, гастролирующих по Стране Советов с былинными рассказами о героическом папаше. "Поди ему не дай, что просит, а он накатает жалобу в партийную инстанцию, и потом пришьют политическую близорукость", – примерно так рассуждали бюрократы на местах, снабжая "сыновей" всем необходимым. Отдавали бюрократы не свое, а казенное. И вдобавок себя не забывали, списав на подачку "чаду" очаковского героя.
Вот как появился герой Шуры Балаганова, выдававшего себя за «сына лейтенанта Шмидта» в бессмертном произведении Ильфа и Петрова. И до сих пор всяких прохиндеев именуют этим именем.
Комментарии 5
https://www.youtube.com/watch?v=mTqXR4bqfHE
Суд над Петром Шмидтом проходил в Очакове с 7 по 18 февраля 1906 года в закрытом режиме. Лейтенанта, присоединившегося к восставшим матросам, обвиняли в том, что он готовил мятеж, находясь на действительной военной службе.
20 февраля 1906 года Пётр Шмидт, а также трое зачинщиков восстания на «Очакове» — Антоненко, Гладков, Частник — были приговорены к смертной казни.
6 марта 1906 года приговор был приведён в исполнение на острове Березань. Командовал расстрелом сокурсник Шмидта по училищу, друг его детства Михаил Ставраки. Самого Ставраки спустя 17 лет, уже при советской власти, нашли, судили и тоже расстреляли.