Посмотрел передачу о подготовке космонавтов.

Одна из задач подготовки - выяснить, насколько человек готов к полному одиночеству в экстремальных условиях. Техника меняется и усовершенствуется стремительно. Но человек не что не поспевает за техникой. Человек, честно говоря, вообще не меняется. И если до Марса, при удобном расположении планет, лететь около 9 месяцев, то надо знать, как отреагирует на такую длительность полета обычный, хоть и тренированный, человек.
Со времен Гагарина космонавтов испытывают сурдо-камерой. Трое суток в одиночестве, без связи с внешним миром. Телевизора нет, гаджетов нет, читать нельзя. 64 часа из 72 запланированных нельзя спать! Смену дня и ночи человек не наблюдает, и чувство времени исчезает. Иногда к малому пространству в 6 кв. метров и к полной (гробовой! ) тишине добавляется полная темнота. Нужно иметь железные нервы, чтоб не "сдвинуться".
Подозреваю, что в полной темноте и тишине, помноженных на одиночество, изнутри человека всплывает все то, что в обычной жизни суетой загоняется вглубь души. Там, в тишине и темноте, через сутки ты - тот, кем являешься на самом деле. Страхи, загнанные вглубь, обиды, мечты, грехи... решительно все выползает из психологических глубин человека. Можете назвать это "оживанием собственных демонов". Древние греки не зря говорили, что "ночью мир кишит богами". Разумеется, языческими "богами", т.е. демонами. И если кому-то в древнем (или новом) мире нужно устроить мистическую оргию, то скорее всего будет выбрана ночь, а не день; лунный, а не солнечный свет.
Об этом знают и могут сообщить не только космонавты. Эта встреча с собственным подсознанием известна полярникам, альпинистам, многолетним заключенным одиночных камер, исследователям морских глубин. Человек волей-неволей зашагивает за грань, и становится обладателем очень редкого опыта.
Эта тема не чисто духовная, но и нечисто светская. Эта тема пограничная. И мне приходят на память имена затворников Печерской Лавры.
Затворники Печерские не трое суток, но многие годы умудрялись жить заживо погребенными. В тесных каменных или земляных пещерах, так что иногда не лечь и не ноги вытянуть. Темнота, тишина и одиночество. Скудная пища.
Это то, что никак не могут вместить в сознание обыватели. Зачем? Для чего? Но если опыт подготовки космонавтов понять можно, и опыт, переживаемый полярниками понять тоже можно, то можно понять и затворников. Их цели - не научные и не научно-технические. Они хотели при жизни буквально умереть для мира с его соблазнами и сластями, чтобы через молитву ожить во Христе. Они погребали себя в свои пещеры, словно живые мертвецы, и концентрировались на призывании имени Иисуса Христа, как единственного источника подлинной Жизни. Демоны мучили их вполне реально.
Этот опыт стоит в стороне и никем не востребован. Правда и то, что затворничество - такая же редкая вещь, как редок космонавт среди обычных граждан. Но посещение пещер отшельников на полном серьезе могло бы входить в планы подготовки летного космического состава. По внешним признакам, отшельники - и те, и эти. Разница только в том, что монахи шли на чрезвычайный риск и труд ради Иисуса Христа и вечной жизни в Боге, а не ради научных или других подобных целей. И колоссальная разница в том, что монахи молились. Непрестанно.
Главное при подобных испытаниях - занять чем-то ум. Чем-то, разумеется, полезным. Герман Титов, говорят, знал наизусть "Евгения Онегина". Тем и спасался. Леонард Эйлер в неприятных для себя условиях (например, в театре, который он не терпел, а жена любила) в уме решал сложнейшие математические задачи. В том, фильме, что я смотрел, Центр подготовки полетов пробовал изучить буддийский опыт медитации. То есть духовная составляющая нужна. И наши монахи молились.
Это главная отрицательная характеристика нашего мира. Мир не хочет молиться Богу Живому. Сильным быть хочет, рукой до звезд достать хочет, а молиться не хочет. При этом, как уже сказано, меняется только техника. Человек остается тем же: как при Цезаре, так и при Бонапарте; как при Королеве, так и при Илоне Маске.
Протоиерей Андрей Ткачёв