Мать Моржиха
Шуршание фольги. Глоток воды из стакана. Надёжно.
Вроде и присутствуешь в реале, но на самом деле тебя здесь нет. Ты исполняешь свои обязанности на автомате, к тебе не придраться. А в это время, успев стать синтетическим, содержимое твоей головы показывает тебе дом на вершине горы, куда всякий раз поднимаешься на крыльях и остаёшься там на длительное время.
Климат на вершине неизменен - что-то к середине осени. Райское местечко: ветви яблони трогают оконные стёкла, дикий виноград ползёт по белым стенам вверх, под крышу с круглой высокой трубой, выпускающей сероватый дымок в небо. Дома топится печь, наполняя помещение сухим ольховым духом. Вязаные овальные коврики пестрят на полу у кровати и кресла. Сухоцветы в прозрачных вазах напоминают о высоких летних травах. Букетики чабреца и зверобоя подвязаны к потолочным балкам соцветиями вниз. Их запах смешивается с ароматом дягилевого корня, раскинувшегося на обрывке пергамента у основания печи.
В двери дома никто не стучится, потому что мне не хочется принимать гостей. И вряд ли какой-нибудь путник забредёт сюда в поисках еды и ночлега. Птицы не долетают до вершины, а звери прокладывают тропы лишь у подножия горы, не рискуя подниматься по её крутым склонам. За границу облаков. Туда, где нет ничего, кроме моего дома и сада. Выходя по утрам к калитке, я парю над облаками. Их плотность настолько велика, что не разрешает видеть мир под ними. У меня и не возникает желания наблюдать за происходящим внизу,
Провожу ладонью по ребристым шероховатым доскам некрашеного штакетника и возвращаюсь в дом. Включаю любимый ночник. Переодеваюсь в пижаму с улыбающимися подсолнухами, ту самую, которая была в моём детстве, и ложусь в постель. Укрывшись верблюжьим одеялом, пытаюсь вспомнить о количестве неизрасходованных таблеток в пластине, согревающей душу нежным шуршанием фольги. И засыпая, точно знаю, что ко мне никто не придёт.
Наверное, я останусь здесь навсегда.
© Copyright: Мать Моржиха, 2021
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1
не останусь в сумерках одна.
Только плечи шалью я укрою -
ведь мы будем странствовать года.
Сотни вёрст до нашей преисподней.
До сиянья дикого огня.
Может быть, останемся сегодня
ночевать. Ты вырвешь из меня
нежеланье отправляться в бездну.
В ней ещё успеем полетать.
Видно, я хочу совсем исчезнуть,
растворяя в плоти благодать.
Стены пляшут в одичавшей страсти.
Штукатурка брызгами летит
нам под ноги, рассыпаясь мастью,
и громя подсвечников нефрит,
нарушая древние устои
чопорных расписанных шале,
что в предгорье Альп веками строят,
как ковчеги, на крутом холме.
Станем жить во временном приюте.
И не ждать рассвета, и любить.
Так любить, что по утру забудем
Ехать нам куда-то или плыть.
Мать Моржиха
Хурма - Мечта - Римини
Мать Моржиха
Что делать, если я люблю конфеты,
и шоколад молочный, и блины,
которые пеку раз в год. Диета
способствует ведению войны,
лишая права на свободный выбор
и обнуляя честный бюллетень,
диктует вкус неправильный к верл...ЕщёЯ, конечно же, пойду с тобою,
не останусь в сумерках одна.
Только плечи шалью я укрою -
ведь мы будем странствовать года.
Сотни вёрст до нашей преисподней.
До сиянья дикого огня.
Может быть, останемся сегодня
ночевать. Ты вырвешь из меня
нежеланье отправляться в бездну.
В ней ещё успеем полетать.
Видно, я хочу совсем исчезнуть,
растворяя в плоти благодать.
Стены пляшут в одичавшей страсти.
Штукатурка брызгами летит
нам под ноги, рассыпаясь мастью,
и громя подсвечников нефрит,
нарушая древние устои
чопорных расписанных шале,
что в предгорье Альп веками строят,
как ковчеги, на крутом холме.
Станем жить во временном приюте.
И не ждать рассвета, и любить.
Так любить, что по утру забудем
Ехать нам куда-то или плыть.
Мать Моржиха
Хурма - Мечта - Римини
Мать Моржиха
Что делать, если я люблю конфеты,
и шоколад молочный, и блины,
которые пеку раз в год. Диета
способствует ведению войны,
лишая права на свободный выбор
и обнуляя честный бюллетень,
диктует вкус неправильный к верлибрам
и упраздняет аппетит на лень.
Простившись двадцать лет назад с едою,
и уничтожив жадность, зависть, спесь,
питаюсь в основном одной водою,
плюс гречка, чтоб себе не надоесть.
Но видно, конституция дурная:
хоть, мало ем и, в общем, мало сплю,
не выйдет из меня доска худая,
пилю я формы по календарю.
В мечтах о пляжах в ласковом Римини
иль о жаре в весёлом Катманду,
на новогодье облачусь в бикини
в Москве, вкусив японскую хурму.
Поэт
Мать Моржиха
Не строя планов на ближайший год,
сняв с антрессолей начатую пачку
и думая, что стрелок плавный ход
не в силах увеличивать заначку,
поэт погладил рыжего кота:
"Ну, ты же выбирал не астронома...
Не пишется, братишка... Пустота..." -
И, затянувшись, прочь пошёл из дома
туда, где запах трав внушал покой.
С реки тянуло рыбой и прохладой.
И с ветки соловей свои рулады
дарил земле. Небритою щекой
поэт потёрся о холщовый ворот
своей рубахи, затушил бычок,
вдохнул всей грудью смолянистость бора
и, засыпая, вспомнил, как сверчок
всё детство пел за печкой в старом доме.
И мама в выходной пекла пирог.
И васильки, что приносили с поля.
Ещё - крыльцо и стоптанный порог.