Непобедимый. 1844 г. Сражение у деревни Гюллюк. Штурм Илисуйского ущелья и взятие Илису и Кахи

        Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку,          русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам.

… Из-за действий Башир-бека, казикумухского наиба Шамиля, опоздавшего на помощь к лезгинам в Гюллюкском лесу и пошедшего в Джаро-Белоканский округ с намерением напасть на Царские Колодцы и Караагач, в Алазанской долине была поднята тревога. Подполковник Постельс, командир Нижегородского полка, предупрежденный лазутчиками, сразу собрал все лесные команды, остававшиеся в штаб-квартире в Караагаче и не вышедшие в поход на изменившего Илисуйского султана, и выслал один эскадрон для защиты Муганлинской переправы.

Нападения, однако, не произошло: генерал Шварц успел «перегородить» путь неприятелю в Мухамском ущелье, и Башир-бек, отказавшись «от своих намерений», вернулся в Дусрарат.
               Генерал Григорий Ефимович Шварц происходил из дворян Смолен-                 ской губернии. Службу начал в 1803 г. подпрапорщиком в Псков-                     ском гарнизонном батальоне. В 1828 г. получил чин генерал-май-                 ора. За отличие в русско-турецкую войну 1828-1829 гг. награж-                     дён орденом Св.Георгия 4-й степени.
               С 1841 по 1843 гг. исполнял должность Закатальского военно-                     окружного начальника. В 1844 г. произведён в генерал-лейтенан-                   ты и назначен начальником Закатальского округа и всей Лезгин-                   ской кордонной линии. За отличие в делах с горцами награждён                     орденами Св. Станислава 1-й степени, Св. Анны 1-й ст., за побе-                 ду над Даниял-беком и взятие Илису – Св. Владимира 2-й степе-                   ни. За отличие в Даргинском походе против горцев получил золо-                 тое оружие с алмазами и надписью «За храбрость» и орден Бело-                 го Орла.
               В 1850 году, в должности Начальника Джаро-Белоканского воен-                   ного округа и всей Лезгинской кордонной линии был по суду приз-                   нан виновным в употреблении противозаконных и жестоких мер                   к открытию виновных в краже из его квартиры казённых и его                     собственных денег. Но вместо положенного по закону строгого                   наказания Высочайшей конфирмацией Государя Императора за                     прежние его отличные заслуги был «исключен из службы, с ука-                     занием впредь в оную не определять, с запрещением въезда в обе                 столицы». Только в 1857 г. Шварцу разрешен въезд в Санкт-                         Петербург.
               Г.Е. Шварц – брат полковника Ф. Е. Шварца, виновника известной                 «Семеновской истории» 1820 года.
               Семеновский лейб-гвардии полк был любимым полком Александра                  I, шефом которого он был ещё до вступления на престол. Вес-                    ной 1820 года солдаты роты Его Величества, недовольные не-                    померной строгостью и взыскательностью нового полкового                      командира, Ф.Е.Шварца, взбунтовались, отказались идти в кара-                  ул, требовали ротного командира и не хотели расходиться, нес-                  мотря на увещания начальства. Тогда эта рота была окружена                    двумя ротами лейб-гвардии Павловского полка и посажена в                          Петропавловскую крепость.
                Затем под конвоем казаков, без оружия, в Петропавловку был                        отправлен весь полк, т.к. остальные роты решили заступиться                  за товарищей и выказали непослушание явившемуся высшему                      начальству, потребовали освобождения товарищей из-под                            ареста или отправить в крепость весь полк. Начальство и                            приняло второй вариант.
                Эти события продолжались четыре дня и все четыре дня в                          Петербурге «тревога была страшная». О событиях в полку                          каждые полчаса слались со специальными нарочными донесения                    генерал-губернатору Милорадовичу.

Как только эта опасность миновала, «Шварц, не теряя времени, двинулся снова в Кахи, чтобы не дать времени разгореться восстанию. И он шел так быстро, что неприятель еле успел «предупредить» его у Агатайских хуторов, стоящих прямо в лесу, уже недалеко от Кахи.
13 июля завязалось упорное лесное сражение у деревни Гюллюк. Нижегородский дивизион, скрытно пробравшийся по руслу высохшей реки, неожиданно появился на фланге неприятеля в тот момент, когда Тифлисские егеря штурмовали завал. Это будто послужило сигналом к общему бегству мятежников. Теснимые с фронта и обстреливаемые с фланга, они смешались в огромную нестройную толпу, большая часть которой в этом хаосе даже не могла принимать никакого участия в битве».
Поражение было полное. На следующий день войска без боя заняли Кахи и стали перед входом в грозное Илисуйское ущелье.
Это было «дикое и мрачное ущелье,

по которому неслась глубокая и быстрая речка Курму-чай – и в первую очередь надо было захватить мост Улу
на этой речке, так как другой переправы не было. По ту сторону речки ущелье постепенно суживалось до 14 саженей (около 30 метров), и в этом месте оно было перегорожено знаменитой каменной стенкой, сооруженной еще в глубокой древности и известной под названием Илисуйского завала. Стена из сцементированных между собой каменных глыб имела толщину в полторы сажени (более 3-х метров) и могла легко противостоять нашим небольшим орудиям.
При наступлении от моста левый фланг прикрывался самой речкой, но правый был открыт: он примыкал почти к отвесной стене, поднимающейся ярусами и усыпанной завалами до самого верха – и в этих завалах и за этой стенкой засел многочисленный неприятель, который будет держать наш отряд под перекрестным огнем».
Позиция у неприятеля была явно выигрышная. Правда, прибыл еще батальон Эриванского полка, но зато один из Тифлисских пришлось отправить назад для наблюдения за Башир-беком, и в распоряжении Шварца оставались все те же три батальона пехоты, два эскадрона пеших драгун-Нижегородцев и пять сотен милиции при девяти полевых горных орудиях. «Отряд этот, - писал он командиру Кавказского корпуса – конечно, слишком слаб для такого решительного действия, которое я предпринимал, но храбрость солдат, военная опытность начальников и мужество всех вообще офицеров отряда, испытанные мной в предшествовавших делах, позволяли мне надеяться на успех».
Штурм «был решен, и с рассветом 21 июня войска вступили в ущелье. В авангарде шел батальон Эриванцев. Он быстро захватил переправу, и, приблизившись к стене на пушечный выстрел, открыл по ней орудийный огонь. Но в то же время милиция, высланная на горы для прикрытия нашего правого фланга, была атакована неприятелем и отступила. На помощь к ней из главной колонны направили 3-й дивизион Нижегородцев – и бой завязался». «Храбрые драгуны, – писал генерал Шварц в своем донесении – в один момент сбили мятежников и, преследуя их, овладели передовым завалом». Начало успешному штурму было положено Нижегородцами.
Через полчаса подошли главные силы, и Шварц «разделил штурмующие войска на колонны: полковник Бельгардт с дивизионом Нижегородских драгун и двумя ротами (Эриванской и Тифлисской) должен был атаковать завалы, а капитан Карягин, тоже с двумя ротами – Тифлисскими – каменную стену. Остальные войска оставались в резерве».
«На первом же завале Тифлисская рота, встреченная жестким огнем, смешалась и стала подаваться назад. Майор Гозиуш (Эриванского полка) успел восстановить порядок, и, несмотря на две полученные раны, снова повел ее на завалы. Офицеры шли впереди – и падали первыми. В Нижегородском полку командир 5-го эскадрона поручик Гоппе и прапорщик Дадымов были ранены, командир дивизиона капитан Кривцов – убит; на его место тотчас заступил штабс-капитан Барковский, и первым вскочил на завал.
«Пошел рукопашный бой, и неприятель, сброшенный с горы и прижатый к каменной стенке, ложился под штыками драгун и пехоты. Семь Илисуйских знамен, покрытых священными надписями, были взяты отрядом. Противник в ужасе бежал, не посмев даже остановиться в Илису», который был взят без выстрела.

Победа досталась нам не дешево: из отряда выбыло 13 офицеров и более 350 солдат. В донесении корпусному командиру Шварц указывал заслуги только полковника Бельгардта, отрядного обер-квартирмейстера капитана Бруннера и дежурного штаб-офицера майора Колюбакина. «Но особого поощрения, – заканчивал он – заслуживают по своей храбрости Нижегородского драгунского полка штабс-капитан Барковский, который первым взошел на завал, и отрядный адъютант того же полка прапорщик Чупятов, который передавал мои приказания под самым сильным огнем».
*
Елисуйский бой имел большое значение в общем ходе тогдашних кавказских событий, и император щедро наградил его участников: Барковскому хоть и было отказано в Георгиевском кресте, который получил полковник Бельгардт, но был пожалован чин капитана и ордена Св.Анны 3-й ст. и Владимира 4-ст. с бантами. Чупятов (впоследствии погибший под Баш-Кадык-Ларом) произведен в поручики, награжден орденом Св. Станистлава 3-й ст.

и золотой саблей; старший вахмистр Герасим Меркулов, жестоко раненый на штурме завала, произведен прямо в подпоручики с назначением в инвалиды и с пожизненной пенсией 150 рублей серебром в год.
Нижним чинам назначено 28 знаков отличия Военного ордена и четверо нижних чинов произведены в офицеры.
*
По традиции, существовавшей в войсках, на взятие Илисуйских завалов были сложены солдатские песни.
Тогда же в полку сложилась полковая легенда, неизвестно откуда получившая начало, но переходившая из поколения в поколение довольно долго. Рассказывали, что во дворце султана были захвачены все его драгоценности, в основном состоявшие из жалованных кубков, сервизов и т.п., и что все это серебро Государь Николай Павлович якобы подарил Нижегородскому полку для оправы офицерских шашек. Легенда не подтверждалась никакими официальными документами, и так и осталась легендой, но жила она не в одном Нижегородском полку – она «гуляла» по всему Кавказу.

Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.