Непобедимый. 1841 г. Подготовка к походу на аул Чиркей

Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам. ...1840-й год для Лезгинской линии, где нес свою службу Нижегородский полк, был относительно спокойным, но на других театрах кавказской войны он оставил о себе кровавую память. В первые его месяцы были уничтожены русские укрепления на восточном берегу Черного моря – их гарнизоны погибли, а береговая Черноморская линия, стоившая стольких трудов и крови, была разорена, и ее приходилось строить заново. Формально наказание (а оно не коснулось ни главнокомандующего генерала Головина, ни генерала Граббе) за эти события понес начальник Черноморской береговой линии генерал Н.Н.Раевский-младший, назначенный сюда после командования Нижегородским драгунским полком икавалерийской бригадой в 5-й уланской дивизии:в 1841 он был совсем «уволенот службы». Так закончилась служба одного из самых замечательных людей Золотого века России, друга А.С.Пушкина (https://ok.me/OIk91)и Льва Сергеевича Пушкина.Уточним, что именно формально, а почему именно он – это отдельный разговор...А на место Раевского был назначен генерал Анреп. Ряд политических ошибок создал большие осложнения в Чечне: весь край от Сунжи до Андийского Койсу подчинился Шамилю, принявшему титул имама Чечни и Дагестана.

Е.Лансере. Шамиль въезжает в Ведено Горцы разграбили Моздок, истребили два крупных селения Чир-Юрт и Султан-Янги-Юрт, а сообщения с Темир-Хан-Шурой (ныне- г.Буйнакск) теперь стали возможны только с большой охраной. На «долю» 1841 года, таким образом, досталось «тяжелое наследие». Прежде всего надо было восстановить сообщение линии с Северным Дагестаном, а для этого необ-ходимо было овладеть Чиркеем – многолюдным аулом, где Шамиль мог в короткий срок собрать многочисленное войско. Все попытки овладеть Чиркеем, которые предпринимались до этого времени, были безуспешными – и этот факт создал о нем в горах целые легенды. Подобный аул – под названием Джемат – описан М.Ю. Лермонтовым, дважды отбывавшим ссылку на Кавказе (первый раз, в 1837 году – в Нижегородском полку (https://ok.me/PIk91)) в «Хаджи-Абреке»: ...Его свободные сыны В огнях войны закалены; Дела их громки по Кавказу, В народах дальних и чужих, И сердца русского ни разу Не миновала пуля их. * И ранней весной 1841 года для похода на Чиркей в двух пунктах – Темир-Хан-Шуре и крепости Внезапной – стали сосредотачиваться войска. Для этой экспедиции из Караагача, штаб-квартиры Нижегородского полка, были вызваны и два конных эскадрона Нижегородцев. Они прибыли во Внезапную под начальством майора Коцебу 29 марта. Во Внезапной их ждало новое приказание – двигаться дальше, в Темир-Хан-Шуру, где собирался Дагестанский отряд под личным командованием корпусного командира генерал-адьютанта Головина. Для взятия Чиркея было собрано, не считая кавалерии, 25 батальонов пехоты при 62-х орудиях – эти силы намного превышали те, с которыми генерал Паскевич не так давно (в 1826-1829 гг.) победоносно окончил две войны с сильнейшими магометанскими государ-ствами – Турцией и Персией. На это обратил внимание даже император, писавший Головину: «Приучая мусульман видеть, что против них мы, вопреки старому обы- чаю, показываться будем в таких больших силах, уверим, что они нам опаснее прежнего; а наших в той же мере можем уверить, что они не прежние русские, которые с Паскевичем, в числе одиннадцати тысяч человек, уничтожили Персию и проникли до Эрзерума». Факт этот был тем более «прискорбен», что с такими крупными силами мы, кроме взятия Чиркея, никаких других результатов в этом году не добились.

* В Темир-Хан-Шуре Нижегородские эскадроны застали своего полкового командира полковника Безобразова (https://ok.me/QIk91) («опальной личности», известной всему Петербургу, и «удостоившейся» записи о себе в дневнике Пушкина), который был вызван в фор-мировавшийся отряд для командования кавалерией. Вместе с ним они перешли в Карабудакент, и в течение месяца стояли лагерем в ожидании дальнейших приказаний к походу. За этот месяц офицеры не раз целыми компаниями ездили в соседний аул Буйнаки, чтобы взглянуть на саклю, где жил Амалат-Бек, и послушать рассказы стариков об этом дагестанском наезднике. Амалат-Бек «вошел в моду» после того, как декабрист Александр Бестужев-Марлинский, один из известнейших писателей 30-х годов,сосланный в Нижегородский же полк,сделал егогероем одного изсвоих блестящих романов. «Тянуло нас любопытство, – рассказывал один старый Нижегородец – взглянуть и на развалины крепости Св.Креста, от которой, как говорили, остались даже земляные валы; но это было далеко, несколько дней езды, а на такое время покинуть лагеря было нельзя. А жаль, ведь эта крепость была колыбелью нашего полка на Кавказе – и ни одному из нас так и не удалось заглянуть в нее, чтобы поклониться могилкам наших предместников».

* К концу апреля в Карабудакент стала подходить милиция (иррегулярные воинские фор-мирования, отряды осетин и кабардинцев, разнообразные ополченские подразделения, формирования различных грузинских князей и т.д.), сформированная из разных дагес-танских племен, и драгуны в первый раз увидели здесь своего однополчанина подпол-ковника Карганова, о котором молва ходила по всему Дагестану. Он перешел в Нижегородский полк еще в 1835 году, и с тех пор все время находился при правителях Казикумыхского и Кюринского ханств, которых своим влиянием смог оградить от всех «соблазнов», которые сулил мюридизм – новое религиозное учение. По словам барона Розена, только Карганову мы и были обязаны спокойствием Казикумыха, который сдерживал разлив мюридизма по южному Дагестану. Умной политикой он «разрушал» подпольные интриги и происки мюридов, а казикумыхская конница, выходившая в похо-ды под его предводительством, всегда сражалась с замечательной стойкостью. Он привел с собой и новую Самурскую милицию, собранную из полупокорных горцев, только за год до этого покорившихся русскому императору, и все 250 всадников были прекрасно обучены строю, отлично вооружены и однообразно одеты; а проходя строем с распущенными значками мимо корпусного командира, они отвечали на его приветствие русским «Ура!». Самурская милиция стояла в лагере бок о бок с Нижегородцами, а вокруг Безобразова и Карганова группировалась вся пусть всего лишь месячная карабудакентская жизнь со своими радостями. И в драгунском лагере с белой палаткой начальника кавалерии, и в самурском, где рядом с зеленым турецким шатром стояло большое малиновое знамя с арабскими молитвами, жизнь «била ключом».

Палатка Безобразова. Из Альбома князя Г.Г.Гагарина. Фото из Истории 44-го Нижегородского драгунского полка. Но в то время, как на «европейской» половине лагеря каждый вечер от драгунской присядки подрагивала земля, гремела музыка, разносилась удалая русская песня и готовилась полковая жженка («походный» напиток типа пунша), на азиатской половине «гости» сидели полукругом с поджатыми под себя ногами и слушали пение восточных сазандаров. Танцевали здесь лезгинку – «строгий классический» танец по сравнению с разухабистой русской присядкой, а пили только виноградные вина. Но поскольку и тут и там имелись свои «привлекательные» стороны, то «перебежчиков» из одного лагеря в другой каждый день обнаруживалось немало.

Бивуак Самурской милиции Карганова. Из Альбома князя Г.Г.Гагарина. Фото из Истории 44-го Нижегородского драгунского полка Ничего подобного не было в Темир-Хан-Шуре – там возможное веселье сдерживалось присутствием корпусного командира. А Карабудакент представлял из себя несколько «бесшабашный» уголок, напоминавший старый «ермоловский» Кавказ. 5 мая, наконец, вся кавалерия перешла в Темир-Хан-Шуру и вместе со всем отрядом двинулась к Чиркею. Переправа через Сулак в назначенном месте не удалась, так как горцы хорошо укрепились на противоположном берегу, и выбить их одним артиллерий-ским огнем оказалось невозможным. Мост под Чиркеем был сожжен, и войскам пришлось идти окружным путем на другую переправу. До Чиркея оставалось три перехода, но чтобы дойти до него, надо было сначала овла-деть Хубарскими высотами, на которых стоял Шамиль с большим войском. И горцы, понимая, что только здесь и могут пройти русские, устроили серьезные укрепления. Когда весной 1841 года Шамиль «посещал» Хубарскую позицию, он сказал чиркеевскому старшине : «Скажи Чиркеевцам – пусть спят спокойно; русские никогда не перейдут Хубара: взять его нельзя, а перелететь через него – у них нет крыльев». В любом случае можно было ожидать, что атака Хубарских высот будет стоить отряду огромных потерь. Но другого пути не было – и атака была назначена на утро 15 мая. Выступив вперед, войска через четыре версты увидели перед собой грозную Хубарскую теснину, пересеченную от края до края широким ложементом со рвом и частоколом. С обоих сторон стеной поднимались крутые лесистые горы, скаты и гребни которых усеял неприятель – тысячи винтовок наведены были вниз, на дорогу, и угрожали гибелью лю-бому, кто рискнул бы появиться под этим перекрестным огнем с трех сторон... Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.