Непобедимый. 1837 г. Николай I на Кавказе. Смотр войск в Геленджике

Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам В течение 115 лет после Петра I, бывшего с походом в Дагестане, нога русского императора не ступала на кавказскую землю. И вернувшийся в штаб-квартиру из похода в Кубинский уезд 2-й дивизион Нижегородцев в Караагаче своих товарищей не застал – Нижегородский полк в составе 2-х дивизионов – 1-го князя Баратова и 3-го подполковника Нечволодова (https://ok.me/2sJ71)– выступил в Тифлис, где был назначен императорский смотр войскам – первый после далекой Петровской эпохи. С полком выступил и командир Нижегородцев полковник Безобразов (https://ok.me/3sJ71). Из-за приезда императора все боевые действия были приостановлены, и М.Ю. Лермонтов, сосланный в Нижегородский драгунский полк за стихотворение «На смерть поэта» и добившийся прикомандирования к действующему отряду для участия в экспедиции на берегу Черного моря, не смог принять участие в уже подготовленной экспедиции (о Лермонтове будет в следующих постах).

Джордж Доу. Портрет Николая I Направляясь в Тифлис, император сначала должен был прибыть в Геленджик, где тогда стоял со своим батальоном Левкович, в недавнем прошлом офицер Нижегородского полка (отличившийся вместе со Львом Сергеевичем Пушкиным в Джеван-Булахском бою (https://ok.me/4sJ71)) – от него, своего старого товарища, Нижегородцы и узнали все подробности пребывания царя на берегу Черного моря. ... С утра 20 сентября 1837 года на море разыгралась сильная буря и пароход с императорским штандартом подходил к берегу с большими предосторожностями. Наконец, он бросил якорь. Первым делом в Геленджике император посетил раненых нижних чинов, и некоторым из них, не могущим встать с постели, собственноручно положил на грудь знаки отличия военного ордена. На следующий день был назначен смотр, а буря все не унималась. Более того, за час до смотра в крепости ударили тревогу, которая была принята и в лагере. Думали, что появились горцы, но оказалось, что в крепости возник пожар: загорелись бунты провиантского магазина. Искры, развеваемые ветром, угрожали пороховым батальонным погребам. Император в это время стоял на балконе своей квартиры и «любовался смелостью и отвагой» нижних чинов, которые, ободряемые его присутствием, вытаскивали из погреба бочки с порохом и ящики с патронами. К 11 часам пожар был потушен и государь приказал войскам возвратиться в лагерь, сказав: «Через час мы увидимся». Начавшийся в полдень смотр прикрывали четыре полка черноморских казаков, выставленных на всякий случай, и их резервы на окружающих вершинах гор придавали событию боевой колорит.

Ф.А.Рубо. Смотр войск Александром III Смотр вышел своеобразным. Подъехав к войскам, государь слез с лошади и пошел по линии вдоль фронта. Рядом с ним шел цесаревич, тогда 19-летний юноша. Ветер в это время дул прямо в лицо войску с такою силою, что солдаты с трудом удерживались на ногах и при криках «ура!» невольно отворачивались в сторону, так как многие закашливались и строили гримасы; ружья держали на караул только левою рукой, а правою придерживали фуражки. Кто этого не делал, стоял с обнаженною головою: ветер уносил фуражки в море. Когда государь подошел к 4-му батальону, вдруг в той стороне, где стояла сторожевая цепь, загорелся бурьян, и степной пожар охватил большое пространство. Пламя быстро приближалось к фронту – тогда 3-й батальон, не ожидая ничьих приказаний, оставил строй и, на глазах государя, бросился тушить огонь. Через несколько минут он был затоптан ногами. Провести войска церемониальным маршем не было возможности, и государь, распустив их, вернулся в лагерь, где не осталось ни одной палатки – все было снесено бурей. Стоял только один небольшой шатер начальника отряда генерала Вельяминова, который удерживали сто специально назначенных для этого казаков; там был приготовлен завтрак. Через полчаса государь вышел и скомандовал: «Войска, дети, ко мне, кто как есть и в чем попало!» Все бросились к государю, роты и полки перемешались. Солдаты, кто в чем был, в мундирах, в шинелях и даже в рубахах, сбежались к ставке и окружили императора плотной толпой, некоторые даже влезли на деревья. Офицеры явились тоже по-домашнему. Сам бригадный командир генерал Линген был в сюртуке, из-под которого на целую четверть виднелся бешмет из пестрой турецкой материи. «Исправнее» всех был полковник Горский – офицер генерального штаба, но и у того через плечо на ремне висела казачья нагайка. Форменных полусабель не было ни у кого – у всех черкесские шашки. Государь благодарил солдат за усердную службу, со многими офицерами вступал в разговор, а генерала Вельяминова обнял и поцеловал. Затем, вспомнив имя одного солдата Кабардинского полка, отмеченного в реляции, спросил: «А где тут у вас Конон Забуга?» Забуга оказался сидящим на ветвях огромного чинара прямо над головой государя. Услышав свое имя, он «скатился» с дерева и предстал пред царем в одной исподней рубахе. Государь обнял его, поцеловал и сказал: «Передай от меня благодарность всем твоим товарищам».

И.П.Фридриц. Портрет А.А.Вельяминова Государь все время был в хорошем расположении духа не смотря на то, что ему, привыкшему во всем к педантичной точности, и тут и там бросались в глаза отступления от принятых форм и правил – он добродушно извинял их и шутил над тщетными усилиями своих кавказцев делать все и даже одеваться по форме. «Хорошо, – говорил он, смеясь – что я не взял с собой брата Михаила Павловича, он бы этого не вынес». К вечеру буря утихла и царственные путешественники выехали из Геленджика. Прощаясь с солдатами, государь осенил их крестным знамением, и пароход взял курс на Анапу. Оттуда цесаревич возвратился в Крым, а государь уже один продолжил плавание. На море опять разразилась страшная буря – и этот переход тоже был опасен. Государь, закутавшийся в свою шинель, медленно ходил по палубе. «Какая погода!» – сказал он сопровождавшему его флигель-адьютанту Львову (генерал А.Ф. Львов – автор гимна России).

П.Ф.Соколов. Портрет Алексея Федоровича Львова. 1836 «Да, ваше величество, – отвечал Львов – кажется, не следовало бы вам путешествовать по Черному морю в сентябре». – «Это правда, – заметил государь – но вся Европа знала, что я еду на Кавказ, и если бы я отменил свою поездку – что бы она сказала!» Буря сопровождала пароход все время плавания. Сам М.П.Лазарев, знаменитый мореплаватель, впервые в истории человечества дошедший до шельфовых ледников Антарктиды и командовавший тогда императорским пароходом, рассказывал, что приближаясь к берегам и понимая грозящую опасность, он только выбирал скалу, о которую мог бы не так жестоко разбиться.

М.П.Лазарев Но все окончилось благополучно и 27 сентября пароход прибыл в Редут-Кале. Буря стихла, но волнение оставалось еще сильным, и Лазарев хотел сначала добраться до берега один, чтобы удостовериться, можно ли перевезти государя. Император же, увидев это, сказал: «Если ты едешь, значит, могу ехать и я». Он сел в катер и вместе с Лазаревым высадился на берегу. Было темно и только по хребтам ближайших гор двигались какие-то огненные точки. – Что это такое? – спросил государь. – Это, ваше величество, костры немирных черкесов, которые собрались, узнав о вашем приезде – отвечал барон Розен. Отсюда государь отправился в Тифлис окружным путем... Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.