Непобедимый. 1837 г. Гибель Ших-шабана. Переустройство Лезгинской линии.

Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам Новый 1837 год Нижегородцы встретили в относительном спокойствии. «Тишина» эта была нарушена внезапным вторжением горцев в Тушетию, где жертвами набега стали сразу два многолюдных аула Дикло и Шинако. «Гроза» эта прогремела довольно далеко от войск, расположенных в Кахетии, где стояли и Нижегородцы, но в связи с повсеместно начавшимся голодом в горах Дагестана, можно было ожидать, что горцы будут искать добычи и в наших пределах. И действительно, уже в январе месяце мелкие партии их наводнили всю Белоканскую область. Эти шайки были для нас намного опаснее больших открытых вторжений, потому что держали в постоянном страхе все население, появляясь как снег на голову там, где их совсем не ждали. И поскольку в большом числе это были абреки, бежавшие из наших джарских селений и отлично знавшие все местные тропы, овраги и даже лесные дебри, они не всегда даже боялись преследования, потому что могли найти убежище в первом попавшемся селении, где жили их родные, друзья и знакомые. Этим объяснялась и внезапность нападений, которым иногда подвергались наши войска, не исключая и Нижегородцев.

Ф.А.Рубо. Атакующие черкесы Дело было в феврале 1837 года – пешая команда Нижегородского полка, высланная из Караагача на работы, стояла в алазанском лесу на небольшой полянке и занималась выжиганием угля. Не так далеко находились грузинские хутора, жители которых сами выставляли разъезды, поэтому большой опасности никто не предвидел. Между тем одним туманным утром лезгины незаметно пробрались между нашими постами и напали на команду в то время, когда она разошлась на работу. В лесу, в разных местах, послышались тревожные крики, резкий гик нападавших, несколько выстрелов, чьи-то стоны – и затем все смолкло. Когда команда сбежалась на тревогу, лезгины уже исчезли. Трое из числа нападавших были захвачены драгунами, но и из нашей команды один был убит, трое ранены, а четырех не смогли отыскать – скорее всего, они были увезены лезгинами. Пешие драгуны не могли преследовать конную партию, но ей наперерез выскочила грузинская милиция. Тогда видя, что им не уйти от погони, лезгины зарезали пленных, и, бросив их тела на дороге, рассыпались в разные стороны. Грузины в свою очередь также подняли одного лезгина с простреленной пулей головой. Он умер через несколько минут, успев только назвать свое имя. Оказалось, что это был знаменитый Ших-Шабан, сподвижник Гази-муллы и Гамзат-бека, один из опаснейших наших противников. Так на простом разбое окончил свои дни человек, за которым, как за пророком, в свое время шли тысячи лезгин, чтобы поднять газават в Джаро-Белоканских гезах. Ряд подобных происшествий заставил командование выяснить, не являются ли лезгинские набеги следствием неправильного расположения наших кордонных постов, если через них так легко прорываются мелкие разбойничьи шайки. Решено было провести рекогносцировку Главного Кавказского хребта – исследовать его проходы, изгибы, пути, по которым спускались партии и затем передвинуть кордонные посты от подошв гор, где они стояли, в новые места, может быть даже прямо в ущелья. * В походный отряд в селении Сабуи были собраны три роты грузинского линейного полка, два пеших эскадрона Нижегородских драгун и несколько сотен милиции. Обоз был вьючный; артиллерию составляли три горных и два полевых орудия, приспособленных также к разборке под вьюки. Нижегородцы прибыли из Караагача с полковником Безобразовым (https://ok.me/IH971), решившим воспользоваться случаем для ознакомления с местностью и с новыми для него условиями войны на Лезгинской линии. Войска выступили 29 июня и сразу же стали подниматься на горы к монастырю Натлис-Мцемели. Дорога, вначале удобная даже для пушек, за монастырем переходила в узкую, опасную тропу, терявшуюся в дремучем лесу. А за этим лесом она вилась почти по отвесному заоблачному подъему на гору Кодор. Дорогу приходилось разрабатывать под прикрытием авангарда – им являлся Безобразов с драгунами, но лезгины и не показывались, так как значительные силы их были оттянуты экспедицией генерала Фези в Аварию, а общества Нагорного Дагестана с тревогой следили за появлением русских в местах, где они никогда еще не показывались. Первые выстрелы раздались 6 июля – партия человек в триста при густом тумане сбила наши аванпосты, опрокинула ближайшие части милиции и налетела на бивуак авангарда. Драгуны не только остановили неприятеля, но, преследуя бегущих, по их пятам поднялись на самую вершину Кодора, и там остановились. Безобразов приказал разбить бивуак, решив не спускаться с гор, чтобы не отбивать их потом у горцев приступом.

Якоб Изакс ван Рейсдал. Горный пейзаж. Государственный эрмитаж На следующее утро на Кодор взобрались остальные войска и прибыли вьюки. Туман опять окутал горы и часов в одиннадцать утра опять началась перестрелка – горцы вместе с туманом сползли с соседнего пика и бросились на милицию. На этот раз милиция дала жесткий отпор, а эскадроны Нижегородцев полезли на самый пик и стали на нем, охраняя весь отряд. К полудню небо стало ясным, но набегавшие из-за гор облака покрывали войска таким туманом и сыростью, что пронизывали до самых костей; из черневшего внизу ущелья веяло погребом. Долго оставаться здесь было нельзя и войска отступили обратно в Сабуи. Через четыре дня отдыха войска выступили снова по пути к Дидойскому обществу. Они опять взобрались на самую вершину Кавказского хребта и двинулись по его острому гребню. Тропа вскоре сузилась и стала не шире аршина, а кругом лежали бездонные пропасти: головокружение начало появляться даже у привычных людей. Солдат предупредили не смотреть вниз. По такой дороге прошли 25 верст и только к ночи, спустившись с гор, измученный отряд достиг, наконец, селения Артаны, почти крайнего пункта Лезгинской кордонной линии. Отсюда начиналось ущелье, за которым уже жили дидойцы. Аул был осмотрен на следующий день; потом, пройдя через Шильдское ущелье и перевалив через гору Акван, отряд спустился в Кварели. Чтобы закончить «обозрение» Кавказского хребта, князь Севарсамидзе решил провести войска кратчайшей дорогой через перевал в Джурмутское общество, и оттуда выйти напрямик к Лагодехам – этой дорогой не всегда рисковали ходить даже лезгинские партии. Из Кварели выступили 25 июля через Беженьянское ущелье и ночевали у подошвы высокой горы Нуцарако. На следующий день отряду предстояло взбираться туда, куда снизу страшно было даже смотреть, а «дорога» оказалась еще хуже, чем можно было предположить. День уже склонялся к концу, а бесконечный, казалось, подъем становился все круче. Отряд настойчиво «полз»вперед, солдаты как мухи липли к узким карнизам, надеясь, что вот-вот следующая площадка и окажется последней ступенью к перевалу. Только ночью войска достигли, наконец, перевала, и здесь заночевали. Горную артиллерию удалось провести благополучно, но погибло много подъемных и вьючных лошадей, сорвавшихся в пропасти. На следующий день отряд спустился в Джурмут, прошел мимо двух не подававших даже признаков жизни лезгинских аулов, и, перевалив через хребет Химрик, очутился в области вечной зимы. Кроме нескольких огромных сосен здесь не было никакой растительности. Поднявшаяся к вечеру метель и сильный ветер засыпали отряд тучами снега – в таком положении оказались солдаты, одетые по-летнему и питавшиеся в течение последних дней только размоченными в воде сухарями. Следующий переход, 28 июля, оказался самым трудным. В течение 14-ти часов отряд, растянувшийся в нитку более чем на 10 верст, непрерывно шел по колено в снегу, и только ночью, выбравшись из снеговой полосы, остановился на голых уступах хребта, образующего Лагодехское ущелье. И вечером 29 числа войска, наконец, вступили в Лагодехи. * Устройство новой кордонной линии началось сразу же и войска были задержаны в Лагодехах до окончательного перемещения наших постов в новые места. А смелый поход Севарсамидзе произвел свое «впечатление» на горцев. Даже самые непримиримые наши враги – дидойцы – опасаясь вторжения в их земли, прислали в Лагодехи своих старшин, а вслед за ними стали являться старшины и других соседних племен. Все они были в Аварии, и все, встревоженные движением русских за перевал, поспешно вернулись со своими партиями из глубины Дагестана к Кодору. Паника, охватившая все население, была так велика, что они сочли за лучшее принять на себя до времени личину покорности. * К концу августа оба Нижегородских эскадрона вернулись в Караагач, а 16 сентября 2-й дивизион с четырьмя орудиями был направлен в Кубинский уезд. Уже в походе Нижегородцы узнали, что Куба обложена 12-тысячным войском и что наш малочисленный гарнизон находится в отчаянном положении. Но до Кубы было не близко, и пока драгуны шли, генерал Фези, подоспевший туда раньше их, разбил мятежников – и надобность в них отпала. Тем не менее дивизион задержали в Старой Шемахе для «присмотра» за Ширванской провинцией. * В этом городе, несмотря на перенесенные землетрясения и лихорадки, полковым офицерам жилось не скучно. Здесь было много татарских беков – старых соратников наших драгун по турецкой войне, которые чуть ли не каждый день приглашали их то на ястребиные и соколиные охоты, то на домашние празднества, устраиваемые по-восточному пышно, и непременно с баядерками, которых до тех пор драгуны не видели.

Владислав Измайлович. Баядерка Зародившиеся в Индии и жившие там при храмах, в Шемахе они представляли из себя уже простых народных танцовщиц, но составляли «необходимую принадлежность» общественных и тем более частных «увеселений». Надо думать, что домой, уже поздней осенью, Нижегородцы возвращались с приятными воспоминаниями, но с опустевшими карманами – ширванские «весталки» не признавали никаких монет, кроме блестящих червонцев. В Караагаче вернувшийся из похода дивизион своих товарищей не застал – полк выступил в Тифлис, где предстоял царский смотр – первый после далекой Петровской эпохи. 115 лет после Петра I, бывшего с походом в Дагестане, нога русского императора не ступала на кавказскую землю. Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.