Ася Сон (о мистике в жизни)

Дождь барабанил по окнам офисного здания сотней нетерпеливых пальцев. Михаил Белов, тридцатитрёхлетний менеджер среднего звена в компании «Техноинвест», поморщился, глядя на серую пелену за стеклом. Вода стекала причудливыми узорами, искажая силуэты зданий делового квартала и превращая их в размытые кляксы за окном. В офисе витал аромат свежесваренного кофе из кофе-поинта с едва уловимым запахом хвойного освежителя воздуха. Приглушённый свет диодных панелей отражался в стеклянных перегородках, превращая офис открытого типа в футуристическое пространство. Всё вокруг гудело: клацанье клавиатур мешалось приглушёнными телефонными разговорами. Михаил бросил взгляд на интерактивную стену с бегущей строкой котировок и мотивирующей цитатой дня: «Каждое желание может стать реальностью при правильном инвестировании». Эта корпоративная мантра, еженедельно появлявшаяся на гигантском светодиодном экране, вызывала у него лишь горькую усмешку. Он знал цену этим словам, ежедневно составляя отчёты о пр

Переезд в новую квартиру стал для Павла настоящим испытанием. Район был тихим, почти безжизненным, словно застывшим во времени. Картонные коробки с вещами громоздились по углам, словно молчаливые свидетели его одиночества. Пыль кружилась в лучах вечернего солнца, на стенах застыли причудливые фигуры из коробок и расставленных повсюду вещей — единственных его соседей на ближайшее время. Первый вечер Павел провёл за ноутбуком, изредка поглядывая в окно — старая привычка офисного работника, годами просидевшего в тесном кабинете. На сером фасаде типовой пятиэтажки напротив, потрёпанной временем и непогодой, окна были тусклыми и безликими, как пустые глазницы. Все, кроме одного. В окне на третьем этаже, прямо напротив его собственного, стоял старик. Неподвижный, как манекен, он смотрел прямо на Павла. Бледное морщинистое лицо казалось вырезанным из слоновой кости, глаза — тёмными провалами. Старик не пошевелился, даже когда Павел, поддавшись секундному порыву, помахал ему рукой. Странно, но

Тьма. Абсолютная, плотная, обволакивающая. Где я? Как я здесь оказался? Я не помню… Этот мир тесен и замкнут, он содрогается от каких-то внешних сил, которые мне не подвластны. От страха я, прижимаюсь к шершавой поверхности, стараюсь забиться в угол… Всюду приглушенные звуки: необъяснимые голоса, шаги, шуршание. Всё вокруг трясётся! Моя тюрьма накренилась, и я скатился к одной из стенок… Потом всё выровнялось. И снова тишина. Тревожная, выжидающая. И вдруг... часть моего заточения исчезла! Верхняя граница растворилась, и в пространство ворвался ослепительный свет. Я зажмурился, ошеломленный этим вторжением и задрожал. Тишина. Я осторожно приоткрыл глаза. Надо мной нависли огромные фигуры. Они не двигались, просто наблюдали и скалились. Я неуверенно высунул голову за границу своего маленького царства и закричал: — Помогите! И тут произошло что-то необъяснимое. Неведомая сила подхватила меня, словно я потерял всякий вес, и вот уже лечу по воздуху. — Помогите! Мгновение — и я оказался на

В тишине моего мира звуки кажутся мягкими волнами. Я плыву в тёплом океане, где нет ни верха, ни низа, где время течёт в бесконечности. Иногда я слышу голос — величественный и родной, который проникает и окутывает. И я знаю — это голос Всевышнего, Создателя, Бога… Того, кто за мной неусыпно наблюдает. И любит. — Интересно, о чём ты думаешь? — спрашивает он, и его голос отдаётся приятной вибрацией. Я потягиваюсь и улыбаюсь. «О тебе. Мне с тобою хорошо», — зачем что-то отвечать, когда ты итак всё знаешь. Мой мир удивителен — он маленький и бесконечный одновременно. Здесь целая вселенная таинств и чудес. Иногда мне кажется, что всё вокруг — лишь часть моего сна, а иногда наоборот — я внутри чьего-то сна. Может быть, даже Его. Мне нравится Его музыка. Когда я её слышу, всё вокруг становится ещё ласковее. Иногда мелодия звучит пением нескольких ангелов, и так приятно от этого внимания, что я не могу сдержать улыбку. Да, пожалуй, музыка — это первое и лучшее создание Всевышнего, которое мож

Говорят, что некоторые люди верят в то, что писатели сидят в своих уютных кабинетах с видом на морской залив, потягивают дорогой коньяк и лишь изредка бросают гениальные фразы на бумагу, а потом купаются в деньгах, как Скрудж Макдак. О, если бы! Позвольте приподнять завесу тайны над этим романтичным заблуждением и поведать вам правду о нелёгкой судьбе того, кто взялся за перо. Точнее, за клавиатуру. Моё знакомство с литературным миром началось с вполне безобидной затеи: написать сборник рассказов, как своеобразную разведку боем перед публикацией романа. Что может быть проще? Как выяснилось — многое. Когда рукопись была готова, я с наивностью Паниковского, уверовавшего в существование бесхозного гуся, решила, что теперь-то начнётся настоящая писательская жизнь. Ах, как я ошибалась! Сначала настал этап, который я ласково называю «доказательство собственного существования». Представьте, я сама нарисовала обложку для книги и — о, чудо! — должна была доказать, что это действительно сделала

Глава 1. Мёртвый детектив Глава 2. Слёт стервятников Глава 3. Вторжение Глава 4. Тайные союзы и ловушки Глава 5. Последние почести Поминальный день закончился, но возня вокруг моего наследства продолжилась с новой силой. Ранним утром следующего дня я обнаружил всех четверых моих «ближайших друзей» у дверей собственной квартиры. Они стояли, как грешники у райских врат, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая друг на друга с плохо скрываемой враждебностью. Виктор выглядел помятым, как вчерашняя газета. Его глаза напоминали два блюдца с красным борщом — очевидное последствие вчерашнего алкоголизма. Людка, напротив, сияла свежестью и решимостью, словно похороны бывшего мужа зарядили её новой энергией. Геннадий теребил козлиную бородку и неустанно поправлял очки. — И что вы здесь делаете? — поинтересовалась Зина у компании, подходя к двери с ключами. — Тоже пришли повидаться с юристом? — Я за своей сумкой! — выпалила Людка. — А что, юрист придёт? Зина окинула её скептическим взглядом, котор

Глава 1. Мёртвый детектив Глава 2. Слёт стервятников Глава 3. Вторжение Глава 4. Тайные союзы и ловушки — Никогда бы не подумала, что буду наблюдать сцену удушения в собственном подъезде, — задумчиво произнесла Галина Львовна, глядя, как Виктор прижимает к стене сопротивляющегося Геннадия. — Прямо, как в пьесе Шекспира, только без рифмы и таланта. Я в немом ужасе наблюдал за происходящим. Мой торговый партнёр Виктор, человек, который не мог поднять больше пяти килограммов без одышки, сейчас демонстрировал хватку профессионального борца. Его побагровевшее от напряжения лицо почти касалось прямого носа Геннадия. — Убью! Отдай книгу, — прохрипел Виктор, сжимая пухлыми пальцами тощую шею библиотекаря. Геннадий издал звук, напоминающий предсмертный хрип умирающей чайки, и отчаянно замотал головой. Его очки съехали набок, придавая сходство с пожилым подбитым филином. — А знаете, милейший, — задумчиво произнесла Галина Львовна, разглядывая потасовку в подъезде, — это напоминает мне "Вишнёвый

Глава 1. Мёртвый детектив Глава 2. Слёт стервятников Глава 3. Вторжение — Мне всегда казалось, что фарс несколько преувеличивает человеческую глупость, — задумчиво произнесла Галина Львовна, наблюдая за разворачивающейся сценой. — Но, глядя на вашу компанию, я понимаю, что классики были даже слишком сдержанны в описаниях. Виктор Палыч, раздувшийся от праведного гнева, как индюк перед атакой, надвигался на застигнутую врасплох парочку. Наблюдать за этим театром было и смешно, и грустно одновременно. Рука Людки всё ещё покоилась на плече Геннадия, который, казалось, не знал, чего ему хочется больше — провалиться сквозь землю или снова поцеловать рыжеволосую бестию. Пот градом катился по багровому лицу Виктора, создавая впечатление, что он не просто поднялся по лестнице, а преодолел Эверест. — Значит, мародёрствуете, голубчики? — прогремел Виктор, тыча пальцем сначала в Людку, затем в Геннадия. Людка, как ни в чём не бывало, поправила волосы и включила режим оскорблённой невинности — иску

Глава 1. Мёртвый детектив Глава 2. Слёт стервятников — Итак, дорогой мой, — Галина Львовна элегантно зависла над моим старинным креслом, скрестив призрачные руки на груди, — что мы имеем на данный момент? Квартиру, полную ценностей, четырёх претендентов на наследство и одного весьма озадаченного покойника. Прямо, как в детективах Агаты Кристи, только без бельгийца с усами. Я мрачно осматривал свою берлогу — книжные стеллажи вдоль стен, стопки редких изданий на полу, заваленный бумагами секретер. При жизни этот творческий беспорядок казался мне уютным, даже необходимым для работы. Теперь же я видел в нём лишь соблазн для воров, ждущих момента, чтобы растащить плоды моего многолетнего собирательства. — Знаете, что самое обидное? — буркнул я, пытаясь пошевелить призрачным пальцем томик Чехова. — Даже если я вдруг вспомню, где спрятал Льюиса Кэрролла и Булгакова, я ничего не смогу с этим сделать. Только наблюдать, как эти... эти стервятники будут драться за мои сокровища. — «И труд, и мука