© Журавлева В.Ю.

Прошедшие две недели стали самыми интенсивными и пока самыми результативными с того момента, как Д.Трамп заявил, что намерен завершить украинский конфликт. До финала все еще очень далеко. Каким он будет и что американский президент назовет успехом – пока не ясно. Однако три важных шага, которые сделал Д. Трамп за последние дни, очень хорошо показывают его текущую тактику миротворчества – нейтралитет. Она во многом определяется спецификой российско-американских отношений, конфликтных и нестабильных в силу того, что держатся они преимущественно на одном – личном контакте лидеров, который очень часто формируется не благодаря, а вопреки всему тому, что их окружает.

Балансируя на грани конфликта

Отношения между двумя державами всегда были противоречивыми, эмоциональными, балансирующими на грани конфликта даже в наиболее благоприятные периоды их истории, и резонансными для других стран. Они никогда не были просто про США и Россию, вплетая в себя интересы других стран и определяя расклад сил на международной арене.

Последние 10 лет отношения между двумя государствами не выходят из затянувшегося пике обострившейся конфликтности. Причем если до 2022 г. противостояние казалось вполне контролируемым, то за последние три года оно перешло в фазу острого противостояния времен наиболее тяжелых кризисов периода «холодной войны», из которой была унаследована модель двусторонних отношений, с упорством воспроизводимая обеими странами, несмотря на смены режимов и лидеров.

Образ России как врага

Эта модель держится на повторяющихся сценариях и устоявшихся взаимных образах и восприятиях, которые с легкостью возрождаются и обновляются с учетом новых реалий. Самый значимый и определяющий из них – это образ врага, устойчивость которого во многом кроется в его встроенности во внутриполитический процесс обеих стран. Особенно ярко в последние 10 лет противостояния эта специфика проявилась в США, где образ врага оказался очень востребованным в условиях переживаемых ими идейных и социально-политических трансформаций.

Начиная с 2014 г. российская внешняя политика рассматривается американским двухпартийным мейнстримом как ревизионистская, направленная на расширение влияния и пространства на мировой арене. Помимо объективного фактора изменения характера внешнеполитической деятельности России, такое восприятие во многом связано с кризисом концепции американского лидерства.

В новом мире с рыхлой структурой, без четких ориентиров «свой-чужой», базовая концепция «Америка спасет мир» – краеугольная для американского национального сознания – начала давать сбои. Перед американским истеблишментом встал вопрос не только новой внешнеполитической стратегии, которая бы обеспечила лидерские позиции США, но и новой стратегии национального развития. Каждый новый президент приходил со своей идеей – демократический мир Клинтона, глобальный терроризм Дж. Буша-мл., «умная сила» Б. Обамы, но ни одна из них не смогла заполнить идейный вакуум и только еще больше раскалывала элиту, а за ней – и общество.

В этих условиях необходимость реагировать на шаги России на международной арене позволила вернуть в концептуальный ряд давно сложившийся и хорошо знакомый образ врага. Исторический опыт противостояния сверхдержав быстро актуализировался, в силу незавершившейся смены поколений в рядах американской элиты, а устоявшиеся модели взаимодействия и восприятия, восполнив идейный вакуум, консолидировали двухпартийный истеблишмент.

Россия в президентстве Д. Трампа

Образ России как врага и агрессора с первым приходом в Белый дом Д. Трампа в 2016 г. стал играть также важную внутриполитическую функцию. Само появление тогда Д. Трампа в Белом доме было отражением острого кризиса идентичности, который переживают США. Россия в идейном противостоянии прогрессистов и консерваторов, предлагающих совершенно разные образы будущего своей страны, оказалась одним из фильтров идентификации «свой-чужой» и неизбежно стала элементом политической борьбы. Через российский фильтр можно было рассмотреть все противостояние двух лагерей: президента, поддерживаемого его консервативным электоратом и либеральных демократов, ставшего основным содержанием первого пребывания в Белом доме несистемного не-политика. В этом противостоянии с самого начала демонизация России стала тактикой вытеснения неудобного президента из политического пространства, «российское расследование» же стало основным инструментом, который выбрали демократы для устранения его от власти.

Неудачи первого срока

Все встречи Д. Трампа с Путиным в его первый срок в Белом доме заканчивались очередным обострением его противостояния с Конгрессом и обвинениями в том, что он действует в интересах «врага» и управляется из Кремля. За склонностью Трампа к импровизациям, в том числе и на международной арене, незапланированным встречам, неподготовленным и непрописанным в сценарии выступлениям и действиям, спонтанностью, демократы видели не персоналистский несвойственный для других американских президентов стиль, а ангажированность и предательство интересов страны.

Такое восприятие действий президента катастрофичным образом сказалось на двусторонних отношениях: всего через 10 дней после первой встречи Д. Трампа с Путиным на полях саммита G20 в Гамбурге в 2017 г. Конгресс США принял всеобъемлющий законопроект о санкционном воздействии на Россию, который положил конец надеждам на улучшение двусторонних отношений и заложил рамки длительного сдерживания и изоляции России.

Выученные уроки американского президента

Несмотря на реализованный импичмент, либеральному истеблишменту не удалось не только убрать Д.Трампа из Белого дома, но и предотвратить его возвращение через 4 года. Д. Трамп же вернулся уже совсем другим – за годы травли и выискивания российского следа, он очень многому научился и прежде всего, понял, что правила и формальности, которые он игнорировал в первый свой срок могут не только ограничивать президента, но и защищать его. Свою вторую попытку восстановления диалога с Россией он начал уже с пониманием этого.

В отличие от предыдущих встреч саммит на Аляске тщательно готовился. Практически сразу после второго прихода в Белый дом, Д. Трамп стал публично заявлять о своем намерении восстановить диалог с Россией, в рамках реализации амбициозной миротворческой миссии по завершению украинского конфликта, которую он взял на себя еще на этапе предвыборной гонки. Постепенно сложилась команда, работающая на этом направлении, появился спецпосланник С. Уиткофф, президенты стали разговаривать по телефону. Российская сторона также быстро включилась в предложенный американским президентом формат: появился свой спецпредставитель К. Дмитриев, который в следующие несколько месяцев в том числе вел активную работу по продвижению конструктивного образа России в США.

При этом Д. Трамп активно работал с внутренней и международной аудиторией. Он максимально подстраховался, чтобы избежать обвинений в пророссийской позиции. Ужесточение риторики в отношении России, заявления о готовности ввести новые санкции, встречи и беседы с европейскими союзниками, параллельное ведение переговоров с представителями Украины. Его посредническая миссия была им четко озвучена с самого начала, и он строго придерживался правила нейтральности. В соответствии именно с этой позицией были проведены переговоры на Аляске. Д. Трамп как посредник принял позицию России, лично озвученную ее президентом. Это был первый важный шаг.

Сохранение нейтралитета

Вторым и третьим стали встреча в Белом Доме с президентом Украины и с лидерами европейских стран. И здесь Д. Трамп четко выполнил свою функцию нейтрального посредника. Он передал позицию России и принял позиции Украины и ее европейских союзников. Создав публичное поле для конструктивного обсуждения путей урегулирования, американский президент ввел в него и президента России, который, даже оставаясь в Москве, фактически присутствовал на встрече в Белом доме.

Трамп учел уроки своих прошлых конфликтов с европейскими лидерами и научился быть вежливым и внешне терпеливым – очень важный навык для того, кто решил усадить за стол переговоров враждующие стороны. При этом Д. Трамп остался собой – тем американским президентом, который не боится делать то, что считает нужным даже вопреки сопротивлению бюрократии, истеблишмента и внешнего мира. Это сочетание решимости, осознания своей значимости и выученной терпимости делает его сегодня уникальным посредником – тем, кто может вести конструктивный диалог с Россией, страной, которая в американских стратегических документах официально называется врагом.