Предыдущая публикация
Почему Китай уничтожает уйгуров
Уйгуры считаются меньшинством только в масштабах миллиарда китайцев – на территории КНР сейчас живёт свыше десяти миллионов граждан уйгурской национальности. Для сравнения, это в два раза больше, чем всех проживающих в России татар, самого крупного неславянского нацменьшинства.
«Лагеря перевоспитания» в Синьцзян-Уйгурском автономном округе Китая, где содержатся сотни тысяч уйгуров и казахов, — один из наиболее ярких примеров того, насколько масштабным сегодня может быть нарушение прав человека. По словам сбежавших оттуда, узников и узниц заставляют принимать стерилизующие препараты, им насильно делают аборты и склоняют к рабскому бесплатному труду на крупные мировые бренды. В этом регионе действует первая в мире система социального рейтинга, каждое действие уйгуров отслеживается, а их базовые права грубо нарушаются. Уйгурская активистка Аурелия Акмуллаева — о китайских репрессиях против уйгуров и национальном уйгурском движении.
Кто такие уйгуры и где живут?
Уйгуры являются коренным народом тюркского Восточного Туркестана. Это сформировавшаяся средневековая народность, у которой есть свой язык, культура и традиции. Среднеазиатские народы называют уйгуров кашгарцами, китайцы — чантоу, монголы — хотонами. На протяжении долгого времени страна, которую образовали племена уйгуров, называлась Уйгурстан или Уйгуристан, Могулия, Кашгария, Малая Бухария и Восточная Татария.
В Китае уйгуры являются вторым крупнейшим тюркским мусульманским народом. Они населяют основные территории северо-запада КНР, пограничные районы Киргизии и Казахстана. В Турции существует крупная диаспора уйгуров. Есть такие общины и в ОАЭ, Пакистане, Бельгии, Германии, Великобритании, Нидерландах, Канаде, Швеции, России, Австралии и Японии. Уйгурские общины образуют традиционные самоорганизации, составляющие один или несколько кварталов в городе под названием малля. Во главе стоят старшины жигит-беши, которых народ выбирает сам. Обычно такие общины являются членами уйгурских общественных организаций, объединенных во Всемирный уйгурский конгресс.
В Китайской Народной Республике проживет около 11 миллионов уйгуров. 7 000 человек — на юго-востоке КНР в провинции Хунань. За пределами Китая проживают около 5 000 человек, большая часть из них заселяет сопредельные с Китаем страны Средней Азии, где их насчитывается более 300 000: 248 000 в Казахстане, 50 000 в Киргизии, 20 000 в Узбекистане и около 3 000 в Туркмении.
Китайские генетики провели исследования, которые показали, что уйгуры на 60% принадлежат к европеоидной расе и на 40% — к монголоидной. По их оценке, смешение произошло около 126 поколений назад (2520 лет назад). Позже они провели другую научную работу, которая показала 30% принадлежности к европеоидной расе. Детальные исследования выявили, что народность уйгуры состоит из многих компонентов в разных пропорциях. Процент европеоидной и монголоидной рас отличается в зависимости от места жительства уйгуров. Генетически уйгуры больше схожи с жителями Восточной Азии.
Уйгурский язык относится к тюркской языковой группе, современный язык уйгуров называется новоуйгурский и считается преемником уйгурско-караханидского языка.
Древние уйгуры исповедовали буддизм, тенгрианство и манихейство. В 10 веке, в период караханидского правления, часть уйгуров приняла ислам. Сегодня основная часть верующих уйгуров мусульмане-сунниты ханафитского мазхаба.
Китай
Правительство Китая держит курс на уничтожение уйгурской национальности. Причиной столь жестокого обращения с уйгурами являются их многочисленные попытки освободиться от гнета Китая и получить независимость. В истории этой борьбы гайки затягивались всё сильнее с каждым новым протестом, с каждой попыткой уйгуров заполучить независимость. Территория Восточного Туркестана (СУАР) является важным для Китая регионом — здесь в недрах находится большое количество полезных ископаемых, поэтому Китай вот уже несколько веков крепко держится за его земли.
В международное сообщество время от времени проникает ужасающая информация о происходящем с уйгурами от бежавших узников концентрационных лагерей, хакеров и немногочисленных путешественников, которым удалось проникнуть в СУАР. Совсем недавно неизвестные хакеры взломали китайские сервера, на которых хранились тысячи фотографий с личными данными арестованных в СУАР уйгуров. Все эти данные опубликованы на сайте. Этот взлом стал причиной сильнейшего общественного резонанса — мировое сообщество впервые увидело такое большое количество качественных фотографий с личными данными уйгурских узников. На сайте можно посмотреть карточки заключенных, где указаны их личные данные: группа крови, возраст, причина ареста. Причинами ареста часто становятся такие абсурдные факты, как «прослушивание запрещенных материалов», «использование ПО для обхода цензуры» и т. д.
Последние крупные протесты против китайского режима в Восточном Туркестане происходили в 2008–2009 годах. Через несколько лет после этих событий Китай начал вводить всё более жестокие и бесчеловечные правила — сейчас уйгурам запрещено исповедовать ислам, иметь любые признаки религиозности, заводить более двоих детей на семью, соблюдать национальные обычаи и традиции, общаться с людьми, находящимися в других странах (в том числе с родственниками). В СУАР завозят большое количество ханьского населения с целью ассимиляции уйгурского народа.
Здесь действует система социального рейтинга, работе которой содействуют тысячи камер с системой распознавания лиц, аппараты по сканированию отпечатков пальцев, блокпосты между районами города.
Для того чтобы сделать бытовое, привычное для нас действие, например зайти во двор дома или оставить машину на парковке, уйгурам необходимо отсканировать лицо или отпечатки пальцев. Все перемещения заносятся в базу данных, а затем автоматизированная система снимает или прибавляет баллы социального рейтинга за «правильные» и «неправильные» действия.
Несколько лет назад у жителей СУАР конфисковали паспорта, с помощью которых они могли выехать за пределы страны, а вместо них выдали ID-карточки. В ID-карточке отображается уровень социального рейтинга гражданина, туда занесены его биометрические данные (отпечатки пальцев, данные ДНК, биометрические данные лица). ID-карточку уйгурам необходимо прикладывать на входе в общественные места, при передвижении из одного района города в другой. В зависимости от статуса и количества баллов гражданину разрешается или запрещается вход в то или иное место.
Лагеря
Концентрационные лагеря — это учреждения, куда отправляют уйгуров, обладающих низким социальным рейтингом и, по мнению властей, нуждающихся в перевоспитании. Власти Китая называют такие учреждения образовательными — там якобы обучают китайскому языку и профессиональным навыкам. В концентрационный лагерь помещают без суда и следствия на неопределенный срок, что в корне нарушает базовые права человека. Мировому сообществу очень сложно фиксировать подобные прецеденты и оказывать помощь заключенным, так как у всех уйгуров, проживающих вне СУАР, уже несколько лет разорваны все связи с родственниками, находящимися по ту сторону «Китайской колючей проволоки». Дело в том, что в 2009 году, после массовых беспорядков, в Синьцзяне около года не работал интернет, чтобы не допустить повторения подобных акций. После этого все действия жителей в социальных сетях стали тщательно отслеживать, поэтому уйгуры не могли писать о том, что действительно с ними происходило. В 2017 году, когда система социального рейтинга стала еще более жестокой, любые разговоры и переписки с людьми, которые находятся вне Китая, и вовсе запретили.
Подобным образом колючая проволока китайского «Большого Брата» разорвала ниточки связи тысяч уйгурских семей. В концентрационных лагерях с уйгурами происходят страшные события, о которых мировое сообщество может узнать только от узников, которым удалось освободиться и бежать в достаточно безопасное место, чтобы обо всем рассказать.
По данным Associated Press, с 2015 по 2018 год уровень рождаемости в СУАР упал на 60%, а с 2017 по 2019 год — на 48%. «Спад рождаемости в СУАР в 2017–2019 годах — самый значительный подобный прецедент в мире за последние 70 лет», — говорится в докладе ASPI. Такого резкого снижения рождаемости среди уйгуров китайцы достигают жесточайшими способами. В уйгурской автономии, если семья превышает норму в два ребенка на семью, женщину принуждают к аборту, обязывают выплачивать штраф, а если семья не выполняет эти требования, родителей сажают в «лагерь перевоспитания». По свидетельствам бывших заключенных, в концентрационных лагерях женщинам дают таблетки, после которых у них пропадает менструальный цикл и они становятся бесплодными.
Для исправной работы системы социального рейтинга СУАР находится под прицелом огромного количества камер с распознаванием лиц, сканеров зрачков и отпечатков пальцев. В 2016 году сдача ДНК стала обязательной процедурой для получения документов в СУАР. Тогда под видом бесплатных медицинских осмотров множество уйгуров сдали генетический материал, а теперь это делает их еще более уязвимыми перед взором китайского «Большого Брата» — правительство может вычислять родственников неугодных граждан и оказывать на них давление.
В лагере учат родину любить
• Большинство задержанных не получает прямых обвинений, но попадает в лагерь за использование мессенджеров (например, вотсап, который заблокирован в Китае), поездки за границу или общение с зарубежными родственниками, совершение необязательных религиозных обрядов.
• Без согласия жители Синьцзяна от 12 до 65 лет сдают ДНК, отпечатки пальцев, скан сетчатки и кровь для определения группы. На улицах установлены камеры для распознавания лиц. Кухонные ножи отслеживаются через QR-коды, которые предоставляют данные о владельце.
• Насилие в лагерях: избиения, использование электрошока, запрет на сон. Травмы или осложнившиеся болезни приводили к смертям. Женщины, которые вышли из лагеря, рассказывали об изнасилованиях (в том числе групповых), установлении без согласия внутриматочных спиралей и абортах.
• Китайская пропаганда (принудительное изучение языка, просмотр гостелевидения, восхваление правящей партии) и запреты (на ношение бороды и религиозные обряды).
В лагерь попала Гульзира Ауелхан – этническая казашка, которая выросла в Синьцзяне. За три года до этого она переехала к мужу в Казахстан, но вернулась в Китай за благословением отца. На таможенном пункте ее задержали пограничники. После этого она на 15 месяцев оказалась в лагере, где мусульман кормили свининой, а свидания с родственниками проходили в наручниках на руках и ногах.
Ее рассказ для «Медиазоны» [признана в России иностранным агентом]:
• «В лагере топчут человеческое достоинство, личность, индивидуальность, веру. Каждый день мы учили китайский язык. За слезы и жалобы на руки и на ноги надевают наручники, бьют дубинками. В туалет можно сходить два раза в день в ведро: утром и вечером. На все дается две минуты, если сидишь больше двух минут, воспитатель бьет по голове дубинкой».
• «Некоторых женщин ночью забирали куда-то, они возвращались под утро, лица их были в синяках и ссадинах, под ногтями кровь. Они говорили, что упали с кровати, а мы боялись спрашивать. У нас не было никаких человеческих прав, нас считали преступниками».
• После лагеря Ауелхан оказалась на фабрике: «Я шила варежки. Работала каждый день, почти без выходных. Когда три месяца подошли к концу, мне предложили остаться на фабрике еще на год и велели подписать договор. Сказали, если я не подпишу договор, меня снова отправят на перевоспитание. Я испугалась, но все равно не стала ничего подписывать. В туалете по телефону я обо всем рассказала мужу через WeChat – это китайский мессенджер, похожий на вацап. В тот же день на фабрике провели собрание.
На глазах у всех охранники вытащили меня из толпы работников и повели в подвал фабрики – это подземная тюрьма. Меня посадили на жолбарыс [металлический стул с замками для рук, ног и туловища, где невозможно пошевелиться], заковали руки, ноги и живот, вылили на меня тазик холодной воды и ударили током. От боли я не могла плакать и даже сглотнуть слюну. Под ногти на руках и на ногах загоняли иголки. Этот день длился для меня как год. Я думала, что умру».
Чем уйгуры помешали
Китай никогда не демонстрировал стремления к серьезной экспансии: многие века сил дряхлой империи еле-еле хватало на то, чтобы держать воедино собранное предками. Две тысячи лет страна училась сидеть на сотнях разбегающихся зайцев и огромную часть своей энергии тратила на попытки противостоять центробежным силам истории. Гигантские, несопоставимые со стандартами эпохи административные ресурсы, учет и контроль, противодействие новому, а потому опасному… В этих дисциплинах китайская традиция не знает себе равных. И, конечно, святость и неотторжимость любого куска исторического Китая прошита на подкорке здешнего общества.
Вне зависимости от того, кто на этом куске земли проживает. Вот национализма в его европейском понимании тут было немного, и малые народы в Китае обычно чувствовали себя примерно столь же комфортно, как и ханьцы. Другое дело, что комфорт — понятие растяжимое. От маоистской культурной революции, например, все пострадали примерно одинаково, а учитывая, что Синьцзян в те годы был популярным местом ссылки китайцев «на перевоспитание», мы понимаем, когда произошло основное заселение района титульной нацией: именно в 50-е — 70-е годы XX века сюда была направлена и согнана немалая часть местной ханьской общины. И все же деревни и крупнейшие города Синьцзяна — Кашгар, Аксу, Урумчи — по большей части были тюркскими. Даже визуально: мечети, минареты, чалмы, хиджабы и блеяние баранов, имеющих свои основания опасаться священного месяца Рамадана.
После смерти Мао и начала относительной либерализации режима уйгуры вздохнули даже несколько свободнее, чем весь остальной Китай. За районом оставалась кое-какая автономия, и многие небесспорные реалии китайской внутренней политики здесь были значительно смягчены. Например, ограничение рождаемости затронуло уйгуров куда меньше, чем ханьцев: если ханьцам в городе разрешалось иметь только одного ребенка (в деревне — двоих, если старшей была девочка), то уйгурам, как малому народу, было позволено заводить аж трех потомков. Что для тюрков-мусульман, конечно, все равно было совершенно нестерпимым вмешательством в их религиозные и культурные традиции. Борьба с религией тут тоже велась мягче, чем в прочих областях, но уйгуры вовсе не желали ограничения их религиозных прав.
Но уйгуры мечтали о Великом Туркестане, своем собственном государстве для тюркских районов, и регулярно заявляли о своих мечтах, что было совершенно недопустимым и преступным действием с точки зрения Компартии Китая. Поэтому с конца 80-х годов XX века по начало XXI века тут кипела активная борьба. Уйгуры бастовали, устраивали манифестации, взывали к международной общественности и создавали в Европе Национальный конгресс Восточного Туркестана (позднее — Всемирный уйгурский конгресс), требуя свободы, независимости, реальной автономии, чтобы прекратили преследовать их лидеров и идеологов, перестали стрелять в студенческие демонстрации и прочая и прочая. Европейцы очень уйгурам сочувствовали. Китай же полагал, что у него на руках имеется бунтующая провинция, в которой за двадцать лет прошло более 400 мятежей и были совершены тысячи террористических актов. Причем Китай полагал, что дело тут не только в пантюркизме, но и в сильнейшем исламистском влиянии на регион, что, впрочем, неудивительно, так как граничит Синьцзян, например, с такими оазисами мира и спокойствия, как Афганистан и Пакистан.
За что?
2019 году Китай опубликовал доклад «Борьба против терроризма и экстремизма и защита прав человек в Синьцзяне», в котором указал, что за пять прошлых лет задержал 13 тысяч террористов, уничтожил 1,6 тысячи группировок и изъял около 350 тысяч копий нелегальных религиозных материалов. Авторы доклада добавили, что китайский суд действует по закону и «соблюдает верный баланс между состраданием и жестокостью».
Западные государства и представители ООН обвинили Китай в нарушении прав человека, когда около миллиона мусульман из Синьцзяна, которые не совершили никаких правонарушений, попали в лагеря перевоспитания. Китай подтвердил их наличие, но сказал, что в них происходит интеграция людей в китайскую жизнь: изучение языка, понимание законов, получение профессии.
С 2014 по 2019 год через них прошли около 7,7 миллиона человек. Эти цифры дал сам Китай, который объяснил создание таких лагерей борьбой с низкой образованностью и слабой экономикой в Синьцзяне и связал такое положение с отказом сепаратистов и религиозных экстремистов от улучшения жизни в регионе. По версии властей, за пять лет число трудоустроенных выросло на два миллиона, а некоторые из них открывают собственный бизнес.
Китай отрицал преследование мусульман по религиозному признаку, говорил о борьбе с терроризмом и называл «Исламское движение Восточного Туркестана» главной сепаратистской организацией. Эксперты ООН получили информацию от свидетелей, что в таких лагерях мусульмане из Синьцзяна под угрозой физического насилия отказываются от религиозных обрядов, учат китайский язык, смотрят пропагандистские фильмы, поют песни коммунистической партии и изучают политику КНР.
Председатель СУАР Шохрат Закир назвал это ложью и сравнил: «На самом деле это похоже на пансионаты, где люди бесплатно живут и питаются». Представитель КНР Ху Лянхэ сказал, что туда попадают мелкие правонарушители для реабилитации и реинтеграции. Он опроверг информацию об идеологической обработке уйгуров и назвал лагеря учреждениями профессионального образования. «Настоящее время» [признано в России иностранным агентом] выпускало репортаж, где показаны кадры с учебой и досугом уйгуров по китайским программам.
Монолог белоруса, который ездил к уйгурам: «Это не выглядит как город-тюрьма. Процессы, которые там происходят, идут невидимо даже для местного глаза»
Что говорит и Китай и Россия
Синьцзян – важное месторождение нефти и газа и главный регион Китая по добыче хлопка. По данным NBC за 2018 год, на него приходится 83,8% от общего производства. Власти прокачивают в Синьцзяне легкую промышленность и открывают новые текстильные фабрики. Возможно, для сбора хлопка используется труд людей из лагерей (бесплатный или дешевый).
Гульзира Ауелхан после выхода из лагеря за три месяца работы на фабрике получила 230 юаней [меньше трех тысяч рублей на 2022 год] вместо обещанных 600. Так было в период заключения: «Нас отвозили на фабрику рано утром, когда было еще темно. Там было как в лагере – повсюду вооруженные охранники.
Нас там было около 500 человек – в основном уйгурки и казашки. Работали по 11-12 часов в сутки с перерывом в 40 минут на обед. Было тяжело – мы старались помогать друг другу, чтобы выполнить дневную норму. Тех, кто не справлялся, могли наказать. Вечером нас отвозили обратно в лагерь – и там еще были занятия. Можно сказать, что нам пытались промывать мозги».
В 2020 году ASPI [австралийский институт стратегической политики] изучил изображения со спутников. Он зафиксировал, что с 2017 по 2019 год Китай отправил не меньше 80 тысяч уйгуров на работу в другие провинции на фабрики, которые связаны с мировыми брендами. Среди них – Apple, Google, Microsoft, adidas, Nike, Mercedes-Benz, Volkswagen. Там уйгуры не могли покидать общежития и подвергались идеологической обработке.
Власти Китая опровергли информацию о принудительном труде, а перемещения людей на работу в разные части страны назвали частью программы по борьбе с бедностью. Председатель КНР Си Цзиньпин говорил: «Все этнические группы в Синьцзяне живут счастливо. Практика показала, что стратегия по управлению регионом полностью себя оправдала».
Телеканал Кыргызстана показывал репортаж на русском языке из Синьцзяна, где снимавшиеся в ролике представители уйгуров говорят о возможностях заниматься фермерским хозяйствам и поддержке от китайских властей.
Президент России Владимир Путин сказал, что встречался с уйгурами, которые сказали ему о поддержке китайской власти: «Считают, что Китай очень много сделал для людей, проживающих в этом районе, с точки зрения экономики, поднятия культуры и так далее.
Город Синьцзян сегодня
Синьцзян - самый закрытый район Китая, вокруг которого на Западе ходит много леденящих кровь слухов. Пишут, что мусульманских женщин там стерилизуют, чтобы население не росло, длинные бороды мужчинам отрезают прямо на улицах, а имена Мухаммед и Фатима для новорожденных вообще под запретом. Что за уйгурами там ведется массовая слежка, на их машины устанавливают GPS-датчики, а у жителей в возрасте от 16 до 65 лет принудительно собирают ДНК. А еще там трудовые и концентрационные лагеря, массовые нарушения прав человека, геноцид, и чужому, а тем более иностранцу, попасть туда непросто.
Кашгар - древнейший город Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), сердце Восточного Туркестана. Население - 1 млн, 92% - уйгуры. Говорят, это самый некитайский город Китая. И действительно, здесь скорее Центральная Азия, нежели КНР: до Пекина - 3440 км, а до киргизской границы всего 91, до таджикской - 144, афганской - 266.
Долгое время власти препятствовали проникновению сюда иностранцев, любой европеец, оказавшийся в Кашгаре, рассматривался как шпион. В 1857 г. ученому из Пруссии Адольфу Шлагинвейту здесь попросту отрубили голову. И все равно сюда тянуло исследователей. В 1858 г. разведывательную экспедицию в Кашгарию возглавил поручик Военного министерства России Чокан Валиханов. Он проник туда с караваном под видом казахского купца, переодетый в восточную одежду и с обритой, по местному обычаю, головой.
Нам головы брить не понадобилось - сегодня Синьцзян открыт для туристов и в аэропорту никаких препон для въезда мы не заметили. Более того, местные власти ставят задачу наращивать турпоток, который к концу года должен составить 200 млн. человек. Большинство, конечно, китайцы, но пускают и иностранцев. Хотя регион еще недавно считался проблемным.
Синьцзян был для Пекина головной болью на протяжении веков. При любой возможности местные жители поднимали восстания, иногда добиваясь независимости на несколько десятилетий. Но потом все возвращалось. Интересно, что в январе 1941 года губернатор Синьцзяна попросил руководство Советского Союза принять провинцию в состав СССР в качестве 17-й союзной республики. Но Сталин думал недолго и уже в феврале отказал.
В Музее борьбы с терроризмом в Урумчи подробно рассказывают обо всех терактах членов "Движения Восточного Туркестана" (признано ООН террористической организацией) и других сторонников независимости, начиная с 1990 г. И крутят видео - как заложнику отрезают голову, в упор расстреливают машину и как выглядит выстрел в лоб. Рядом - топоры, ружья-пистолеты и куча гранат, изъятых у исламистов, которые, кстати, и сегодня воюют в Сирии. С начала 2000-х взрывы бомб террористами-смертниками в автобусах, отелях и на рынках городов Синьцзяня, а потом и за его пределами, стали регулярными. Особенно зловеще выглядели отравления воды и уколы зараженными шприцами - СМИ сообщали о сотнях таких случаев, утверждая, что кололи в основном ханьцев, т.е. этнических китайцев.
В своем противостоянии Центру бедный и запущенный Синьцзян сравнивали с Чечней 1990-х. Руководство КНР определило все это как "Три зла" - терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм. Но в Пекине не стали искать тех, кто был готов навести порядок одним десантным полком.
В Кашгаре по-провинциальному тихо и спокойно. Улицы утопают в зелени, центр невысокий, башен-монстров и микрорайонов в стиле "Южное Бутово" намного меньше, чем в других городах КНР. Надписи на двух языках - китайском и уйгурском, только редкие лозунги - иероглифами, без перевода. Чисто и аккуратно, как в Беларуси. Никто не меняет бордюры и не перекладывает асфальт. Старый город - целая улица мелких кафе, спиртное и музыка до полуночи.
В Кашгаре вместо Ленина - самая большая в Китае статуя Мао Цзэдуна. Как и в СССР, в нацреспублику из центральных районов направлялись десятки тысяч специалистов - инженеров, врачей, учителей, что дает повод критикам обвинять Пекин в "ханизации" региона. В итоге в том же Урумчи ханьцев сегодня уже больше 75%. Вместе с тем партия следит, чтобы нацменьшинства были представлены во всех органах власти. Ряд руководителей СУАР - уйгуры, председатель Консультативного совета региона - казах. Но соблюдается и баланс власти, знакомый нам по советской национальной политике: если начальник уйгур.
Как и в больших городах республик СССР языком межнационального общения был русский, так и в Урумчи, а все чаще и в Кашгаре говорят на китайском. На нем идет преподавание в школах СУАР - считается, это способствует единству страны и народа. Но при желании можно записаться и на факультатив по уйгурскому. На единую нацию ориентирован и учебник истории. А вот газеты в Синьцзяне выходят на шести языках, радио вещает на пяти, ТВ - на четырех.
Нацменьшинствам, чтоб не бунтовали, положены льготы. К примеру, детям в южных районах СУАР - 15-летнее бесплатное обучение (3 года детсад и 12 школа). В некоторых селах, где от дома до школы далеко, ввели школьные автобусы, кое-где открыли интернаты. "На Западе нас обвиняют, что отрываем детей от родителей. Чушь. Это в США они забирали детей у родителей-индейцев", - возмущался один из собеседников. Каждый имеет право на бесплатный медосмотр раз в год. С 2021 года семьям малочисленных народов и в городах, и в селах разрешено иметь трех детей. Говорят, сейчас проблема в том, что много рожать уже не хотят.
Улучшение транспортной инфраструктуры будет способствовать социально-экономическому развитию Синьцзяна и росту благополучия его жителей.
Вот уезд под Кашгаром - веками жители брали воду из окрестных водоемов, что приводило к проблемам со здоровьем. А не так давно за 100 км в горах пробили скважину, проложили трубы, построили очистные сооружения, и теперь вода течет из крана. На проект ушло 1,7 млрд юаней ($250 млн), облегчена жизнь 475 тыс. человек. А вот реконструированный Старый город в Кашгаре, у нас это называется "реновация" - 7 млрд юаней, улучшены жилищные условия 65 тыс. семей. И таких проектов, когда основной инвестор государство, а жители тратят лишь малую часть стоимости, много. Квадрокоптеры здесь не наводят ужас на население, а мирно опыляют поля, лазерные пушки используются для обрезки деревьев, в отелях роботы развозят еду по номерам, а на заводах - детали под классическую музыку. Электромобили с зелеными номерами на улицах - уже обыденность. В еще недавно отсталом СУАР открыто 25 аэропортов, а из Кашгара в Урумчи (по-нашему, из областного центра в столицу нацреспублики) мы летели на гигантском Боинге-787, который обычно ставят на линии из Европы в Америку.
В Синьцзяне, где раньше передвигались в основном с караванами, в десятки раз выросла сеть автодорог - до 600 тыс. км. Регион пронизан железными дорогами, сейчас планируется соединить одной из них Китай и Пакистан, причем пройдет она через Гималаи на высоте 5 км. Высокоскоростные поезда здесь летают со скоростью 350 км/ч. Сейчас идут испытания следующего поколения - до 500 км/ч. А в вакуумном туннеле между Шанхаем и Ханчжоу длиной 150 км поезда на магнитной подвеске будут развивать скорость до 1000 км/ч, линию введут в эксплуатацию к 2035 году. Для сравнения: скорость "Сапсана", которым мы так гордимся, - 200 км/ч.
Редакция газеты провинции Шэнси (типа нашей областной газеты). Огромный экран с графиками и диаграммами. "ИИ отслеживает выход в соцсети любого пользователя на территории нашей провинции. Все их новости или сообщения попадают к нам в ленту, и, если они заслуживают внимания, тут же подключаются журналисты.
Благодаря политике центральных китайских властей экономика СУАР развивается высокими темпами, растет благосостояние населения, что выбивает почву из-под ног у пропагандистов идей "Восточного Туркестана" и значительно сокращает число его сторонников. Все больше жителей понимает, что беспорядки, которые пытались провоцировать враждебные силы, могут принести только вред и экономические убытки.
До 2016 года в Синьцзяне был совершена серия терактов, причина которых - религиозный экстремизм. Радикалы провоцировали народ выступать против власти. Говорили, что дороги и мосты нехаляльные, потому их надо разрушать. А если убивать не мусульман, попадешь в рай, там вино, женщины и вообще хорошо. Особенно часто это случалось в южных районах, где образованность низкая и люди сами не могли разобраться. Плюс было подстрекательство извне. Потому мы начали кампанию по дерадикализации. Тех, кто организовывал теракты и в них участвовал, наказывали по всей строгости закона, а заблуждавшихся или совершивших не очень тяжкие преступления направляли в центры профессиональной подготовки. Там они обучались новым профессиям, а параллельно изучали законы, религию, улучшали китайский язык. Раз в неделю их могли навещать родственники, при необходимости можно было отпроситься домой. Срок обучения - 6 месяцев, потом экзамены. Повторяю: это скорее школы, с бесплатным обучением, питанием, проживанием, а не лагеря, как их представляют западные СМИ. Да, в тяжелые периоды приходится применять экстренные меры. Но мы считаем, такие меры себя оправдали: некоторые выпускники занялись бизнесом, другим мы помогли с трудоустройством. Когда теракты прекратились, необходимость в подобных центрах отпала, и здания, в которых они находились, сегодня используются как средние школы.
Заключение
Несмотря на преследования мусульман-уйгуров, их любовь к своей стране по-прежнему непоколебима. Даже перед лицом сотен пыток и преследований патриотизм их не ослабевал. Они любят Китай. Мусульмане-уйгуры хотят жить со своей любимой и святой религией исламом в своей собственной стране.
На сегодняшний день выявлено 27 фабрик, которые связаны с 83 известными по всему миру брендами. Официальные представители торговых марок утверждают, что понятие не имели о принуждении граждан других стран работать и трудиться в стенах их фабрик.
С целью обеспечения основных прав человека в Синьцзяне были приняты законодательные акты, направленные на борьбу с бандитизмом и дерадикализацию региона. Эти меры максимально сдержали распространение терроризма. В Синьцзяне не произошло ни одного теракта. А местные жители снова вернулись к нормальной жизни.
https://dzen.ru/a/Zzx5LKEjsBmUI2Lh
«Лагеря перевоспитания» в Синьцзян-Уйгурском автономном округе Китая, где содержатся сотни тысяч уйгуров и казахов, — один из наиболее ярких примеров того, насколько масштабным сегодня может быть нарушение прав человека. По словам сбежавших оттуда, узников и узниц заставляют принимать стерилизующие препараты, им насильно делают аборты и склоняют к рабскому бесплатному труду на крупные мировые бренды. В этом регионе действует первая в мире система социального рейтинга, каждое действие уйгуров отслеживается, а их базовые права грубо нарушаются. Уйгурская активистка Аурелия Акмуллаева — о китайских репрессиях против уйгуров и национальном уйгурском движении.
Кто такие уйгуры и где живут?
Уйгуры являются коренным народом тюркского Восточного Туркестана. Это сформировавшаяся средневековая народность, у которой есть свой язык, культура и традиции. Среднеазиатские народы называют уйгуров кашгарцами, китайцы — чантоу, монголы — хотонами. На протяжении долгого времени страна, которую образовали племена уйгуров, называлась Уйгурстан или Уйгуристан, Могулия, Кашгария, Малая Бухария и Восточная Татария.
В Китае уйгуры являются вторым крупнейшим тюркским мусульманским народом. Они населяют основные территории северо-запада КНР, пограничные районы Киргизии и Казахстана. В Турции существует крупная диаспора уйгуров. Есть такие общины и в ОАЭ, Пакистане, Бельгии, Германии, Великобритании, Нидерландах, Канаде, Швеции, России, Австралии и Японии. Уйгурские общины образуют традиционные самоорганизации, составляющие один или несколько кварталов в городе под названием малля. Во главе стоят старшины жигит-беши, которых народ выбирает сам. Обычно такие общины являются членами уйгурских общественных организаций, объединенных во Всемирный уйгурский конгресс.
В Китайской Народной Республике проживет около 11 миллионов уйгуров. 7 000 человек — на юго-востоке КНР в провинции Хунань. За пределами Китая проживают около 5 000 человек, большая часть из них заселяет сопредельные с Китаем страны Средней Азии, где их насчитывается более 300 000: 248 000 в Казахстане, 50 000 в Киргизии, 20 000 в Узбекистане и около 3 000 в Туркмении.
Китайские генетики провели исследования, которые показали, что уйгуры на 60% принадлежат к европеоидной расе и на 40% — к монголоидной. По их оценке, смешение произошло около 126 поколений назад (2520 лет назад). Позже они провели другую научную работу, которая показала 30% принадлежности к европеоидной расе. Детальные исследования выявили, что народность уйгуры состоит из многих компонентов в разных пропорциях. Процент европеоидной и монголоидной рас отличается в зависимости от места жительства уйгуров. Генетически уйгуры больше схожи с жителями Восточной Азии.
Уйгурский язык относится к тюркской языковой группе, современный язык уйгуров называется новоуйгурский и считается преемником уйгурско-караханидского языка.
Древние уйгуры исповедовали буддизм, тенгрианство и манихейство. В 10 веке, в период караханидского правления, часть уйгуров приняла ислам. Сегодня основная часть верующих уйгуров мусульмане-сунниты ханафитского мазхаба.
Китай
Правительство Китая держит курс на уничтожение уйгурской национальности. Причиной столь жестокого обращения с уйгурами являются их многочисленные попытки освободиться от гнета Китая и получить независимость. В истории этой борьбы гайки затягивались всё сильнее с каждым новым протестом, с каждой попыткой уйгуров заполучить независимость. Территория Восточного Туркестана (СУАР) является важным для Китая регионом — здесь в недрах находится большое количество полезных ископаемых, поэтому Китай вот уже несколько веков крепко держится за его земли.
В международное сообщество время от времени проникает ужасающая информация о происходящем с уйгурами от бежавших узников концентрационных лагерей, хакеров и немногочисленных путешественников, которым удалось проникнуть в СУАР. Совсем недавно неизвестные хакеры взломали китайские сервера, на которых хранились тысячи фотографий с личными данными арестованных в СУАР уйгуров. Все эти данные опубликованы на сайте. Этот взлом стал причиной сильнейшего общественного резонанса — мировое сообщество впервые увидело такое большое количество качественных фотографий с личными данными уйгурских узников. На сайте можно посмотреть карточки заключенных, где указаны их личные данные: группа крови, возраст, причина ареста. Причинами ареста часто становятся такие абсурдные факты, как «прослушивание запрещенных материалов», «использование ПО для обхода цензуры» и т. д.
Последние крупные протесты против китайского режима в Восточном Туркестане происходили в 2008–2009 годах. Через несколько лет после этих событий Китай начал вводить всё более жестокие и бесчеловечные правила — сейчас уйгурам запрещено исповедовать ислам, иметь любые признаки религиозности, заводить более двоих детей на семью, соблюдать национальные обычаи и традиции, общаться с людьми, находящимися в других странах (в том числе с родственниками). В СУАР завозят большое количество ханьского населения с целью ассимиляции уйгурского народа.
Здесь действует система социального рейтинга, работе которой содействуют тысячи камер с системой распознавания лиц, аппараты по сканированию отпечатков пальцев, блокпосты между районами города.
Для того чтобы сделать бытовое, привычное для нас действие, например зайти во двор дома или оставить машину на парковке, уйгурам необходимо отсканировать лицо или отпечатки пальцев. Все перемещения заносятся в базу данных, а затем автоматизированная система снимает или прибавляет баллы социального рейтинга за «правильные» и «неправильные» действия.
Несколько лет назад у жителей СУАР конфисковали паспорта, с помощью которых они могли выехать за пределы страны, а вместо них выдали ID-карточки. В ID-карточке отображается уровень социального рейтинга гражданина, туда занесены его биометрические данные (отпечатки пальцев, данные ДНК, биометрические данные лица). ID-карточку уйгурам необходимо прикладывать на входе в общественные места, при передвижении из одного района города в другой. В зависимости от статуса и количества баллов гражданину разрешается или запрещается вход в то или иное место.
Лагеря
Концентрационные лагеря — это учреждения, куда отправляют уйгуров, обладающих низким социальным рейтингом и, по мнению властей, нуждающихся в перевоспитании. Власти Китая называют такие учреждения образовательными — там якобы обучают китайскому языку и профессиональным навыкам. В концентрационный лагерь помещают без суда и следствия на неопределенный срок, что в корне нарушает базовые права человека. Мировому сообществу очень сложно фиксировать подобные прецеденты и оказывать помощь заключенным, так как у всех уйгуров, проживающих вне СУАР, уже несколько лет разорваны все связи с родственниками, находящимися по ту сторону «Китайской колючей проволоки». Дело в том, что в 2009 году, после массовых беспорядков, в Синьцзяне около года не работал интернет, чтобы не допустить повторения подобных акций. После этого все действия жителей в социальных сетях стали тщательно отслеживать, поэтому уйгуры не могли писать о том, что действительно с ними происходило. В 2017 году, когда система социального рейтинга стала еще более жестокой, любые разговоры и переписки с людьми, которые находятся вне Китая, и вовсе запретили.
Подобным образом колючая проволока китайского «Большого Брата» разорвала ниточки связи тысяч уйгурских семей. В концентрационных лагерях с уйгурами происходят страшные события, о которых мировое сообщество может узнать только от узников, которым удалось освободиться и бежать в достаточно безопасное место, чтобы обо всем рассказать.
По данным Associated Press, с 2015 по 2018 год уровень рождаемости в СУАР упал на 60%, а с 2017 по 2019 год — на 48%. «Спад рождаемости в СУАР в 2017–2019 годах — самый значительный подобный прецедент в мире за последние 70 лет», — говорится в докладе ASPI. Такого резкого снижения рождаемости среди уйгуров китайцы достигают жесточайшими способами. В уйгурской автономии, если семья превышает норму в два ребенка на семью, женщину принуждают к аборту, обязывают выплачивать штраф, а если семья не выполняет эти требования, родителей сажают в «лагерь перевоспитания». По свидетельствам бывших заключенных, в концентрационных лагерях женщинам дают таблетки, после которых у них пропадает менструальный цикл и они становятся бесплодными.
Для исправной работы системы социального рейтинга СУАР находится под прицелом огромного количества камер с распознаванием лиц, сканеров зрачков и отпечатков пальцев. В 2016 году сдача ДНК стала обязательной процедурой для получения документов в СУАР. Тогда под видом бесплатных медицинских осмотров множество уйгуров сдали генетический материал, а теперь это делает их еще более уязвимыми перед взором китайского «Большого Брата» — правительство может вычислять родственников неугодных граждан и оказывать на них давление.
В лагере учат родину любить
• Большинство задержанных не получает прямых обвинений, но попадает в лагерь за использование мессенджеров (например, вотсап, который заблокирован в Китае), поездки за границу или общение с зарубежными родственниками, совершение необязательных религиозных обрядов.
• Без согласия жители Синьцзяна от 12 до 65 лет сдают ДНК, отпечатки пальцев, скан сетчатки и кровь для определения группы. На улицах установлены камеры для распознавания лиц. Кухонные ножи отслеживаются через QR-коды, которые предоставляют данные о владельце.
• Насилие в лагерях: избиения, использование электрошока, запрет на сон. Травмы или осложнившиеся болезни приводили к смертям. Женщины, которые вышли из лагеря, рассказывали об изнасилованиях (в том числе групповых), установлении без согласия внутриматочных спиралей и абортах.
• Китайская пропаганда (принудительное изучение языка, просмотр гостелевидения, восхваление правящей партии) и запреты (на ношение бороды и религиозные обряды).
В лагерь попала Гульзира Ауелхан – этническая казашка, которая выросла в Синьцзяне. За три года до этого она переехала к мужу в Казахстан, но вернулась в Китай за благословением отца. На таможенном пункте ее задержали пограничники. После этого она на 15 месяцев оказалась в лагере, где мусульман кормили свининой, а свидания с родственниками проходили в наручниках на руках и ногах.
Ее рассказ для «Медиазоны» [признана в России иностранным агентом]:
• «В лагере топчут человеческое достоинство, личность, индивидуальность, веру. Каждый день мы учили китайский язык. За слезы и жалобы на руки и на ноги надевают наручники, бьют дубинками. В туалет можно сходить два раза в день в ведро: утром и вечером. На все дается две минуты, если сидишь больше двух минут, воспитатель бьет по голове дубинкой».
• «Некоторых женщин ночью забирали куда-то, они возвращались под утро, лица их были в синяках и ссадинах, под ногтями кровь. Они говорили, что упали с кровати, а мы боялись спрашивать. У нас не было никаких человеческих прав, нас считали преступниками».
• После лагеря Ауелхан оказалась на фабрике: «Я шила варежки. Работала каждый день, почти без выходных. Когда три месяца подошли к концу, мне предложили остаться на фабрике еще на год и велели подписать договор. Сказали, если я не подпишу договор, меня снова отправят на перевоспитание. Я испугалась, но все равно не стала ничего подписывать. В туалете по телефону я обо всем рассказала мужу через WeChat – это китайский мессенджер, похожий на вацап. В тот же день на фабрике провели собрание.
На глазах у всех охранники вытащили меня из толпы работников и повели в подвал фабрики – это подземная тюрьма. Меня посадили на жолбарыс [металлический стул с замками для рук, ног и туловища, где невозможно пошевелиться], заковали руки, ноги и живот, вылили на меня тазик холодной воды и ударили током. От боли я не могла плакать и даже сглотнуть слюну. Под ногти на руках и на ногах загоняли иголки. Этот день длился для меня как год. Я думала, что умру».
Чем уйгуры помешали
Китай никогда не демонстрировал стремления к серьезной экспансии: многие века сил дряхлой империи еле-еле хватало на то, чтобы держать воедино собранное предками. Две тысячи лет страна училась сидеть на сотнях разбегающихся зайцев и огромную часть своей энергии тратила на попытки противостоять центробежным силам истории. Гигантские, несопоставимые со стандартами эпохи административные ресурсы, учет и контроль, противодействие новому, а потому опасному… В этих дисциплинах китайская традиция не знает себе равных. И, конечно, святость и неотторжимость любого куска исторического Китая прошита на подкорке здешнего общества.
Вне зависимости от того, кто на этом куске земли проживает. Вот национализма в его европейском понимании тут было немного, и малые народы в Китае обычно чувствовали себя примерно столь же комфортно, как и ханьцы. Другое дело, что комфорт — понятие растяжимое. От маоистской культурной революции, например, все пострадали примерно одинаково, а учитывая, что Синьцзян в те годы был популярным местом ссылки китайцев «на перевоспитание», мы понимаем, когда произошло основное заселение района титульной нацией: именно в 50-е — 70-е годы XX века сюда была направлена и согнана немалая часть местной ханьской общины. И все же деревни и крупнейшие города Синьцзяна — Кашгар, Аксу, Урумчи — по большей части были тюркскими. Даже визуально: мечети, минареты, чалмы, хиджабы и блеяние баранов, имеющих свои основания опасаться священного месяца Рамадана.
После смерти Мао и начала относительной либерализации режима уйгуры вздохнули даже несколько свободнее, чем весь остальной Китай. За районом оставалась кое-какая автономия, и многие небесспорные реалии китайской внутренней политики здесь были значительно смягчены. Например, ограничение рождаемости затронуло уйгуров куда меньше, чем ханьцев: если ханьцам в городе разрешалось иметь только одного ребенка (в деревне — двоих, если старшей была девочка), то уйгурам, как малому народу, было позволено заводить аж трех потомков. Что для тюрков-мусульман, конечно, все равно было совершенно нестерпимым вмешательством в их религиозные и культурные традиции. Борьба с религией тут тоже велась мягче, чем в прочих областях, но уйгуры вовсе не желали ограничения их религиозных прав.
Но уйгуры мечтали о Великом Туркестане, своем собственном государстве для тюркских районов, и регулярно заявляли о своих мечтах, что было совершенно недопустимым и преступным действием с точки зрения Компартии Китая. Поэтому с конца 80-х годов XX века по начало XXI века тут кипела активная борьба. Уйгуры бастовали, устраивали манифестации, взывали к международной общественности и создавали в Европе Национальный конгресс Восточного Туркестана (позднее — Всемирный уйгурский конгресс), требуя свободы, независимости, реальной автономии, чтобы прекратили преследовать их лидеров и идеологов, перестали стрелять в студенческие демонстрации и прочая и прочая. Европейцы очень уйгурам сочувствовали. Китай же полагал, что у него на руках имеется бунтующая провинция, в которой за двадцать лет прошло более 400 мятежей и были совершены тысячи террористических актов. Причем Китай полагал, что дело тут не только в пантюркизме, но и в сильнейшем исламистском влиянии на регион, что, впрочем, неудивительно, так как граничит Синьцзян, например, с такими оазисами мира и спокойствия, как Афганистан и Пакистан.
За что?
2019 году Китай опубликовал доклад «Борьба против терроризма и экстремизма и защита прав человек в Синьцзяне», в котором указал, что за пять прошлых лет задержал 13 тысяч террористов, уничтожил 1,6 тысячи группировок и изъял около 350 тысяч копий нелегальных религиозных материалов. Авторы доклада добавили, что китайский суд действует по закону и «соблюдает верный баланс между состраданием и жестокостью».
Западные государства и представители ООН обвинили Китай в нарушении прав человека, когда около миллиона мусульман из Синьцзяна, которые не совершили никаких правонарушений, попали в лагеря перевоспитания. Китай подтвердил их наличие, но сказал, что в них происходит интеграция людей в китайскую жизнь: изучение языка, понимание законов, получение профессии.
С 2014 по 2019 год через них прошли около 7,7 миллиона человек. Эти цифры дал сам Китай, который объяснил создание таких лагерей борьбой с низкой образованностью и слабой экономикой в Синьцзяне и связал такое положение с отказом сепаратистов и религиозных экстремистов от улучшения жизни в регионе. По версии властей, за пять лет число трудоустроенных выросло на два миллиона, а некоторые из них открывают собственный бизнес.
Китай отрицал преследование мусульман по религиозному признаку, говорил о борьбе с терроризмом и называл «Исламское движение Восточного Туркестана» главной сепаратистской организацией. Эксперты ООН получили информацию от свидетелей, что в таких лагерях мусульмане из Синьцзяна под угрозой физического насилия отказываются от религиозных обрядов, учат китайский язык, смотрят пропагандистские фильмы, поют песни коммунистической партии и изучают политику КНР.
Председатель СУАР Шохрат Закир назвал это ложью и сравнил: «На самом деле это похоже на пансионаты, где люди бесплатно живут и питаются». Представитель КНР Ху Лянхэ сказал, что туда попадают мелкие правонарушители для реабилитации и реинтеграции. Он опроверг информацию об идеологической обработке уйгуров и назвал лагеря учреждениями профессионального образования. «Настоящее время» [признано в России иностранным агентом] выпускало репортаж, где показаны кадры с учебой и досугом уйгуров по китайским программам.
Монолог белоруса, который ездил к уйгурам: «Это не выглядит как город-тюрьма. Процессы, которые там происходят, идут невидимо даже для местного глаза»
Что говорит и Китай и Россия
Синьцзян – важное месторождение нефти и газа и главный регион Китая по добыче хлопка. По данным NBC за 2018 год, на него приходится 83,8% от общего производства. Власти прокачивают в Синьцзяне легкую промышленность и открывают новые текстильные фабрики. Возможно, для сбора хлопка используется труд людей из лагерей (бесплатный или дешевый).
Гульзира Ауелхан после выхода из лагеря за три месяца работы на фабрике получила 230 юаней [меньше трех тысяч рублей на 2022 год] вместо обещанных 600. Так было в период заключения: «Нас отвозили на фабрику рано утром, когда было еще темно. Там было как в лагере – повсюду вооруженные охранники.
Нас там было около 500 человек – в основном уйгурки и казашки. Работали по 11-12 часов в сутки с перерывом в 40 минут на обед. Было тяжело – мы старались помогать друг другу, чтобы выполнить дневную норму. Тех, кто не справлялся, могли наказать. Вечером нас отвозили обратно в лагерь – и там еще были занятия. Можно сказать, что нам пытались промывать мозги».
В 2020 году ASPI [австралийский институт стратегической политики] изучил изображения со спутников. Он зафиксировал, что с 2017 по 2019 год Китай отправил не меньше 80 тысяч уйгуров на работу в другие провинции на фабрики, которые связаны с мировыми брендами. Среди них – Apple, Google, Microsoft, adidas, Nike, Mercedes-Benz, Volkswagen. Там уйгуры не могли покидать общежития и подвергались идеологической обработке.
Власти Китая опровергли информацию о принудительном труде, а перемещения людей на работу в разные части страны назвали частью программы по борьбе с бедностью. Председатель КНР Си Цзиньпин говорил: «Все этнические группы в Синьцзяне живут счастливо. Практика показала, что стратегия по управлению регионом полностью себя оправдала».
Телеканал Кыргызстана показывал репортаж на русском языке из Синьцзяна, где снимавшиеся в ролике представители уйгуров говорят о возможностях заниматься фермерским хозяйствам и поддержке от китайских властей.
Президент России Владимир Путин сказал, что встречался с уйгурами, которые сказали ему о поддержке китайской власти: «Считают, что Китай очень много сделал для людей, проживающих в этом районе, с точки зрения экономики, поднятия культуры и так далее.
Город Синьцзян сегодня
Синьцзян - самый закрытый район Китая, вокруг которого на Западе ходит много леденящих кровь слухов. Пишут, что мусульманских женщин там стерилизуют, чтобы население не росло, длинные бороды мужчинам отрезают прямо на улицах, а имена Мухаммед и Фатима для новорожденных вообще под запретом. Что за уйгурами там ведется массовая слежка, на их машины устанавливают GPS-датчики, а у жителей в возрасте от 16 до 65 лет принудительно собирают ДНК. А еще там трудовые и концентрационные лагеря, массовые нарушения прав человека, геноцид, и чужому, а тем более иностранцу, попасть туда непросто.
Кашгар - древнейший город Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), сердце Восточного Туркестана. Население - 1 млн, 92% - уйгуры. Говорят, это самый некитайский город Китая. И действительно, здесь скорее Центральная Азия, нежели КНР: до Пекина - 3440 км, а до киргизской границы всего 91, до таджикской - 144, афганской - 266.
Долгое время власти препятствовали проникновению сюда иностранцев, любой европеец, оказавшийся в Кашгаре, рассматривался как шпион. В 1857 г. ученому из Пруссии Адольфу Шлагинвейту здесь попросту отрубили голову. И все равно сюда тянуло исследователей. В 1858 г. разведывательную экспедицию в Кашгарию возглавил поручик Военного министерства России Чокан Валиханов. Он проник туда с караваном под видом казахского купца, переодетый в восточную одежду и с обритой, по местному обычаю, головой.
Нам головы брить не понадобилось - сегодня Синьцзян открыт для туристов и в аэропорту никаких препон для въезда мы не заметили. Более того, местные власти ставят задачу наращивать турпоток, который к концу года должен составить 200 млн. человек. Большинство, конечно, китайцы, но пускают и иностранцев. Хотя регион еще недавно считался проблемным.
Синьцзян был для Пекина головной болью на протяжении веков. При любой возможности местные жители поднимали восстания, иногда добиваясь независимости на несколько десятилетий. Но потом все возвращалось. Интересно, что в январе 1941 года губернатор Синьцзяна попросил руководство Советского Союза принять провинцию в состав СССР в качестве 17-й союзной республики. Но Сталин думал недолго и уже в феврале отказал.
В Музее борьбы с терроризмом в Урумчи подробно рассказывают обо всех терактах членов "Движения Восточного Туркестана" (признано ООН террористической организацией) и других сторонников независимости, начиная с 1990 г. И крутят видео - как заложнику отрезают голову, в упор расстреливают машину и как выглядит выстрел в лоб. Рядом - топоры, ружья-пистолеты и куча гранат, изъятых у исламистов, которые, кстати, и сегодня воюют в Сирии. С начала 2000-х взрывы бомб террористами-смертниками в автобусах, отелях и на рынках городов Синьцзяня, а потом и за его пределами, стали регулярными. Особенно зловеще выглядели отравления воды и уколы зараженными шприцами - СМИ сообщали о сотнях таких случаев, утверждая, что кололи в основном ханьцев, т.е. этнических китайцев.
В своем противостоянии Центру бедный и запущенный Синьцзян сравнивали с Чечней 1990-х. Руководство КНР определило все это как "Три зла" - терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм. Но в Пекине не стали искать тех, кто был готов навести порядок одним десантным полком.
В Кашгаре по-провинциальному тихо и спокойно. Улицы утопают в зелени, центр невысокий, башен-монстров и микрорайонов в стиле "Южное Бутово" намного меньше, чем в других городах КНР. Надписи на двух языках - китайском и уйгурском, только редкие лозунги - иероглифами, без перевода. Чисто и аккуратно, как в Беларуси. Никто не меняет бордюры и не перекладывает асфальт. Старый город - целая улица мелких кафе, спиртное и музыка до полуночи.
В Кашгаре вместо Ленина - самая большая в Китае статуя Мао Цзэдуна. Как и в СССР, в нацреспублику из центральных районов направлялись десятки тысяч специалистов - инженеров, врачей, учителей, что дает повод критикам обвинять Пекин в "ханизации" региона. В итоге в том же Урумчи ханьцев сегодня уже больше 75%. Вместе с тем партия следит, чтобы нацменьшинства были представлены во всех органах власти. Ряд руководителей СУАР - уйгуры, председатель Консультативного совета региона - казах. Но соблюдается и баланс власти, знакомый нам по советской национальной политике: если начальник уйгур.
Как и в больших городах республик СССР языком межнационального общения был русский, так и в Урумчи, а все чаще и в Кашгаре говорят на китайском. На нем идет преподавание в школах СУАР - считается, это способствует единству страны и народа. Но при желании можно записаться и на факультатив по уйгурскому. На единую нацию ориентирован и учебник истории. А вот газеты в Синьцзяне выходят на шести языках, радио вещает на пяти, ТВ - на четырех.
Нацменьшинствам, чтоб не бунтовали, положены льготы. К примеру, детям в южных районах СУАР - 15-летнее бесплатное обучение (3 года детсад и 12 школа). В некоторых селах, где от дома до школы далеко, ввели школьные автобусы, кое-где открыли интернаты. "На Западе нас обвиняют, что отрываем детей от родителей. Чушь. Это в США они забирали детей у родителей-индейцев", - возмущался один из собеседников. Каждый имеет право на бесплатный медосмотр раз в год. С 2021 года семьям малочисленных народов и в городах, и в селах разрешено иметь трех детей. Говорят, сейчас проблема в том, что много рожать уже не хотят.
Улучшение транспортной инфраструктуры будет способствовать социально-экономическому развитию Синьцзяна и росту благополучия его жителей.
Вот уезд под Кашгаром - веками жители брали воду из окрестных водоемов, что приводило к проблемам со здоровьем. А не так давно за 100 км в горах пробили скважину, проложили трубы, построили очистные сооружения, и теперь вода течет из крана. На проект ушло 1,7 млрд юаней ($250 млн), облегчена жизнь 475 тыс. человек. А вот реконструированный Старый город в Кашгаре, у нас это называется "реновация" - 7 млрд юаней, улучшены жилищные условия 65 тыс. семей. И таких проектов, когда основной инвестор государство, а жители тратят лишь малую часть стоимости, много. Квадрокоптеры здесь не наводят ужас на население, а мирно опыляют поля, лазерные пушки используются для обрезки деревьев, в отелях роботы развозят еду по номерам, а на заводах - детали под классическую музыку. Электромобили с зелеными номерами на улицах - уже обыденность. В еще недавно отсталом СУАР открыто 25 аэропортов, а из Кашгара в Урумчи (по-нашему, из областного центра в столицу нацреспублики) мы летели на гигантском Боинге-787, который обычно ставят на линии из Европы в Америку.
В Синьцзяне, где раньше передвигались в основном с караванами, в десятки раз выросла сеть автодорог - до 600 тыс. км. Регион пронизан железными дорогами, сейчас планируется соединить одной из них Китай и Пакистан, причем пройдет она через Гималаи на высоте 5 км. Высокоскоростные поезда здесь летают со скоростью 350 км/ч. Сейчас идут испытания следующего поколения - до 500 км/ч. А в вакуумном туннеле между Шанхаем и Ханчжоу длиной 150 км поезда на магнитной подвеске будут развивать скорость до 1000 км/ч, линию введут в эксплуатацию к 2035 году. Для сравнения: скорость "Сапсана", которым мы так гордимся, - 200 км/ч.
Редакция газеты провинции Шэнси (типа нашей областной газеты). Огромный экран с графиками и диаграммами. "ИИ отслеживает выход в соцсети любого пользователя на территории нашей провинции. Все их новости или сообщения попадают к нам в ленту, и, если они заслуживают внимания, тут же подключаются журналисты.
Благодаря политике центральных китайских властей экономика СУАР развивается высокими темпами, растет благосостояние населения, что выбивает почву из-под ног у пропагандистов идей "Восточного Туркестана" и значительно сокращает число его сторонников. Все больше жителей понимает, что беспорядки, которые пытались провоцировать враждебные силы, могут принести только вред и экономические убытки.
До 2016 года в Синьцзяне был совершена серия терактов, причина которых - религиозный экстремизм. Радикалы провоцировали народ выступать против власти. Говорили, что дороги и мосты нехаляльные, потому их надо разрушать. А если убивать не мусульман, попадешь в рай, там вино, женщины и вообще хорошо. Особенно часто это случалось в южных районах, где образованность низкая и люди сами не могли разобраться. Плюс было подстрекательство извне. Потому мы начали кампанию по дерадикализации. Тех, кто организовывал теракты и в них участвовал, наказывали по всей строгости закона, а заблуждавшихся или совершивших не очень тяжкие преступления направляли в центры профессиональной подготовки. Там они обучались новым профессиям, а параллельно изучали законы, религию, улучшали китайский язык. Раз в неделю их могли навещать родственники, при необходимости можно было отпроситься домой. Срок обучения - 6 месяцев, потом экзамены. Повторяю: это скорее школы, с бесплатным обучением, питанием, проживанием, а не лагеря, как их представляют западные СМИ. Да, в тяжелые периоды приходится применять экстренные меры. Но мы считаем, такие меры себя оправдали: некоторые выпускники занялись бизнесом, другим мы помогли с трудоустройством. Когда теракты прекратились, необходимость в подобных центрах отпала, и здания, в которых они находились, сегодня используются как средние школы.
Заключение
Несмотря на преследования мусульман-уйгуров, их любовь к своей стране по-прежнему непоколебима. Даже перед лицом сотен пыток и преследований патриотизм их не ослабевал. Они любят Китай. Мусульмане-уйгуры хотят жить со своей любимой и святой религией исламом в своей собственной стране.
На сегодняшний день выявлено 27 фабрик, которые связаны с 83 известными по всему миру брендами. Официальные представители торговых марок утверждают, что понятие не имели о принуждении граждан других стран работать и трудиться в стенах их фабрик.
С целью обеспечения основных прав человека в Синьцзяне были приняты законодательные акты, направленные на борьбу с бандитизмом и дерадикализацию региона. Эти меры максимально сдержали распространение терроризма. В Синьцзяне не произошло ни одного теракта. А местные жители снова вернулись к нормальной жизни.
https://dzen.ru/a/Zzx5LKEjsBmUI2Lh
Следующая публикация
Нет комментариев