Глава девятая
Не успела Наталья достать из духовки свой фирменный рыбный пирог, как за окном раздались голоса, и у калитки она увидела Святослава Константиновича и Флориана. Снимая на ходу передник, Наталья поспешила навстречу гостям.
– Милости прошу в дом, мои дорогие! Давид ещё утром позвонил мне и сказал, какие замечательные гости будут у нас вечером. Я так рада вас видеть! С минуты на минуту должны подойти Алесь Романович и Марта Владимировна, и будем садиться за стол.
Завидев на крыльце статную черноглазую красавицу в льняном платье свободного покроя, скрывающем округлые формы, Флориан подумал: «Кажется, совсем скоро аист принесёт в этот дом радость!»
Тем временем Давид, недавно вернувшийся со службы, успел переодеться и тоже вышел поприветствовать гостей. Увидев батюшку в рубашке спортивного покроя и тёмно-синих джинсах, Флориан подумал: «В мирской одежде он выглядит намного моложе, и, если не знать, что он священник, его можно принять за писателя или артиста».
Хотя борода и придавала Давиду солидности и даже некоторой строгости, его глаза светились добротой и любовью.
Профессор уже бывал у Хольцеров, но на сей раз, переступив порог этого гостеприимного дома, с удовольствием заметил приятные перемены: на стенах появились новые обои, потолок аккуратно побелен, книг на книжных полках стало ещё больше, а на письменном столе появилась новая пишущая машинка.
У Флориана каких-либо представлений о том, что он увидит в доме священника, не было, но когда, помимо небольшого домашнего иконостаса, он увидел пишущую машинку и висевшую на стене гитару, то ничуть не удивился, ведь он ещё утром понял, что отец Давид довольно своеобразный батюшка. Единственное, что немного озадачило Флориана, — он не знал, как обращаться к его жене. Словно почувствовав это, Наталья сказала, что духовные полномочия её мужа ни коим образом не передаются ей и никак не выделяют её из мирян, и она предпочитает, чтобы к ней обращались не «матушка», а просто по имени.
Вскоре подошли Алесь с Мартой, и хозяева пригласили гостей к столу.
– Сегодня у меня такой счастливый день! – радостно воскликнул Давид. – Я уже не говорю о той огромной радости, которую доставили мне вы своим присутствием, друзья мои. Ведь то, что вы сегодня здесь, для меня самый большой подарок. Но это ещё не всё. Кем бы вы думали оказался представительный мужчина, подъехавший утром к храму на иномарке? – Давид интригующе посмотрел на профессора и Флориана. – Это немецкий бизнесмен Герман Фишер, владелец крупной строительной фирмы в Ганновере. Оказывается, его дальний родственник по материнской линии был архитектором, по проекту которого построена наша церковь. Так вот, в память о своём знаменитом предке, Герман решил пожертвовать на ремонт церкви большую сумму денег. Теперь мы сможем нанять хороших мастеров...
– А что, этот Герман живёт теперь у нас? – поинтересовался профессор.
– Нет, он живёт в Германии, но по делам фирмы часто приезжает сюда.
Святослав Константинович вопросительно взглянул на Богдановича:
– Думаю, мастера — это по твоей части, Алесь. Но тут нужна не только бригада умелых строителей, но и талантливый художник-реставратор вроде тебя, которому будет под силу привести в порядок старинную роспись под куполом.
Алесь на минуту призадумался, а потом ответил:
– Я понял твой намёк, Святослав, но, к сожалению, я не могу взяться за эту работу, поскольку на её выполнение потребуется довольно много времени, которого, ты сам прекрасно знаешь, у меня нет. Но мне в голову пришла сейчас одна идея... Помнишь, я как-то рассказывал тебе про одного из моих учеников, который пишет замечательные портреты и пейзажи?
– Ты имеешь в виду того талантливого юношу, которому ты пророчил всемирную славу и известность? Если мне не изменяет память, его зовут Глеб?
– Да, именно его. Несколько лет мы с ним не общались, а тут недавно я надумал позвонить ему, и мы проговорили целый час. За время, что мы не виделись, он успел жениться...
- Но ведь это нормально, когда молодой мужчина женится.
- Конечно, нормально, но женился-то он не на ком нибудь, а на Галинке, дочке Антонины Акимовны, медсестры, которая вместе с родителями Марты работала в нашем санатории. Ты ведь её помнишь?
- Кого? Галинку? Помню, конечно. Она так красиво пела, что я даже советовал ей поступать учиться в консерваторию, но она выбрала точные науки и стала преподавателем физики и математики. А Акимовна? Она ведь, кажется, умерла полгода назад?
- Да, в этом месяце будет ровно полгода. Гале нужно будет вступать в наследство.
- Так может, они с Глебом переедут в Ольшанку?
- Они пока не решили, но это не исключено.
– И ты считаешь, что он сможет отреставрировать роспись в нашем храме? – не скрывая скептицизма, спросил профессор. – Но ведь для этого нужны богатый опыт и практика, а он, как я понимаю, ещё очень молод.
– Ты прав, но, кроме этого, ещё нужно, чтобы в сердце художника горел живой огонь веры и любви. А в его сердце горит такой огонь, и я уверен, он сумеет отреставрировать роспись не хуже меня. Я, конечно, буду наблюдать за его работой и при необходимости всегда смогу помочь. Впрочем, что я разглагольствую? Завтра же позвоню ему и попрошу приехать.
Вечер продолжался, и, глядя на отца Давида и его красавицу жену, Флориан подумал: «Судьба явно решила меня побаловать! Позавчера я познакомился с Алесем Романовичем и Мартой Владимировной, а сегодня она преподнесла мне ещё один щедрый подарок — встречу с отцом Давидом и Натальей Анатольевной».
– Вам понравилось у нас в Ольшанке? – спросил Давид, поймав на себе восторженный взгляд Флориана.
– Наверное, «нравится» — не совсем то слово, которым я мог бы выразить своё впечатление. Я просто в восторге от всего, что здесь увидел! Но, если позволите, я скажу о другом. Переступая утром порог церкви, я не ожидал, что со мной произойдёт нечто подобное...
– Что вы имеете в виду?
– Меня так заинтересовали ваши слова о христианстве, что мне захотелось узнать о нём как можно больше. Может быть, вы порекомендуете мне какие-нибудь книги?
- Буду счастлив послужить вам, но, прежде чем давать какие-то советы и рекомендации, должен сказать вам нечто очень важное. Даже если человек выучит наизусть всё Святое Писание и все молитвы, даже если он будет постоянно ходить в храм и соблюдать все посты и обряды, это ещё не гарантия, что он станет истинным христианином. Христа нужно найти в себе, в своём сердце! Наверняка вы, как и любой человек, не на словах знакомы с математикой. С ней мы сталкиваемся постоянно. Но я вспомнил о математике не потому, что обойтись без неё в повседневной жизни практически невозможно, а потому, что это, пожалуй, единственная наука, в которой нет и никогда не будет никакого лицемерия и фальши. В ней нет никакой отсебятины, какой бы важной она кому-то ни казалась. Если в математической формуле или теореме заменить хотя бы один знак или число, то получить точный ответ не удастся, на какие бы ухищрения ни шёл ум. Точно также и в христианстве, с той лишь разницей, что здесь нет такого огромного количества формул, а есть одна, но именно она является тем ключом, которым можно открыть не только любую дверь, но и любое сердце.
– И что же это за формула?
– Бог есть любовь! Утром я говорил вам, что закон любви — самый главный в христианстве, ведь любовь нельзя заменить ничем. Можно придумать множество красивых обрядов, написать целый свод правил, и всё это, наверное, будет представлять какой-то интерес, но без любви это будет лишь жалкой пародией на христианство. – О музыке, наверное, можно сказать то же самое. Если в партитуру закрадётся хоть одна фальшивая нота, будут нарушены красота и гармония всего произведения.
– Вы очень точно подметили! Надеюсь, о музыке мы с вами поговорим ещё не раз, ведь в моей жизни, как и в вашей, она занимает особое место. Благодаря маме и Святославу Константиновичу я с первых дней жизни рос в атмосфере, где царила музыка.
Тут к разговору присоединился Святослав Константинович:
– По поводу сходства музыки с математикой ты абсолютно прав, Давид. Музыка и математика из одного источника. Ещё Лейбниц говорил, что музыка есть бессознательное упражнение души в арифметике. Музыка – это величайшее чудо, подаренное человечеству. Она даёт нам возможность воспринимать мир с помощью звуков. Ни один вид искусства, кроме музыки, не способен на это. Люди часто задаются вопросом: что подлинно в этом мире? Искусство и культура! Но надо всем стоит музыка, а всё остальное – не более чем декорации.
– Вы так интересно рассуждаете, Святослав Константинович! А я, признаться, никогда не задумывался об этом. Наверное, потому, что музыка и так всегда была главным смыслом моей жизни, – глядя на профессора, произнёс Флориан.
– Раньше я и сам мало думал о таких вещах. Из-за постоянной занятости у меня не было времени на философские размышления, — добродушно рассмеялся профессор, — но, надеюсь, теперь свободного времени у меня будет больше, и я смогу осуществить то, что задумал много лет назад, — все вопросительно посмотрели на профессора. — Вернувшись из Мюнхена, я твёрдо решил многое изменить в своей жизни.
– Что вы вкладываете в понятие «многое изменить»? – с нескрываемым любопытством спросил Давид.
– Я решил уйти из консерватории и заняться собственным проектом, о котором мечтаю уже много лет.
Рассказать о своём проекте Святослав Константинович не успел. За окном послышались шаги, и спустя минуту на пороге появилась Елена Михайловна с двумя огромными, видимо, очень тяжёлыми сумками. Окинув приветливым взглядом присутствующих, она радостно всплеснула руками и произнесла чарующим голосом:
– Мир этому дому! Вот скажите, люди добрые, разве это не чудо? Если бы я не приехала, то не встретилась бы с вами, Святослав Константинович, и не познакомилась бы с вами, Флориан. Ведь вы Флориан, да? – юноша смущённо кивнул. – Когда Елисей узнал, что я собираюсь в Ольшанку, то предложил мне ехать с ним, и я, не раздумывая, согласилась. Оказывается, он родом из этих мест, и тут неподалёку, на другом берегу Лососянки, живут его родители. По дороге мы ещё заехали в G., и к нам присоединился приятель Елисея, очень милый и симпатичный, но до невозможности скромный молодой человек.
– Мама, ты, как всегда, непредсказуема! – счастливо улыбаясь, произнёс Давид, поднимаясь навстречу матери. По выражению его лица было видно, что он несказанно рад приезду Елены Михайловны и ничуть не удивлён её неожиданному появлению. – Как ты донесла эти сумки, их же невозможно поднять?
– Сумки мне помог донести Елисей. Я приглашала их зайти в дом, но они, сославшись на поздний час, отказались.
– Кто такой этот Елисей?
– Елисей – журналист, главный редактор молодёжного журнала, в котором, между прочим, время от времени появляются и мои статьи о музыке. Его приятель, как я поняла, тоже журналист.
Глядя на Елену Михайловну, Флориан подумал: «Недаром муж так ревновал её, что даже заставил уйти со сцены. Если она и теперь так великолепно выглядит, то можно себе представить, какой красавицей она была в молодости!» Елена Михайловна и вправду была необыкновенно хороша собой. И хотя возраст уже безжалостно старался напомнить ей о себе, она по-прежнему оставалась стройной сероглазой шатенкой с правильными чертами лица и всем своим обликом напоминала тех прекрасных женщин, которых, без преувеличения, можно назвать символом той чудесной — к сожалению, навсегда уходящей — эпохи, в которой ценились естественная красота, женственность и подлинная духовность.
С появлением этой необыкновенной женщины комната наполнилась умиротворением и покоем, и Флориан невольно подумал: «Какое это счастье, когда у тебя есть такая мама! »
– Я ещё не слышала вашу игру, Флориан, но читала отзывы о вас в газетах. Вас превозносят до небес и восхищаются вашим талантом даже те критики, от которых слова доброго никогда не услышишь. И знаете, я им верю. В ваших глазах сияет огонь, который бывает только у избранных и у гениев, – глядя на Флориана, произнесла Елена Михайловна.
На несколько секунд воцарилось молчание, а потом Святослав Константинович сказал:
– После таких слов, дорогая Елена Михайловна, Флориану не остаётся ничего другого, как пригласить вас на свой концерт. Но, может, не обязательно ждать так долго? Мы пробудем в Ольшанке ещё несколько дней, так почему бы не вспомнить былые времена и не организовать музыкальный вечер, наподобие тех, что мы когда-то организовывали? Помните?
– Ещё бы не помнить! Это были незабываемые вечера, ведь сюда приезжали известные музыканты, артисты и художники. Как печально, что многих из них уже нет с нами.
– Ничего не поделаешь, это жизнь. Но на смену ушедшим приходят молодые, и, должен вам сказать, среди них есть немало по-настоящему одарённых и талантливых людей. Возможно, нам не удастся дозвониться до всех, кого мы захотим пригласить на наш вечер, но если человек десять соберётся, то для первого раза это будет совсем неплохо. Вы можете пригласить Елисея и его скромного приятеля, а Марта позвонит Ларе, — профессор лукаво подмигнул Флориану. — Уверен, когда Лара узнает, что здесь находится Флориан, она бросит все свои дела и на первой же электричке примчится домой. – Вы подали прекрасную идею, Святослав Константинович. Признаться, я уже соскучилась и по настоящей музыке, и по интересному общению. А скажите, о чём это вы так увлечённо рассказывали, когда я вошла в комнату?
– Собирался поделиться своими планами на будущее. Дело в том, что я решил уйти из консерватории, а точнее – уже ушёл. После смены ректора обстановка там изменилась до неузнаваемости. Оно-то и раньше далеко не всё было гладко, но такого балагана, как сейчас, там ещё никогда не было. Но это не единственная причина...
– И чем же вы намерены заниматься? Ведь вы и дня не проживёте без музыки и своих студентов.
– А кто сказал, что я собираюсь жить без музыки и без студентов? Как раз наоборот! Я хочу создать в Ольшанке Школу Искусств для одарённых деток и пригласить в неё высокопрофессиональных преподавателей, одержимых любовью к музыке.
– Я знала, что когда-нибудь вы решитесь на это! Бесспорно, вы великий музыкант, но я всегда считала вас и не менее великим педагогом, и всегда жалела о том, что в консерватории у вас практически нет возможности проявить свой педагогический талант в полную силу.
– Надеюсь, Господь даст мне силы и время, чтобы я смог осуществить свою мечту.
– Если бы я оказалась вам полезной и вы приняли меня в свою команду, я бы присоединилась к вам не раздумывая. Да и не только я, поверьте. Среди моих друзей много замечательных педагогов, которые самоотверженно трудятся в школах и институтах, но закостенелая система образования безжалостно сводит на нет все их прогрессивные начинания. Они пойдут за вами, если вы их позовёте. – Даже не ожидал, что вы с таким воодушевлением отнесётесь к моей идее. Буду счастлив, если мы с вами будем заниматься одним делом, но ведь школу ещё нужно построить, а на это уйдёт не меньше года. И это в лучшем случае! Вы ведь не понаслышке знаете, как иногда бывает трудно преодолеть бюрократические препоны.
– О да! После смерти мужа мне не раз пришлось столкнуться с этим. Однако вы задумали богоугодное дело, Святослав Константинович, и я уверена, Высшие Силы вам помогут.
Приятная беседа продолжалась, и вдруг до Флориана донеслись слова «Себастьян» и «Долина Ангела». Ход его мыслей тут же переменился, и он весь превратился в слух.
– Тебе так и не удалось найти в церковном архиве хоть какие-нибудь документы, проливающие свет на Себастьяна? – поинтересовалась Елена Михайловна у Давида.
– К сожалению, нет. Нина Романовна недавно скоропостижно скончалась, а встретиться с Иосифом Юрьевичем мне пока тоже не удалось, ведь в храме он почему-то не бывает. Недавно я встретил его на улице, но он был так погружён в свои мысли, что не замечал никого вокруг, и я не решился с ним заговорить.
– Святослав Константинович, вы ведь хорошо знаете Иосифа, правда? Что он за человек? Я мало с ним общалась, и плохо его помню, ведь прошло уже столько лет...
– Мы с ним знакомы очень давно. Он мой хороший друг и, к тому же, крёстный отец Мартина. Надо сказать, человек он весьма своеобразный, и его отношение к церкви и священнослужителям, наверное, оставляет желать лучшего, но, поверьте, на то у него есть свои, глубоко личные причины, которые я не вправе озвучивать за его спиной. А что касается вашей с ним встречи, Давид, я думаю, он с радостью согласится с тобой встретиться, как только вернётся из города.
Вечер был таким тёплым и безветренным, что, хотя окно в комнате было раскрыто настежь, дышать было нечем, и, когда Давид предложил выйти на улицу, все с удовольствием согласились.
Алые краски догорающего заката напоминали яркую акварель, быстро исчезающую в черноте наступающей ночи.
Женщины тут же присели на скамейку под окном, рядом с большим кустом пурпурной сирени, сладкий аромат которой щедро разливался вокруг. У них были свои секреты, посвящать в которые мужчин они явно не собирались. Мужчины же, пройдя чуть дальше, остановились у огромной, обильно цветущей груши.
– Это очень старая груша, я помню её ещё с детства, – сказал Давид. – Пашка часто забирался на самый верх и, скрывшись в густых ветвях, пугал нас с Мартином, изображая разбойника. Удивительно, что она до сих пор плодоносит, ведь ей уже больше сорока лет.
– Деревья, посаженные с любовью, живут долго, да и земля у нас тут плодородная, так что ничего удивительного в этом нет, – ответил профессор.
– Ничего не могу сказать про здешнюю землю, а вот люди у вас тут действительно необыкновенные, – произнёс Флориан. – За те несколько дней, что я здесь нахожусь, мне уже не раз довелось убедиться в этом. Недаром это место называют Долиной Ангела.
– Ангелом ещё при жизни называли Себастьяна, о котором мы сегодня вспоминали. Правда, во всей этой истории слишком много загадок, но я надеюсь, с божьей помощью нам удастся их разгадать.
Святослав Константинович с Алесем направились вглубь сада, чтобы прогуляться по освещённым лунным светом тропинкам, а Давид предложил Флориану пройти в его домашнюю библиотеку и выбрать несколько книг для чтения. Когда книги были выбраны, Флориан остановился в нерешительности:
– Позвольте кое-что рассказать вам, отец Давид. Не хотел говорить об этом при всех.
Стараясь ничего не пропустить, Флориан рассказал Давиду свой загадочный сон. Несколько минут Давид молчал, глядя на Флориана, а потом сказал:
— Думаю, это не просто сон, а знак свыше. А вы вообще уверены в том, что это был сон?
— Я уже ни в чём не уверен, — вздохнул Флориан.
— Давайте пока не будем искать объяснения вашему сну. Одно могу сказать вам совершенно точно: в этой жизни ничто не случайно, и коль уж Господь привёл вас в Ольшанку, то, наверное, сделал он это не просто так, а с какой-то определённой целью, и, кто знает, может быть, скоро нам предстоит узнать нечто такое, что много лет, а может, и веков, было скрыто от людей густой завесой тайны.
продолжение следует...
#Флориан