Владимир Иванович Нарбут – величайший поэт Серебряного Века погиб в недрах Социалистической Революции, о которой он страстно мечтал как подлинный романтик. Он предугадал свою смерть и смерть своих самых любимых друзей, тоже великих и даже гениальных поэтов России.
Он был одним из шести акмеистов, то есть самым нелюбимым дитём революции.
Ибо революции всегда любят только временно и только своих простых смертных…
Гениальных же любая революция рассматривает как жертву.
Причем жертву презренную и необходимую.
Революция гордится такими жертвами , думая , что она сильнее…
Нарбут был первым редактором ,поместившим в своем "ГАУДЕАМУСЕ"(молодежный журнал в Петербурге начала 19 века) стихи Анны Андреевны Ахматовой.
Он был очень удачливым и аеликим редактором!
Ему удавалось издавать известнейшие журналы, привлекая к сотрудничеству самых талантливых поэтов своего времени и выискивая их среди огромной толпы пишущих.
Именно Нарбут был центром талантливейшей группы поэтов Одессы: Олеша, Багрицкий, Ильф, Киссельман .....
Нарбут писал в стихотворении "Россия":
"Щедроты сердца не разменяны,
И хлеб - всё те же пять хлебов,
Россия Разина и Ленина,
Россия огненных столбов!"
Это было написано в 1918 - ом !
Ах, эти "огненные столбы и столпы"… Ведь и у Гумилёва они же!
Как русские романтики заблуждались, думая о Революциях и революциях… Все они и с маленькой, и с большой буквы, по меткому замечанию Эрнеста Хемингуэя, "замечательны только первые три дня, а потом начинаются разбои и убийства", поедание своих жертв и опять жертвы , жертвы, жертвы....
Нарбут с детства не был, как все - он заикался , в результате болезни потерял пятку и хромал, а в довершение всего, когда он вдруг перешел из эсеров в большевики (хрен редьки - не слаще), на имение, где он тогда жил, напали те, кто был против большевиков (или именно они напали) , и он потерял ещё и руку…
" Жизнь моя, как летопись , загублена,
киноварь не вьется по письму.
Ну , скажи: не знаешь, почему
мне рука вторая не отрублена?"
И очень хочется многое понять и почитать стихи того, про которого известно, что он стал довольно большим человеком в новом государстве: редактировал Новые журналы , с одной стороны , и был основателем и главарем Цеха Поэтов ещё до Революции…
"Не ночь, а кофейная жижа:
гадать и гадать бы по ней!
Пошла полумесяца лыжа
на полоз моих саней.
Козлиные гонятся лица,
поблеивают и поют.
Животная шерсть шевелится,
и волос - не гол и не крут ".
И он ещё думал - ему удастся остаться в живых?
Его любили женщины, несмотря ни на что…
Он был высок и очень привлекателен.
Образован: окончил Петербургский Университет по отделению восточных языков .
Всегда был близким другом Гумилева , Ахматовой , Мандельштама , Зенкевича.
Из довольно обеспеченной семьи. Необычный , всегда на виду…
Да никогда никакая революция не оставляла таким ни малейшего шанса…
Ни Гумилеву , ни Мандельштаму , ни , в конце концов, и Анне Ахматовой , которую революция не убила , но какова была жизнь…
_________
По материалам Эстер Долгопольской.
_____________________________________
Зима уходила, рыдая
В сиянье безбурного дня,
И следом Весна молодая
Пришла, все в лесу зеленя.
Овраги гудят и бушуют,
Ломая сквозь челюсти лед,
И ивы корявые чуют
И Пасху, и с ней хоровод.
А солнце лучи, точно струны,
К земле протянуло, чтоб петь,
И гусли играют так юно,
Как звонкая, звонкая медь.
А шляхом, как барышня с бала,
Фуфыря густой кринолин,
Уходит Зима. Ей опала —
Завявший в руке георгин!
На след осторожно ступая,
Уходит от юркой Весны
Обиженно даль голубая,
Лишь банты от шляпы видны
***
Прилипли хаты к косогору,
Как золотые гнезда ос.
Благоговейно верят взору
Ряды задумчивых берез.
Как клочья дыма, встали купы,
И зеленеет пена их.
А дали низкие — и скупы,
И скрытны от очей чужих.
Застенчиво молчит затишье,
Как однодневная жена.
И скромность смотрит серой мышью
Из волокового окна.
А под застрехой желто-снежной —
Чуть запыленный зонтик ос.
И ветер грустью безнадежной
От косогора, хат, берез.
***
Н. Гумилеву
Луна, как голова, с которой
кровавый скальп содрал закат,
вохрой окрасила просторы
и замутила окна хат.
Потом,
расталкивая тучи,
стирая кровь об их бока,
задула и фонарь летучий —
свечу над ростбифом быка...
И в хате мшистой, кривобокой
закопошилось, поползло, —
и скоро пристальное око
во двор вперилось: сквозь стекло.
И в тишине сторожкой можно
расслышать было, как рука
нащупывала осторожно
задвижку возле косяка.
Без скрипа, шелеста и стука
горбунья вылезла, и вдруг
в худую, жилистую суку
оборотилась, и — на луг.
Погост обнюхала усами
(полынь да плесень домовин), —
и вот прыжки несутся сами
туда, где лег кротом овин.
А за овином, в землю вросшим, —
коровье стойло: жвачка, сап.
Подкрадывается к гороже,
зажавши хвост меж задних лап.
Один, другой, совсем нетвердый,
прозрачно-легкий, легкий шаг,
и острая собачья морда —
нырнула внутрь вполупотьмах.
В углы шарахнулась скотина...
Не помышляя о грехе,
во сне подпасок долгоспинный
раскинулся на кожухе
и от кого-то заскорузлой
отмахивается рукой...
А утром розовое сусло
(не молоко!) пошлет удой.
Но если б и очнулся пастырь,
не сцапал ведьмы б все равно:
прикинется метлой вихрастой,
валяется бревном-бревно.
И только первого приплода
опасен ведьмам всем щенок.
Зачует — ох! И огороды
отбрасывает между ног...
И в низкой каше колкой дрожью
исходит, корчась на печи.
Как будто гибель — Кару Божью —
Несли в щенке луны лучи.
____________
В. И. Нарбут.
Комментарии 2
Почему именно с Владимира Нарбута Булгаков срисовал образ Воланда ?
Дело в том, что Нарбуту также была присуща некая "дьявольщина". Например, если верить изданию "Серебряный век. Поэты и стихи", первый поэтический сборник Нарбута под названием "Аллилуиа", вышедший тиражом в всего-навсего в сотню экземпляров, стал настоящей сенсацией сезона. И неспроста. По крайней мере, оформление книги было выше всяких похвал: бумага "под старину", водяные знаки, старославянский шрифт. Тем не менее, как утверждает Ольга Кучкина в своей книге "Смертельная любовь: личные истории знаменитостей", все экземпляры сборника были сожжены по распоряжению С...Ещё"До сих пор загадочный и до конца не собранный в своем творчестве" — именно так охарактеризовал поэта Владимира Нарбута автор книги "99 имен Серебряного века" Юрий Безелянский. Наверное, недаром многие считают Нарбута прототипом героя романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита".
Почему именно с Владимира Нарбута Булгаков срисовал образ Воланда ?
Дело в том, что Нарбуту также была присуща некая "дьявольщина". Например, если верить изданию "Серебряный век. Поэты и стихи", первый поэтический сборник Нарбута под названием "Аллилуиа", вышедший тиражом в всего-навсего в сотню экземпляров, стал настоящей сенсацией сезона. И неспроста. По крайней мере, оформление книги было выше всяких похвал: бумага "под старину", водяные знаки, старославянский шрифт. Тем не менее, как утверждает Ольга Кучкина в своей книге "Смертельная любовь: личные истории знаменитостей", все экземпляры сборника были сожжены по распоряжению Святейшего Синода. Кроме того, Ольга Кучкина пишет о том, что, по словам современников, публичные чтения Владимира Нарбута больше напоминали сеансы черной магии.
После инцидента со сборником "Аллилуиа: Владимир Нарбут для того, чтобы избежать суда, отправился в многомесячную экспедицию вместе с известным поэтом Серебряного века Николаем Гумилевым. Коллеги по "цеху" посетили Сомали и Абиссинию. Правда, скрываться Нарбуту пришлось не слишком долго. Вскоре по случаю 300-летия Дома Романовых в России была объявлена амнистия, и в 1913 году Владимир Иванович вернулся в страну.
Юлия Андреева в своей книге "Откуда приходят герои любимых книг" пишет о том, что в 1918 году семья Владимира Ивановича подверглась нападению так называемых красных "партизан". Брата Нарбута ,Сергея, расстреляли прямо во дворе. Поэт бросился на защиту родственника и получил четыре пули. Врачам удалось спасти ему жизнь, а вот кисть его левой руки медикам пришлось удалить. Стоит отметить, что Нарбут симпатизировал большевикам и остался верен своим принципам: впоследствии он даже вступил в партию. Кстати, узнав о взглядах князя "партизаны" явились к нему в больницу и принесли извинения.
Оправившийся после ранений Владимир Нарбут был направлен в Воронеж для организации печати советских изданий, после – работал в Киеве. А в октябре 1919 года поэта арестовали сотрудники контрразведки белых. Нарбут, недолго думая, заявил, что большевики заставляли его сотрудничать с ними под страхом смерти. Впоследствии новая власть использовала эти показания Владимира Ивановича для своего обвинительного заключения. Об этой истории вспоминает в своей книге "Несколько моих жизней" и Варлам Шаламов.
В 1928 году его исключили из партии за сокрытие информации о пребывании на юге в период гражданской войны и уволили с занимаемой им должности (тогда Нарбут возглавлял издательство). В 1936 Нарбута арестовали за пропаганду буржуазного национализма. На 5 лет его отправили в лагерь под Магаданом. Вот только свой срок Нарбут отбыть не успел: в апреле 1938 года "тройка" решила, что литератор "заслуживает" расстрела. Как пишет Н. В. Переяслов в своей книге приговор был приведен в исполнение в том же месяце и в том же лагере......
Во время гражданской войны Нарбут воевал на стороне красных, был захвачен в плен и расстрелян, но не умер — ночью ему удалось выползти из-под трупов и скрыться. Он был коммунистом, директором издательства «Земля и фабрика», но лишился всех партийно-издательских постов. В 1936 г., накануне выхода сборника стихов «Спираль», Нарбут был арестован по доносу. 23 июля 1937 г. осужден на 5 лет делу «украинских националистов», и отправлен сначала в пересыльный лагерь под Владивостоком, а затем — в Магадан. 7 апреля 1938 г. повторно судим и 14 апреля — расстрелян (по некоторым данным — утоплен на барже).
Совесть
Жизнь моя, как летопись, загублена,
киноварь не вьется по письму.
Я и сам не знаю, почему
мне рука вторая не отрублена...
Разве мало мною крови пролито,
мало перетуплено ножей?
А в яру, а за курганом, в поле,
до самой ночи поджидать гостей!
Эти шеи, узкие и толст...ЕщёПотрясающий материал о В.Нарбуте,,,Он несколько раз чудом уходил от смерти, но от большевистской пули уйти не смог.
Во время гражданской войны Нарбут воевал на стороне красных, был захвачен в плен и расстрелян, но не умер — ночью ему удалось выползти из-под трупов и скрыться. Он был коммунистом, директором издательства «Земля и фабрика», но лишился всех партийно-издательских постов. В 1936 г., накануне выхода сборника стихов «Спираль», Нарбут был арестован по доносу. 23 июля 1937 г. осужден на 5 лет делу «украинских националистов», и отправлен сначала в пересыльный лагерь под Владивостоком, а затем — в Магадан. 7 апреля 1938 г. повторно судим и 14 апреля — расстрелян (по некоторым данным — утоплен на барже).
Совесть
Жизнь моя, как летопись, загублена,
киноварь не вьется по письму.
Я и сам не знаю, почему
мне рука вторая не отрублена...
Разве мало мною крови пролито,
мало перетуплено ножей?
А в яру, а за курганом, в поле,
до самой ночи поджидать гостей!
Эти шеи, узкие и толстые, —
как ужаки, потные, как вол,
непреклонные, — рукой апостола
Савла — за стволом ловил я ствол,
Хвать — за горло, а другой — за ножичек
(легонький, да кривенький ты мой),
И бордовой застит очи тьмой,
И тошнит в грудях, томит немножечко.
А потом, трясясь от рясных судорог,
кожу колупать из-под ногтей,
И — опять в ярок, и ждать гостей
на дороге, в город из-за хутора.
Если всполошит что и запомнится, —
задыхающийся соловей:
от пронзительного белкой-скромницей
детство в гущу юркнуло ветвей.
И пришла чернявая, безусая
(рукоять и губы набекрень)
Муза с совестью (иль совесть с музою?)
успокаивать мою мигрень.
Шевелит отрубленною кистью, —
червяками робкими пятью, —
тянется к горячему питью,
и, как Ева, прячется за листьями.
1919 (1922)