Предыдущая публикация
Иисус
Во славе ты зашёл в Иерусалим.
О чём ты думал? Наперёд всё зная.
Земли обетовАнной, пилигрим.
Погибший. Никого не проклиная.
Ты знал об отречении Петра.
Продажности красавчика Иуды.
Про маски фарисеев из добра.
ГрехОвнице в искусе впАдшей в блУды.
Услышал ты «осанна» и «распни».
«Распни его» кричали явно громче.
Никто не крикнул: Боли утоли!
И от того на сердце только горше.
Принявши всё, ушёл. А нам тут жить.
Пойми, Иисусе, мы ведь не святые.
Ты нас учил предательство простить.
Друзей наветы злостью налитые.
Ты на кресте распятый навсегда,
Сигналы маяком нам присылаешь.
Как нам дожить до страшного суда?
Лишь ты один на свете этом знаешь.
Мы на коленях просим нас простить!
Пропитанных извечным словом горе.
Врагов учи, как можно полюбить.
Невежд в жестоком и кровавом споре.
Уйдя, ты святодейственно воскрес.
Но мучает вопрос. О чём ты думал?
Все зная. Вознеся грехи на крест,
Пороки наши грешные обдумать.
СтрастнАя пятница, суббота и финал.
Напоминанием извечным людям служит.
Ведь ты же наперёд, Христос всё знал!
Вкусив в ту Вечерь этот поздний ужин.
Омыв всем ноги. Тела дал вкусить.
Не поделив друзей. Предатель, трус ли.
Всем предложил из чаши с ним испить.
Святой Грааль с любОвию поднЕсши.
✍️ Томилов АА
Песня на ютубе: https://youtu.be/FJ-1N_oD85E?si=ehujal1pg0K2d-GE
03:23
Следующая публикация
Комментарии 6
Дорогого стоит!
Ты углубился в историческую суть,
настолько глубоко, поняв, познав , неимовернейшую боль ЕГО души,
Сверхчеловека , который был изгоем, а стал для нас ТВОРЦОМ !
Творцом и Богом НА ЗЕМЛЕ, не ведая того!
Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: «Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».
Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт. ...ЕщёГефсиманский сад
Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: «Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».
Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт. Час Сына Человеческого пробил. Он в руки грешников Себя предаст».
И лишь сказал, неведомо откуда Толпа рабов и скопище бродяг, Огни, мечи и впереди – Иуда С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам И ухо одному из них отсек. Но слышит: «Спор нельзя решать железом, Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов Отец не снарядил бы Мне сюда? И, волоска тогда на Мне не тронув, Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь. Сейчас должно написанное сбыться, Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного ее величья Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты».
Борис Пастернак