НЕ УБИЙ!

(Источник: газета «ТРУД», №№84—85 (21609) май / 1992. М.: Учредитель — Трудовой коллектив редакции газеты «Труд». Стр. 3.
Сегодня мы открываем новую рубрику — «Дети в бушующем мире». Вести ее будет Юрий Петрович Азаров — доктор педагогических наук, профессор, публицист. Преодоление угнетающего авторитаризма в воспитании, развитие гуманной личности — его педагогическое кредо, в основе которого — уважение, понимание, доверие к ребенку. «Для чего живет человек? Для чего растит детей?» — спрашивает педагог своего читателя. И отвечает: «Для свободы и любви». Его главные принципы — воспитывать через свободу и любовь, в свободе и любви, для свободы и любви...
***
Спрашиваю у азербайджанских детей:
— Вы знаете почему идет война с армянами?
— Этого никто не знает, — ответил подросток. — И никто не знает, как остановить убийства.
Девочка лет двенадцати заплакала: «Моего братика и сестру убило снарядом, а дедушку с бабушкой, они были в подвале, засыпало землей...»
Беседую с армянскими детьми. Они признаются:
— У нас никогда не было ненависти к азербайджанским детям. Вместе учились, играли, дружили...
...Девять молодых армянских женщин, вычитал я из газет, бежали с детьми из азербайджанских селений. И каково было их потрясение, когда на армянской земле они услышали на родном языке.
— В жилах ваших течет не только армянская кровь, но и кровь этих выродков. Отдайте своих детей мусульманам, и мы примем вас!
Это сказали «христиане», должно быть, забыв завет Апостола Павла: «От одной кровинки весь род человеческий».
Но и религиозные аргументы несостоятельны. Ровно две тысячи лет назад армян, как и евреев, также стремились истребить, вырезать, «изъять» из человечества. Как и сегодня, две тысячи лет назад многократно повторяли заповеди Моисея, Христа, Будды — не убий! Повторяли, но убивали, и запах крови пьянил народы, звал к новым убийствам, поджогам, грабежам.
У меня дети спрашивают: «Это когда-нибудь кончится?» И я не могу ответить. Я все-таки склоняюсь сказать: «Нет!». Потому что в отрицании больше правды, реализма, чем в надежде с ее ломкой неуверенностью.
Мальчуган обращается к родителям, к школе, педагогам, к государству: чего вы хотите от меня? Что вы называете хорошим? К чему вы сами стремитесь? Мне нет дела до ваших заблуждений. Укажите мне прямую дорогу. Не говорите мне, что вы ненавидите, а скажите, что вы любите! Не говорите, что вы рушите, а скажите, что вы хотите строить!
Детям нельзя лгать. А кто из педагогов может признаться мальчугану, как это сделал в одном из частных писем к Корфу сам Ушинский: «Чему мы должны учить теперь детей? — Раздувать их народные страсти и народное самолюбие, вливать в них ненависть к чужеземцам, приучать стрелять и резать?.. Вот куда повернули людей Наполеоны, Бисмарки и Вильгельмы — да поразит их кара небесная!..»
Учитель бьется, не зная покоя, вооружает детей знаниями. Но во имя чего? Неужто чтобы убивать своих братьев? Неужто для того, чтобы уничтожать все созданное людьми, человеческим гением?
А страсти, человеконенавистнические страсти, раздуваются и слева, и справа, со стороны и русофилов, и русофобов, и от «консерваторов», и от «прогрессистов». И слышу весьма ходовой упрек: «Да никакие они не прогрессисты! Жулики. Пожируют, а потом сбегут». Новый поток ненависти захлестывает сердца, семьи, и никому нет дела до истинного воспитания, до истинной религиозности, когда на первом месте будет поставлено каждым: «Возлюби врагов своих, а затем уже желаемых близких и ближних!»
Могу предсказать конец войнам, распрям и кровопролитиям. Об этом говорю детям. Убийства кончатся, когда все станут считать войны тягчайшим злом, когда потребность во всепрощении станет истинным мировоззрением и вероисповеданием общества.
И тут разгорелся спор. Девочка, считавшая себя христианкой, сказала:
— Никакого всепрощения! В аду будут гореть все эти дмитрии васильевы, троцкие и жириновские!
Другая девочка яростно стояла на своем:
— Бог милостив. Он всем все простит — и убийце, и проститутке, и грабителю...
— А как вы считаете? — спросил меня юноша, внимательно следивший за спором своих одноклассниц.
— Не знаю, — признался я. — Мне все же ближе позиция всепрощения, хотя я категорически отрицаю как вседозволенность, так и безнаказанность.
А потом я поделился с детьми такой мыслью: между теорией и практикой не только зазор, но и бездна. То, что излагается в теории, едва ли в сотой доли доходит до практики. Призывая к всепрощению, надо делать скидку на этот зазор: только сотая доля дойдет, как теперь говорят, до «получателя» информации. Зло повсюду подкарауливает наши добрые начинания. И если мы самое светлое, что есть в нас, будем утверждать в себе с оговорками, то ничего, кроме темноты, от нашего светлого не останется.
Максималистские детские души не приняли моего совета: здесь есть ложь, а значит, изначально убита истина. Я согласился с ними, и на душе сделалось теплее: они лучше нас, взрослых! Надежда только на детей – другого выхода нет.
Потом мы с детьми долго говорили о том, что все беды оттого, что в наших душах идет нескончаемая гражданская война. Наши сердца ведут бесконечный поединок с видимыми и невидимыми противниками: с родственниками, друзьями, врагами. Мы, увы, во власти установки, которую сформулировал римский поэт Овидий: «Я сторонник добра, но в своих поступках руководствуюсь злом». Привожу доводы Достоевского: невыгодно ненавидеть, потому что ненависть убивает собственные творческие силы, потому что лишенный силы прощения лишен и силы любви.
***
На фото Ю.П. Азаров.
Источник фото: журнал «Роман-газета», №№3—4 (1129—1130) / 1990: Ю.Азаров — «Печора», роман. Москва, Издание Государственного комитета СССР по печати.