Прежде чем начать обыск, незнакомцы перевязали нам руки сзади за спины и под угрозой оружия отвели в чулан. Через некоторое время туда же привели троих молодых людей из ближайшей деревни. Они рассказали, что проходили мимо на охоту и были обманным путём зазваны в избу под предлогом принять участие в обыске в качестве понятых.

С наступлением сумерек незнакомцы вернули нас в избу и опять, угрожая оружием, приказали сесть на пол в один ряд. Когда мы исполнили требование, они стали перевязывать нам ноги, а некоторым даже глаза. Женщина с револьвером в руках следила за нами, пока мужчины грабили.

После отбора вещей один из пришедших – высокий рыжий мужчина – вышел из избы и через минуту вернулся одетым в длинный серый армяк, который, видимо, принёс с собой. Он сказал: «Ну, всё готово». С этими словами он приблизился к моему отцу, который сидел первым в ряду, и с размаха ударил его топором по голове. Мы все закричали, стали биться в путах, просить пощады, но всё было бесполезно.

Один из связанных охотников плакал, умолял оставить его в живых, говорил, что у него на руках семь малых сирот при больной матери. Убийца продолжал своё дело, рубя голову за головой, всё время ругаясь площадной бранью. Разбив череп моей матери, убийца приблизился ко мне.

В этот момент я, совершенно неожиданно для себя, откинулась назад и оказалась под кроватью, накрытой пологом, около которой меня посадили. Я машинально дёрнула на себя ноги, оставшиеся на виду, и провалилась под пол в случайно открытую половицу. Сжавшись, с большим усилием заползла под стойки, на которых была сложена русская печь.

Смутно помню, как за мной пытался нырнуть под ту же кровать кто-то из сидевших рядом со мной, но был замечен и отдёрнут убийцей назад. Вскоре в избе стоны и крики утихли: очевидно, всё было кончено. Я услышала, как в противоположном конце от меня грабители, выломав широкую половицу и предварительно осветив подполье электрическим фонарём, стали сбрасывать трупы убитых под пол».

Преступники продолжали злодействовать, и только за три недели они убили 32 человека в Воскресенском и Наро-Фоминском уездах. Известия об убийствах нагнали такого ужаса в Подмосковье, что в каждом селе стар и млад собирались на ночь большими группами в нескольких избах, чтобы дать отпор в случае нападения. Железнодорожные сторожа заколачивали будки и переселялись туда.

Кроме юной Христины, описания бандитов сумел дать молодой человек по имени Николай Иванов. Несмотря на размозжённую голову, из которой наружу торчали мозги, Николай прожил ещё два месяца и сумел дать показания. Сего слов, нападавших было трое: высокий рыжий мужчина с невзрачным спутником и красивой черненькой женщиной.

Пока сыщики прочёсывали Подмосковье в поисках этой криминальной троицы, аналогичные преступления начали происходить в соседних районах. Особенно кровавой стала серия их нападений на дома в Курске, где они сначала расправились с семьёй Лукьянова из пяти человек. Потом они напали на дом китайца в Стрелецкой слободе. Когда Котов и Морозов с оружием наперевес ворвались в хату, там их ждал сюрприз: оказалось, что к китайцу пришли соотечественники и в доме полно народу.

Но «отморозков» это не остановило: они запугали и хозяина, и его гостей, всех связали. Затем они начали рубить топорами направо-налево, а когда остановились, пол под их ногами представлял собой кровавое побоище. На нём лежали 16 человек – все, кто был в доме. Потом Котов с Морозовым убили ещё 6 человек на Хуторянской улице.

Только после этого они оставили Курск и переехали в Смоленскую губернию, где совершили три массовых убийства. Затем налётчики-гастролёры отправились в Калужскую губернию, где в Боровском уезде убили 16 человек в одном доме – семьи хуторянина Лазарева и его работника. После этого они вернулись в облюбованную ими Курскую губернию, где за два месяца убили ещё 27 человек.