На болоте около нашего ручья скоро построят дома.

Многоэтажки, поликлинику, детский сад, торговый центр… Заасфальтируют тротуары. Разобьют клумбы у подъездов…
Когда я училась в школе, мы на этом болоте зимой катались на лыжах. Летом здесь была топь и трава в два человеческих роста. А зимой - огромное поле и лыжня. И горка… какая здесь была горка! Высоченная, крутая, быстрая. И почти безопасная. Если ты на санках и умудришься проскочить между тополями. А если ты на лыжах… ну там я их и сломала, эти несчастные лыжи.
Сейчас вместо горки - железная лестница с фонарями и перилами. Вместо посадок тополей - пеньки. Тополя жалко… но ходить к остановке теперь, конечно же, светло, удобно и безопасно.
В голодные девяностые вдоль ручья дачники раскапывали целину, возделывали грядки и наверное, собирали какой-то урожай. Мама рассказывала мне, что таких дачников называют дикими. Типа, дикие - потому что не организованные, то есть не включены в какое-то дачное товарищество, а просто огородили ничейную землю и пытаются её как-то использовать.
Но я думаю, что эти дачники были реально дикими. В смысле - не цивилизованными. Не представляю, как они вообще могли существовать в квартирах, ездить в автобусах, ходить по магазинам, работать бухгалтерами, учителями или, например, слесарями. Всё свое летнее свободное время эти люди-маугли копошились в траве, огородив свои владения заборчиками из прутьев и возведя себе жилища из веток, полиэтиленовых пакетов и обшарпанных оконных рам. Эдакое добровольное бомжевание и аскеза…
Однажды маме предложили такой участок. В то время она одна воспитывала нас с сестрой, зарплату задерживали, в магазинах были пустые полки… и мама согласилась. Всю весну и всеё лето мы с ней копались на этом клочке земли, засадили его картошкой, постоянно пололи, окучивали, собирали жуков… а в конце августа кто-то аккуратно выкопал весь наш урожай.
Помню, как плакала мама.
Я же думала о том, что надо быть действительно диким, чтобы полгода наблюдать за тем, как худенькая маленькая женщина с девочкой-подростком борются с этой упрямой бесплодной землёй, со скоростью света зарастающей камышом и осотом, а потом прийти в ночь с пятницы на субботу, как вор, с лопатой и мешком, и выкопать всё, что уродилось. Тайком забрать еду у женщины и ребенка.
В том, что это были именно «свои», соседи - дикие дачники, не было никаких сомнений.
… А скоро на этом болоте будет город-сад. И даже у ручья обещают сделать настоящую набережную, проложить дорожки с фонарями и лавочками… и скоро совсем ничего не будет напоминать ни о зимней лыжне, ни о горке-убийце лыж, ни о диких садоводах.
И пока здесь цветут ромашки - бурно, яростно, безудержно. Пока здесь стрекочут кузнечики и пахнет мёдом…