В 1877 году Джеймс Уистлер выставил в лондонской галерее Гросвенор картину «Ноктюрн в черном и золотом — Падающая ракета». Написанная в отчетливо импрессионистской манере, она как нельзя лучше характеризовала взгляды на живопись, которых Уистлер придерживался в то время. Он считал, что имеет право писать не Темзу, не парк на ее берегу, не ночной фейерверк, а ощущение от всего этого. Зыбкое, неясное, угасающее, как сон или след, оставленный в темном небе ракетой — если бы он хотел четких силуэтов и внятных высказываний, стал бы фотографом, а не художником.
Взгляды эти разделяли не все. К примеру, авторитетный арт-критик Джон Рескин опубликовал в лондонской газете рецензию, в которой писал: «Я много слышал о бесстыдстве и самомнении кокни. Но не думал, что мне доведется увидеть, как самодовольный скоморох станет требовать двести гиней за то, что плеснул из горшка с краской в лицо публике».
Сама по себе рецензия на полноценный скандал не тянула. Но Уистлер решил дать сдачи, и подал на Рескина иск за клевету. В конце концов, он никого не обливал краской. Да и родившийся в Лондоне Рескин был в куда большей степени кокни, чем американец Уистлер.
Процесс длился около года. Репутации Уистлера был нанесен серьезный урон, от него отвернулись многие заказчики и покровители. Его и без того шаткое финансовое положение окончательно подорвали судебные издержки. Уистлеру пришлось объявить себя банкротом и распродавать имущество с молотка.
В итоге он одержал Пиррову победу: суд вынес решение в его пользу, присудив художнику юмористическую компенсацию в четверть пенса (требовал Уистлер 1000 фунтов). Позднее, по мотивам этого арт-скандала Джеймс Уистлер напишет книгу «Изящное искусство заводить врагов».
Что до Рескина, он ни разу не явился на слушания. Его психическое здоровье сильно пошатнулось — возможно, «Ноктюрн в черном и золотом» сыграл в этом определенную роль.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев