Роман К.

Скучная работа

Выйдя из кабинки метро, Данила Скворцов окинул взглядом вестибюль станции. Вестибюль был огромен и почти пуст. Лишь слева стояла группка из трех человек да в отдалении, на уютном диванчике, расположились и о чем-то оживленно беседовали еще двое. Никто не обратил на прибывшего ни малейшего внимания. «Ну, вот, – с легким недовольством подумал Данила, – а обещали встретить. Тоже мне друзья-приятели!»
Он хмыкнул и переключился на окружающий пейзаж. Силовой купол станции позволял видеть всё, до мельчайших подробностей. А посмотреть-то было на что! Площадка вестибюля приткнулась на самом краю скального выступа, и вниз от нее длинным языком уходил заснеженный склон, упиравшийся в ст

Наступил Год Дракона

Откуда возник в человеческом сознании завораживающий образ дракона? Да и не только, и не столько в сознании. Самое позднее по времени свидетельство о встрече с гигантской крылатой рептилией обнаружено в тибетских летописях и относится к началу XV века. После этого – мертвая тишина. В то же время за пределами последних пяти столетий летописи прямо-таки кишат встречами с драконами. Ну, и куда они все пропали? Ответ просто напрашивается, особенно после чтения рыцарских романов: были поголовно истреблены доблестными героями в латах. Во всяком случае – в Европе, где драконоборчество стало чем-то вроде ежедневного моциона благородных носителей всевозможных гербов. Если, разуме

Айзек Азимов. Психоистория

В сорок втором году прошлого века Айзек Азимов, двадцати двух лет от роду, находясь под сильным впечатлением от недавно прочитанной книги «История упадка и разрушения Римской империи» британского историка Эдварда Гиббона, решил написать цикл произведений, посвященных развитию цивилизации грядущего человечества. В представленном им будущем Азимов задумал по возможности сократить, а то и вовсе устранить факторы, способные привести к краху сообщества homo sapiens. Этому замыслу весьма способствовали внешние обстоятельства: шла вторая большая война, в которой люди самых разных национальностей, убеждений и верований остервенело уничтожали друг друга, и пока непонятно бы

Инородная сказка

Как-то раз Андрей Дмитриевич Балабуха, возглавлявший Малую Студию (молодых петербургских писателей), дал задание на досуге сочинить инородную сказку. Самую что ни на есть обычную сказку только со смыслами, вывернутыми наизнанку. Я тоже сподобился руку приложить. И вот что из этого вышло:
Инородная сказка
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. И было у него три сына. Старшие-то братья время зря не теряли – науки постигали и воинским искусствам обучались. А
младший, Иван-царевич, был не просто дурак, но еще и раздолбай редкостный, совсем невоспитанный. Только и делал, что баклуши бил да за дворовыми девками ухлестывал.
Позвал как-то царь сыновей и говор

Черты грядущего

Кажется, время утопий безоговорочно прошло. Мир вокруг нас изменился, стал совсем другим и никогда уже не вернется в прежнее состояние. Потому и будущее представляется несколько иначе. Оно утеряло черты светлой грёзы, сделалось неопределенным и довольно мрачным. Уже вовсе не выглядит идеалом этюда в весенних тонах, воплощением всех устремлений. А жаль. Не так уж много их было, этих зарисовок, на фоне общего объема литературы. За давностью лет не станем ворошить «Хождение Агапия в рай», «Четвертый сон Веры Павловны» или богдановскую «Красную звезду», хотя стоит отметить, что начало прошлого века дало повод российским авторам от души помечтать. Впору даже окрестить это время пе

"Восемьдесят четвертый 2.0"Марианны Алферовой

О, времена! О, нравы!
Марк Цицерон
С момента выхода в свет книги Джорджа Оруэлла «1984» прошло уже семьдесят четыре года, но, кажется, чем дальше, тем прочнее окружающий нас мир врастает в условия, рельефно обозначенные мудрым прозорливцем еще в середине прошлого столетия. Принципы двоемыслия, когда-то сформулированные Оруэллом и силой его воображения чеканно оттиснутые на фасаде выдуманного им Министерства правды (оно же, мягко говоря, Министерство искажения л