Недолго мне пришлось красоваться в кабинете директора школы. Один только раз за целый месяц он взглянул на меня, то есть на себя: неинтересный, старый, лысый. Зачем я ему? Только раздражаться. Два волонтёра-старшеклассника аккуратно перенесли меня в учительскую. Там я нужнее. Говорят, вчера в учительской рабочий по обслуживанию здания Сидор Петрович, находясь слегка в нерабочем состоянии, пытался повесить над зеркалом картину местного художника, подаренную школе спонсорами. Петрович упал со стула, молотком задел зеркало, долго висевшее в учительской. Так моя старая зеркальная подружка, рядом с которой мы когда-то соседствовали в зале хореографии, была отправлена в подвал. А я ещё послужу народу! В учительской служить интереснее, чем в других помещениях школы. Говорят, что в учительской каждый урок от звонка до звонка как урок жизни.
… Утро начинается. Слышу женские голоса. Один из них, командный и недовольный, голос первого заместителя директора Ангелины Павловны. У неё есть свой кабинет и своё зеркало! Но она каждое утро считает своим долгом зайти в учительскую, проверить обстановку, дисциплину, дресс-код, а заодно и всем испортить настроение своим унынием и занудством. Вот подошла ко мне и смотрит на меня своими злыми глазами! Вся такая строгая, ухоженная, с традиционной прической - идеальным пучком на голове. Интересно, сколько ей лет-пятьдесят, шестьдесят, а, может быть, сорок пять? В общем, женщина без возраста и, конечно, без мужа. Кто же с такой сможет жить рядом? Слава Богу, отвела свой злой взгляд от меня. В окно теперь смотрит и будто сама с собой разговаривает: «Господи, какой загаженный у нас школьный двор! Срочно надо всех на субботник выгонять! После зимы под окнами и бутылки, и сигареты, и пачки от чипсов и печенья! И по-прежнему нет управы на жителей с собаками. Гуляют по нашим газонам. Загадили двор… И пасмурно так на улице. Когда же выглянет солнце и просушит всю эту грязь?» В эту минуту кто-то заглянул в учительскую и позвал Ангелину Павловну к директору. Мне показалось, что в учительской все одновременно сделали выдох! Ко мне подошла учительница по русскому языку и литературе Людмила Михайловна, дама средних лет. Сзади неё встала в очередь к Зеркалу, как за пирожками в школьной столовой, учительница физики Ирина Николаевна. Людмила Михайловна долго разглядывала себя, пристально всматриваясь в меня, как в голубую даль, вертела головой из стороны в сторону, и через несколько минут высказалась: «Что-то я сегодня неважно выгляжу…» Стоявшая в очереди к Зеркалу Ирина Николаевна, выглядывая из-за плеча коллеги, произнесла: «Да, что Вы, Людмила Михайловна, по-моему, как всегда!» Рядом прыснула от смеха Евгения Карловна. Эта мужеподобная учительница по физкультуре никогда не заглядывала в большое зеркало. Да и в учительскую она забегала редко. Ей было комфортно в собственной маленькой «учительской» с маленьким зеркалом, расположенном в спортивном зале. Её образ был нарисован мной со слов учеников и коллег. Я слышала о ней сегодня от девчонок из 10А. Они первыми прибежали утром в учительскую за журналом, не преминули заглянуть в зеркало своими хитрыми глазками, поправить свои хвостики, и подчеркнуть: «Какое большое классное зеркало! Не то, что в каморке у мамы Карло, - так они звали мужеподобную Евгению Карловну, - зачем вообще маме Карла зеркало, если косметикой она не пользуется, свои короткие волосы поправляет рукой и по поводу своей внешности вообще не заморачивается. А зря! Физрук Федор Семёнович все-таки заглядывается на неё-фигура у неё спортивная, и тётка в целом она незлобная, с юмором». Мама Карла искала в учительской педагога по французскому языку, которая обронила возле спортивного зала свою красивую заколку для волос.
… Инесса Юрьевна, учительница французского, утонченная красавица всех времён и народов, стояла вполоборота от меня! Мне видны были ее роскошные волосы, которые она расчесывала специальной массажной щеткой. Казалось, что этой шикарной женщине, не требовалось зеркала. Она знала, что всегда красива, обворожительна и отлична от других! Я познакомилась с ней ещё в кабинете директора, который чаще других приглашал к себе Инессу Юрьевну. Ещё бы! Лысому стареющему директору общение с такой красавицей придавало новых сил и вдохновения. Если другие учителя, входящие в кабинет директора, проходили мимо меня, то Инесса Юрьевна, в отличие от других, обязательно одаривала Зеркало своим томным взглядом, как будто заигрывая, и, убедившись, что как всегда, хороша, она переводила свой взгляд на директора. Он смотрел на неё как удав на кролика. Но ей, кажется, это было безразлично. По три раза в неделю после уроков директор вёл с Инессой Юрьевной переговоры о неком «французском проекте» - о возможных контактах школы с учащимися из Франции, но дальше разговоров тема не продвигалась. В современных условиях это было очевидным…
…Сегодня Инесса стояла вполоборота у Зеркала, и расчесывая рыжие волосы - а цвет волос она меняла раз в четверть - она вела диалог с учителем литературы о нашумевшей книге современной японской писательницы Ёко Огавы «Любимое уравнение профессора». Поговорить о книгах, например, с директором-физиком Инесса не могла. «Мой месяц» в кабинете директора показал, что руководитель школы был далёк от литературы. Зато он хорошо разбирался в физических жизненных процессах и нередко от французской темы в разговорах с Инессой Юрьевной переходил к теме «как физика объясняет любовь». Как правило, при переходе на эту тематику, умная учительница-красавица плавно переводила её на проблему нелёгкой женской доли учителя, потом по привычке одаривала директора своим неповторимым взглядом и удалялась работать с электронным журналом, в который раз предлагая директору принять решение отказаться от журналов на бумажных носителях, дабы учителям не выполнять двойную работу…
…Сделав ещё пол-оборота и развернувшись ко мне, прекрасная Инесса продемонстрировала свои длинные густые волосы и белоснежную улыбку, одарив и меня-себя одновременно взглядом непобедимой амазонки.
Прозвенел звонок. Меня, казалось, оставили отдыхать от многочисленных взглядов и лишних учительских эмоций. Но не успел звонок прозвенеть, как в учительскую вошли свободные от первого урока молодые учительницы-подруги Светлана Ивановна и Светлана Геннадьевна. У них в расписании было так называемое «окно». Они сели за учительский стол прямо напротив меня, и мне очень хорошо было их и видеть, и слышать. Подруги явно желали посплетничать в тишине, пока в учительской никого не было. Химичка Светлана Ивановна начала разговор первой: «Сумасшедшая весна! И дети, и взрослые будто сошли с ума! Ты знаешь, что в 10Б образовались две пары сразу? И такие непонятные. Отличницу Киселеву взял в оборот двоечник Пантелеймонов. Спортсмен. Сложен хорошо. Не более того. Чемпион там какой-то по прыжкам в высоту. Это точно весенняя химия. Девочке захотелось обнимашек от сильного парня рядом!» Математичка Светлана Геннадьевна ответила: «Да, я видела их целующимися под лестницей. Не думаю, что этот школьный роман будет долгим. Скоро девочка поймёт, что с этим спортсменом ей будет не о чем поговорить…» Химичка парировала: «А что поговорить - это главное? Химия любви бывает сильнее ее разумного объяснения. Безобидный, казалось бы, дофамин формирует иногда такую зависимость от объекта симпатии, что человек перестаёт «узнавать себя» и становится полностью зависимым от партнёра…» Математичка продолжила этот интересный диалог: «Нет. Это же как «дважды два - четыре»! Секс без духовного единства недолговечен. Обязательно найдётся интеллектуал и духовный наставник, который переведёт стрелки на себя». Светлана Ивановна, следуя законам химической науки, не отступала: «Бывает и наоборот, когда женщины убегают от высоких интеллектуалов и скучных интеллигентов к сантехникам и строителям, если те оказываются подходящими сексуальными партнерами!..
А про вторую пару из 10Б ты знаешь? Санька со Светкой! Десять лет, говорят, сидели за одной партой. Терпеть друг друга не могли. Общались, как кошка с собакой. Их классный руководитель Марина рассказывала, что не раз их отсадить друг от друга хотела. И вот тебе, пожалуйста! Сидят все уроки, держась за руки. Не оторвать друг от друга. Украдкой Санька все время пытается Светку поцеловать и думает, что учителя ничего не замечают. Вот она «химия любви»! Весна!» Математичка Светлана Геннадьевна усомнилась: «Да любовь ли это? Так, может, весеннее увлечение. Ребята тоже очень разные - по социальному статусу и по интеллекту. Ты лучше скажи мне, как твой Борька, муж, который объелся груш». С грустью Светлана Ивановна ответила подруге: «Всё плохо у меня, Светик, Борька мой, как мартовский кот, бегает к соседке с пятого этажа. Скрывает, конечно, но я всё знаю и чувствую. Химия нелюбви. Твердит, что ему надоели разговоры про мои уроки и детские конфликты. Говорит, что я превратила дом в педсовет. Интереснее теперь ему продавщица с пятого этажа. Ошиблась я в нём, Светик, думала один раз на всю жизнь замуж выходила за однокурсника. Походе, нет. Вот тебе и общие интересы, общие друзья, общее прошлое.» Подруга Светлана Геннадьевна на это ответила: «А ты видишь, что с тебя глаз не сводит наш трудовик Аркадич?!» «Вижу, конечно, но он ни одну женскую юбку мимо себя не пропускает. А я на него никакого внимания не обращаю, вот он и старается усиленно показать мне свою повышенную симпатию… Не для меня это, подруга. Я люблю серьёзные отношения. Может, ещё повезёт, встретить настоящую любовь. Хочу, чтобы скорее прошла эта весна, которая всех сводит с ума, и наступило лето, отпуск… А ты, Светик, будь осторожна. На твои голубые глаза запал одиннадцатиклассник Федин. Давно уже. Независимо от капризов погоды. В учительской об этом стали поговаривать, мол, влюбился, глаз от тебя на уроке отвести не может». И тут вдруг обе Светланы, как по мановению волшебной палочки, посмотрели на меня, то есть на себя. И все увидели в зеркале грустные зелёные глаза Светланы Ивановны, муж которой бегает к продавщице с пятого этажа, и счастливые голубые глаза Светланы Геннадьевны, с которой не сводит на уроках глаз ученик Федин.
Посмотрев на часы, увидев, что до конца первого урока у них ещё есть двадцать минут, подруги решили спуститься в школьную столовую и съесть по любимому пирожку с капустой. Стройные молодые учительницы, которым пирожки не были противопоказаны, покинули учительскую. Не успели они уйти, как в учительскую вошла техничка, которую все называли «Просто Мария». Она, как и Сидор Петрович, нередко была в нерабочем состоянии, но по причине дефицита кадров директор не расставался с этой «сладкой парочкой». Очевидным было, что у Марии и Петровича «пьяный роман». Просто Мария естественно не собиралась уделять мне внимания. Она лишь, вздыхая, несколько раз легко махнула передо мной шваброй, и было абсолютно понятно, что она не настроена тщательно мыть пол в учительской. Как говорят, махнула тряпкой пару раз, вот и вся уборка. Перед уходом она все же глянула на меня-себя полупьяными глазами. Выругалась, что Петрович, разбив вчера зеркало, испортил линолеум. Но, подумав о Петровиче, Просто Мария широко улыбнулась. Она постояла несколько минут у окна, повернувшись спиной ко мне. При этом она опиралась на швабру, как на кавалера Сидора Петровича. Мне был виден ее мятый синий халат и непричесаные волосы. «Весна пришла», - вымолвила «Просто Мария» - напиться и забыться!». С этими словами она выпихнула из учительской навстречу как будто на встречу у своему Петровичу, и загремела ведром у входа, которое чуть не сбила с места… Мне подумалось в эту минуту: «Вот в кабинете директора работает техничка Нонна Васильевна-настоящая хозяйка. И Зеркало как будто для неё висело. Входя рано утром в кабинет директора, она первым делом смотрела на меня-себя любимую, поправляла руками свой начёс, любовалась своими накрашенными губами и нарумяненными щеками, и, довольная собой, приступала к работе. Её синий халат был всегда хорошо отутюжен, вдобавок ко всему на нем красовалась не к месту приколотая брошь. В общем, Нонна Васильевна, жена бывшего военного, аккуратистка и прилежная труженица, на работу приходила, как на праздник, и гордилась, что ей доверено наводить чистоту в административных кабинетах директора, завучей и главного бухгалтера. Она тщательно протирала все предметы на столе-часть этой процедуры проходила у меня «на глазах»- потом активно передвигала мебель в кабинете директора, чтобы промыть каждый кусочек пола, и всё это она делала с удовольствием, напевая всегда песни Утёсова «Легко на сердце от песни весёлой», «О чем ты танцуешь, товарищ моряк», «Кругом весна ликует, природа веселится». В общем, если бы спросили мнение Зеркала, оно было бы однозначным: Нонна Васильевна заслуживает высокого звания «Заслуженная техничка Российской Федерации».
За этими раздумьями Зеркала завершился «первый урок в учительской». Вместе со звонком в учительскую снова вошла первый заместитель Инесса Юрьевна. Мне удалось увидеть её силуэт со спины. Она, никого, не увидев в учительской, подошла к окну, приоткрыла его, пустив в учительскую свежий воздух весны, и проговорила сквозь зубы, выглядывая в окно: «Надоела эта грязная весна!»
Так о весне говорят только люди, которых не любят…Эта мысль не покидала Зеркало всё утро…, первое утро первого рабочего дня в школьной учительской. И так и звучал в весеннем воздухе голос Нонны Васильевны и Леонида Утёсова: «Вдали от дома не покидает. В любой разлуке не покидает. Как песня сердца не покидает нас весна».
Продолжение рассказа здесь