Всё из-за тебя

Глава 8
– Мне скучно, – заявил Йован точно так же, как и я два года назад. Он развалился рядом со мной на полотенце. Приподнявшись на локтях, смотрел на меня и щурился от солнца.
– Я тебе не клоун, – повторила я его же слова.
– Да брось, тебе тоже скучно без твоего Тарзана, – подтолкнул меня плечом Йован. И я вспомнила, как он несколько минут назад осторожно касался пальцами моей голой горячей кожи. – Сыграем в правду или действие?
– Делать мне больше нечего!
– Ну давай!
– Детский сад, – хмыкнула я. – Хорошо. Правда или действие?
– Действие.
– Вали отсюда, – попросила я.
Йован заразительно рассмеялся, продемонстрировав ровные белоснежные зубы. Я впервые услышала его смех, и он мне понравился… А потом Йован вдруг полез в карман и достал вафельные конфеты.
– Будешь?
Как только они не растаяли у него в кармане шорт в такую жару! Между прочим, мои любимые конфеты. Но брать я их не стала. Йован пожал плечами и убрал конфеты обратно в карман.
– Ты каждый раз меня поражаешь, – честно сказала я.
– Надеюсь, в хорошем смысле?
– Надейся.
Йован снова улыбнулся – на сей раз умилительно смущенно. С озера доносились детские счастливые визги.
– Правда или действие? – спросил Йован.
– Действие.
– Прокатимся на великах? Прости, мотоцикла у меня нет.
Он будто не верил в то, что я умею водить мотоцикл, поэтому и подтрунивал. Привязался же к моему железному двухколесному другу!
– Ты ведь починила свой?
Я вспомнила, как полетела с забора вверх тормашками, когда подглядывала за Йованом и его девчонкой, и, кажется, немного покраснела.
Делать мне было все равно нечего, поэтому я приняла предложение Гарбича. С пляжа мы направились к нашим дачам за велосипедами.
– Машуня, куда это ты? – спросила бабушка, когда я заскочила домой, чтобы переодеться. Риелтора все еще не было…
– На велике покатаюсь.
– Одна? – с подозрением поинтересовалась бабуля.
– С парнем из соседнего дома, – нехотя призналась я.
– С Ванечкой? – просияла бабушка. А я снова мысленно похихикала над «Ванечкой». – С ним можно. Замечательный мальчик!
Замечательный мальчик уже ждал меня у забора. Растрепанные светлые волосы Йован стянул на затылке. Стоял, скрестив руки на груди, в спортивных шортах и белой футболке. На бедрах повязана серая толстовка. Велосипед у него был, конечно, крутой, не то что мой, – черный навороченный шоссейник. Я первой залезла на велик и крутанула педали. Слава богу, они больше не прокручивались. Проехала мимо Йована, который с интересом осмотрел меня, и, заметив, что он не собирается пока трогаться с места, притормозила и оглянулась.
– Ну? Ты едешь?
– Действительно сама починила?
– Действительно, – отозвалась я, – не ракета, конечно, но кое-что.
Меня распирало от гордости. Как легко удивить этого наивного мальчика! Рядом с Ленечкой я часто чувствовала себя мелкой глупой букашкой, а с Йованом порой ощущала свое превосходство. Мне была приятна его похвала. Особенно учитывая тот факт, что Леня, узнав о ремонте велика, наверняка, как и бабушка, заявил бы, что чинить велосипеды не женское дело.
Но мой триумф закончился сразу же, как только мы покатили по поселку. Несмотря на то что каталась я отлично, да и цепь теперь была в полном порядке, мой старичок проигрывал велосипеду Йована по всем параметрам. К тому же Гарбич был в отличной физической форме, поэтому постоянно прилично отрывался от меня, а затем дожидался, пока я до него доеду. И за эту показную снисходительность я его ненавидела. Во мне проснулся соревновательный дух, и я крутила педали что есть силы. На скорости мы изредка перекидывались дурацкими подколами, и я мысленно возвращалась в то беззаботное время, когда мы катались вместе с отцом по этому поселку. Как много времени мы проводили раньше вместе, несмотря на ворчание мамы… Ветер в ушах, сердце бешено колотится, и кажется, что хватит сил обогнуть на велосипеде целую планету…
Когда проезжали мимо явно заброшенных участков, я, вырвавшись немного вперед, выкрикнула:
– Правда или действие?
Йован тут же громко ответил:
– Действие, естественно!
Я притормозила у покосившегося забора и обернулась.
– Перелезем? – предложила я.
Йован удивленно уставился на меня.
– Что? – засмеялась я. – Думал, предложу тебе целоваться?
– Даже не надеялся на такую удачу.
Гарбич ничуть не смутился. Мне казалось, что какая-нибудь из подобных шуток обязательно застанет его врасплох. Не знаю, с чем это было связано, но мне очень хотелось вывести его из равновесия. Но Йован все время оставался непоколебимым и самоуверенным.
– Зачем нам лезть на чужой участок? – спросил он.
– За яблоками.
Я кивнула на торчащую из-за покосившегося забора высокую яблоню. Хозяев здесь явно не было уже несколько лет. На калитке висел огромный проржавевший замок. Дом отсюда не было видно, но что-то мне подсказывало, что его уже давно навестили мародеры.
– Ты недоедаешь? – продолжил глупый допрос Йован.
– Перестань! Яблоки все равно скоро все опадут. Жалко.
Забор оказался довольно высоким. Я, задрав голову, стала думать, как лучше попасть на чужой участок.
– Ты знаешь, что из-за одного яблока разгорелась Троянская война? – не отставал Йован.
– Да-да, – задумчиво отозвалась я, – а еще яблоко – запретный плод. Начало конца.
Я бросила велосипед посреди дороги. Вокруг не было ни души, только стрекотали кузнечики.
– Давай, подсади меня.
– Мне кажется, тебя в детстве мало пороли, – в шутку проворчал Йован, слезая со своего модного дорогого велика.
– Ах, если бы! – театрально вздохнула я.
В детстве мама лупила меня за любую провинность. Да так мастерски, что после ее побоев не оставалось ни следа. Отец даже не догадывался, что мама когда-то поднимала на меня руку. Он в ней души не чаял и подумать не мог, что она так со мной поступала. Теперь я, конечно, не давала себя в обиду, а раньше… Как же я ее боялась! Мы с отцом делились всем на свете, но это единственное, что я ему рассказать не могла. Стыдно рассказывать об этом хоть кому-нибудь, тем более отцу. Думала, что он все равно мне не поверит.
Йован послушно подошел ко мне практически вплотную. И я снова испытала непонятное волнующее чувство превосходства, что он подвластен мне и сделает то, о чем я попрошу. Или просто ему на даче совсем нечем заняться, раз он готов вписаться в любую дурацкую авантюру.
Йован ловко подсадил меня. Я перекинула ногу через забор и, спрыгнув, приземлилась в высокую траву. Сам Гарбич тут же перемахнул через забор вслед за мной. Мы оказались в тенистом заросшем саду. Домик был в плачевном состоянии. Крошечный, кривой, с заколоченными фанерой окнами. На чердаке сверкали выбитые стекла. Но страшно не было. Наоборот, как-то тихо и умиротворяюще.
Яблоки лежали на земле, многие уже подгнившие. Я залезла на дерево и принялась трясти ветви. Крупные яблоки со стуком падали на землю. Я спрыгнула с дерева и принялась складывать их в подол платья. Йован снял с бедер толстовку и закинул яблоки в капюшон. Мы молча ползали под яблоней, едва не сталкиваясь лбами. Все это было похоже на сюр. Под кроной дерева царила прохлада. Я представила себе на месте Йована Леню и издала нервный смешок. Вот кто точно не поддался бы на мою глупую авантюру.
Йован удивленно посмотрел на меня.
– Правда или действие? – спросил он.
– Правда, – ответила я.
– У тебя есть справка из психдиспансера?
Я молча запустила в него яблоком. Йован, ловко его поймав, рассмеялся. Мы потянулись за одним яблоком, и наши пальцы соприкоснулись. Я первой отдернула руку. Плюхнулась на задницу и, вытянув ноги, уставилась на Йована. Тени от яблони гуляли по его лицу и рукам. Йован протер яблоко о футболку и протянул к моему рту. Я надкусила его из рук Йована. У яблока оказался медовый сладкий вкус. Я жевала его, не отводя взгляда от Гарбича, а тот, словно змей-искуситель, внимательно следил за мной. Когда я отстранилась, Йован доел яблоко, а огрызок запустил в кусты.
***
Глава 9
Обратно через забор мы перелезали с полными карманами яблок.
– Все равно они бесхозные, – пожала я плечами, возвращаясь к велосипеду.
– Так не бывает, – ответил Йован, – все кому-то принадлежит.
– Я никому не принадлежу.
– Это тоже поправимо, – усмехнулся Гарбич.
Йован не сразу заметил, что, перелезая через забор, зацепился за гвоздь и поцарапал руку.
Рукав на футболке был порван, а на загорелой коже проступила кровь.
– Все из-за тебя, – проворчал Йован.
– Бедненький! – покачала я головой. – Хочешь, зашью рукав? А на ранку подую как маленькому?
– Лучше поцелуй меня как большого.
Я показала Йовану кукиш и первой покатилась по тропинке. Мы откровенно флиртовали, и наши разговоры вызывали дурацкую улыбку. В то же время жутко мучила совесть: у меня вроде как парень недавно появился, а я так безрассудно себя веду. И Леня, в отличие от Йована, взрослый. Но с Гарбичем было легко, и все эти двусмысленные шутки рождались сами собой. Черт возьми, мне просто нравился этот ни к чему не ведущий глупый флирт.
Мы выехали на асфальтированную дорожку и направились в сторону залива. К вечеру на пляже народу было значительно меньше. Залив млел в лучах вечернего солнца. Мы с Йованом бросили велики и уселись на песок. Грызли яблоки, смотрели на волны и слушали, как скрипят сосны. Где-то вдалеке послышалось пение. Видимо, кто-то неподалеку от залива разбил палатку. Пели протяжно, печально, отчего на меня напала тоска. От той беззаботности, которую я испытывала, собирая яблоки, не осталось ни следа. Я снова вспомнила о маме. В последнее время я редко о ней думала, но тут что-то накатили неприятные мысли.
– Йо-Йо, – вдруг произнесла я. – Тебя так кто-нибудь называл?
Гарбич сидел совсем близко, и его нога время от времени касалась моего колена. Стало холодать, и я поежилась. Йован протянул мне серую толстовку, в которую собирал яблоки. Я с удовольствием приняла ее и тут же натянула на себя. Мягкая, теплая и пахнет его парфюмом.
– Как меня только не называли, – ответил Йован.
– Моя бабушка называет тебя Ванечкой. Можно, я тоже буду так называть?
– Ты – хоть Петечкой.
– Хорошо. Назову тебя тогда Иванушкой. А почему, кстати, мне такие привилегии? – поинтересовалась я, повернув голову, и посмотрела ему в глаза. Ветер подул с новой силой, и плеск волн стал громче.
– Все еще надеюсь, что ты прокатишь меня на мотоцикле, – серьезно сказал Йован. А потом вдруг приобнял меня.
– Ты чего? – опешила я. Сердце гулко застучало.
– Думал, ты замерзла.
Теперь я рассердилась. Одно дело – смеяться и болтать, другое – распускать руки. Я пихнула Йована локтем и осторожно высвободилась из его объятий. Щеки горели, но я решила, что это после проведенного дня на пляже.
– Трогать себя я не разрешала. Ничему тебя жизнь не учит.
– Помнишь, как мы познакомились? – спросил Йован.
– Ты соврал, что не умеешь целоваться.
– За эти пару лет, что мы не виделись, я еще кое-чему научился, – нагло заявил Йован, разлегшись на песке. Вечернее солнце позолотило его лицо. Я посмотрела на Гарбича и рассмеялась. Вот это самомнение!
– Ты в универ-то поступил?
– Поступил. Как ты могла во мне сомневаться?
А я и не сомневалась. Нельзя было усомниться в каждом его слове и поступке. Наверное, это тоже в Йоване притягивало. Я вдруг подумала о его семье: в каких условиях он рос, какие слова ему говорили… Несмотря на безусловную отцовскую любовь, мне часто казалось, что я многого недостойна и ничего из меня путного не получится. Мне бы хоть капельку уверенности и любви к себе, как у Гарбича.
Грустные мысли снова полезли в голову. Протяжное пение то прекращалось, то становилось громче. Оно действовало на меня как-то магнетически, отчего я будто теряла чувство реальности. Мы долго молчали, слушая далекую печальную песню… Йован уловил перемену моего настроения и больше не лез с дурацкими предложениями.
– Что ты делаешь, когда тебе грустно? – спросила я.
– Грущу, – ответил Йован.
Я негромко рассмеялась. Этот ответ показался таким логичным и простым… А ведь действительно, иногда полезно отстать от себя, перестать заниматься самоанализом и просто погрустить.
– В чем сила, Йован? – спросила я.
– В правде? – припомнил Гарбич фразу из фильма.
Я лишь растерянно пожала плечами. Йован взял яблоки и, поднявшись, стал жонглировать. Я сидела на песке, поджав ноги, и, задрав голову, с улыбкой смотрела на его действия. Жонглировать у Йована получалось ловко, будто он поступил не на восточный факультет, а в цирковое училище. Гарбич явно хотел поднять мне настроение, и у него это получилось.
Вдруг из кустов выскочила серая кошка. Громко мурлыча, потерлась о ноги Йована. Гарбич тут же бросил яблоки и наклонился, чтобы ее погладить. А спустя пару минут заявился и кот – огромный и черный. Важно обошел меня, обнюхав, а затем с недовольным видом уставился на Йована. Тот по-прежнему гладил кошку по гладкой выгнутой спинке. Скрипуче мяукнув, кот направился дальше. Кошка еще немного покрутилась вокруг Йована, а затем посеменила за своим спутником. Мы проводили удаляющихся животных взглядом.
– Это могли быть мы с тобой, но ты не хочешь быть счастливой, – проговорил Йован и лукаво посмотрел на меня. Захотелось снова запустить в него огрызком.
Когда мы уже возвращались к даче, Гарбич все-таки вручил мне конфету.
– Дома с чаем попьешь, – сказал он.
– Спасибо, Иванушка, – поддела я его, принимая из рук конфету. – Ты иногда можешь быть нормальным.
– А ты, по ходу, никогда, – усмехнулся Йован. – Толстовку потом отдашь.
Он скрылся за большими автоматическими воротами. Я еще недолго постояла, вдыхая запах смолы и хвои. А затем, скрипнув нашей старенькой калиткой, прошла на участок. Приставила велосипед к забору и оглядела дом, тонущий в лучах вечернего августовского солнца. Именно сегодня прощаться с летом и этим местом мне было мучительно.
* * *
Последний день августа мы с Леней снова провели на его даче. Он стучал на машинке, периодически тяжело вздыхал и что-то говорил себе под нос. Я бездумно листала ленту. Йован отыскал меня во «ВКонтакте». Здесь я была подписана точно так же, как ему представлялась два года назад: Маша Раева. Наставил мне лайков, дабы не остаться незамеченным, но подписываться не стал. Конечно, я зашла в его профиль. Куча фоток с путешествий: Шри-Ланка – серфинг, Испания – сангрия, Красная Поляна – сноуборд… Зависть берет. Аватарка горела синим кружочком. Открыла «историю» – на фото Йован в Сан-Франциско, держит на ладони «Золотые Ворота». Я не сразу обратила внимание, что на этой фотографии он в той же серой толстовке, которую мне дал на заливе. Подпись: «Ты мне ее так и не вернула».
Я тут же вышла из своего профиля. Вот для чего он привлекал мое внимание лайками! И что скажет его девушка на такой пост? Я вспомнила, как он жонглировал яблоками, и улыбнулась. Забавный все-таки. А толстовку у меня не было времени занести. Да и, если честно, немного смущалась, ведь пришлось бы объясняться с его мамой. Сам Йован больше не попадался мне на глаза. Судя по всему, уже уехал в город. Все-таки скоро начало занятий, а он теперь первокурсник.
– Чему ты улыбаешься? – спросил вдруг Леня.
Я вздрогнула. Как долго он за мной наблюдал? Я даже не заметила. На столе у Лени царил беспорядок. Рабочее место захламлено – куча исписанных тетрадей, листов, толстых энциклопедий… Зачем они ему? Ведь есть гугл. Эта старомодность меня одновременно ставила в тупик и восхищала.
– Да так… – туманно отозвалась я. – Ты закончил?
Мы договаривались прогуляться до станции. Леня проводит меня до платформы и посадит на электричку. Мне тоже нужно было возвращаться в город – начиналась учеба. К тому же я очень соскучилась по отцу…
– Глава никак не идет, – пожаловался Леня.
– Прогуляешься, проветришься, и что-нибудь придумается, – беспечно пожала я плечами. Леня посмотрел на меня раздраженно. Видимо, так просто ему «не придумывалось», но я всегда была далека от творчества, а от писательства тем более.
Когда покидали участок, калитка протяжно скрипнула. И хотя погода стояла еще летняя и вечера были теплыми, скорый приход осени уже чувствовался. Темнело раньше, и еще сумрачное небо в этот час было усыпано звездами.
Половину пути мы прошли молча. Я думала, что Леня весь в мыслях о новой главе книги, но он внезапно сказал:
– Наверное, теперь мы нескоро увидимся, только на выходных.
– Наверное, – кивнула я.
В универе с первых дней попадаешь в круговорот событий. Леня внезапно склонился и сорвал неизвестный цветок. Осторожно повертел его в пальцах, о чем-то раздумывая, а затем остановился и потянул меня за руку. Я встала напротив, и Ленечка вплел мне цветок в волосы. Затем склонился и осторожно поцеловал в губы. После нашего поцелуя я посмотрела в его глаза – в сумерках они казались совсем темными.
– Пообещай мне, пожалуйста, – хрипло начал Ленечка. Затем откашлялся: – Пообещай мне, что, пока будешь в городе, не сядешь на мотоцикл.
– Ты опять начинаешь? – нахмурилась я.
В мыслях я очень часто мечтала поскорее сесть на мотоцикл – соскучилась. И по отцу соскучилась. Уже представляла, как мы вдвоем помчимся по ночной Университетской набережной…
– Мне не нравится возвращаться к этой теме. К тому же я хорошо вожу.
– Может быть, я не спорю. Но на дороге, кроме тебя, есть еще и придурки.
– Мы с папой… – начала я.
Леня не дал мне договорить, приложив палец к губам. Я удивленно уставилась на него: это что-то новенькое. Но Леня меня повел в противоположную от станции сторону. Мы шли к лесу. В спустившихся сумерках над ухом противно зудели комары. Я провела в этом дачном поселке все детство, но все вокруг показалось мне незнакомым. Леня же, снимавший здесь дачу первое лето, наоборот, отлично ориентировался. Вскоре я окончательно потерялась в пространстве. Ветки, хвоя, шелестящие кусты, из которых, кажется, кто-то вот-вот выпрыгнет… Вдалеке послышался протяжный гудок, и я наконец поняла, в какой стороне станция. Не хватало только опоздать на электричку. Тогда я не вернусь сегодня в город и прогуляю первый учебный день.
Леня оглянулся. Его глаза светились безумием. Я поняла, что мы идем в сторону кладбища. Вырвала руку и встала как вкопанная.
– Куда мы? – спросила я, хотя сомнений не оставалось.
Продолжение следует...
Автор рассказа - Анна Лавринович