Билет в новую жизнь

"- Это когда… это когда я тебе врал, - поперхнулся Миша, лицо его покраснело, тело бросило в жар, - Чего ты опять начинаешь? Что-то подозрительно как-то… в город уезжала, всё нормально было, машину думали покупать, свадьбу дочери делать! А вернулась… Скажи прямо, в городе хахаля завела?!"
Глава 31
- Я сейчас с тобой пойду, - сказала Вале Галина Ивановна, сердито нахмурив брови, - Нечего тебе с ним разговаривать наедине! Чего у такого в башке твориться, ни Бог, ни чёрт не разберёт!
Зимнее утро только начиналось, на дворе разыгралась метель, небо мерцало серым сумеречным светом, за ночь намело сугробы вдоль заборов и где-то на улицах села уже гудел трактор, расчищая дорогу.
- Мам, да я не думаю, что Миша уж до такого докатится.
- Если трезвый, то может и не докатится, - проворчала Галина Ивановна, - А кто знает, чем он там всю ночь занимался, может горе заливал!
- Так я ему ничего не говорила вчера. Мам, сами поговорим мы, не ходи, пожалей свои нервы.
- Ладно… поговорите наедине, но я через полчаса всё равно приду! Мало ли… Я тут от мыслей больше изведусь.
Валя сметала с крылечка снег и глядела на белое, не тронутое ничем покрывало, укрывшее двор. Сад позади дома утопал в снегу, деревья окутала метельная мгла, но было очень красиво…
- Валь, привет! А я подумал, как вы тут будете, вот и пришёл! – за калиткой показался улыбающийся Михаил с лопатой на плече. – Сейчас я всё расчищу!
- У, явился! – пробурчала выглянувшая из сеней Галина Ивановна и снова скрылась в доме.
- Чего это она так? – удивился Миша, раскидывая снег, - Я вроде бы не провинился ничем.
- Спасибо, что пришёл помочь, - сказала Валя, глядя на мужа… каким-то иным взглядом она сейчас на него смотрела…
Как будто был это совершенно чужой человек, которого она совсем и не знала. На что он способен, и что скрывает за весёлым взглядом.
- Ты не сердись, что я выпил-то вчера, - глянул Миша виновато, - Трактор чинили на новой просеке с мужиками, озяб весь. До костей промёрз, вот и купил чекушку, когда с работы шёл. Я же это… чтоб не заболеть!
- Понятно, - вздохнула Валя, обметая ступеньки, - Дело твоё, как жить. Не очень-то ты моего мнения и спрашивал по этому поводу, так с чего начинать. Да и по любому поводу, в общем-то… Идём в дом, надо поговорить.
- Что случилось то? – Миша напрягся, - Может лучше дома? А то тут тёща ещё масла нальёт в огонь!
- Мама нам не помешает. Ну, хотя как хочешь, можно и дома, если ты тёщи боишься.
Михаил поставил к перилам лопату, отряхнул с валенок снег и поднялся по ступеням – ещё не хватало, чтоб он тёщи боялся! Хотя… было немного беспокойства в душе, чего уж скрывать.
- Здрасьте, мама! – громко сказал он Галине Ивановне, но та лишь хмуро глянула в ответ и молча скрылась в комнате, прикрыв за собой дверь.
- Чего это она…, - Миша прислонил к печи озябшие руки, - Я вроде бы ничего такого в твоё отсутствие… Может наболтали чего, как у нас на селе любят – придумать всякого.
Валя налила в кружки чай и села к столу, на своё любимое место – у окошка. Непросто будет, разговор предстоит трудный… и хорошо наверное, что он случится здесь.
- Миш, ты знаешь, а я на развод документы подала.
- Что?! – Миша побледнел и сел напротив жены, - Почему?! Ты… ты зачем это сделала?! Мы же с тобой договорились! А теперь мне что делать? Мне председатель такое напишет, что меня в скотники нигде не примут!
- О характеристике твоей я позабочусь. Сама схожу к председателю и попрошу, чтобы он поскорее тебе её выдал. Пока ещё повестка в суд не пришла, так что время есть. Если ты, конечно, в самом деле ехать собрался, и не врёшь мне, как обычно!
- Это когда… это когда я тебе врал, - поперхнулся Миша, лицо его покраснело, тело бросило в жар, - Чего ты опять начинаешь? Что-то подозрительно как-то… в город уезжала, всё нормально было, машину думали покупать, свадьбу дочери делать! А вернулась… Скажи прямо, в городе хахаля завела?!
- Это ты машину собирался покупать, а не я, - усмехнулась Валя, - А насчёт хахаля… куда мне их столько? Ты уж мне кого только не прилепил – и председателя нашего, а теперь вот городской у меня оказался в женихах! Ты по себе не суди!
- Валь, да чего такое-то! Сколько можно, устал я на цыпках за тобой скакать, обхаживать! Стараюсь, всё делаю! А ты только и делаешь, что морщишься!
- Я тебе уже говорила, что все твои несчастья от того, что ты врёшь постоянно! Хоть раз храбрости наскреби в своей душе и скажи правду. Всю, какая есть. Расскажи, что было у вас с Тасей…
- Ничего не было! Ни-че-го! И устал я про это говорить, сколько времени прошло уже!
- Да, много уже прошло времени! Наверное, уже и ребёнок мог бы родиться, да? Или чуть позже срок был бы? Я что-то немного сбилась!
- Ка… какой ребёнок! Опять двадцать пять! Ни про какого ребёнка я ничего не знаю, и знать не хочу.
- Знаешь. Твой он или нет, это, конечно, у Таисии надо спрашивать, а вот то, что ты мне врёшь… я теперь даже не знаю, что из сказанного тобой правда. Поэтому и на развод подала.
- Что, у матери жить теперь будешь? – спросил Миша, и голос его звучал теперь холодно, по-деловому, без всего этого притворства, - Ладно, хочешь, правду? Будет тебе правда! Только потом не говори, что я не старался… А ведь я думал, что так будет лучше! Лучше дня нас обоих, что так мы семью сохраним! Почему нельзя просто забыть всё, будто и не было ничего! Что, неужто тебе непонятно, что я теперь и сам не рад, что тогда оно так вот завертелось?! Почему ты не можешь забыть и жить как раньше?
- А ты бы забыл? Ну, вот если б случись, что я бы повела себя так, как ты с Таисией этой… И что, простил бы, забыл бы всё? Нет, я бы, конечно, тоже извинилась, и старалась бы наверно тебе всяко угодить – блинчиков с утра, пирожков на ужин… Увивалась бы вокруг, угождала. Простил бы?
- Нет конечно! Но я же мужик… одно дело я… выпил там, и случайно получилось… а другое дело – женщина… А я же тебя не бросил! Я с тобой быть хочу!
- Ну а я не хочу! Мне даже видеть тебя тошно. Да и ты, вспомни – только что сказал, что и устал уже мне-то угождать! То есть простили тебя, и всё – обратно на круги своя! Это сейчас нужно постараться, а потом… жить как прежде, да?
Миша молчал. Соврать, что не мечтал он о прежних временах? Когда он приходил домой и себя хозяином ощущал, когда и скатерть ему, и ужин… А сейчас он прислугой себя чувствует – картошку начисти, кур покорми, во дворе прибери… и это ещё ни коровы, ни порося теперь на дворе у них нет, а если б были?! Вальке всё нельзя теперь, так что же, всё на нём?! Что толку врать, она всё одно не верит. Так что всё, что он делал по дому, и по хозяйству… только зря старался.
- Ты, Миша, своими руками семью свою разрушил, - это вышла из комнаты Галина Ивановна, поняв, что разговор у них окончен, - Может и простила бы тебя жена, коли бы ты сразу покаялся! А я, дура, сама тебе верила, советы ещё давала! Мало тебе мать ухватом задала, поленом бы тебя отходить, да чего уж… в таком возрасте разве уму научишь, коли его Бог не дал!
- Мама! Да вы то хоть чего! – пробурчал Миша и опустил голову, - Я и сам себе не рад! Я ведь думал, лучше будет, если не узнает Валя ничего… да и чего вы! Может там и ребёнок не мой был, что, я должен был его признать что ли, и жениться на ней, вертихвостке?! Чтобы надо мной всё село смеялось?!
- Так про это надо было раньше думать! Игрушку нашёл? Или парнишка-несмышлёныш ты, который и не ведает, от чего дети родятся?
- Ну и ладно! Развод хотите? Будет вам развод! На всё село опозорю!
- А как? – усмехнулась Валя, - Ворота мне дёгтем измажешь? Не смеши ты людей, вот что я тебе скажу. Взрослые люди, в годах уже, неужто так охота тебе прозвенеть-то на всю округу. Над тобой и так половина села уж смеяться устала… давай по-взрослому решать, как жить будем. Я могу к маме перебраться.
- Нет уж! Я сам уйду! Брошу тебя, потому что заслужила! И всем скажу, что такой бабы мне не надо! Да и не баба ты уже, кому такая нужна, инвалидка! Помрёшь скоро, в одиночестве!
- А ты прямо сейчас здесь кончишься! – рявкнула на него Галина Ивановна, - У меня ухват покрепче будет! И если материнская рука тебя жалела, то я за дочку свою башку тебе снесу! И ничего мне не будет – какой со старухи спрос! Скажем с Валей, что ты драться кидался, да и всё! А ну! Пошёл отсюда, пёс паршивый! Через час приду, чтоб духу твоего не было в доме! Там Валиными трудами всё стоит, пока ты шары бесстыжие заливал!
Миша выскочил с крыльца, словно ошпаренный, и понёсся через сугробы так, что сизая снежная позёмка за ним еле успевала.
***
"Перед новогодними праздниками дом четы Журавлёвых обрёл новых хозяев. По цене сговорились с молодой четой Носовых, и теперь, проходя мимо знакомого забора, Валя с улыбкой смотрела, как обнимается на крылечке молодая симпатичная пара, отправляясь на работу…"
Глава 32
Миша ушёл. Не стал в этот раз пытаться всё разъяснить и наладить, просто собрал свои вещи, попутно разбрасывая всё, что попалось под руку… после подогнал к дому отцовскую машину, которую так кстати взял у брата, чтобы забрать Валю из больницы. Вот и пригодилась, хоть не на себе тащить чемодан и сумки!
- Ты чего это, сосед, куда собрался в этакую-то метель? – спросила его соседка тётка Клава, - Да ещё с вещами!
- Всё! Ухожу, тёть Клав! Сил моих нет больше, сколько всего выслушал! И от кого?! Сколько лет прожил с человеком, и вот что заслужил, представляешь?! Всё! Кончилось моё терпение! Не хочу больше такой жизни!
- Это какой же жизни-то? – удивилась тётка Клава.
- Тяжёлой! Ты знаешь, что я пережил…
- Да с чего это у тебя жизнь тяжёлой то стала?! – оборвала соседка Мишину жалобу, - Ты в окопах что ли сидел?! Пули у виска свистели?! Вот муж мой, Царствие ему Небесное, войну всю прошёл, без ноги домой вернулся, и то ничего подобного я от него не слыхала! А тебе… на месте Вальки тебе бы я кой-чего оторвала вообще! Захребетником с ней прожил, а теперь ещё и жалуется!
- Да ты-то чего злая такая! – воскликнул в отчаянии Михаил, - Тебе то я чего сделал!
- Ещё бы ты сделал! – рассмеялась тётка Клава, - У тебя руки с одного места торчат, и то не до конца выросли! Работничек, тоже!
Со злости Миша плюхнулся на сиденье машины и с силой захлопнул дверь. Это что же такое происходит?! Вот бабы! Ушлый народ! Не зря говорят – змея змею не укусит!
Плюнув в открытое окно, Михаил с остервенением завертел ручку, поднимая оконное стекло, руки тряслись от злости и ненависти. Ноги его больше в этом доме не будет! Посмотрит он ещё, как станет Валька одна управляться, в доме поди мужская рука нужна! А кому она нужна, почти старуха, да ещё и хворая! Пусть бобылкой поживёт, сама прибежит просить его вернуться! А он что? А он и в свои годы жених, к любому «забору прислонится», одиноких баб полным-полно! Подумает ещё, простить ли Вальку!
С такими мыслями Миша поехал к дому матери, нервно и без надобности дёргая рычаг и руль. Сейчас ещё с матерью объясняться! Она ведь думает, что Миша отправился в город забирать из больницы жену… хотя, может и ей уже доложили всё – что Валька сама приехала!
Что уж там происходило дальше, в доме Тамары Фёдоровны, было скрыто от посторонних глаз зашторенными окнами. Ругань была едва слышна, да и слушать её было некому – метель разогнала народ по домам, гулять в такую погоду только молодёжь собиралась, да и то к вечеру - в сторону клуба.
Валя же, в сопровождении настроенной по-боевому Галины Ивановны пришли в дом, который совсем недавно так спешно покинул Михаил. На полу валялись обрывки Валиных журналов, разбитая посуда рассыпалась крошками по столу и полу…
- Ишь ты, пapaзит какой! – возмущённо фыркнула Галина Ивановна, - Ещё и дом изгадил! Ну, попадись мне, морда! Отхожу, чем придётся!
- Мам, иди домой, я сама тут порядок наведу. Потом вещи заберу кой-какие, и к тебе. Надо будет к Носовым сходить, спросить, за сколько они готовы дом купить. Чтобы без хозяев не стоял.
- Никуда я не пойду, и не думай. Я уверена, сейчас сюда Тамарка явится, пapaзитa своего выгораживать! Ну так я ей всё скажу, пусть сыночка своего сама и обхаживает теперь!
Галина Ивановна оказалась права. Дом был уже прибран и сиял чистотой, во дворе тоже был порядок, сама Валя стояла в курятнике и раздумывала, каким образом лучше забрать кур в мамино хозяйство, когда скрипнула калитка и торопливые, решительные шаги проскрипели по хрусткому снегу к крыльцу.
- Ну, и где она, красавица твоя?! – послышался в сенях сердитый голос Тамары Фёдоровны, - Я хочу на неё посмотреть! Чем она думает, что вообще происходит!
- Не ори тут! Моду взяла, тоже мне, хозяйка! – рявкнула в ответ Галина Ивановна, - Со своего «красавца» спрашивай! А если сюда пришла, значит не очень-то он тебе отвечает! Тогда и говори нормально!
Тамара Фёдоровна побагровела, но вдруг осела на лавку, стянув с головы платок и сквозь слёзы поглядела на сватью. Галина Ивановна стояла посреди комнаты, уперев руки в бока и сердито нахмурив брови.
- Галь, дак чего делать то? Мишка с вещами заявился, мне говорит – жить теперь у тебя буду… Сходил в сельпо, набрал… заливает ведь, не закусывает даже! Чего теперь будет, Галя?!
- А чего будет? Ничего и не будет особенного! Раз уж ты раньше не научила своего сынка жену уважать да за заботу благодарить – вот и обхаживай его теперь сама! И не гляди так! Что, я неправильно говорю? Сама знаешь, что правильно! Я свою дочь учила мужа любить и уважать, дом в порядке и уюте держать! И она это делала! А твой трутень чего делал?! Шары заливал да по бабам шатался! Дома палец о палец не ударил, сколько лет! Валя работников нанимала, чтоб сарай ставить, а Мишка на веранде дрых – помню я такое! Вот и доигрался – любому терпению конец приходит.
Галина Ивановна села на лавку рядом со сватьей и тяжело вздохнула, оглядев комнату. Жалко дом продавать, да только Валя права… рук он требует и сил, а ни у самой Галины Ивановны, ни тем более у Вали этого в излишке не водится! Пусть лучше люди живут, если уж так всё сложилось.
- Так ведь сопьётся он теперь, Галя, скатится совсем! Ведь сын он мне, жалко!
- А мне дочку свою жальче! Здоровье всё на бугая этого потратила, морду отъедал столько лет! Сопьётся? Ну так сдай в ЛТП!
- Чего болтаешь тоже, какое ЛТП! - махнула рукой Тамара Фёдоровна, беззлобно глянув на сватью, потому что понимала, права она, в каждом слове права, - Чего уж теперь… Схожу что ли к старой Терентьихе, может у неё настой какой есть, чтоб от вина отворотить…
Галина Ивановна хотела было сказать, что дрыном по спине было бы действеннее настоя, а то и всё вместе можно попробовать, но увидев осунувшееся, бледное лицо сватьи, промолчала… Какой теперь резон выяснять отношения, горе пришло в оба дома, чего уж говорить!
- Ладно, пойду, - поднялась Тамара Фёдоровна, - Всё я понимаю, Галя, всё… И сына жалко, и Валю тоже. Оба ведь несчастные остались. А нам то с тобой обеим хочется одного – своему ребёнку счастья. Что делать будем, Галя?
- А ничего не будем делать. Жить будем дальше. Ничего уже тут не поправить нам с тобой, разбилось всё у них, не вернёшь обратно. Верку вот теперь станем доучивать да на ум наставлять. Замуж собралась, а сама носа не кажет! Тоже ведь неправильно это! А про Мишку… ты в амбулаторию сходи, с Григорием Прохоровичем посоветуйся, он человек опытный – может чего и подскажет. А ещё лучше – на работу Мишку гони! Вон, бригаду собрали, просеку новую рубят, рабочие руки нужны. Там не дадут дурью маяться, живо всё из него выветрится! К бригадиру сходи, поговори.
- Куда ему на просеку… хотя, может и правда, там мужики не дадут спуску! А ещё Мишка сказал дом продавать они решили, - вздохнула Тамара Фёдоровна, - Может погодить с продажей-то, вдруг да наладится? Пусть Валя тут живёт пока, мало ли, как повернётся.
- Дом обихаживать надо, - ответила с прохладцей Галина Ивановна, - Вале на себе это ещё везти?! Нет уж, хватит! А Мишку сюда пусти – так устроит тут… Сейчас только после него прибрались! Пусть продают, меньше заботы. А дальше – как будет, увидим!
Тамара Фёдоровна вышла во двор и вдохнула морозный воздух. Домой идти не хотелось – Мишка пил и требовал на закусь холодца…
- Валюш, ты как, ничего? Доктор что говорит? – робко спросила она показавшуюся из сарая Валентину, - Ты уж прости меня, старую…
- Ладно, Тамара Фёдоровна… чего было, быльём поросло. А доктор… сказала, всё хорошо у меня будет. На работу скоро выпишут.
- Ну ладно, выздоравливай, - ответила Тамара Фёдоровна и побрела за калитку, в сторону своего дома.
Перед новогодними праздниками дом четы Журавлёвых обрёл новых хозяев. По цене сговорились с молодой четой Носовых, и теперь, проходя мимо знакомого забора, Валя с улыбкой смотрела, как обнимается на крылечке молодая симпатичная пара, отправляясь на работу…
Пусть у них всё сложится в этом доме не так, как у его прежних хозяев, думала Валя! Пусть поселится там счастье, и этот свет, который излучают сейчас лица молодой пары, не потухнет через года.
Деньги от продажи были поделены пополам, Мишину половину забрала Тамара Фёдоровна, потому что сам Миша пока не мог… На работе он оформил отпуск и теперь редко выходил на улицу, ума хватало не показываться на людях в таком виде, в ожидании той самой его характеристики, если конечно она была ему действительно нужна. Он даже на новую просеку работать ходил несколько дней, да быстро «отработал» там, тяжело показалось. Взяв отпуск, осел в доме матери, «поправлять нервы»….
А вот Вале пришлось пережить ещё один неприятный момент… Вера позвонила матери, и узнав о грядущем разводе, не сдержалась в высказывании своего мнения по этому поводу.
- Что, не могли потерпеть до лета хотя бы?! – кричала в трубку Вера, - И что, как вы теперь сюда поедете? Господи, да лучше б я была сиротой! Было бы намного проще!
- Что ж, если так, то с этого дня можешь считать себя сиротой! – резко ответила Валя, - О моём присутствии на свадьбе можешь не волноваться, да и отец твой, как я думаю, будет не в состоянии приехать! Так что – твоё желание сбылось, можно сказать!
- Мама! Почему ты меня не хочешь понять?! – в голосе дочери Валя неожиданно услышала страх, - Хорошо, развод – это ваше дело… Но как теперь быть… я думала, вы приедете в гости, познакомитесь с Володиными родителями, а свадьбу мы молодёжную решили сыграть…
- Я приеду после того, как меня выпишут с больничного. Как раз отпуск хотела оформить. Познакомлюсь с родителями твоего жениха. А тебе советую ни в чём не обманывать ни их, ни Володю. Скажи всё, как есть.
- А если он тогда… передумает на мне жениться?
- Значит не любит тебя, а тогда и замуж идти не стоит. Вера, ты ведь и сама всё понимаешь. Не начинают жизнь с обмана.
- Нет! Я так не сделаю, глупости это всё! – упрямо сказала Вера, - Не ожидала я от вас с папой, а всё ты начала…
- Вера! – оборвала её Валентина, - Я понимаю, тебе важна твоя жизнь и будущее. Так вот, моя жизнь и здоровье мне тоже важны. И если ты этого не понимаешь, мне жаль. Ты моя дочь и всегда ею останешься, если тебе нужна будет помощь – мы тебя всегда ждём, и я, и бабушка. Больше я тебе докучать не стану, ни переговорами этими по телефону, ни чем-то другим. Сама решай, нужны ли тебе мои советы, и я сама. Захочешь – приезжай, а нет… мы будем скучать.
Валя положила трубку и долго ещё сидела в переговорной кабинке глядя в её рифлёное стекло. Было и больно, и грустно, но вместе с тем она чувствовала, что сделала что-то нужное и важное для себя самой.
***
"- Валя, мы и тебе какого-нибудь помоложе приглядим! Ну а что, бестолковым путёвки не дают, там всё больше передовики да победители соревнования, рационализаторы разные! Да и удобно очень – в санатории-то всё и вызнаешь, какие там у него болячки – можно кого получше выбрать!"
Глава 33
Зима уже отзвенела морозами, отвьюжила метелями, и всё звонче по утрам распевали свои весенние песни синички на заснеженном кусте сирени в палисаднике, хотя и грозилась ещё зимушка-краса заморозками, превращающими подтаявший за день снег в твёрдый наст.
Валя уже давно выписалась с больничного и ходила на работу. Правда теперь ей был показан лёгкий труд и её перевели из телятника в контору делать разные отчёты и прочую бумажную работу. Теперь у неё не было суточного дежурства, она уходила на работу утром и вечером возвращалась. Сначала даже непривычно было, как много свободного времени у неё появилось. Сперва вроде и заскучала с непривычки, что заботы так мало…
Из хозяйства у них с матерью остались только куры, да им больше и не нужно было на двоих. Вера редко давала о себе знать после того, как Валя съездила в Москву, хотя всё прошло неплохо. Просто у каждой из них была теперь своя жизнь.
Перед отъездом в Москву Валентина заранее отправила дочери телеграмму, сообщив, когда она прибывает в столицу, и выйдя на перрон увидела нахмуренную дочь, встречающую её.
- Я с подругой договорилась, они вдвоём с матерью живут, предоставят тебе комнату, - сказала Вера, лёд между матерью и дочерью чувствовался во фразах обеих…
- Я в гостинице остановлюсь, - ответила Валентина, - Уже звонила туда, так что не волнуйся.
- Хорошо, как хочешь. Завтра вечером нас ждут на ужин. Мам… ты прости меня пожалуйста. Я сама потом переживаю, когда наговорю чего-то… А отец не приедет?
- Не знаю, не могу сказать. Я Тамаре Фёдоровне сообщила, что поеду к тебе, думаю, что она отцу сказала. Если бы мог, то, наверное, как-то бы объявился.
- Ладно, может и лучше. Скажем, что с работы не отпустили. А мы с Володей переехали в квартиру… ему бабушка оставила кооперативную, вот мы и решили, чтоб мне не мыкаться в общежитии. Всё равно распишемся через месяц, что тянуть. Ремонт затеяли, ты прости, негде тебя разместить пока. Скоро распределение, Володин отец поговорил с кем нужно, нас обоих отправят в Ленинградскую, область, оттуда до города двадцать километров… там новый экспериментальный завод, я считаю, нам повезло.
- Хорошо, что вместе поедете. Может до отъезда у нас погостить надумаете, так мы с бабушкой будем рады…
- Нет, мам… я не хочу, чтоб Володя видел… Ну, я про отца говорю! Бабушка Тома звонила мне, жаловалась на него, что он не работает, трезвый не бывает.
Валя не стала говорить дочери, что её тоже недавно вызывали в профсоюз по этому поводу, с вопросами, не может ли и она как-то повлиять на скатывающегося по наклонной бывшего мужа. Больше так, для отписки её спрашивали, потому что все всё понимали…
Ужин в доме новых родственников прошёл в спокойной и немного пафосной атмосфере, к тихой радости Верочки у них с матерью ничего не выспрашивали, в основном говорила её будущая свекровь Людмила Сергеевна. Рассказывала о семействе Трапезниковых, о достижениях и выдающихся поступках, даже фотоальбом достала, под слегка ехидный хохоток мужа и сына. В большой квартире всё было обустроено «с претензией», как любила говорить Галина Ивановна, но лёгкую зависть у Вали вызвала только шикарная домашняя библиотека…
- Валечка, я так рада, что вы к нам приехали. Вера говорила, что у вас пошатнулось здоровье, - говорила Людмила Сергеевна, - Так у нас есть знакомства, и если вам будет нужно, то сможет выбить вам путёвку в хороший санаторий.
Валя слушала Людмилу Сергеевну, а сама исподтишка наблюдала за тем, как Вера заботливо подкладывает в Володину тарелку салатик, а он в это время ведёт негромкую беседу с отцом, не обращая на это внимания.
На следующий день после ужина у новых родственников Валентина уговорила Верочку вместе прогуляться по Москве, посмотреть Красную площадь и заглянуть в магазины, чтобы купить гостинцы домой. Валя хотела поговорить с дочкой, ещё раз, чтобы предостеречь от необдуманного поступка. Вера слушала, нахмурив брови, но после ответила, что она всё решила и своего решения не изменит.
- А на свадьбу… мы никого не приглашаем, мам, вы там с бабушкой не обижайтесь. Володины родители тоже смирились, отец сказал – раз такая сейчас мода, пусть так и будет. Распишемся, посидим с друзьями в кафе, и всё.
Вернулась Валя домой уставшая от столичной суеты, и так обрадовалась, когда за поворотом показалось родное село, домики на пригорке и потемневшая к концу зимы речка.
Дома от матери узнала она новость, уже несколько дней гулявшую по селу – Михаил всё же собрался с духом, привёл себя в порядок и уехал из села. Куда – никто не знал, Тамара Фёдоровна теперь неохотно отвечала на расспросы соседок, иногда и прикрикнуть могла, чтоб не лезли, куда не просят.
- Говорят, что Тамара к председателю ходила, - рассказывала дочери Галина Ивановна, рассматривая при этом столичные гостинцы, - Просила документы сделать хорошие, но Ерёмычев сказал, что врать никому не будет и всё написал, как оно есть. а если Михаилу не нравится, то пусть почитает и посмотрит на себя со стороны. Чтобы характеристика со следующего места работы была лучше! Тома скандалить пробовала, но он её выгнал. Видать, с чем есть, с тем и уехал Мишка.
- Ну, может быть, сложится у него, - пожала плечами Валя, - Всё лучше, чем матери нервы мотать да за воротник заливать.
- Тома сказала, даст денег Верке на свадьбу. Из тех, что за дом выручили, Миша так велел.
- Ну, пусть даст, если так хотят. Молодёжь решила скромно праздновать, никого не приглашают, с друзьями отметят.
Вале почему-то было тяжело говорить про дочь, болела душа, казалось, что не сделала она всего, что должна… Не смогла достучаться до дочери, не сумела убедить, чтобы не повторила Вера ошибок матери. Но, с другой стороны, Вера не такая, как мать…. Она себя в обиду не даст!
- А мне путёвку выделили, в санаторий! – сказала Галина Ивановна, - Вот думаю, не брать, что ли…
- Мам, ты всю жизнь в колхозе проработала, почему не брать-то? Если дают, нужно ехать, здоровье поправить.
- Думаешь? Да что-то не хочется, дорога, сборы эти… Хотя, ещё Клаве Савостиной дают тоже, вместе не скучно будет. Да и ты тут присмотришь за домом, пока меня нет, не надо соседку просить.
К концу февраля проводила Валя маму в санаторий в компании весёлой Клавдии Ильиничны, заявившей, что уж в этот раз они обязательно себе там женихов присмотрят!
- Валя, мы и тебе какого-нибудь помоложе приглядим! Ну а что, бестолковым путёвки не дают, там всё больше передовики да победители соревнования, рационализаторы разные! Да и удобно очень – в санатории-то всё и вызнаешь, какие там у него болячки – можно кого получше выбрать!
Валя смеялась, в такой компании маме точно скучно не будет! Ей тоже непросто было в последнее время, вся эта история, случившаяся в Валиной семье, здоровья и Галине Ивановне не добавила, хоть ты и старалась виду не показывать, а капли тайком пила…
Оставшись дома одна, Валя принялась хозяйничать – выстирала шторы, побелила заново печь, а вечером усаживалась пить чай и читать журнал или книгу, взятую в библиотеке. Раз субботним утром она прибрала во дворе, расчистив подмёрзший за ночь снег с дорожки и задав корм курам, а потом собралась пойти в магазин.
Уже запирая дверь в дом, она услышала за калиткой какие-то крики и беспокойную возню, поспешив на улицу Валя увидела жуткую картину. К их забору прижимался мальчишка лет восьми, которого окружили три большие собаки, сердито лаявшие и кидавшиеся на ребёнка. Тот сердито кричал на них, пинал ногами и отбивался, как мог, но схватка была неравной – пальто на мальчике было уже в нескольких местах порвано, на руках кровоточили ссадины.
- А ну! Пошли прочь! – закричала Валя и кинулась к ребёнку, размахивая тряпичной сумкой и стараясь закрыть мальчика собой, - Кыш! Я вот вас!
Увидев спешащую к жертве подмогу, собаки отбежали подальше, погавкивая и ожидая, не уйдёт ли Валентина по своим делам. Но та сердито погрозила им кулаком, подняла ком промёрзшего снега и кинула в их сторону.
- Ты как? Сильно они тебя? – она подошла к мальчику и склонилась к нему.
Худенькое и бледное лицо мальчика было вымазано кровью, которая текла из носа, но на глаз не было ни слезинки, они сверкали решимостью и злостью. Сам он дрожал всем телом и прижимал к груди израненные ручонки.
- Так, пойдём-ка в дом, - сказала Валя, - Я вот тут живу, меня тётей Валей зовут. Умоем тебя, царапины намажем. Ничего, до свадьбы заживёт, правда ведь?
Она обняла дрожащего мальчика за плечи и повела его в свою калитку, оглядываясь на карауливших их собак. Надо сказать в конторе, чьи это такие зверюги! Дворовые у них на селе никогда на людей не кидались!
Продолжение следует...
Автор рассказа: Алёна Берндт