Кира Турбина (г.

Ливны): «Моя тетя мне однажды сказала: «Одна раба Божья собирает группу на поездку к старцу прозорливому – не хочешь поехать?» Я с радостью согласилась. Этой женщиной оказалась Галина Быковская. Когда я первый раз приехала, отец Серафим вышел на продажу. Я встала в очередь, а передо мной стояли три девушки тоже из Ливен. И вот первая из них схватила со стола платок, чтобы купить, и пошла с ним к батюшке. Но батюшка взял этот платок из ее рук и сказал: «Это не для тебя». Вторая подходит, тоже взяла этот платок, а он и ей сказал, что не для нее. Третья говорит отцу Серафиму: «Батюшка, продайте мне этот платок!» А он ей: «Да у тебя же есть дети! Зачем он тебе?» – и тоже ей не продал. А я подошла, ничего не стала брать, а просто молча стояла. Батюшка взял тот платок, подал мне и сказал: «А это для тебя!» – и сам мне его повязал. А вечером после службы началось собеседование. Когда подошла моя очередь, я батюшку спросила о женихе, когда его встречу. А он начал говорить о моем платке: «Вот видишь на твоем платке павлин, павлиниха и павлиненок! Вот у тебя жених будет такой же, как павлин, гордый, любить тебя не будет, будет тебе изменять, а ты будешь его ждать у окна. И павлиненок». Батюшка не сказал, что я выйду замуж, а только, что жених будет. Люди стали старцу говорить: «Батюшка, да на что он ей такой нужен?» А он только ответил: «Значит нужен!» Побеседовав, я отошла в сторону, а все бабушки, женщины стали мне рассказывать, что пробыли у батюшки в обители две недели, и каждая хотела купить этот платок, а батюшка им говорил: «Он не вас ждет! Он ждет своего хозяина». Вот такая была наша первая встреча с батюшкой, я тогда была еще школьницей. И через десять лет пророчество старца сбылось слово в слово: был у меня жених, красивый и гордый, как павлин, замуж я не вышла, а ребенка родила – все, как и предсказал батюшка. Когда я начала только с этим женихом дружить, я приехала к отцу Серафиму, хотела на собеседовании спросить хороший он или нет. Батюшка сидел с одной стороны стола, а я в очереди еще с другой стороны стола стояла. Тут у батюшки уже вещи кончаются, и он сказал, что больше продавать ничего не будет. Остался только один пакет какой-то. Батюшка его развернул, посмотрел, а там оказался детский набор розового цвета: чепчик, распашонка, еще что-то. Батюшка его повертел в руках и сердито кинул на стол. И этот набор попал прямо мне в руки. Ну, я его и купила. Потом была панихида, я подошла к старцу и сказала: «Батюшка, благословите». А он голову отвернул и прошел мимо. Я не могла понять, за что батюшка на меня обиделся. Целый день я вот так за ним гонялась, а он со мной не разговаривает, отворачивается. Так я не побеседовала и уехала. Вскоре я забеременела. Через полгода после того, как я родила, вновь приехала к отцу Серафиму. Это было перед Новым годом. И вновь он от меня отворачивается. Я не выдержала и в сердцах сказала: «Батюшка, ну, благословите!» А он мне: «Нет тебе Божьего благословения! Иди, блуди дальше!» Я ему: «Да, у нас с ним ничего не получилось! Мы расстались и уже не встречаемся!» Только тогда батюшка остановился, выслушал меня, но разговаривать не стал. А на проповедь вышел, людей немного было, человек пятнадцать, стал говорить, что мы должны не для себя жить, больше о своих грехах думать, записывать, как провел сегодня день, чем согрешил, какие грехи были. А на беседу к отцу Серафиму я все же попала в Курско-Коренной пустыни, когда он последний раз приезжал в июле 2012 года. Я подошла к нему, рассказала, что у меня мальчик, что назвала его в честь батюшки Михаилом (старец до принятия монашества носил имя Михаил). Тут уже батюшка обрадовался, начал спрашивать, когда он родился, как все прошло – в общем, стал со мной разговаривать. Еще перед всеми этими событиями с женихом-павлином, старец мне как-то говорит: «Приезжай на Преполовение, я тебе жениха привезу, буду сватать». При этом повязал мне пояс «Живый в помощи…» определенного цвета, платок и говорит: «Только приедешь, никому ничего не говори, потому что плохие люди, если ты расскажешь, у тебя все заберут». И действительно, я приехала домой, а у нас напротив живет одна бабушка, она в церковь не ходит, но постоянно у меня все расспрашивает: «А где ты была? А что батюшка тебе сказал?» А я возьми, да и расскажи все. А когда приехала на Преполовение, ничего не получилось. Батюшка мне только сказал: «Колодец не рыть – воды не пить». Как батюшка предсказывал, что если расскажу, то все пропадет, так оно и вышло. Очень запомнилось из батюшкиных наставлений, когда он мне говорил: «Никогда не отрезай волосы – в них счастье!» Однажды мы приехали к о. Серафиму на Первую неделю Великого поста, и он начал рассказывать о себе. Говорил, что после рукоположения отправили его служить в кладбищенскую церковь. «И вот наступила ночь, – рассказывал батюшка, – лежу на печке и слышу, как открылся засов в двери. Выглянул, смотрю, а на пороге стоит высокий, под потолок, в кирзовых сапогах, с сигаретой в зубах и с топором в руке – бес пришел. Я сильно испугался и стал звать, как бы я не один в доме: «Вань, ну где ты там? Это ты ходишь?» И бес растворился, исчез». С нами к о. Серафиму ездили его старенькие духовные чада из Ливен. И вот одной, Тасе, батюшка говорит: «Поститься нужно…». А она ему: «Батюшка, сало только жру, сало!» А батюшка ей: «Доелась сала, что зуб золотой проглотила!» Она спохватилась и вправду зуба золотого не оказалось – и не знала, что зуб проглотила, а батюшка ей сказал. Батюшка говорил, что в пост нельзя освящать дом, а Тася ему: «Ой, батюшка, а я только посвятила хату». А он ей: «Вот сейчас домой приедешь, а там последняя кошка сдохла». И точно. Тася вернулась домой, а ее кошка дохлая валяется. Старец говорил, что дом освящают, когда яблони цветут или когда урожай уже – чтобы в доме был достаток. А на голые деревья, – говорил отец Серафим, – нельзя – пустота будет». Рассказывал батюшка, что нельзя на праздник «Ахтырской» Божьей Матери (15 июля по н. ст.) ничего нового начинать, нельзя жениться или замуж выходить, а то ребенок может инвалидом родиться или супруги разведутся – счастья не будет, Матерь Божья не благословит. Однажды меня пригласили на свадьбу свидетельницей, а бракосочетание было именно на «Ахтырскую». Отказать я не могла, пришлось идти. На свадьбе мне стало плохо: разболелась голова, меня рвало. А молодожены долго вместе не прожили, развелись. Последняя наша встреча с отцом Серафимом была на Преображение 2012 года, менее, чем за месяц до его смерти. На улице начался молебен, я стояла напротив батюшки. Идет молебен, а он на меня смотрит. Потом закроет лицо рукой, как бы плачет, потом опять смотрит, потом опять зарыл лицо рукой – и так три раза. Я поняла, что это означает какую-то скорбь, подумала даже, что, наверное, кто-то у меня умрет. Затем батюшка освящал продукты, окроплял водой. Подошел ко мне, стал спрашивать, потом отошел на шаг и снова вернулся, спросил: «А с кем ты приехала?» Я ответила, что с одной женщиной. А он: «А больше с Ливен никого?» Я ответила, что никого. Батюшка постоял еще рядом, постоял и пошел дальше. Было видно, что он прощался. А 17 сентября его не стало. Но я твердо верю, что и по отшествии ко Господу, отец Серафим нас не оставит без своей молитвенной помощи. Лишь бы мы его не забывали».