В коридоре тускло горела лампочка. Лейтенант Таня Соловьева - 22 -летний участковый уполномоченный полиции, шла не спеша вглубь коридора, с опаской оглядываясь по сторонам. Сегодня, младший лейтенант Соловьева впервые приехала по адресу без Федора Петровича Курякина. Некоторое время, старый, опытный участковый Курякин по прозвищу “Грищенко” работал вместе с Татьяной. Вернее, это она работала с Курякиным, набираясь у него опыта и обучаясь всяким премудростям, без которых участковому не обойтись. С Федором Петровичем все было просто и понятно, но девушка знала, что так будет не всегда. Курякин вот-вот должен был уйти на пенсию, передав свой участок в руки “молодой смены”. Когда Федор Петрович впервые увидел Таню, он застыл, как статуя, глядя на девушку, затем поправил усы, почесал затылок и тяжело вздохнул: — Это ты, что ли, новый участковый? — Я, – тут же кивнула Татьяна, — то есть, так точно, я! Разрешите доложить, – вытянулась в струнку Соловьева… — А, не надо, – махнул рукой капитан, — садись, чай пить будем. С медом! — поднял указательный палец вверх мужчина. Так и познакомились. В следующие полгода, когда Татьяне посчастливилось поработать с этим удивительным человеком, она набиралась опыта, сопровождала Федора Ивановича во время выездов, выполняла все его поручения и, в конце концом, стала называть капитана просто “дядя Федя”. Федор Иванович жалел лейтенанта Соловьеву. Неоднократно вздыхал и качал головой: — Ну, и зачем ты в полицию пошла? Тебе бы в куклы еще играть! — Ну, что Вы, Федор Петрович? – засмеялась Таня, — а, вообще, я не собираюсь всю жизнь просидеть в участке. Извините, конечно… — Да, ничо-ничо… – махнул рукой Петрович. — Я хочу экспертом - криминалистом стать. Год поработаю и буду поступать, – тихо сказала Татьяна. — А, ну… если мечта есть, Танюшка, то это хорошо! — кивнул Федор Петрович. Пока Курякин не ушел на пенсию, Татьяне казалось, что работать участковым проще простого, но когда Федора Петровича торжественно проводили на пенсию, молодой участковый Таня Соловьева очень испугалась. Как же она теперь? Впрочем, Федор Петрович, который проживал в том же поселке, где раньше работал, навещал Татьяну, практически, каждый день, но это уже совсем не то. По адресам приходилось ездить самой. Вот и сегодня, участковый Соловьева приехала по адресу, где постоянно устраивались пьянки, гулянки. Соседи систематически жаловались, участковый составлял протокол и так по кругу. Татьяна прошла по темному коридору до самого конца, затем повернула налево и уперлась в перекошенную, обшарпанную дверь. Дверь, обитая вишневой кожей, когда-то, выглядела очень прилично, но теперь она была настолько грязной,что и прикасаться к такой двери было брезгливо. Татьяна достала из кармана пачку влажных салфеток и, выудив одну из них, протерла ручку двери и звонок. Этой же салфеткой, девушка нажала на кнопку, затем еще раз и еще. Ответом была тишина. Девушка постучала несколько раз, но не дождавшись ответа, громко позвала: — Откройте, полиция! Тишина…. Не понимая, что делать дальше, Таня оглянулась по сторонам. Раньше, в таких ситуациях в “дело вступал” Федор Петрович, но теперь его не было. Соловьева еще несколько раз постучала, позвонила, прислушалась и собралась было уже уходить, как вдруг из двери напротив вышел подросток лет 17. Увидев девушку в форме полицейского, он тут же отреагировал: — Вы к нам или к Рыковым? — Здравствуйте, – растерялась Таня, но тут же взяла себя в руки, – к Рыковым. Отреагировать на сигнал! Парень молча подошел к соседской двери и потянул ручку на себя. Дверь со скрипом открылась. Из квартиры потянуло запахом перегара, прокисшей еды и сигарет: — А чего стучите? — удивился парень, – здесь замков отродясь не было. Сосед вздохнул и побежал по делам, а Татьяна так и осталась стоять на пороге: — Гражданка Рыкова! Гражданка… – громко позвала Татьяна, но никто не ответил. Набравшись смелости, девушка сама зашла в квартиру и тут же прикрыла нос платком. Все здесь выглядело так, как будто, жилье необитаемое, но неожиданно для самой Татьяны, гора тряпья на кровати зашевелилась и оттуда показалась грязная рука: — Пошли вон! Вон отсюда, – произнесла, заплетающимся языком женщина и рука тут же безвольно упала на лохмотья, которые когда-то были одеялом. — Гражданка Рыкова, встаньте сейчас же, – строго сказала Татьяна и на всякий случай нащупала пистолет в кобуре и баллончик в кармане. Пьяница тут же села, приоткрыла один глаз и снова закрыла его: — Надька, принесла что-нибудь? – пробурчала алкоголичка и застонала. Татьяна с удивлением посмотрела по сторонам, затем заглянула в соседнюю комнату, но никакой другой женщины в квартире маргиналки не обнаружила. Соловьева очень рассердилась: — Да как Вам не стыдно? Вы же женщина! Поднимайтесь сейчас же! Приведите себя в порядок! Нам нужно поговорить! – вышла из себя Татьяна, но пьяница только накрылась тряпьем с головой и отвернулась к стенке. Делать нечего. Не стаскивать же за ноги с кровати маргиналку?! Придется прийти в следующий раз. Татьяна уже хотела выйти из этой отвратительной квартиры, но не выдержала и быстрыми шагами прошла к балкону. Девушка резко открыла шторы, а затем повернула ручку и открыла окно. — Вот, так-то лучше! А то совсем дышать нечем! Приходите в себя, Рыкова, я завтра приду, — сказала громко Соловьева, вытирая одновременно пальцы салфеткой. — Угу, и бутылку захвати, — вздохнула пьяница. Татьяна покачала головой и быстро пошла к выходу, стараясь поскорее покинуть квартиру, как вдруг девушка резко остановилась. Ее внимание привлекло фото в рамке под стеклом, которое висело на стене. Татьяна замерла с открытым ртом и молча смотрела на изображение. Она никак не могла понять: как такое может быть? Откуда в этой отвратительной. захламленной конуре ее собственная детская фотография. Да-да, определенно! Это именно она - Таня Соловьева смотрит с фотографии, улыбаясь с детской непосредственностью. Таня хотела было спросить у хозяйки квартиры, откуда здесь детская фотография Татьяны Соловьевой. Но оглянувшись, посмотрев на груду тряпья, передумала. Девушка молча вышла из квартиры, прикрыла дверь, да так и стояла посреди общего коридора. То, что она увидела сейчас, заставило ее опешить. Никаких мыслей в голове не было. Вдруг послышался щелчок и снова открылась дверь напротив. Только на этот раз из квартиры вышел не подросток, а, вероятно, его мать. Женщина удивленно приподняла брови и задала тот же вопрос, что и подросток: — Здрасьте Вам! Вы к нам или к Рыковым? — Здравствуйте. А почему я, собственно, должна была прийти к Вам? У Вас тоже проблемы в семье? — спросила Татьяна. — Никаких проблем у нас в семье нет, кроме одной - моего мужа Лешки. Вот проблема так проблема! – вздохнула женщина, — Вы новенькая у нас в Прищепкино, поэтому еще не знаете моего Лешку, но еще узнаете. Это же исчадие ада! Вон, нажрался опять, перебил последнюю посуду и спит окаянный, – начала всхлипывать женщина, а потом неожиданно вытерла слезы и кивнула в сторону своей квартиры, – может быть Вы зайдете? — А что я могу сейчас сделать, если он спит? — растерялась Татьяна. — Ну, я не знаю… припугните его, пистолет достаньте и в морду его наглую уприте. — Да. Вы что в самом деле? — рассердилась участковый, – ладно, идемте. Посмотрю что там у Вас… Разбудить “Лешку” не удалось. Да, этого и следовало ожидать. Осторожно переступая осколки посуды, которые женщина не успела убрать, Татьяна вышла в коридор, а когда собиралась уйти, не выдержала: — Послушайте, зачем Вы с таким человеком живете? Не думали о том, что жизнь у Вас одна?! Лучше развестись и жить одной, чем с таким вот “Лешкой”, – эмоционально высказалась Татьяна. — Так ведь сын у нас, – развела руками женщина, – легко ли сына растить одной? Да и квартира у нас общая. Куда я пойду? Да и Лешке некуда идти. А, – махнула рукой соседка Рыковых, – ничего! Прорвемся. Он, вообще-то, хороший, когда не пьет, — робко улыбнулась женщина, — да, и все тут в Прищепкино так живут. Вот, хотя бы, Рыкова Зина, лучше что ли? — А причем здесь Рыкова? — растерялась Татьяна, – Вы бы лучше равнялись на тех, кто лучше живет, достойнее. Нашли, тоже мне, пример. Кстати, а вы здесь давно живете? — Давно, – кивнула соседка, — Сашка мой уже здесь родился…. лет шестнадцать - точно. — И что же, Зинаида Рыкова всегда так жила? Вы меня извините, но это же уму непостижимо. Ей всего 45 лет, — приподняла какую-то папку Татьяна, — а она совершенно потеряла человеческий облик. Нельзя же так! — Почему нельзя? – удивилась соседка, – как видите, можно, раз живет . Сейчас Зинка в запое, а через несколько дней выйдет, приберется, работать начнет. Она санитаркой в прищепковской больнице работает. — И что, с работы ее не увольняют? Терпят такое вот отношение к работе? — удивилась участковый. — Так работать некому, – несколько раз взмахнула ресницами Лидия Агаркова. Женщина тут же нахмурилась, – ты только на работу не сообщай. Жалко Зинку. Несчастная она баба. — А где ее семья? — с замиранием сердца спросила Татьяна, вспомнив свой портрет на стене. — Не было у нее никакой семьи. Замужем никогда не была. Так и прожила всю жизнь одна. Говорят, раньше в этой квартире вместе с ней ее родная старшая сестра жила. Вместе и жили. Сестра Зинаиды, тоже, ни детей, ни мужа не имела. — А где она? — Так, померла. Давно это было. Говорю же, мы шестнадцать лет живем, но сестру Зинаиды не застали здесь. Молодой ушла на тот свет, – тяжело вздохнула соседка и перекрестилась. — Значит, обе сестры детей не имели? — закусила губу Татьяна, которая сейчас упустила последнюю ниточку, за которую можно было бы зацепиться. — А кто-нибудь из старожилов в этом доме остался? – Татьяна решила использовать последнюю надежду. — Есть такие! Баба Варя Метелкина из 17 квартиры, но она до понедельника у сына в городе. — Спасибо Вам, улыбнулась Татьяна и почувствовала, что в душе разлилось тепло. Значит, не все еще потеряно. Есть надежда! И это надежду зовут “баба Варя”. ***** День прошел в обычной суете. К вечеру гудели ноги, а в голове путались мысли. Это только кажется, что работать участковым - легче простого. На самом деле это невероятно сложная профессия. Теперь Татьяна была уверена в этом. Хотя, все может быть потому, что участок ей достался слишком уж сложный. Прищепкино - один из поселков, который вот вот поглотит, быстро расстраивающийся город. Но жизнь в городе и в поселке отличается как небо и земля. Едва человек приезжает в Прищепкино, ему может показаться, что он попал в другой мир. Только вместо инопланетян, здесь живут маргиналы и гопота. За многочисленными домами, бараками и участком частного сектора протекала река, а за речкой расположились двухэтажные заброшенные дома немецкой постройки, а за ними - бараки. Контингент, который жил в этом поселке был очень разношерстным и специфическим. Слева - на пригорке был построен микрорайон, где жили семьи местных интеллигентов и научных сотрудников. Там же располагалась единственная школа, два детских сада и больница. С правой стороны Прищепкино - бараки, заброшенные постройки, горы мусора, частные перекошенные дома, гаражи и вечно недовольные лица местных жителей. Но стоило только перейти мостик через “токсичную речку”, как можно было оказаться в совсем другом районе, где даже дышится легко. Татьяна вздохнула свободно только тогда, когда приехала домой. Вместе со своими родителями и младшим братом - 13-летним Ромкой, девушка жила в городе, расположенном совсем рядом с Прищепкино. В коридоре Татьяну встретил брат: — Воду купила? – надул губы подросток. — Ой, Ром, прости, забыла, – наморщила нос сестра. — Ну, вот! Я так и знал, – закричал Ромка, — дай ключи от мотоцикла, я съезжу в Гастроном. — Ага, сейчас. Размечтался. Пешком пойдешь! – усмехнулась сестра. — Тань, ты? – из кухни выглянула мать Татьяны - Людмила Васильевна Соловьева, – давай-ка, привези две баклажки воды. Нечего Ромке тяжести таскать. Мал еще. Таня посмотрела на 13-летнего брата, который был на голову выше нее, но спорить не стала, а молча вышла из квартиры. Людмила не была родной матерью Татьяны. Она была ее мачехой. Родная мама девушки - Ольга Валерьевна, умерла, когда Тане исполнилось восемь лет. Через год отец женился на Людмиле, которая была на 17 лет младше отца. Женщина родила вскоре сына и посвятила себя всецело родному ребенку. К Тане же, Людмила относилась нормально. Тем не менее, девочка чувствовала равнодушие. Татьяне казалось, что подобное отношение намного хуже ненависти, презрения, злости. “Уж лучше бы она меня ненавидела”, – неоднократно вздыхала девочка. Отец, тоже, не понимал дочку. Когда Танечка пыталась поговорить с папой, он только пожимал плечами: — Люда тебя обижает? — Нет, не обижает, – покачала головой Таня. — Она тебя бьет, может быть, наказывает, пока меня нет? – нахмурился отец и Таня уже пожалела, что начала этот разговор. — Нет, не обижает и не наказывает. — Тогда что же? – удивился Иван Николаевич. — Не знаю, – пожимала плечами девочка - подросток. — Таня, не морочь мне голову! Иди в комнату. Каждый разговор с отцом заканчивался одинаково. Папа говорил: Таня, иди в свою комнату! Это означало, что отец раздражен. Оставалось только закрыться в своей маленькой комнате и горько плакать, уткнувшись в подушку. А Тане так хотелось поговорить с отцом по душам. Она хотела бы проводить время в его кабинете, листать альбомы с яркими картинками, пока папа работает. Но этого не происходило никогда. Едва Танечка подходила к двери кабинета и пыталась прислушаться, тут же появлялась Людмила: — Беги, во двор погуляй. Не мешай отцу. Он работает! Приходилось идти во двор и битый час качаться на качели в абсолютно пустом дворе. Таня никак не могла понять, чем она мешает папе? “Наверное, я мешаю ему одним своим существованием”, – ответила на вопрос Татьяна, когда выросла. На работу девушка вышла не так давно и поставила перед собой цель: заработать денег, чтобы можно было жить отдельно - арендовать квартиру. А пока денег не хватало, приходилось жить с родителями. — Была бы жива мама, – подумала перед сном Татьяна и улыбнулась. Воспоминания о маме всегда были самыми светлыми, самыми чистыми, радужными. Несмотря на то, что Ольга умерла, когда ее дочери было всего восемь лет, Таня помните маму так ясно, как будто виделась с ней только вчера. Вдруг улыбка пропала с лица девушки и она села на кровати. Татьяна вспомнила о фотографии, которую видела сегодня днем в квартире пьяницы Рыковой. То, что на фото она - Таня Соловьева, у девушки не вызывало никаких сомнений. Но откуда взялась эта фотография в захламленной квартире? Таня бесконечно крутилась в кровати, поглядывая то и дело на часы. На часах третий час ночи, а она все никак не может уснуть. В голове звучит один и тот же вопрос: “откуда у Рыковой мое фото? Может быть спросить у отца?”--- подумала девушка и тут же отогнала эту мысль от себя. Папа все равно не скажет правду. Уж лучше спросить у Федора Петровича - участкового и наставника Тани. Курякин работает на участке очень много лет. Быть может, он что-нибудь знает? С этими мыслями, участковому поселка Прищепкино - Тане Соловьевой удалось уснуть. Завтра ситуация прояснится! Завтра Таня выяснит кто такая Рыкова и почему в ее квартире не стене висит детское фото Тани Соловьевой… https://ok.ru/group/70000003917036/topic/158051980361196 Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.