— Ты? — испугался зять, увидев Андрея, — а ты как здесь оказался? Я же… Я же тебя собственными руками, вот этими вот… Ты же покойник, Андрюха! Этого быть не может. Я сам видел твое бездыханное тело! *** Серые февральские сумерки опускались на город. Было ветрено и снежно, и люди, кутаясь и ежась, спешили домой. Андрей тоже спешил, хотя дома у него не было, и он уже четвертый месяц жил в гараже. Понуро шагая по тротуару, он заметил вывеску продовольственного магазина и нащупал в кармане скомканную пятидесятирублевую бумажку. Быстро поняв, что кроме буханки хлеба больше ничего на нее купить не получится, Андрей оставил бумажку в кармане и побрел дальше. Впереди, прижимаясь к серой кирпичной стене, сидел безногий нищий в рваном балахоне. Проходя мимо него, Андрей бросил в стоявшую перед нищим коробку свои пятьдесят рублей. Нищий тут же схватил бумажку, расправил ее и спрятал в карман. — Спаси Бог! — крикнул он хриплым голосом. Андрей не ответил. Дойдя до переулка, он разыскал среди нагроможденных друг на друга гаражей знакомую дверь, толкнул ее и оказался в холодном пустом помещении. У самого входа стояла старая ржавая буржуйка, набитая дровами. Андрей присел возле нее и достал из кармана коробок спичек. Как назло, в коробке была одна-единственная спичка, да и та оказалась надломленной возле самой головки. Андрей задумчиво посмотрел на спичку и усмехнулся. Спичка напомнила ему его собственную жизнь, которая тоже была сломана. Дрожа от холода, Андрей забился в угол и зарылся в пропахшую бензином ветошь. Подремать удалось недолго. Спустя некоторое время дверь лязгнула и отворилась — пришел хозяин гаража Захар Петрович, худой сгорбленный старичок с небольшой аккуратной бородкой на изможденном лице. Взглянув на нерастопленную печку, Захар Петрович перевел взгляд на кутавшегося в тряпье Андрея. — Чего ты в холоде сидишь? — спросил его Захар Петрович, — поленился огонь разжечь? Нельзя же так, Андрей. Человек во сне очень уязвим. Уснешь, пригреешься и замерзнешь. Ну что за отношение к самому себе — Спичек нет, — объяснил хозяину Андрей, — совсем позабыл купить. Захар Петрович тяжело вздохнул, молча развел огонь, потом вытряхнул из своей котомки принесенные Андрею гостинцы и принялся накрывать на стол. Старик беднягу искренне жалел, поэтому в меру сил и своих возможностей Андрею помогал. Пауза затянулась, тишину Захар Петрович нарушил первым: — А ты чего не заходишь? — спросил старик, — я уж тебя давно дожидаюсь. Переживать даже начал, подумал, что случилось с тобой чего… Вот, собрался и сам приковылял… Андрей, подобравшись к печке, протянул к огню окоченевшие руки. — Да что со мной случиться может? Все нормально. Некогда было, работу я искал. — И как? — поинтересовался Захар Петрович. Андрей мрачно усмехнулся и плюнул в топку. — Да никак. Кому я такой нужен, без документов. Даже в дворники не берут. Захар Петрович слабо улыбнулся и хлопнул Андрея по плечу, потом вручил ему бутерброд с салом и рюмку домашней наливки. Выпив и закусив, они уселись друг напротив друга и повели тихую неспешную беседу. В основном говорил Захар Петрович. Он вообще любил поговорить, особенно выпивши, любил вспоминать свои детство и молодость. Захар Петрович в который уже раз принялся рассказывать Андрею о том, как они в детстве с отцом пахали небольшой огород на лошади, как он ловил лягушек в пруду за домом, как ходил с матерью за земляникой и ел ее, запивая парным молоком. Истории эти, старые, как и сам Захар Петрович, звучали хрипло и надтреснуто, будто лились из патефона. Андрею, в отличие от старика, вспоминать было нечего. Каким было его детство, где оно прошло и с кем — этого Андрей не знал и не помнил. Все его воспоминания состояли из событий прошедших трех месяцев. В начале ноября Захар Петрович обнаружил избитого Андрея возле ворот своего гаража, подобрал и выходил, но даже его заботливое отношение не помогло вернуть Андрею память. Даже имя — и то было не его. Так назвал его Захар Петрович. Оправившись, Андрей, чтобы не стеснять старика и в без того маленькой квартирке, перебрался в гараж и вот уже два месяца искал себе работу. Он не собирался сидеть на шее у старика, поэтому делал все, чтобы стать независимым. Постоянной работы он нигде найти не мог, и перебивался разными заработками. Не отказывался ни от чего: соглашался убрать снег, перетащить мебель, сгрузить уголь и все в таком духе. Тяжелый труд не пугал мужчину — он был молод, крепок и здоров, если не считать частых головных болей и потери памяти. Но несмотря на свою молодость и силу, Андрей был никому не нужен, и продолжал вести незавидное существование в темном холодном гараже. Когда Захар Петрович умолк, Андрей подкинул в топку пару поленьев и не глядя на старика произнес: — Тут мне работы не найти. На север ехать надо, на вахту. Может, там чего получится. Как думаешь, стоит ли? Не могу я, отец, у тебя на шее сидеть. Стыдно мне… Захар Петрович протер слезящиеся от дыма глаза и покачал головой — Как же ты поедешь-то туда, без документов и денег? — спросил он, — далеко ведь... Да и чем ты там заниматься-то будешь? Андрей поднялся и принялся ходить возле печки, разминая затекшие ноги. — На товарном поезде доеду, — беспечно ответил он, — запрыгну в вагон на ходу, и никто не заметит. А там чего-нибудь придумаю. Может, в порт устроюсь, или рыбаком на какое-нибудь судно. Туда, я слыхал, даже уголовников берут. Да что, работы на севере мало? И жилье там купить за бесценок можно. Захар Петрович хотел что-то возразить, но передумал. Вместо этого он тоже поднялся, накинул на плечи куртку и боком двинулся к выходу. — Пора мне, Андрейка, — сказал он, прощаясь, — завтра загляну еще. Вот тебе на спички и на прочее. Он положил на старую стиральную машину несколько купюр и вышел. Андрей запер за ним дверь, сгреб деньги и убрал их в карман. На душе у него было гадко от того, что приходилось брать последние стариковы деньги. Но не брать их Андрей не мог: тысяча рублей, заработанная им на уборке мусора, закончилась еще два дня тому назад, а последние пятьдесят рублей сейчас лежали в кармане у нищего инвалида. Тяжело вздохнув, Андрей отправил в печку последние дрова, потом прилег на лежавший у печки матрас и уснул. *** На следующий день Захар Петрович не пришел. Не пришел он и через день, и через два, так что Андрей поневоле забил тревогу. Покончив с подвернувшейся работенкой — очисткой и укладкой старого кирпича, он решил заглянуть к старику в гости. Накупив гостинцев, Андрей разыскал дом, в котором жил Захар Петрович и долго стучал в дверь, но никто ему не открывал. Наконец, когда Андрей уже собирался уходить, из-за двери послышался слабый голос: — Открыто!.. Андрей толкнул дверь и вошел внутрь. Жилище Захара Петровича напоминало монашескую келью: четыре стены, оклеенные старыми обоями, приземистый журнальный столик, пара стульев, шкаф, забитый книгами и кровать, на которой лежал сам Захар Петрович. — Заболел вот... — простонал старик, поднимаясь и усаживаясь на постели, — спину что-то прихватило, и жар поднялся... Тошно мне, Андрейка. Вчера вообще перепугался, думал, до утра не доживу. Хорошо, что ты пришел, сынок… Спасибо тебе большое за то, что помнишь обо мне… Он с трудом встал на ноги, доковылял до плиты и поставил чайник. Андрей тем временем занялся приготовлением ужина и быстренько сварганил из принесенных с собой продуктов незатейливый салат. Протянув старику тарелку, он присел и с тревогой посмотрел на бледное лицо старика. — Вам бы в больницу надо, — сказал Андрей дрожащим голосом, — уход вам нужен. Может, вызвать вам врача? Захар Петрович, я настаиваю на том, чтобы вы немедленно обратились в больницу. В вашем возрасте нельзя со здоровьем шутить… Захар Петрович, услышав это, напустил на себя бодрый вид и яростно застучал вилкой по тарелке. — Нет, нет, не надо мне никакого врача, — запротестовал он, — все со мной хорошо. Радикулит просто разыгрался. Это я пошутил так, покапризничал по-стариковски. День-два и все пройдет. Чего ты всполошился, Андрейка? Андрей, поколебавшись и почесав затылок, выложил Захару Петровичу основную цель своего визита. — Уезжаю я скоро, — сказал он, виновато отводя взгляд, — денег я подзаработал, на первое время хватит. Но если вам помощь нужна, я могу задержаться на какое-то время... Захар Петрович схватил его за руку и улыбнулся. — Поезжай, Андрейка! Поезжай, коли надумал, — горячо выпалил он, — со мной ничего не сделается. Это хорошо, что ты уезжаешь. Глядишь, там и счастье свое найдешь... Он замолк и закашлялся, потом поднялся и подошел к окну, за которым уже совсем по-весеннему щебетали пузатые синицы. Андрею внезапно стало тошно: в душе появилось ощущение гадливости. Он почувствовал себя натуральным предателем. Иудой. — Я вам напишу, когда устроюсь, — сказал Андрей, чтобы разрядить воцарившуюся в доме тишину, — денег вышлю с первой же получки, вы не сомневайтесь. А потом и в гости приеду. Все будет хорошо, вот увидите! Захар Петрович кивнул, не поворачиваясь к нему и тихо заплакал. Андрей, посидев еще немного, ушел и долго гулял по городу, размышляя о разных вещах, о которых раньше даже не задумывался. Теперь ему было почему-то все равно, что будет с ним в будущем, зато судьба дряхлого и больного Захара Петровича была ему небезразлична. Андрею очень захотелось стать богатым, но не из жадности или честолюбия, а затем, чтобы помочь таким, как Захар Петрович — брошенным на произвол судьбы одиноким старикам, детям, бездомным и инвалидам. Загоревшись этой мыслью, Андрей нарезал круги по уснувшему городу, совсем не чувствуя холода. В какой-то момент он даже громко рассмеялся, чем напугал рывшихся в мусорном баке бродячих собак. Наконец, нагулявшись вдоволь, Андрей ощутил во всем теле приятную усталость и хотел уже отправиться в гараж, как вдруг из темного переулка справа раздался истошный женский вопль: — Отстань от меня! Отпусти! Не раздумывая, Андрей поднял с земли пустую пивную бутылку и, вооружившись ей, бросился в темноту переулка. В его дальнем углу копошились двое человек: они ползали по снегу, борясь друг с другом и громко пыхтя. Приблизившись, Андрей увидел, что борющиеся — это мужчина и девушка. Мужчина пытался отнять у девушки ее сумку, но та не отпускала ее и беспорядочно колотила грабителя рукой по голове. Подпрыгнув, Андрей со всей силы ударил мужчину бутылкой по спине. Грабитель взвыл, выпустил сумку и поднялся, но Андрей снова ударил его, заставляя обратиться в бегство. Когда короткий поединок был окончен безоговорочной победой Андрея, тот помог девушке подняться и вывел под руку из переулка. — Опасно бродить здесь ночью одной, — заметил Андрей, поглядывая на спутницу, — в прошлом месяце здесь парня порешили. Весь город гудел, вы разве не слышали? Девушка, прижав к груди свою сумку, испуганно тряхнула головой. — Я часто хожу здесь, — бросила она, слегка заикаясь, — правда, днем. Вечерами я сижу дома. Чего меня сегодня понесло… Она вдруг встрепенулась, выронила сумку и повернулась к Андрею, потом схватила его голову руками и принялась торопливо ощупывать ее, ничуть при этом не смущаясь. — Спасибо, — прошептала девушка, дыша прямо в лицо Андрею, — как вас зовут? Андрей, который от бурной реакции незнакомки на мгновение потерял дар речи, не сразу ответил на ее вопрос. Он даже позабыл свое имя и ему пришлось секунд пять стоять и пялиться на носки своих ботинок. Наконец, он вспомнил имя и назвал его, потом попросил незнакомку отпустить его. — Господи, что ж это я, как дикая… Извините, — прошептала девушка, заикаясь пуще прежнего, — меня зовут Анна, и я — незрячая. Поэтому иногда таким образом изучаю людей. Простите, ради Бога. Я очень не хотела вас напугать… Андрей усмехнулся. — Да нет, чего уж там, — ответил он, — а вы всех людей так хватаете? Анна, резко опустив голову, тихо засмеялась. — Когда как, — уклончиво ответила она и поморщилась, — а почему от вас так... пахнет? Андрей, воспользовавшись тем, что собеседница его не видит, тоже обнюхал свою грязную куртку и тоже поморщился. — Я — человек без определенного места жительства, — грустно ответил он, — как видите, у каждого свои проблемы. Ну так что, проводить вас до дома? Анна кивнула, и Андрей взял ее под руку. Целых десять минут они шли молча. Андрей узнавал правильный маршрут по жестам Анны и все думал над тем, как начать беседу, но так ничего и не придумал. Наконец, Анна остановилась возле изрисованной граффити трехэтажки и втянула носом воздух. — Пришли, — улыбнулась она, каким-то чудом отыскав дорогу к нужному подъезду, — вот тут я и живу. Обратившись к недоумевающему Андрею, который не спешил двигаться с места, Анна произнесла: — Здесь всегда пахнет старой картошкой, чуешь? Тут неподалеку находится овощехранилище одной из школ. Я всегда нахожу свой дом по этому запаху. Иногда мне помогают соседи. Они видят, как я иду домой и провожают меня до квартиры. Андрей, удивившись такой странной привычке ориентироваться на местности, послушно двинулся следом за Анной. Та всю дорогу до своей квартиры вслух считала лестничные пролеты и, достигнув нужной клетки, выудила из кармана ключи и отперла тяжелую металлическую дверь. Оказавшись в квартире, Андрей помог девушке снять с себя пальто и проводил до гостиной, потом уселся в коридоре и стал ждать, что будет дальше. — Проходи, располагайся, — беззаботно произнесла Анна, свободно передвигаясь по полупустой квартире, интерьер которой состоял только из дивана, тумбочки, уставленной цветочными горшками и стола, — ты же бездомный, тебе спешить некуда. Можешь переночевать у меня, я все равно живу одна... с недавних пор. Андрей, поблагодарив ее за столь любезное предложение и ответив на него согласием, спросил, прочему Анна живет одна. — Мой муж, он... он бросил меня, — сказала Анна, устроившись на диване, — это очень... странная и страшная история. В общем, он моего брата… жизни лишил и завладел его компанией, а потом бросил меня и теперь я живу здесь, одна. Спасибо подруге, что она не оставила меня в беде и помогла мне снять эту квартирку. Иначе я бы оказалась в доме инвалидов или как ты — на улице. Андрей, не зная, как прокомментировать эту историю, поднялся и робко прошествовал в гостиную. Взглянув на стену, он заметил висевшую над тумбочкой фотографию, перевязанную черной ленточкой. Человек, который был изображен на ней, был чудовищно похож на него, но имел другую прическу и бритое лицо. Одет он был тоже по-другому — в дорогой синий пиджак и черные джинсы. На фоне виднелся берег моря, усеянный пальмами и крошечными фигурками прохожих. Андрей стащил эту странную фотографию со стены, потом подошел к маленькому зеркальцу и снял с головы шапку. Зачесав назад свои длинные волосы, он снова взглянул на фотографию и скрипнул зубами — теперь на фото была изображена его точная копия. — Кто это такой? — негромко спросил Андрей, обернувшись к Анне, — этот парень на фотографии? Анна, вздрогнув, уставилась на него своими невидящими глазами и всхлипнула. — Мой брат Андрей, — ответила она, — я уже говорила тебе про него. Его мой муж жизни лишил, Кирилл. Это так страшно... Прости, я не могу рассказать тебе всего... — Как? — перебил ее Андрей, — это же! Я же... Да нет, чушь какая-то! Ах, черт, ты же не видишь... Я похож на него, как две капли воды: если я побреюсь и приведу в себя в порядок, то могу поспорить на что угодно, что это — я! Он выкрикнул эти слова так громко и горячо, что Анна закрыла уши и вжалась в спинку дивана. Андрей тем временем все бегал по комнате и размахивал фотографией, пытаясь доказать Анне, что на ней изображен именно он и что ошибки быть не может. Неожиданно Анна соскочила с дивана, подбежала к нему и положила свою холодную ладонь ему на лоб. Поводив ей по лицу, она остановила свои пальцы на маленькой родинке под правым глазом и широко улыбнулась. Потом ее пальцы переместились чуть ниже, на еле заметный шрам на щеке: Анна долго ощупывала его, и ее губы при этом странно дрожали. — Андрей... — шептала она, то открывая, то закрывая глаза, — это что, правда ты? Не может быть... Ты же... Анна оторвала свою руку от лица Андрея и вернулась на диван. В гостиной наступила удручающая, тяжелая тишина, которую нарушало лишь тиканье настенных часов. Для Андрея оно звучало как звон церковного колокола, и он невольно поежился от пробежавшего по телу холода. — Даже если я тот, о ком ты говоришь, я все равно ничего не помню, — наконец сказал Андрей, опустившись на пол, к ногам Анны, — четыре месяца назад меня нашел один старик: кто-то сильно избил меня и бросил умирать. С тех пор я ничего не помню, и имя, которое я сейчас ношу, тоже дал мне этот старик. Анна, запрокинув голову, запустила руки в свои длинные черные волосы и тяжело вздохнула. — Ты не помнишь, кем ты был? — недоверчиво спросила она, — совсем? Не помнишь наше общее детство в детском доме: не помнишь, как основал свою компанию по ремонту бытовой техники? Не помнишь, как мы купили большой дом в пригороде и переехали туда? Андрей покачал разболевшейся головой и вздохнул. — Нет, ничего не помню, — отрезал он, — может, ты расскажешь мне обо всем? *** Анна сползла с дивана на пол и села рядом с Андреем, потом положила голову ему на плечо и завела свой рассказ о том, как они вместе жили в детдоме после внезапной потери родителей в авиакатастрофе: о том, как повзрослев и оставив детдом, они некоторое время жили в крошечной квартире и, наконец, о том, как Андрей открыл свое дело, заняв денег у друзей и знакомых. Фирма, которую он открыл, приносила неплохой доход, и Андрей вскоре купил хороший загородный дом рядом с парком, перевез туда слепую от рождения Анну и нанял для нее сиделку, молодую девушку Юлию. Потом Анна каким-то образом познакомилась с Кириллом, и именно это злополучное знакомство стало корнем всех их бедствий. Кирилл, женившись на Анне, втерся в доверие к Андрею и в конечном итоге решил от него избавиться. Анна узнала об этом, случайно подслушав разговор мужа и каких-то его дружков, но поделать ничего не могла. Андрей ей не поверил. — А потом ты пропал без вести, — заунывным тоном сказала Анна, — тебя искали, но так и не нашли. Кирилл сказал мне, что ты уехал за границу, но я ему не поверила. А потом он выгнал меня из дома, и Юля, та самая сиделка и моя подруга, привела меня сюда. Это случилось в ноябре, а сейчас — февраль. Прошло уже три месяца... Андрей вздрогнул и кивнул. — В ноябре... — пробормотал он, — Захар Петрович нашел меня в ноябре... Выходит, ты права. Но я все равно ничего не помню... Анна положила свою руку ему плечо и улыбнулась. — Я знаю способ, который может помочь вернуть тебе память, — вкрадчиво произнесла она, — нам нужно съездить в детдом. Возможно, если ты увидишь место, где прошло твое детство, то все вспомнишь. Ты согласен поехать туда? Андрей развел руками и качнул головой. — Что ж, если ты уверена, что это поможет, тогда надо попробовать, — вздохнул он, — а теперь давай спать. Я очень устал, да и ты тоже. Господи, это же надо такому случиться… Просто чудо какое-то… Он бережно перенес Анну на кровать и укрыл одеялом, а сам улегся на диване и моментально уснул. Сон, который привиделся ему, был необычным — Андрей видел его уже во второй раз за последний месяц. Ему снилось, будто он стоит у какого-то окна и смотрит на заросший бурьяном сад. Посреди сада стояло несколько яблонь, и на одну из них карабкался какой-то мальчуган лет восьми, в белой майке и коротких джинсовых шортах. Присмотревшись, Андрей узнал в мальчугане себя и что-то крикнул ему, но глухой раскат грома заглушил его голос и видение исчезло. *** Здание детдома, куда приехали Андрей с Анной на следующее утро, встретило их неприветливым взглядом черных зарешеченных окон, отчего напомнило Андрею тюрьму. Покосившийся забор, кривые обрезанные липы, полуразрушенные мостки во дворе — все это вызывало тоску и душевное смятение, так что Андрею совсем расхотелось заходить внутрь, и он наверняка ушел бы, если бы не настойчивость Анны. Войдя внутрь, Андрей с трудом отыскал кабинет заведующей и постучал в дверь. Через мгновение дверь отворилась и их встретила сгорбленная пожилая женщина в строгом черном костюме. — Андрей! — воскликнула она, увидев гостей, — Аня! Какими судьбами? Андрей осторожно сопроводил Анну до стула, потом присел сам и вопросительно посмотрел на заведующую. — С Андреем... с ним случилась беда, — взяла слово Анна, — он ничего не помнит. Вера Павловна, вы не могли бы... провести ему экскурсию по этому месту? Заведующая Вера Павловна ошарашенно хлопнула водянистыми глазами и пожала плечами. — Ну, если это так необходимо, то я не против, — ответила она, — но мне сейчас некогда. Может, вы сами со всем справитесь? Андрей кивнул, поднялся и вывел Анну в коридор. Когда они поднялись на второй этаж, Андрей невольно посмотрел в окно и застыл. Все было как в его сне — несколько яблонь среди занесенного снегом двора, покосившийся забор, кусты смородины. Не было только того мальчугана, который карабкался по стволу кривой яблони, но его и не могло там быть, потому что тот мальчуган сейчас стоял у окна и смотрел на все это глазами Андрея. — Помню, как я лазал за яблоками, — хрипло сказал Андрей, не отрывая взгляда от окна. — яблоки были жесткими и кислыми, но я все равно ел их, и у меня потом болел живот. Однажды сторож всыпал мне за то, что я рву яблоки раньше времени, а я в отместку проколол колеса его велосипеда. Анна, услышав это, просияла и обняла Андрея за талию. — Ты вспомнил... — прошептала она, — а помнишь, как ты защитил меня от забежавшей во двор собаки? Она меня едва не загрызла, а ты... — А я выстрелил в нее из рогатки, и она убежала, — закончил Андрей, — но рогатку в тот же вечер отобрала воспитательница и сломала ее в щепки. Очень жаль ту рогатку... Она мягко провел ладонью по волосам сестры и отошел от окна. — Едем домой, — сказал Андрей, вытирая с лица Анны блестящие бусинки слезинок, — нам нужно вернуть его себе. Он взял сестру за руку и повел к выходу, как когда-то давным-давно в детстве. *** Перед тем, как отправиться домой, Андрей на оставшиеся деньги купил самый дешевый телефон и игрушечный пистолет. Узнав, зачем он понадобился брату, Анна усмехнулась, но Андрей невозмутимо спрятал пистолет за пазуху и подмигнул сестре. Через двадцать минут автобус отвез их за город, в небольшой коттеджный поселок, окруженный старинным хвойным парком. Отыскав среди высоких мачтовых сосен свой дом, Андрей вытащил телефон и включил диктофон, потом достал пистолет и постучал в ворота. Послышался заливистый лай собаки, чьи-то шаги и ворота открыл высокий мужчина в одной футболке и тапочках на босую ногу. Натянув на голову капюшон и оттолкнув Анну в сторону, Андрей схватил вышедшего к ним мужчину за горло и поднес к его лицу пистолет. — Анд... Андрей? — выдохнул мужчина, обдав Андрея перегаром, — ты же... Я же... тебя? Андрей смачно плюнул ему в лицо, потом затолкал Кирилла во двор и захлопнул ворота. — Ну, что ты меня? — насмешливо сказал он, потряхивая игрушечным оружием, — говори! Кирилл, дрожа от холода и страха, поднялся и попятился, но споткнулся о клумбу и рухнул в снег. — Порешил! — крикнул он, — я тебя по-ре-шил! Ты что же, воскрес? Андрей поставил ногу ему на грудь и сильно надавил. — Ну, это как посмотреть, — протянул он, — может, и воскрес. А может, я все еще покойник. Как ты думаешь? Кирилл, глотая ртом воздух, схватился за его ногу и выпучил глаза. — Ты уничтожил меня, выгнал из дома мою сестру и забрал мою компанию, — продолжал Андрей, надавливая на грудь Кирилла все сильнее, — знаешь, что за такое делают с людьми? Хотя... разве ты человек? Ты клоп! Червяк! Даже извиваешься так же. Он сильно ударил Кирилла ногой по лицу и тот разрыдался. — Не трогай меня, — крикнул Кирилл, хватаясь за разбитый нос, — я все верну! Я пойду и признаюсь, сяду в тюрьму, только не убивай! Андрей убрал пистолет в карман, потом вытащил телефон и остановил запись. — Разумеется, ты сядешь в тюрьму, — ухмыльнулся он, — уж я об этом позабочусь. А сейчас, пока ты еще здесь, ты должен извиниться перед моей сестрой и своей бывшей женой. Ну, давай, не тормози! Вставай на колени и ползи! Кирилл, повинуясь, пополз к воротам на четвереньках, загребая пальцами сырой снег. Оказавшись перед Анной, он припал к ее ногам и застонал. — Вот так-то лучше, — засмеялся Андрей, поднимая его голову за волосы, — а теперь целуй ее ноги! Давай, не стесняйся! Кирилл, опустившись еще ниже, коснулся губами сапог Анны под одобрительный хохот Андрея. Все это продолжалось несколько минут, пока Андрею наконец не надоели завывания Кирилла. — Ну все, концерт окончен, — твердо сказал Андрей, поднимая и заталкивая Кирилла обратно во двор, — вперед! Он втащил Кирилла в дом и вызвал полицию. Дождавшись ее, он отдал стражам порядка телефон с записанным на него разговором и посмотрел на Кирилла. Тому было уже все равно: корчась на полу от непрекращающейся истерики, он во всем сознался и попросил увезти его подальше отсюда. Когда все закончилось, Андрей принес из кухни бутылку и разлил его по бокалам. — Ну, вот мы и дома, — сказал он, вручая бокал Анне, сидевшей в своем любимом кресле возле камина, — подумать только, меньше чем за сутки произошло столько всего! Я нашел свой дом, свою сестру, вернул память... Мне кажется, будто я сплю и вот-вот проснусь в холодном гараже... Андрей помрачнел и едва не выронил из рук свой бокал. — Ах да, гараж... — пробормотал он, вспомнив кое-что важное, — там же Захар Петрович, болеет... Нужно привезти его сюда, потом съездить в аптеку и купить что-нибудь для его спины... Андрей внимательно посмотрел на сестру и Анна, словно ощутив на себе его взгляд, мягко улыбнулась. — Мне тоже не верится, что мы здесь, вместе, ты и я, — тихо сказала она, кутаясь в шерстяной плед, — разве такое возможно? Андрей подлил ей еще и разжег давно потухший камин. Усевшись рядом с сестрой, он долго молчал, наблюдая как отблески огня играют в бокале, словно крошечные солнечные зайчики. — Наверное, возможно, — ответил Андрей, — в жизни всякое возможно. Но все уже в прошлом. Теперь нам надо думать о том, что впереди. Нужно навести порядок в конторе и здесь, дома, приготовить место для Захара Петровича. Хватит думать о прошлом. Он устало прилег и положил голову сестре на колени. Анна положила свою тонкую холодную руку ему на шею и легонько пощекотала. — Ты прав, — прошептала она, — нужно думать о настоящем. О том, что происходит прямо сейчас. Я слышу, как шумит огонь в камине, слышу, как лопаются пузырьки вина в бокале, как снаружи поют птицы. Все это воспринимается иначе, когда ничего не видишь, более волшебно, что ли... Андрей закрыл глаза, зевнул и улыбнулся. — Ты всегда любила фантазировать, — отозвался он, устраиваясь поудобнее, — иногда мне даже казалось, будто ты с другой планеты. Или из какого-нибудь сна. Анна укутала брата пледом и дождалась, пока он уснет. — Так и есть, — задумчиво шепнула она. *** Всего за сутки жизнь Андрея кардинально изменилась. Захар Петрович, услышав историю своего подопечного, от радости разрыдался. На добро Андрей ответил добром — старика он перевез к себе, вылечил. Аня быстро привыкла к Захару Петровичу, они теперь нежно дружат. Кирилл свое получил —большой срок. На свободу он теперь выйдет не скоро. Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.