https://ok.ru/group/70000003917036/topic/157809590353388 В доме Виктора стояла напряженная атмосфера. Отец, Игорь Павлович, мерил шагами гостиную, сжимая в руках мобильный телефон, словно готовясь в любую секунду позвонить и отменить этот позор. Мать сидела на диване, прижимая к виску ладонь, как будто от попытки понять происходящее, у нее разболелась голова. Виктор же стоял посреди комнаты, уперев руки в боки, и смотрел на родителей упрямым взглядом. — Ты хоть понимаешь, что ты несешь? — наконец, не выдержал отец, — тракторист! Ты! Да ты в своем уме? Мы столько сил вложили в твое образование, а ты собрался крутить баранку этого... этого сельского монстра?! — Пап, это мое решение, — твердо ответил Виктор, — я не хочу сидеть в душном офисе и перекладывать бумажки. Мне нравится работать на земле, нравится быть в деревне. Я себя там чувствую живым. Мать всплеснула руками: — Живым! Ой, да что ты понимаешь в жизни? Витя, ну подумай, ну что ты там будешь делать? Грязь месить? У тебя будущее в городе, перспективная работа! А ты хочешь угробить свою молодость на этой деревенщине! — Да плевать мне на этот офис! — вспылил Виктор, — я попробовал, мне не нравится! Вы даже не пытаетесь понять! Я хочу жить в деревне, работать на земле, я хочу, чтобы моя жизнь была настоящей, а не искусственной! — Ну-ну, романтик! А как ты семью содержать собираешься? Трактором кататься?! А если Любка твоя передумает, что тогда? Вернешься к нам с протянутой рукой? — усмехнулся отец. — Я не передумаю! — отрезал Виктор, — у меня есть цель, и я ее добьюсь. Мать закусила губу, в глазах ее стояли слезы. — Витя, сынок... Ну зачем ты так? Мы же не враги тебе... Он опустил взгляд. В глубине души ему было жаль мать, но выбора не было. — Мам, пойми, мне важно попробовать. Я не предаю вас, не отрекаюсь. Я просто иду своим путем. Отец резко развернулся к жене: — Ну все, Света, хватит его уговаривать! Пусть катится! Посмотрим, как быстро он к нам приползет! — он махнул рукой и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мать вздохнула и вытерла глаза: — Ты же знаешь, что он говорит это от обиды. Мы просто не ожидали... Но я тебя люблю, сынок. Только будь осторожен, ладно? Виктор подошел, обнял ее, крепко сжал в объятиях. — Все будет хорошо, мам. Обещаю. Он знал, что родители его не поймут сразу. Но у него был план. И он был готов идти до конца. Вася и Зина заметно окрепли, привыкли обратно к деревенской жизни и наслаждались каждым днем. Теперь, когда здоровье Васи восстановилось, они снова могли работать в огороде, гулять по лесу и принимать гостей. А самый частый и желанный гость, конечно, был их внук Виктор. Он приезжал каждые выходные, помогал по хозяйству, а иногда оставался и на неделю, если позволяла учеба. Работать на тракторе ему нравилось все больше, и он с энтузиазмом рассказывал бабушке с дедушкой о том, чему научился на курсах. Вася только улыбался в усы и с гордостью слушал, как внук рассуждает о вспашке земли, посеве и ремонте техники. Но была еще одна тема, о которой Виктор старался не думать, но которая становилась все более очевидной для окружающих. Однажды за ужином, когда вся семья собралась за большим деревянным столом, Зина вдруг хитро прищурилась и, поглядывая на Васю, заговорщицки сказала: — Витюша, милый, а ты что, не замечаешь, что Любка-то по тебе сохнет? Виктор поперхнулся чаем и закашлялся. — Чего? — переспросил он, краснея. — Ой, не строй из себя недогадливого, — махнул рукой Вася, — девка за тобой бегает, глазами стреляет, а ты как телок на новом месте — ни гу-гу. — Да бросьте, дед, — замотал головой Виктор, но уши у него уже пылали. Зина хитро улыбнулась: — Бросьте, бросьте… а потом, она к другому убежит, будешь локти кусать. — Да что вы придумали! Мы просто дружим... — Ну-ну, — хмыкнул Вася, — дружат они. Уж мы-то в свое время тоже так «дружили», пока свадьбу не сыграли. Виктор замолчал, задумавшись. Действительно, Люба ему нравилась. С ней было легко и весело, она понимала его с полуслова, поддерживала, шутила и всегда смотрела на него так... так, что у него внутри что-то приятно сжималось. Он вспомнил, как однажды они гуляли вечером по деревне, и Люба, засмеявшись, толкнула его в бок: — Вить, а может, тебе не трактористом быть, а звездочетом? Ты ж все в небо смотришь. Он тогда только усмехнулся, а теперь задумался, а вдруг бабушка с дедушкой правы? А вдруг Люба действительно ждет, когда он сделает первый шаг? Вася хлопнул внука по плечу: — Думай, Витек, но не затягивай. Любка — девка видная, если не ты, так кто-нибудь другой уведет. Виктор только кивнул. Кажется, пора было решаться. Он всю ночь не мог уснуть, ворочался с боку на бок, вспоминая разговор с дедом и бабушкой. Их слова крепко засели в голове. Эта мысль особенно не давала покоя. А ведь дед прав. Люба действительно хорошая девчонка — добрая, веселая, работящая. С ней легко, тепло, и каждый раз, когда она рядом, на душе становится светлее. И зачем тянуть? Он ведь и сам давно чувствовал к ней что-то большее, чем просто дружбу, просто боялся себе в этом признаться. Утром он проснулся с ясным решением — пора действовать. День выдался солнечным, но прохладным. Виктор нарочно дождался вечера, когда деревня погружается в уютную тишину и отправился к Любе. Она как раз возилась во дворе, кормя кур, когда он подошел. — Привет, Вить, — улыбнулась она, вытирая руки о передник, — чего такой серьезный? — Привет, Люб, — Виктор замялся, почесал затылок, а потом вдруг выдал, — а пойдем прогуляемся? Она удивленно посмотрела на него, но согласилась. Они шли по знакомой дороге, мимо полей и рощицы, где обычно гуляли всегда. В воздухе пахло осенью, мокрой землей и чем-то теплым, родным. Виктор молчал, собираясь с мыслями, пока Люба что-то весело рассказывала. — Слушай, Люб, — перебил он ее вдруг. Она замолчала, повернулась к нему. — Ты же знаешь, я не мастер красивых слов... Но я вот что хотел сказать. Ты мне нравишься. Давно уже. Люба широко распахнула глаза, явно не ожидая такого поворота. — Правда? — Да. И я тут подумал... Чего тянуть? Давай поженимся. Он произнес это просто, без пафоса, но от сердца. Люба застыла, а потом вдруг звонко рассмеялась: — Ой, Вить, ну ты даешь! Я-то думала, ты еще год будешь ходить вокруг да около! Виктор смутился: — Так ты... согласна? Она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза: — Конечно, дурачок! Я давно ждала, когда ты, наконец, сообразишь. Виктор выдохнул, облегченно улыбнулся, а потом порывисто обнял ее. Где-то вдалеке в доме загорелся свет, заухала сова, а над полем медленно поднималась луна. А парень стоял, крепко держа в объятиях Любку и понимал, что никогда еще не был так счастлив. Виктор до последнего надеялся, что родители все-таки одумаются. Верил, что, когда все станет окончательно серьезно и выпускной, и свадьба уже вот-вот—они поймут, что он не шутит, что не какой-то юношеский бунт заставил его уйти в деревню, а осознанный выбор. Что, может, хоть в последний момент, но приедут. Но время шло, а от родителей не было ни весточки. Он ждал, пытался не думать об этом, но чем ближе становился день выпускного, а потом и свадьбы, тем больше в груди копилось неприятное ощущение—смесь разочарования и злости. За неделю до свадьбы Виктор сам набрал номер матери. Сердце глухо стучало в груди. Он прекрасно понимал, что этот разговор не принесет ему радости, но надежда все еще теплилась где-то в глубине души. — Мам, ну вы придете? В трубке повисла тяжелая, натянутая пауза, было слышно ее дыхание, но ответа не последовало. — Вить, мы уже все сказали, — наконец произнесла она холодно, словно рубанула ножом. Он стиснул зубы, сдерживая гнев и разочарование. — Может, передумали? — голос его чуть дрогнул, но он тут же взял себя в руки, — это ведь мой выпускной и моя свадьба. — Ты совершаешь ошибку, — глухо сказала она, и в этих словах не было ни сомнения, ни сожаления, только ледяная уверенность. Виктор глубоко вдохнул, стараясь не накричать. — Почему? — спросил он, заставляя себя держать голос ровным. — Потому что жизнь в деревне — это тупик! — сорвалась она, — ты всю жизнь будешь пахать, и что у тебя будет? Корова, трактор? Пока твои друзья строят карьеру, путешествуют, развиваются, ты будешь копаться в земле! Ты можешь быть больше, чем это, сынок! Твое место в городе, среди людей, а не среди грязи и навоза! Виктор сжал телефон в руке, ногти болезненно впились в ладонь. — А Люба? — глухо спросил он, — она для вас тоже ошибка? Мать промолчала. Секунду, две. А потом выдала, ровно, без эмоций: — Ты мог бы найти нормальную девушку. — Люба и есть нормальная, — его голос задрожал от злости, — даже лучше всех ваших городских, потому что она настоящая. Тяжелый вздох в трубке: — Мы не приедем, Витя, — произнесла она наконец. — Папа тоже? — Да. Тон Виктора стал пустым, как будто все эмоции в нем оборвались: — Понял. Он сжал телефон еще сильнее, а потом резко сбросил вызов. Глухой звук отбоя раздался в тишине, но это ничего не изменило. Зина и Вася, конечно, сразу заметили, что внук ходит мрачнее тучи. Виктор вышел во двор, уселся на крыльцо и уставился в землю, будто надеялся найти там ответ. Бабушка тут же подлетела к нему, встревоженно заглядывая в лицо. — Что там, Витюша? С чего у тебя лицо такое? — Да родители… — буркнул он, не глядя на нее. Зина всплеснула руками, и в ее глазах вспыхнуло возмущение. — Опять?! Да что ж это такое, а! Дед Василий тоже нахмурился, но его голос оставался спокойным, твердым, как старый дуб: — Ну и черт с ними, — сказал он, наливая себе чай, — не хотят — не надо. У тебя теперь своя семья будет, сам себе голова. — Обидно просто, — признался Виктор, с трудом проглатывая комок в горле. Дед покачал головой, словно знал, что этот разговор будет: — А ты не думай, — сказал он, хлопнув внука по плечу, — твоя жизнь — твой выбор. Они просто не хотят принять, что ты уже не мальчишка, а сам решаешь, чего тебе надо. Виктор тяжело вздохнул. — И вообще, — хитро прищурился дед, — у тебя тут целая деревня гостей будет! Свадьбу на весь мир гулять будем! И дед, как всегда, оказался прав. На выпускной Виктор приехал с Любой, в новом костюме, с дипломом в руках, и хоть внутри все равно оставался неприятный осадок, он был доволен. Он теперь тракторист с документами, с работой и с любимой женщиной рядом. А свадьба… О свадьбе потом вся деревня еще долго вспоминала. Было шумно, весело, пели, плясали, столы ломились от еды. Дед Вася выдал тост, так растрогал Виктора, что тот чуть не прослезился. — Вот, гляжу я на тебя, Витя… — говорил старик, держа рюмку, — и радуюсь. Потому что ты не предал себя. Ты наш, деревенский, мужик, а не городская бестолочь! Чтоб вам с Любой счастья и детишек здоровых! Гости одобрительно гудели, а Виктор поднял свой стакан и сжал руку Любы под столом. Что бы там ни думали его родители—он был счастлив! Когда у Виктора и Любы появились дети, все в их жизни изменилось. Это было не просто событие, это был поворотный момент, который заставил даже самых стойких сомневающихся, как его родители, взглянуть на происходящее по-новому. Маленькие пинетки, коляска и детский смех заполнили дом в деревне, а сам Виктор стал еще более уверенным в своем выборе. Он не просто жил здесь — он создавал здесь будущее для своей семьи. И этот факт стал очевиден всем. Родители долгое время не могли принять его решение, не верили, что их сын сможет найти счастье вдали от города, от того, что они считали успехом. Они переживали за него, волновались, думали, что он потеряет время и шансы, уедет в другую страну, вернется, может быть, с усталостью и разочарованием в глазах. Но этого не случилось. В один день они решились и приехали в деревню мириться и увидеть внуков. Они увидели его окрепшую, возмужавшую фигуру, уверенные шаги, заботу о своих детях и о Любе. Увидели, как он гордится трактором, как с легкостью управляется с землей, как у него получается быть настоящим хозяином. Но главное, что родители заметили, — это тот свет в его глазах, который был всегда с ним, когда он говорил о своей жизни на ферме, о том, как он растит детей, как он с Любой вместе трудится на земле. — Смотри, как он улыбается, — вдруг сказал Игорь, сидя на скамейке возле дома, глядя, как сын что-то объясняет Любе, а дети играют рядом. Света, на секундочку остановив свои приготовления к обеду, посмотрела на него и, не отвечая, кивнула. Она все понимала. Чуждые были им эти огороды, эти тракторы, этот способ жизни. Но ведь сын был счастлив. Счастлив в том, что они считали неправильным. Когда же Витя с Любой подали им внуков на руках, эти маленькие чудеса жизни растопили последние сомнения в их сердцах. Все, что когда-то казалось неправильным, вдруг стало совершенно естественным. Дети, их дети, жили не в бетоне и асфальте, а в зелени, в воздухе, на свежем солнце. Они, наконец, признали, что у Виктора был выбор, и он сделал его. Он выбрал не путь по шаблонам, а жизнь по сердцу, жизнь, в которой был мир, спокойствие и настоящая любовь. Они не говорили это вслух, но в тот день, когда они сели за общий стол, на котором стояли чашки с чаем и пироги, в их глазах читалась гордость. Виктор был настоящим мужчиной, его путь был сложным, но он привел его к счастью, которое теперь можно было увидеть в каждом его жесте, в каждом слове. И хоть они, родители, не совсем понимали, почему так получилось, но теперь они точно знали, выбор их сына был правильным. Когда Виктор и Люба узнали, что родители решили навестить их, было понятно, что эта встреча будет не такой, как все предыдущие. Виктор нервничал, ведь не знал, как именно родители воспримут их жизнь в деревне, но понимал — это еще одна попытка показать, что их выбор оказался правильным. Первые шаги родителей на пороге дома были наполнены тишиной, и лишь скрип старой двери, которую Виктор с Любой давно обновили, нарушал ее. Родители стояли на пороге, молча осматриваясь. — Ну, вот и приехали, — сказал Игорь, глядя на деревянные стены и аккуратный двор, который всегда казался ему чуждым, — видно, что не ленились. Виктор улыбнулся, подходя к ним, и с радостью обнял мать. — Привет, мам, пап. Добро пожаловать в наше королевство! — с легкой усмешкой сказал он. — Королевство? Ты что, шутишь? — ответила его мать, улыбаясь и поглаживая волосы сына, — но все равно, мы по тебе соскучились. Прошло несколько минут, и вот уже сидели за столом в кухне. Весело жарили пирожки, а на плите варился компот из яблок с медом. Внуки бегали по двору, смеясь, не обращая внимания на взрослых. — А что не говори, у вас тут порядок, — пробормотала мать, удивленно оглядываясь вокруг, — ты ведь сам тут все делаешь, да? И с землей управился, и с детьми. Как ты, сынок, справляешься? — Да нормально, мам, — с гордостью ответил Виктор, — Любочка всегда рядом. Видишь, как здесь всем спокойно. Виктор хотел продолжить, но тут в комнату вошли дети. Маленькая дочка подошла к бабушке с дедушкой, показывая им рисунок, а сын забрал игрушку у младшей сестры, от чего началась веселая перепалка, которую родители с интересом наблюдали. — Мы их тут по-настоящему растим, — сказал Виктор, следя за детьми, — земля — это не просто работа, это воспитание. Я хочу, чтобы они понимали ценность этого места. — Я вижу, ты нашел свой путь, — тихо произнесла мать, она уже не могла скрывать, что ее сердце оттаивает, — мы переживали, конечно, когда ты уехал. Ожидали, что ты вернешься, устроишься в городе... а ты тут, в деревне. С дочкой и сыном, с тракторами и землей. — Я же тебе говорил, мам, что здесь счастье. И Люба меня поддерживает. У нас своя жизнь, и она — не хуже городской. Все хорошо. Света внимательно следила за сыном. Ее глаза блестели от гордости, но и не скрывали легкой грусти. Она пришла к осознанию, что этот выбор Виктора был не просто его решением, но и настоящей жизненной философией. Она все чаще ловила себя на мысли, что ошибалась в своих суждениях. — Это не просто жизнь. Это свобода, — наконец, сказала Света, смахнув с глаз слезинку, — мы с твоим отцом долго переживали. Мы думали, что ты... что ты заблудился. Но теперь... теперь, кажется, ты нашел свое место. Виктор улыбнулся. Эти слова были как глоток свежего воздуха для него. Он давно понял, что для его родителей город был синонимом успеха. И сейчас, когда они, наконец, увидели, как он счастлив, это значило больше, чем все их прежние сомнения. — Да, мама, я счастлив. Я люблю это место. Я здесь дом построил и буду тут жить. И дети наши, вот они, растут на этой земле. Мать встала, подошла к сыну, обняла его. Отец последовал за ней и хлопнул его по плечу. — Ты прав. Мы рады, что ты не забыл, кто ты и где твои корни, — сказал он, его голос был сдержанным, но в нем уже не было того отчуждения, которое было еще недавно. Дети, наблюдавшие за родителями и дедом с бабушкой, не могли понять всех тонкостей этого разговора, но почувствовали что-то важное в воздухе. Казалось, что этот момент был не просто встречей, а настоящим примирением. И теперь уже не было ничего важнее того, что их семья была вместе. Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.