Предыдущая публикация
Настоящая мама.
Мистический рассказ
Настоящая мама
— А давайте оладушек напечем? — громко спросила мама, хлопнув в ладоши. — У нас и мука есть, и кефир, и даже сгущенка осталась с прошлого раза!
— Давай, давай! — воскликнули дети, захлопав в ладоши в унисон.
— Несите мне сито и муку!
— Не надо, мамочка, — ответила Варя. — У тебя же пальчики больные, забыла что ли? Я сама сейчас все сделаю. Ты только говори как! — девочка подвинула стул к кухонному стеллажу, забралась на него и достала муку.
— Действительно, забыла, — немного тревожно сказала мама, рассматривая свои пальцы. — Ну, хорошо! Андрюша, неси кефирчик из холодильника! Ох, сейчас все вместе как напечем оладий!
— Там ПДН приехала! — на кухню ворвался перепуганный сынок. — Опять соседи вызвали наверное!
Женщина подошла к окну и посмотрела сквозь щель между занавесками.
— Оладьи отменяются, — спокойно сказала она, — все собираемся! Едем в Комаричи за вкусняшками.
— Мама, ты же можешь с ними договориться! — Варя стояла на стуле, держа пакет муки в руках. — Всегда договаривалась. Ни разу нас от тебя не забирали.
— Сегодня не могу, — ответила женщина, скрывая испуг. — Их там много. С соседкой разговаривают. Со всеми не договорюсь. Чтоб ей пусто было! — Затем она слегка присела, хлопнула себя по ногам и весело добавила: — А разве мы не хотим в Комаричи! Не надоела вам в деревне сидеть? Через 20 минут автобус. Собираемся, собираемся! Рюкзаки, толстовки, джинсы, кроссовки! — она оглядела себя: джинсы, светлая блузка, резиновые шлепки, — а я, пожалуй, так и пойду.
Они выскочили через двор и побежали в сторону остановки, где уже стоял рейсовый микроавтобус. Мама вошла первой и заняла свободные места. За ней запрыгнул Андрей и присоединился к матери. Последней вошла Варя, достала из рюкзака 100 рублей и протянула водителю:
— За двоих! — сказала она.
— Мальчику уже есть 7? — спросил водитель, забирая купюру.
— Ему 8, — ответила Варя. — А мне 10.
— За двоих, так за двоих, — ответил водитель, пробил билетики и громко объявил: — Автобус отправляется!
Через полчаса семья уже была на автостанции рабочего поселка Комаричи.
— Ну, что? За вкусняшками? — спросила мама. — Надо будет еще продукты купить домой.
— Все что у нас осталось, — сказала Варя, демонстрируя две купюры по 100 рублей.
— Не волнуйтесь, сейчас снимем деньги, — сказала мама. — А вы тут стойте.
Она посмотрела в сторону банкомата, где уже собралась очередь за грузным мужчиной, который уже довольно долго оккупировал сбербанковский агрегат. Мама подошла к нему и начала изучать клиента, и что он, собственно, делает. Тот был явно не бедным человеком. На пальцах-сосисках блестели золотые печатки, а на шее болталась толстая цепура с крестом, размером с ладонь. Мужик с красной мордой снимал большие суммы с разных карт и довольно улыбался. В какой-то момент времени, он прочитал сообщение на экране банкомата и, не оборачиваясь, прохрипел.
— В банкомате кончились деньги! Не стойте. — Затем всю снятую наличность в красных купюрах перетянул резинкой и начал запихивать в сумку-банан.
— Обернись, — шепнула мама на ухо богачу. — Видишь детей? Дай им денег.
Мужик внезапно побелел. Он подошел к Варе, трясущимися руками вытащил две красные банкноты и протянул девочке.
— Вам попросили передать, — заикаясь, сказал он и быстро потопал в сторону черного «гелика».
— 10 тысяч! — Варя от удивления закрыла рот ладошкой. — Столько еще ни разу не было!
— В магазин? — спросила мама. — Андрюша, бери тележку, а Варя, накладывай продукты. Сначала берем жизненно необходимые продукты, а потом вкусняшки.
Через 20 минут, из магазина вышли дети с полными сумками, а за ними мама.
— Давайте помогу! — сказала она.
— Не надо, мам, — ответил мальчик, — у тебя больные ручки. Все время забываешь!
— Да, — женщина снова взглянула на свои ладони. — Забываю. Ну что, домой?
— Так автобус только вечером, — сказала Варя.
— На такси поедем! — весело пропела мама. — Гулять, так гулять!
Она подошла к стоянке таксистов и поднесла губы к уху самого первого бомбилы.
— Видишь детей? — прошептала она. — Отвезешь их в Кокино. Улица Центральная дом 2.
— Хорошо, — не оборачиваясь, ответил таксист и добавил: — Как же холодно…
Через 15 минут Варя уже открывала дверь их небольшого уютного дома.
— ПДН уехали? — спросил Андрюша.
— Ну конечно, не вечно же им тут торчать, — ответила мама.
— Ты не отдашь им нас?
— Обещаю, что не отдам! Пока я жива, мы будем жить вместе.
— А та полицайка еще придет за нами? Из ПДН, которая, тетя с белыми волосами.
— Не бойтесь, — ответила мама. — Вы заходите, а я быстренько к ней наведаюсь. Она больше не придет, я обещаю! А вы пока за уроки! Математика сама себя не сделает, а школу никто не отменял.
— У нас самая лучшая мама! — сказал Андрюша, когда они остались одни.
— Самая настоящая мама! — согласилась Варя.
— Скажем ей, что она – призрак?
— А потом будем объяснять, что она 2 года назад умерла от болячки? Не надо. Мне кажется, что она сама начала догадываться.
Настоящая мама
— А давайте оладушек напечем? — громко спросила мама, хлопнув в ладоши. — У нас и мука есть, и кефир, и даже сгущенка осталась с прошлого раза!
— Давай, давай! — воскликнули дети, захлопав в ладоши в унисон.
— Несите мне сито и муку!
— Не надо, мамочка, — ответила Варя. — У тебя же пальчики больные, забыла что ли? Я сама сейчас все сделаю. Ты только говори как! — девочка подвинула стул к кухонному стеллажу, забралась на него и достала муку.
— Действительно, забыла, — немного тревожно сказала мама, рассматривая свои пальцы. — Ну, хорошо! Андрюша, неси кефирчик из холодильника! Ох, сейчас все вместе как напечем оладий!
— Там ПДН приехала! — на кухню ворвался перепуганный сынок. — Опять соседи вызвали наверное!
Женщина подошла к окну и посмотрела сквозь щель между занавесками.
— Оладьи отменяются, — спокойно сказала она, — все собираемся! Едем в Комаричи за вкусняшками.
— Мама, ты же можешь с ними договориться! — Варя стояла на стуле, держа пакет муки в руках. — Всегда договаривалась. Ни разу нас от тебя не забирали.
— Сегодня не могу, — ответила женщина, скрывая испуг. — Их там много. С соседкой разговаривают. Со всеми не договорюсь. Чтоб ей пусто было! — Затем она слегка присела, хлопнула себя по ногам и весело добавила: — А разве мы не хотим в Комаричи! Не надоела вам в деревне сидеть? Через 20 минут автобус. Собираемся, собираемся! Рюкзаки, толстовки, джинсы, кроссовки! — она оглядела себя: джинсы, светлая блузка, резиновые шлепки, — а я, пожалуй, так и пойду.
Они выскочили через двор и побежали в сторону остановки, где уже стоял рейсовый микроавтобус. Мама вошла первой и заняла свободные места. За ней запрыгнул Андрей и присоединился к матери. Последней вошла Варя, достала из рюкзака 100 рублей и протянула водителю:
— За двоих! — сказала она.
— Мальчику уже есть 7? — спросил водитель, забирая купюру.
— Ему 8, — ответила Варя. — А мне 10.
— За двоих, так за двоих, — ответил водитель, пробил билетики и громко объявил: — Автобус отправляется!
Через полчаса семья уже была на автостанции рабочего поселка Комаричи.
— Ну, что? За вкусняшками? — спросила мама. — Надо будет еще продукты купить домой.
— Все что у нас осталось, — сказала Варя, демонстрируя две купюры по 100 рублей.
— Не волнуйтесь, сейчас снимем деньги, — сказала мама. — А вы тут стойте.
Она посмотрела в сторону банкомата, где уже собралась очередь за грузным мужчиной, который уже довольно долго оккупировал сбербанковский агрегат. Мама подошла к нему и начала изучать клиента, и что он, собственно, делает. Тот был явно не бедным человеком. На пальцах-сосисках блестели золотые печатки, а на шее болталась толстая цепура с крестом, размером с ладонь. Мужик с красной мордой снимал большие суммы с разных карт и довольно улыбался. В какой-то момент времени, он прочитал сообщение на экране банкомата и, не оборачиваясь, прохрипел.
— В банкомате кончились деньги! Не стойте. — Затем всю снятую наличность в красных купюрах перетянул резинкой и начал запихивать в сумку-банан.
— Обернись, — шепнула мама на ухо богачу. — Видишь детей? Дай им денег.
Мужик внезапно побелел. Он подошел к Варе, трясущимися руками вытащил две красные банкноты и протянул девочке.
— Вам попросили передать, — заикаясь, сказал он и быстро потопал в сторону черного «гелика».
— 10 тысяч! — Варя от удивления закрыла рот ладошкой. — Столько еще ни разу не было!
— В магазин? — спросила мама. — Андрюша, бери тележку, а Варя, накладывай продукты. Сначала берем жизненно необходимые продукты, а потом вкусняшки.
Через 20 минут, из магазина вышли дети с полными сумками, а за ними мама.
— Давайте помогу! — сказала она.
— Не надо, мам, — ответил мальчик, — у тебя больные ручки. Все время забываешь!
— Да, — женщина снова взглянула на свои ладони. — Забываю. Ну что, домой?
— Так автобус только вечером, — сказала Варя.
— На такси поедем! — весело пропела мама. — Гулять, так гулять!
Она подошла к стоянке таксистов и поднесла губы к уху самого первого бомбилы.
— Видишь детей? — прошептала она. — Отвезешь их в Кокино. Улица Центральная дом 2.
— Хорошо, — не оборачиваясь, ответил таксист и добавил: — Как же холодно…
Через 15 минут Варя уже открывала дверь их небольшого уютного дома.
— ПДН уехали? — спросил Андрюша.
— Ну конечно, не вечно же им тут торчать, — ответила мама.
— Ты не отдашь им нас?
— Обещаю, что не отдам! Пока я жива, мы будем жить вместе.
— А та полицайка еще придет за нами? Из ПДН, которая, тетя с белыми волосами.
— Не бойтесь, — ответила мама. — Вы заходите, а я быстренько к ней наведаюсь. Она больше не придет, я обещаю! А вы пока за уроки! Математика сама себя не сделает, а школу никто не отменял.
— У нас самая лучшая мама! — сказал Андрюша, когда они остались одни.
— Самая настоящая мама! — согласилась Варя.
— Скажем ей, что она – призрак?
— А потом будем объяснять, что она 2 года назад умерла от болячки? Не надо. Мне кажется, что она сама начала догадываться.
Настоящая мама 2
— Оставь моих детей в покое! — кричала доведенная до отчаяния мама. Она бегала от одного полицейского к другому и кричала им в лицо, чтобы они отпустили детей. Но те лишь отмахивались от наваждения и забирали Варю и Андрюшу.
Напротив дома стоял серый полицейский УАЗик-буханка. Они не в первый раз приезжали за детьми, Но, похоже, что в последний. Каждый раз мама либо договаривалась с ПДН и КДН, либо уводила детей через двор, когда договориться не получалось. Но в этот раз полицейские оказались умнее. Они предварительно окружили территорию, а затем подогнали микроавтобус к входу в дом. Как мама не пыталась говорить с ними, они полностью игнорировали ее. Только что в доме собрали необходимы вещи, документы, телефоны и самих детей и вывели их на улицу. В доме еще оставались полицейские, которые опечатывали окна и двери. Все торопились и сильно нервничали.
— Надо валить отсюда побыстрее! — отрезала белокурая капитанша ПДН. — Это какой-то проклятый дом!
— И не говори! — вторила ей представительница комиссии по делам несовершеннолетних. — Так жутко мне никогда не было. И, здесь всегда холоднее, чем везде. Вот сколько раз сюда не приезжали, столько раз было холодно. На улице 30 градусов, а меня озноб берет. Жуть!
— Оставь моих детей! — прочеканила мама по слогам, глядя в лицо этой женщине. Но та не реагировала.
— Мама, не надо, — шептала Варя рыдающей маме. — Пусть забирают. Ты только не оставляй нас. С нами поезжай!
— У меня на мальчика уже родители есть, — сказала представительница. — Хорошая обеспеченная семья из Брянска.
Мама остановилась, услышав это, на мгновение замерла, осознавая ситуацию, и закричала от дикого отчаяния.
— Их нельзя разлучать, — возразила капитанша. — Они брат и сестра!
— От разных отцов!
— Не имеет значения! — Не сдавалась капитанша.
В этот момент мама с проблесками благодарности взглянула на полицейскую.
— Девочка явно не в себе, — выдала представительница. — Шепчет кому-то все время. Я направлю ее на медицинское обследование. Для ее же блага. А мальчика уже в понедельник ждет новая семья. Богатая и влиятельная. К тому же очень благодарная.
— Благодарная, говоришь? Ты продала моего ребенка? — закричала мама. — Продала, как щеночка? — В этот момент ее взгляд случайно остановился на водителе микроавтобуса. Он стоял, оперевшись на водительскую дверь, курил и наблюдал за мамой, не спуская с нее глаз. Мама мгновенно возникла облаком вокруг него. Вдыхая и выдыхая дым, его уста издавали жуткие хрипы, поскрипывая и посвистывая.
— Не увози моих детей! — прошептала ему мама.
— А ты еще кто? — прохрипел старый водитель. В этот момент все посмотрели на него.
— Валить надо отсюда! — капитанша усадила детей, села напротив них и крикнула на улицу: — Оставляйте все! Быстро в машину! Отъезжаем! Уже у всех крыша едет!
Мама запрыгнула в машину в последний момент и прижалась к задней двери, усевшись на корточки, прямо за сиденьем, где пристроилась девочка.
— Спроси, куда мы едем, — сказала она Варе.
— В Комаричи, наверное, — прошептала Варя.
— А ты спроси, — настаивала мама.
— А куда мы едем? — громко спросила дочь. — В Комаричи?
— Нет, мы едем сразу в Брянск, — ответила капитанша. — В Комаричи уже поздно. И оставить вас там негде. Не будете же вы всю ночь одни сидеть?
— Будем, — ответила Варя. — Мы уже привыкли.
— Решение уже принято. Мы едем в Брянск, — прервала всех женщина из КДН.
Через сорок минут УАЗик вырулил на Киевское шоссе и неторопливо двинулся в сторону Брянска сквозь опустившиеся сумерки.
— Мама, я не хочу в Брянск, — прошептала девочка. — Ты же слышала, они разлучат нас с Андреем. Ты останешься с ним, а меня положат в психбольницу. Потому что я разговариваю с тобой.
— Да! Они, почему-то, не видят и не слышат меня, — ответила мама.
— Потому, что ты призрак, — сказал Андрюша. — Ты умерла, мамочка. Два года назад уже. Ты долго болела и умерла.
— Я – призрак, — прошептала мама, уставившись в темноту, и повторила: — Я всего лишь призрак. Догадывалась давно. Верить не хотела.— Затем подняла голову, взглянула в окно и отвлеченно произнесла: — Брасово проехали. Там Светка живет. Сейчас мы пойдем к ней. Медленно и незаметно спускайтесь с сидений в проход и крепко держитесь. А я пойду, поговорю с водителем.
Она на мгновение исчезла и появилась на переднем пассажирском сидении. Старый водитель, не выпуская сигареты изо рта, взглянул на нее.
— Видишь, меня, да? — спросила мама.
— Вижу, — прохрипел водитель, выпуская дым. — Никак не успокоишься?
— Твои легкие покрыты леопардовой шкурой, и в них тысячи умирающих мышей, — прошептала мама водителю.
— Тоже мне, новость сказала, — прохрипел старик, откашливаясь. — Мне пару месяцев осталось мучиться.
— Можешь остановить нам? Я заберу детей и мы уйдем.
— Отправляйся-ка ты лучше в ад! Одна! Чертово привидение! — и засмеялся сквозь кашель своей же шутке.
— Я настоящая! — оскалилась мама.
— А что, собственно, происходит? — спросила КДНша, оглядываясь на происходящее. Сначала дети с кем-то разговаривали, потом водитель, а теперь дети в проход лезут.
— Сейчас будет авария, — тихо ответил мальчик и прислонил палец к губам. — Тсссссс!
Мама взглянула на дорогу. На встречу двигалась какая-то огромная машина, судя по широким фарам. До машины оставалось меньше километра. И мама мгновенно переместилась в кабину грузовой фуры, за рулем которой сидел молодой дальнобойщик. Мама посмотрела вперед и увидела УАЗик, который ехал навстречу. Затем прислонила губы к уху водителя и шепотом запела:
— Ой лю люли, люли. Налетели вули, налетели вули. Да и сели на люли. — Водитель широко зевнул и сделал глоток кофе из кружки-термоса. Мама продолжила: — стали думать гадать. Чем дитятко гадовать. — Дальнобойщик начал клевать носом. Мама не останавливалась: — чи бублечком чи медком. Чи солодким молочком.
Примерно за пятьдесят метров до УАЗика мама положила руку на плечо водителя и как можно громче прошептала:
—Налево!
Водитель рванул руль влево и, вместе с тем, очнулся. В следующий момент он машинально потянул руль вправо, пытаясь выровнять грузовик. Но прицеп шел по первоначальной траектории, отцепился от тягача, перевернулся и по инерции двинулся навстречу УАЗику, перекрыв всю проезжую часть с обочинами. УАЗик ударил по тормозам. Его начало заносить влево, и он также перевернулся. Через секунду микроавтобус столкнулся с прицепом и завалился на бок. Так он прокатился юзом несколько метров и застыл. Кузов был немного помят, а с разбитых стекол капала кровь. Из УАЗика доносились стоны. Рядом стояла мама и звала детей.
— Все нормально, мама, — донесся голос девочки. — Мы не поранились. Сейчас вылезем. Не помогай нам.
Вслед за детьми выползла представительница КДН. Ее нос кровоточил, а губа начала припухать. Она, сидя, оперлась на крышу лежащего на боку микроавтобуса и попыталась оглядеться.
— Видела, на что я способна? — леденящий шепот вызвал неописуемый ужас и заставил от страха закрыть глаза. Рядом с КДНшей присела на корточки мама и шептала в ухо. — Если еще раз тронешь моих детей, я начну убивать. Кивни, если поняла. — Та затрясла головой и заплакала. Мама продолжила: — пока все целы, но вызови скорую для водителя. У него рак легких четвертой стадии. И сама сходи к врачу. Киста у тебя в груди, аж красным цветом сияет. Вот здесь,— Мама ткнула пальцем в грудь, поднялась, посмотрела на дорогу, потом на детей и сказала: — Пойдемте. Только за ручки меня держите.
И они отправились по обочине в обратном направлении. В середине шла мама, а по бокам ее за руки держали дети.
Настоящая мама 3
— Тетя Валя из Кокино звонила, — промямлила Света, не вынимая зубной щетки изо рта.
— Соседка которая? — спросил муж, снимая обувь в коридоре. Рядом послушно стоял пёс на поводке и ждал, когда ему протрут лапы.
— Ага. Сказала, что детей забрали час назад.
— ПДН?
— Ага. Жалко так ребят.
— Может…
— Вань, а Вань! Мы уже обсуждали это. Куда мы их? Своих трое, собака, и двушка 43 квадрата. По очереди спать будем? Давай уже ужинать. Все остывает.
В этот момент в дверь позвонили.
— Кого так поздно принесло? — риторически спросила Света и пошла открывать дверь. На пороге стояли племянники, слегка потрепанные и с небольшими ссадинами.
— Здравствуйте, тёть Свет! — в унисон воскликнули они.
— Господи! — воскликнула та. — Вы чего? Вы откуда? Почему одни?
— Мы не одни, тёть Свет, — сказал Андрюша.
— Нам нужно поговорить, — добавила Варя.
— Конечно, заходите! Раздевайтесь. С нами ужинать!
— Вы не поняли, тёть Свет. Нам нужно поговорить только с вами. Только вы, я и Андрюша. Это очень важно.
— Ладно, — испуганно согласилась женщина. — В комнату идемте. Пугаете вы меня все больше и больше.
— Не надо бояться, тёть Свет, — прошептала Варя, когда они остались одни. — Мама с нами пришла.
— Варечка, милая, мамы нет с нами, — дрожащим голосом произнесла Светлана. — Я понимаю, такая трагедия, сама полгода проплакала в подушку. Но ее уже нет! Она умерла. И ты уже взрослая, чтоб понимать это.
— Нет, тёть Свет. Она с нами, прямо здесь, прямо сейчас. Мам, ты можешь показаться?
— Я не знаю как, — ответила мама.
— Вы с кем разговариваете? — испуганно, оборачиваясь, спросила Света. — Здесь никого нет!
— Скажите ей, — прошептала мама, — что она в пять лет у соседки платья кукольные украла.
Варя не удержалась и засмеялась, смотря тёте прямо в лицо.
— Ты не в себе, Варечка, — смутная догадка посетила Свету, и она прижала племянницу к себе.
— Я ее поругала тогда, — продолжила мама, — но родителям обещала не говорить. Об этом только мы вдвоем знаем.
—Тёть Свет, — обратилась Варя, не покидая объятия. — А у какой соседки ты в пять лет платья украла?
— Мама рассказала, да? — Светлана отодвинула племянницу и посмотрела ей в глаза.
— Ага, только что прям.
— Было дело, — она улыбнулась и посмотрела в окно, предавшись воспоминаниям. — Лимонно желтое платье и малиновый кардиган для Барби. Стоп! Мама сказала только что про это.
— Мама, ты должна появиться! — уговаривала Варя. — Ну, пожалуйста! Ты же умеешь шептать.
— Я боюсь ее напугать! А видеть меня можете только вы, потому что не боялись никогда. Ну, или смертельно больные люди, как шофер автобуса. А шепот мой только страху нагоняет.
— Тёть Свет, у меня к вам просьба. Вы должны расслабиться полностью.
— Варь, может к врачу нам с тобой сходить? — не унималась Светлана.
—Пожалуйста, тёть Свет, — девочка усадила ее на кресло, села на коленки к ней и начала ее гладить по волосам. — Просто поверьте, что мама здесь. Да, она умерла, никто не спорит. Но просто поверьте. На секундочку поверьте.
— Хорошо, — сказала женщина, на несколько секунд закрыла глаза и открыла их. — Ира? — спросила она и тут же заплакала. — Ира, это ты?
— Я, — ответил призрак. — Привет сестренка! Ну не плачь!
— Это, правда, ты! Правда! Ты жива!
— Нет, Светик. Я умерла, но, как видишь, тут, с тобой и детьми.
— Твою мать! — у женщины началась истерика. — Да ты знаешь, сколько раз я тебя слышала после похорон?! Я была на грани безумия! Меня два раза в дурку забирали и галоперидолом прокапывали. Ты знаешь, сколько я рыдала, сколько ночей не спала. Была уверена, что ты рядом.
— Знаю, конечно. Ведь я была рядом. Я сама долго поверить не могла, что умерла. Но, как видишь, частично осталась здесь. Наверное, чтоб детей одних не оставлять. Прости меня. Я пыталась говорить с тобой, кричала прямо в ухо. Но ты меня не слышала и не видела. А дети видели.
— Да слышала я! Все время слышала! Только поверить не могла!
— Ну, прости, Светик! Я же сама не понимала.
— Боже мой! Как же так?!
— Давай разговоры обо мне на потом оставим, хорошо? Мне нужно детей пристроить. Понимаешь, в чем проблема? Их забирают в детский дом, а там собираются разлучить?
— Не имеют права! — жестко ответила Светлана.
— Не имеют. Но они подготовили бумаги, где комиссия признает Варвару психически нездоровой и нуждающейся в долгом принудительном лечении. И тогда уже разлучить их становится возможным. Причем для Андрюши уже подобрали семью. А это значит, что они друг с другом уже никогда не увидятся.
— Я не могу их взять, — Светлана закрыла глаза ладонями. — Ты же сама видишь, что мне некуда.
— А я и не прошу их взять. Ты просто оформи опекунство, а мы с детьми будем жить в другом месте.
— Их все равно отберут! Я знаю эту систему. Я хоть и врач, но разбираюсь в опеке. Они не оставят вас в покое. К тому же, я хоть и родная тётя, но на опекунство имею такое же право, как и любая другая семья. Тётя для этой системы не является родственником. А учитывая, что, как ты говоришь, у них уже есть заключение на Варю, мне их точно не отдадут.
— Что делать тогда?
— У них есть отец, Ириш. — И он не лишен прав. Пока они там, в опеке, не опомнились, вам нужно с ним связаться. Где он сейчас? В Москве?
— У нас только его номер телефона, — ответила Варя, — да и тот не отвечает уже почти два года. Да и не нужны мы ему. Там у него новая семья.
— Ну, так не нужно к нему переезжать. Нужно только найти его и попросить обратиться в опеку. У меня адрес где-то был. — Светлана подошла к серванту и полезла в тумбочку. — Вот он! Сенежская 17.
— Хорошо, — согласилась Ирина. — Надо ехать. Другого пути пока нет. К тому же опека нас в Москве искать не будет.
— У нас тут в 10 утра автобус проходной до Москвы. С вами поеду. Я сейчас ранки у детей обработаю. Потом пусть ужинать идут, а мы с тобой прогуляемся. Полагаю, что о многом нужно поговорить.
Света осмотрела и обработала ссадины и царапины у племянников, открыла дверь и проводила их на кухню.
— Вань, накормишь детей, а я с собакой пойду, погуляю.
— Но я же только что…
— Вань, давай без вопросов. Мне надо!
Настоящая мама 4
—Это его дом, — Варя показала на 16-этажное жилое здание. — Сенежская 17. Судя по квартире 73, это должен быть второй подъезд.
— Ага, — тетя Света направилась к двери. — Там домофон. Я позвоню, а вы молчите пока.
— Кто там? — спросил женский голос из динамика домофона, после того как Светлана набрала номер квартиры.
— Здравствуйте! Меня зовут Светлана, — неуверенно начала женщина, — я, как бы это сказать, сестра покойной, — она взглянула на Иру, — первой жены вашего мужа. Актуального мужа.
— Уходите! — отрезал голос. — Мы не пускаем в подъезд посторонних.
В динамике раздался звук завершения вызова. Тут тетю Свету отодвинула аккуратно Варя, и сама набрала номер квартиры.
— Послушайте, я сейчас полицию вызову! — рявкнуло в домофоне.
— Послушайте вы, тётенька, не знаю как вас там, — грозно сказала девочка, — меня зовут Варвара Антоновна! И я дочь Антона! Знаете такого? Если сейчас Антон не появится, то я сама вызову полицию! Потому что Антон задолжал своим детям алименты за два…
Она не успела договорить, так как снова положили трубку на том конце.
— И что мы будем делать? — спросила тётя Света.
— Он вышел в магазин, — раздалось за спиной у семьи. Они обернулись. На лавочке сидели две бабулечки и подкармливали голубей. — Вы минут на десять разминулись. Подождите, он скоро придет.
— Спасибо! — ответил Андрюша.
— А вы, правда, детки Антона? — спросила одна бабушка.
— Да, — ответила Варя. — Хотим папу увидеть.
— А всем ведь врёт, что у него не было детей!
— У меня свидетельство о рождении есть. Он там вписан.
— Ну, значит, бросил он вас совсем. Бог ему судья.
— Не придет он, пока вы здесь, — сказала вторая бабуля. — Ленка ему наверняка позвонила, сказала, что дети за алиментами пришли. В кустах где-нибудь сидит. Или за гаражами прячется.
— И что нам делать? — Варя изобразила глубокую печаль на лице.
— А что делать! Полицию вызывайте. Та быстро этого муд… прости господи, мерзавца найдет.
— Ладно, мы подождем, — перебила всех тётя Света.
— А сколько квартир на этаже? — спросила Варя у бабулек.
— По четыре штуки, — ответила та. — Две сюда окнами выходят, а две на ту сторону.
Варя прошлась указательными пальчиком по этажам, отсчитывая что-то и ткнула в одно из окон.
— Второй этаж с голубыми занавесками это их окно?
— Ага, — ответили в унисон бабушки. — Их!
— Там ребенок какой-то торчит, подглядывает за нами.
— Борька это. Сынок Ленкин.
— А папа у него – Антон? — продолжала Варя.
— Неееее, тот со Средней Азии откуда-то. Я его только разок видела. Глазища черные! И с акцентов говорил. Он еще до рождения Борьки исчез. Может даже и не знает о сынке. Антон пришел в их семью, когда мальчик еще грудничком был. Вот Борька Антона папкой зовет, как говорить научился.
В этот момент дверь в подъезд отворилась, и оттуда вышли две женщины. Варя быстро среагировала и притормозила ногой дверь, чтобы доводчик не закрыл ее автоматически. Затем девочка махнула рукой, приглашая всех войти. Через несколько секунд они уже стояли у двери квартиры 73. Повонили несколько раз, но из-за двери доносилось только глухое «уходите!». В этот момент Ирина не выдержала и просочилась сквозь полотно двери. Через мгновение она разглядывала женщину лет тридцати, смотрящую в дверной глазок. Дверь была заперта на замок. Но женщина все равно инстинктивно удерживала ее коленкой.
— Мама, я боюсь! — донеслось откуда-то из другой комнаты.
— Залезь под одеяло! — рявкнула женщина. — Не будут же они тут вечно торчать.
Тогда Ирина поднесла губы к уху женщины и прошептала:
— Открой дверь!
Женщина зажмурила глаза, из которых потекли слезы, развернулась спиной к двери и опустилась на колени.
— Открой дверь, я сказала! — повторила Ирина.
— Нет! — прошептала женщина и зарыдала. — Уходите!
— Мама, я боюсь! — вместе с ней зарыдал сынок.
— Если ты не откроешь дверь, твой сынок умрет! — продолжала Ирина.
Этого женщина не выдержала, отворила дверь и бросилась к сыну.
Светлана и дети вошли в квартиру. Девочка сразу побежала на плач в детскую комнату. На кровати лежала женщина и обнимала рыдающего сына. Оба были укутаны в одеяло и тряслись от холода. Рядом на тумбочке стоял целый арсенал лекарств.
— Не бойтесь, — сказала Варя и уселась на кровать. — Мы не причиним вам вреда. Нам нужен Антон.
— Кто вы? — спросила женщина.
— Я – Варя. Дочь Антона. Там еще мой братик Андрюша – его сынок. А тетю зовут Света. Она сестра моей мамы.
— Ваша мама умерла? — спросила женщина.
— Два года назад.
— Мне Антон ничего не рассказывал о вас. Говорил, что никогда не был женат и, что не у него было детей.
— Смотрите, — Варя достала из сумочки свидетельство о рождении и протянула женщине. Та бегло взглянула на документ.
— Почему так холодно? — спросила она.
— Потому что вы боитесь. Вам нужно успокоиться и холод уйдет, — девочка погладила женщину по волосам. — Вы – Лена?
— Да, — ответила та. — А вы за алиментами пришли?
— Нет, не за алиментами. Деньги нам не нужны. Нам нужно с ним поговорить, и мы уйдем. И больше никогда вас не побеспокоим. Пожалуйста, позвоните ему. Пожалуйста…
— Хорошо. — Лена приподнялась немного в положение «сидя» и оглянулась. — В зале где-то мой телефон. Можешь принести?
— Конечно! — ответила девушка и сбегала за телефоном. Лена набрала номер.
— Антон, тебе нужно домой поскорее. Они все здесь. Твои дети и бывшая свояченица, — пауза, — нет! Они поговорить просто хотят, — пауза, — а мне что с ними делать? — пауза, — Полицию? Они сами ее вызовут и скажут, что ты алименты не платишь, — пауза, — хорошо, жду. — Она повернулась к девочке: — Он через три минуты придет. Хотите чаю?
— Очень! — улыбнулась девочка. — Вы очень хорошая женщина и настоящая мама.
Через десять минут все сидели за столом и пили чай с печеньями. Антон стыдливо не поднимая головы, старался не смотреть на детей. Он и, когда вошел в квартиру, бросил короткое «привет» и исчез в спальне под предлогом переодеться.
— Антон, — прервала неуютное молчание Светлана, — я сразу к делу. Детей хотят забрать в детский дом и разлучить их.
— Я не могу их взять, — начал защищаться мужчина. — Мне некуда и у меня новая…
— Тебе не нужно их забирать, — перебила его Светлана. — Да и лукавишь ты, когда говоришь, что некуда. У вас трехкомнатная…
—Это не моя квартира! — на этот раз Антон перебил свояченицу.
— Ладно, что-то не клеится разговор. Антон, мне нужно, чтоб ты оформил детей на меня. И жить они будут со мной. Тебе не нужно принимать никакого участия в их жизни. Мы даже на алименты подавать не будем.
— А сами вы опеку не можете оформить?
— Я им никто, Антон! Чужой человек! К тому же, нам Брянская опека точно не поможет в этом. Они уже все решили у себя там в кабинетах.
— Я не могу, — тихо прошептал мужчина и закрыл лицо руками. — Мне не нужны никакие обязательства. Вам нужно уйти.
— Антон, — Лена взяла за руку мужа. — Почему ты не хочешь помочь? Они же сказали, что не потревожат больше тебя! Да и что это за отношение к собственным детям?
— Мало ли чего они сказали! Сейчас ничего не нужно, а потом: «отдай все»?
— Пап, ну пожалуйста! — попросил Андрюша.
В этот момент Ирина не выдержала всего этого , подобралась к мужу и взглянула ему прямо в лицо.
— Ах, ты мразь! — прошептала она. — Если ты сейчас же не согласишься… — Ирина взглянула на маленького Борю. На лице появилась гримаса ярости и ненависти. Она приблизилась к ребенку и схватила его за шею. Боря начал задыхаться. Тут ее взгляд устремился на грудь мальчика. Она повернулась к Свете и сказал: — Мальчик тяжело болен.
—Тёть Лен, — начала Варя. — Я видела много лекарств в спальне. Боря болеет, да?
— У него врожденный порок сердца, — ответила женщина. — Почти все наши деньги уходят на лечение. Мы очень боимся, что Боренька может умереть, — она заплакала.
Ирина прижалась ухом к груди мальчика и протиснула руку прямо сквозь грудную клетку.
— Иди сюда, — сказала она дочери. — Положи руку ему на грудь.
В этот момент Лена испугано одернула рука девочки.
— Не бойтесь! — уверенно сказала Варя. — Я просто прислоню ладошку. — Девочка поводила ладошкой по груди ребенка.
— Он будет жить! — сказала Ирина. — Теперь у него здоровое сердце. Я все исправила.
— Все! — улыбнулась Варя. — Ваш сынок здоров!
— Мама! — прошептал Боря и испуганно посмотрел на Лену. — Дышать легко!
— У вас есть стетоскоп? — спросила Света. — Я – действующий врач-терапевт.
—Это такая штучка, которой слушают вот тут, — прокомментировала Варя, показывая у себя на груди.
— Я знаю, что такое стетоскоп, — ответила Лена. — В спальне в ящичке лежит.
— Сейчас принесу! — сказала Варя и сбегала за прибором.
Светлана надела стетоскоп, оголила грудь ребенка и поводила им в области сердца.
— Сами послушайте! — прокомментировала она. — Ритм чистый и ровный. Завтра можете посетить вашего кардиолога с подтверждением полной ремиссии!
— Но это невозможно! — сказала Лена, прослушивая сына.
— О! Еще и не такие чудеса бывают! — улыбнулась Варя и взглянула на свою маму.
— Ну что? — добавила Светлана. — Если ремиссия завтра подтвердится, сходим в опеку?
— Хорошо, — ответил Антон, не поднимая головы.
Настоящая мама 5
— Светлана Игоревна, здравствуйте! — раздался голос из-за двери терапевта брасовской районной больницы. — К вам можно?
— Проходите, — ответила врач, приглашая посетителей. — Снимайте куртки, присаживайтесь. Кондратьевы?
— Да, — тихо ответила пожилая женщина, аккуратно и бережно усаживая своего бледного и не очень подвижного супруга. — Нам бы лекарство по федералке получить. Вот назначение. Онколог сказал, чтоб вы нам рецепт выписали.
— Хороший препарат, — Светлана Игоревна изучила назначение. — Таргетированая химия сейчас очень многим помогает. Вы знаете, сколько ждать препарат по федеральной программе?
— Да, Андрей Петрович сказал, что пару месяцев. Или быстрее можно? Боюсь, у нас вряд ли будет пару месяцев. Коленька совсем плох. Пять метров пройдет и уже сил нет, отдышка жуткая. Почти ничего не ест. Еле-еле бульончик куриный хлебает. Гемоглобин уже 80 и падает.
— Вы можете сами прибрести препарат, а государство возместит вам стоимость. Так работает федеральная программа. Хотя бы первый курс.
— Препарат стоит 670 тысяч рублей в Москве, мы узнавали. Даже если разбить на три курса получится больше 200 тысяч. Таких денег сейчас нет. Все уже на химию потратили.
— Может, у детей попросите?
— Они итак в кредитах. И все ушло на отца. Отдавать будем несколько лет, — она заплакала. — Значит, ускорить по федералке никак нельзя?
— Простите, но мы не можем ускорить процесс, — она подписала рецепт и проштамповала его. — Но могу вас к одной девочке сводить. Она хоть и не медик, но часто помогает.
— Колдунья какая-то? — спросил мужчина. — Я к колдунье не пойду. А вдруг проклятие какое наложит? А вдруг дети начнут болеть? Уж лучше сам помру.
— Помолчи, — женщина легонько толкнула в бок супруга. — Помогает, говорите?
— Есть результаты. Может и плацебо свою роль играет, а может быть и мы, медики, не всё о природе человека знаем. Девочка ничего не прописывает, даже трогать вас не будет. Просто посмотрит. Варвара зовут.
— А сколько берет? — женщина воровато оглянулась. — Ну, сколько денежек надо готовить?
— Ничего она не берет, — улыбнулась Светлана Игоревна. — Те, кто хотят отблагодарить, приносят что-то по возможности. Все же понимают, как тяжелая болезнь семьи опустошает. Некоторые, вон, квартиры продают. Причем часто бывает, что без толку. Вы просто сходите. Надежда всегда призрачна, но заставляет нас жить, отвоевывает у смерти каждый кусочек жизни. Я вам адрес напишу и телефон. Позвоните предварительно.
— А вы можете с нами сходить? — спросила женщина. — Мы бы за такси заплатили.
— Конечно, смогу. Завтра прием у меня после двух, так что с утра можем сходить. Часов в 10 вас устроит? Прям вот по этому адресу и встретимся.
***
— Варвара, привет, моя хорошая! — Светлана Игоревна раскинула руки. В объятия сразу бросилась девочка.
— Теть Свет, здравствуйте! — воскликнула Варя, крепко обнимая Светлану.
— Я тут с гостями, — сказала врач. — Это семья Кондратьевых, в смысле, старшая ее часть. У них еще трое детей, которые у меня также иногда посещают, а еще четверо внуков. Правильно, Галина Владимировна?
— Пятеро внуков уже, — поправила та. — Сашеньке уже месяц почти. Да и мы не самая старшая часть. У Николая Семеновича еще мама жива и здравствуйте!
— Простите меня, совсем забыла про Виолетту Павловну. 60 лет в Брасовской школе проработала. Я, правда, в Комаричи училась, но этого заслуженного учителя знаю не понаслышке. Так тем более! Николаю Семеновичу такую большую семью оставлять никак нельзя, — Светлана Игоревна улыбнулась, — А это Варя! Моя племянница.
— Здравствуйте Николай Семенович и Галина Владимировна! — девочка присела в детском реверансе.
— Посмотришь? — спросила Светлана Игоревна и оглянулась в поисках сестры.
Варя взглянула на посетителей. Женщина натянуто улыбалась, придерживая своего спутника. Тот выглядел очень плохо.
Между девочкой и посетителями вдруг возникла Ирина и направилась к больному. Прислонила ухо к его животу.
— Рак толстой кишки у него, — сказала она. — Вылечим. — Затем поднялась и взглянула мужчине прямо в глаза. — Не видит меня. А значит и не умрет. — Повернулась к дочери. — Варь, усади его поудобнее, положи руку на живот и пошепчи чего-нибудь, а я поработаю с ним.
— Проходите в комнату, — Светлана Игоревна. — Варь, поухаживай за гостями.
Девочка предложила мужчине расположиться в кресле, сама присела рядом на стул, и попросила оголить живот. Затем поднесла ладошку максимально близко к животу, не касаясь его, опустила голову, закрыла глаза.
— Болит? — тихо спросила она.
— Болит, — согласился мужчина. — А еще вот здесь болит, — он показал на грудь. — И дышать тяжело.
— Метастазы в легких, — прошептала Ирина дочери. — Курит он, как паровоз.
— Вы курите? — спросила девочка.
— Уже сорок лет, — прокашлял Николай Семенович.
— Я полечу вас, но обещайте, что бросите курить навсегда.
— Курить бросить? — изумленно спросил больной.
— Обещает! — грозно прокомментировала жена. — Обязательно бросим.
— Дайте мне минутку, — сказала Варя и начала очень тихонько шептать: — Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку, — немного приоткрыла по очереди оба глаза и, убедившись, что никто не слышит ее, продолжила, — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Гнать, держать, смотреть и видеть, дышать, слышать, ненавидеть, и зависеть, и вертеть, и обидеть, и терпеть – вы запомните, друзья, их на Е спрягать нельзя.
В этот момент рука мамы проникла прямо в тело пациента. Призрак закрыл глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Варя, после того, как мать махнула ей головой.
— Кажется, лучше, — осторожно сказал Николай Семенович. — Живот не болит. — Он сделал глубокий вдох. — Не хрипит ничего. И дышится легко. Что вы со мной сделали?
— Вам тётя Света все объяснит, — улыбнулась Варя.
— Я вам направление на дообследование в Брянский областной онкодиспансер выпишу. Завтра надо будет съездить. Попробуйте встать, Николай Семенович.
Тот осторожно встал и прошелся. Затем прижал руку к животу.
— Болит? — спросила Галина Владимировна.
— Есть хочу! — ответил муж. — Хочу твоих пирогов с курицей! Хочу борща! Холодца! А еще хочу попробовать, как их, японские с рисом…
— Суши! — сказала Варя и захлопала в ладоши.
— Колечка! — Галина Владимировна бросилась к мужу. — Все наготовлю. И борща и холодца и курника сколько захочешь! Родной мой! — она повернулась к Варе. — Спасибо тебе! Не знаю, как благодарить!
— Рано благодарить! — сказала Светлана Игоревна. — Вот после дообследования и поблагодарите.
— А сколько мы вам должны? — не веря своему счастью, заикаясь, спросила женщина.
— Ничего не должны, — ответила Варя. — А, нет, должны! — она нахмурила брови. — Курить бросить! Забыли?
— Ну как ничего не должны? — спросила Галина Владимировна и достала кошелек, пока муж пытался подпрыгивать и гнуть спину, пытаясь найти хоть какой-нибудь источник боли.
— Мне тётя Света сказала, что вы в долгах как в шелках. Так что дообследуйтесь и радуйтесь. У вас полная ремиссия.
— Ну, хоть пирожков можно напечь? Пироги любите с курицей?
— А, приносите! — Варя махнула рукой. — Так и быть! Так что там про «курить»?
— Бросим, конечно!
— Ну, все, можете идти. По дороге в суши-бар загляните.
Светлана Игоревна проводила гостей и подошла к сестре.
— Спасибо, Ир, стольких уже вылечили.
— Тебе спасибо, — ответил призрак. — Благодаря тебе мои дети со мной. А то, что людей лечу, так жить на что-то надо.
— Насчет «жить на что-то». В пятницу к нам замминистра из Москвы приезжает. У его ребенка Базально-клеточная карцинома. Обещал по царски отблагодарить.
— А давайте оладушек напечем? — громко спросила мама, хлопнув в ладоши. — У нас и мука есть, и кефир, и даже сгущенка осталась с прошлого раза!
— Давай, давай! — воскликнули дети, захлопав в ладоши в унисон.
— Несите мне сито и муку!
— Не надо, мамочка, — ответила Варя. — У тебя же пальчики больные, забыла что ли? Я сама сейчас все сделаю. Ты только говори как! — девочка подвинула стул к кухонному стеллажу, забралась на него и достала муку.
— Действительно, забыла, — немного тревожно сказала мама, рассматривая свои пальцы. — Ну, хорошо! Андрюша, неси кефирчик из холодильника! Ох, сейчас все вместе как напечем оладий!
— Там ПДН приехала! — на кухню ворвался перепуганный сынок. — Опять соседи вызвали наверное!
Женщина подошла к окну и посмотрела сквозь щель между занавесками.
— Оладьи отменяются, — спокойно сказала она, — все собираемся! Едем в Комаричи за вкусняшками.
— Мама, ты же можешь с ними договориться! — Варя стояла на стуле, держа пакет муки в руках. — Всегда договаривалась. Ни разу нас от тебя не забирали.
— Сегодня не могу, — ответила женщина, скрывая испуг. — Их там много. С соседкой разговаривают. Со всеми не договорюсь. Чтоб ей пусто было! — Затем она слегка присела, хлопнула себя по ногам и весело добавила: — А разве мы не хотим в Комаричи! Не надоела вам в деревне сидеть? Через 20 минут автобус. Собираемся, собираемся! Рюкзаки, толстовки, джинсы, кроссовки! — она оглядела себя: джинсы, светлая блузка, резиновые шлепки, — а я, пожалуй, так и пойду.
Они выскочили через двор и побежали в сторону остановки, где уже стоял рейсовый микроавтобус. Мама вошла первой и заняла свободные места. За ней запрыгнул Андрей и присоединился к матери. Последней вошла Варя, достала из рюкзака 100 рублей и протянула водителю:
— За двоих! — сказала она.
— Мальчику уже есть 7? — спросил водитель, забирая купюру.
— Ему 8, — ответила Варя. — А мне 10.
— За двоих, так за двоих, — ответил водитель, пробил билетики и громко объявил: — Автобус отправляется!
Через полчаса семья уже была на автостанции рабочего поселка Комаричи.
— Ну, что? За вкусняшками? — спросила мама. — Надо будет еще продукты купить домой.
— Все что у нас осталось, — сказала Варя, демонстрируя две купюры по 100 рублей.
— Не волнуйтесь, сейчас снимем деньги, — сказала мама. — А вы тут стойте.
Она посмотрела в сторону банкомата, где уже собралась очередь за грузным мужчиной, который уже довольно долго оккупировал сбербанковский агрегат. Мама подошла к нему и начала изучать клиента, и что он, собственно, делает. Тот был явно не бедным человеком. На пальцах-сосисках блестели золотые печатки, а на шее болталась толстая цепура с крестом, размером с ладонь. Мужик с красной мордой снимал большие суммы с разных карт и довольно улыбался. В какой-то момент времени, он прочитал сообщение на экране банкомата и, не оборачиваясь, прохрипел.
— В банкомате кончились деньги! Не стойте. — Затем всю снятую наличность в красных купюрах перетянул резинкой и начал запихивать в сумку-банан.
— Обернись, — шепнула мама на ухо богачу. — Видишь детей? Дай им денег.
Мужик внезапно побелел. Он подошел к Варе, трясущимися руками вытащил две красные банкноты и протянул девочке.
— Вам попросили передать, — заикаясь, сказал он и быстро потопал в сторону черного «гелика».
— 10 тысяч! — Варя от удивления закрыла рот ладошкой. — Столько еще ни разу не было!
— В магазин? — спросила мама. — Андрюша, бери тележку, а Варя, накладывай продукты. Сначала берем жизненно необходимые продукты, а потом вкусняшки.
Через 20 минут, из магазина вышли дети с полными сумками, а за ними мама.
— Давайте помогу! — сказала она.
— Не надо, мам, — ответил мальчик, — у тебя больные ручки. Все время забываешь!
— Да, — женщина снова взглянула на свои ладони. — Забываю. Ну что, домой?
— Так автобус только вечером, — сказала Варя.
— На такси поедем! — весело пропела мама. — Гулять, так гулять!
Она подошла к стоянке таксистов и поднесла губы к уху самого первого бомбилы.
— Видишь детей? — прошептала она. — Отвезешь их в Кокино. Улица Центральная дом 2.
— Хорошо, — не оборачиваясь, ответил таксист и добавил: — Как же холодно…
Через 15 минут Варя уже открывала дверь их небольшого уютного дома.
— ПДН уехали? — спросил Андрюша.
— Ну конечно, не вечно же им тут торчать, — ответила мама.
— Ты не отдашь им нас?
— Обещаю, что не отдам! Пока я жива, мы будем жить вместе.
— А та полицайка еще придет за нами? Из ПДН, которая, тетя с белыми волосами.
— Не бойтесь, — ответила мама. — Вы заходите, а я быстренько к ней наведаюсь. Она больше не придет, я обещаю! А вы пока за уроки! Математика сама себя не сделает, а школу никто не отменял.
— У нас самая лучшая мама! — сказал Андрюша, когда они остались одни.
— Самая настоящая мама! — согласилась Варя.
— Скажем ей, что она – призрак?
— А потом будем объяснять, что она 2 года назад умерла от болячки? Не надо. Мне кажется, что она сама начала догадываться.
Настоящая мама
— А давайте оладушек напечем? — громко спросила мама, хлопнув в ладоши. — У нас и мука есть, и кефир, и даже сгущенка осталась с прошлого раза!
— Давай, давай! — воскликнули дети, захлопав в ладоши в унисон.
— Несите мне сито и муку!
— Не надо, мамочка, — ответила Варя. — У тебя же пальчики больные, забыла что ли? Я сама сейчас все сделаю. Ты только говори как! — девочка подвинула стул к кухонному стеллажу, забралась на него и достала муку.
— Действительно, забыла, — немного тревожно сказала мама, рассматривая свои пальцы. — Ну, хорошо! Андрюша, неси кефирчик из холодильника! Ох, сейчас все вместе как напечем оладий!
— Там ПДН приехала! — на кухню ворвался перепуганный сынок. — Опять соседи вызвали наверное!
Женщина подошла к окну и посмотрела сквозь щель между занавесками.
— Оладьи отменяются, — спокойно сказала она, — все собираемся! Едем в Комаричи за вкусняшками.
— Мама, ты же можешь с ними договориться! — Варя стояла на стуле, держа пакет муки в руках. — Всегда договаривалась. Ни разу нас от тебя не забирали.
— Сегодня не могу, — ответила женщина, скрывая испуг. — Их там много. С соседкой разговаривают. Со всеми не договорюсь. Чтоб ей пусто было! — Затем она слегка присела, хлопнула себя по ногам и весело добавила: — А разве мы не хотим в Комаричи! Не надоела вам в деревне сидеть? Через 20 минут автобус. Собираемся, собираемся! Рюкзаки, толстовки, джинсы, кроссовки! — она оглядела себя: джинсы, светлая блузка, резиновые шлепки, — а я, пожалуй, так и пойду.
Они выскочили через двор и побежали в сторону остановки, где уже стоял рейсовый микроавтобус. Мама вошла первой и заняла свободные места. За ней запрыгнул Андрей и присоединился к матери. Последней вошла Варя, достала из рюкзака 100 рублей и протянула водителю:
— За двоих! — сказала она.
— Мальчику уже есть 7? — спросил водитель, забирая купюру.
— Ему 8, — ответила Варя. — А мне 10.
— За двоих, так за двоих, — ответил водитель, пробил билетики и громко объявил: — Автобус отправляется!
Через полчаса семья уже была на автостанции рабочего поселка Комаричи.
— Ну, что? За вкусняшками? — спросила мама. — Надо будет еще продукты купить домой.
— Все что у нас осталось, — сказала Варя, демонстрируя две купюры по 100 рублей.
— Не волнуйтесь, сейчас снимем деньги, — сказала мама. — А вы тут стойте.
Она посмотрела в сторону банкомата, где уже собралась очередь за грузным мужчиной, который уже довольно долго оккупировал сбербанковский агрегат. Мама подошла к нему и начала изучать клиента, и что он, собственно, делает. Тот был явно не бедным человеком. На пальцах-сосисках блестели золотые печатки, а на шее болталась толстая цепура с крестом, размером с ладонь. Мужик с красной мордой снимал большие суммы с разных карт и довольно улыбался. В какой-то момент времени, он прочитал сообщение на экране банкомата и, не оборачиваясь, прохрипел.
— В банкомате кончились деньги! Не стойте. — Затем всю снятую наличность в красных купюрах перетянул резинкой и начал запихивать в сумку-банан.
— Обернись, — шепнула мама на ухо богачу. — Видишь детей? Дай им денег.
Мужик внезапно побелел. Он подошел к Варе, трясущимися руками вытащил две красные банкноты и протянул девочке.
— Вам попросили передать, — заикаясь, сказал он и быстро потопал в сторону черного «гелика».
— 10 тысяч! — Варя от удивления закрыла рот ладошкой. — Столько еще ни разу не было!
— В магазин? — спросила мама. — Андрюша, бери тележку, а Варя, накладывай продукты. Сначала берем жизненно необходимые продукты, а потом вкусняшки.
Через 20 минут, из магазина вышли дети с полными сумками, а за ними мама.
— Давайте помогу! — сказала она.
— Не надо, мам, — ответил мальчик, — у тебя больные ручки. Все время забываешь!
— Да, — женщина снова взглянула на свои ладони. — Забываю. Ну что, домой?
— Так автобус только вечером, — сказала Варя.
— На такси поедем! — весело пропела мама. — Гулять, так гулять!
Она подошла к стоянке таксистов и поднесла губы к уху самого первого бомбилы.
— Видишь детей? — прошептала она. — Отвезешь их в Кокино. Улица Центральная дом 2.
— Хорошо, — не оборачиваясь, ответил таксист и добавил: — Как же холодно…
Через 15 минут Варя уже открывала дверь их небольшого уютного дома.
— ПДН уехали? — спросил Андрюша.
— Ну конечно, не вечно же им тут торчать, — ответила мама.
— Ты не отдашь им нас?
— Обещаю, что не отдам! Пока я жива, мы будем жить вместе.
— А та полицайка еще придет за нами? Из ПДН, которая, тетя с белыми волосами.
— Не бойтесь, — ответила мама. — Вы заходите, а я быстренько к ней наведаюсь. Она больше не придет, я обещаю! А вы пока за уроки! Математика сама себя не сделает, а школу никто не отменял.
— У нас самая лучшая мама! — сказал Андрюша, когда они остались одни.
— Самая настоящая мама! — согласилась Варя.
— Скажем ей, что она – призрак?
— А потом будем объяснять, что она 2 года назад умерла от болячки? Не надо. Мне кажется, что она сама начала догадываться.
Настоящая мама 2
— Оставь моих детей в покое! — кричала доведенная до отчаяния мама. Она бегала от одного полицейского к другому и кричала им в лицо, чтобы они отпустили детей. Но те лишь отмахивались от наваждения и забирали Варю и Андрюшу.
Напротив дома стоял серый полицейский УАЗик-буханка. Они не в первый раз приезжали за детьми, Но, похоже, что в последний. Каждый раз мама либо договаривалась с ПДН и КДН, либо уводила детей через двор, когда договориться не получалось. Но в этот раз полицейские оказались умнее. Они предварительно окружили территорию, а затем подогнали микроавтобус к входу в дом. Как мама не пыталась говорить с ними, они полностью игнорировали ее. Только что в доме собрали необходимы вещи, документы, телефоны и самих детей и вывели их на улицу. В доме еще оставались полицейские, которые опечатывали окна и двери. Все торопились и сильно нервничали.
— Надо валить отсюда побыстрее! — отрезала белокурая капитанша ПДН. — Это какой-то проклятый дом!
— И не говори! — вторила ей представительница комиссии по делам несовершеннолетних. — Так жутко мне никогда не было. И, здесь всегда холоднее, чем везде. Вот сколько раз сюда не приезжали, столько раз было холодно. На улице 30 градусов, а меня озноб берет. Жуть!
— Оставь моих детей! — прочеканила мама по слогам, глядя в лицо этой женщине. Но та не реагировала.
— Мама, не надо, — шептала Варя рыдающей маме. — Пусть забирают. Ты только не оставляй нас. С нами поезжай!
— У меня на мальчика уже родители есть, — сказала представительница. — Хорошая обеспеченная семья из Брянска.
Мама остановилась, услышав это, на мгновение замерла, осознавая ситуацию, и закричала от дикого отчаяния.
— Их нельзя разлучать, — возразила капитанша. — Они брат и сестра!
— От разных отцов!
— Не имеет значения! — Не сдавалась капитанша.
В этот момент мама с проблесками благодарности взглянула на полицейскую.
— Девочка явно не в себе, — выдала представительница. — Шепчет кому-то все время. Я направлю ее на медицинское обследование. Для ее же блага. А мальчика уже в понедельник ждет новая семья. Богатая и влиятельная. К тому же очень благодарная.
— Благодарная, говоришь? Ты продала моего ребенка? — закричала мама. — Продала, как щеночка? — В этот момент ее взгляд случайно остановился на водителе микроавтобуса. Он стоял, оперевшись на водительскую дверь, курил и наблюдал за мамой, не спуская с нее глаз. Мама мгновенно возникла облаком вокруг него. Вдыхая и выдыхая дым, его уста издавали жуткие хрипы, поскрипывая и посвистывая.
— Не увози моих детей! — прошептала ему мама.
— А ты еще кто? — прохрипел старый водитель. В этот момент все посмотрели на него.
— Валить надо отсюда! — капитанша усадила детей, села напротив них и крикнула на улицу: — Оставляйте все! Быстро в машину! Отъезжаем! Уже у всех крыша едет!
Мама запрыгнула в машину в последний момент и прижалась к задней двери, усевшись на корточки, прямо за сиденьем, где пристроилась девочка.
— Спроси, куда мы едем, — сказала она Варе.
— В Комаричи, наверное, — прошептала Варя.
— А ты спроси, — настаивала мама.
— А куда мы едем? — громко спросила дочь. — В Комаричи?
— Нет, мы едем сразу в Брянск, — ответила капитанша. — В Комаричи уже поздно. И оставить вас там негде. Не будете же вы всю ночь одни сидеть?
— Будем, — ответила Варя. — Мы уже привыкли.
— Решение уже принято. Мы едем в Брянск, — прервала всех женщина из КДН.
Через сорок минут УАЗик вырулил на Киевское шоссе и неторопливо двинулся в сторону Брянска сквозь опустившиеся сумерки.
— Мама, я не хочу в Брянск, — прошептала девочка. — Ты же слышала, они разлучат нас с Андреем. Ты останешься с ним, а меня положат в психбольницу. Потому что я разговариваю с тобой.
— Да! Они, почему-то, не видят и не слышат меня, — ответила мама.
— Потому, что ты призрак, — сказал Андрюша. — Ты умерла, мамочка. Два года назад уже. Ты долго болела и умерла.
— Я – призрак, — прошептала мама, уставившись в темноту, и повторила: — Я всего лишь призрак. Догадывалась давно. Верить не хотела.— Затем подняла голову, взглянула в окно и отвлеченно произнесла: — Брасово проехали. Там Светка живет. Сейчас мы пойдем к ней. Медленно и незаметно спускайтесь с сидений в проход и крепко держитесь. А я пойду, поговорю с водителем.
Она на мгновение исчезла и появилась на переднем пассажирском сидении. Старый водитель, не выпуская сигареты изо рта, взглянул на нее.
— Видишь, меня, да? — спросила мама.
— Вижу, — прохрипел водитель, выпуская дым. — Никак не успокоишься?
— Твои легкие покрыты леопардовой шкурой, и в них тысячи умирающих мышей, — прошептала мама водителю.
— Тоже мне, новость сказала, — прохрипел старик, откашливаясь. — Мне пару месяцев осталось мучиться.
— Можешь остановить нам? Я заберу детей и мы уйдем.
— Отправляйся-ка ты лучше в ад! Одна! Чертово привидение! — и засмеялся сквозь кашель своей же шутке.
— Я настоящая! — оскалилась мама.
— А что, собственно, происходит? — спросила КДНша, оглядываясь на происходящее. Сначала дети с кем-то разговаривали, потом водитель, а теперь дети в проход лезут.
— Сейчас будет авария, — тихо ответил мальчик и прислонил палец к губам. — Тсссссс!
Мама взглянула на дорогу. На встречу двигалась какая-то огромная машина, судя по широким фарам. До машины оставалось меньше километра. И мама мгновенно переместилась в кабину грузовой фуры, за рулем которой сидел молодой дальнобойщик. Мама посмотрела вперед и увидела УАЗик, который ехал навстречу. Затем прислонила губы к уху водителя и шепотом запела:
— Ой лю люли, люли. Налетели вули, налетели вули. Да и сели на люли. — Водитель широко зевнул и сделал глоток кофе из кружки-термоса. Мама продолжила: — стали думать гадать. Чем дитятко гадовать. — Дальнобойщик начал клевать носом. Мама не останавливалась: — чи бублечком чи медком. Чи солодким молочком.
Примерно за пятьдесят метров до УАЗика мама положила руку на плечо водителя и как можно громче прошептала:
—Налево!
Водитель рванул руль влево и, вместе с тем, очнулся. В следующий момент он машинально потянул руль вправо, пытаясь выровнять грузовик. Но прицеп шел по первоначальной траектории, отцепился от тягача, перевернулся и по инерции двинулся навстречу УАЗику, перекрыв всю проезжую часть с обочинами. УАЗик ударил по тормозам. Его начало заносить влево, и он также перевернулся. Через секунду микроавтобус столкнулся с прицепом и завалился на бок. Так он прокатился юзом несколько метров и застыл. Кузов был немного помят, а с разбитых стекол капала кровь. Из УАЗика доносились стоны. Рядом стояла мама и звала детей.
— Все нормально, мама, — донесся голос девочки. — Мы не поранились. Сейчас вылезем. Не помогай нам.
Вслед за детьми выползла представительница КДН. Ее нос кровоточил, а губа начала припухать. Она, сидя, оперлась на крышу лежащего на боку микроавтобуса и попыталась оглядеться.
— Видела, на что я способна? — леденящий шепот вызвал неописуемый ужас и заставил от страха закрыть глаза. Рядом с КДНшей присела на корточки мама и шептала в ухо. — Если еще раз тронешь моих детей, я начну убивать. Кивни, если поняла. — Та затрясла головой и заплакала. Мама продолжила: — пока все целы, но вызови скорую для водителя. У него рак легких четвертой стадии. И сама сходи к врачу. Киста у тебя в груди, аж красным цветом сияет. Вот здесь,— Мама ткнула пальцем в грудь, поднялась, посмотрела на дорогу, потом на детей и сказала: — Пойдемте. Только за ручки меня держите.
И они отправились по обочине в обратном направлении. В середине шла мама, а по бокам ее за руки держали дети.
Настоящая мама 3
— Тетя Валя из Кокино звонила, — промямлила Света, не вынимая зубной щетки изо рта.
— Соседка которая? — спросил муж, снимая обувь в коридоре. Рядом послушно стоял пёс на поводке и ждал, когда ему протрут лапы.
— Ага. Сказала, что детей забрали час назад.
— ПДН?
— Ага. Жалко так ребят.
— Может…
— Вань, а Вань! Мы уже обсуждали это. Куда мы их? Своих трое, собака, и двушка 43 квадрата. По очереди спать будем? Давай уже ужинать. Все остывает.
В этот момент в дверь позвонили.
— Кого так поздно принесло? — риторически спросила Света и пошла открывать дверь. На пороге стояли племянники, слегка потрепанные и с небольшими ссадинами.
— Здравствуйте, тёть Свет! — в унисон воскликнули они.
— Господи! — воскликнула та. — Вы чего? Вы откуда? Почему одни?
— Мы не одни, тёть Свет, — сказал Андрюша.
— Нам нужно поговорить, — добавила Варя.
— Конечно, заходите! Раздевайтесь. С нами ужинать!
— Вы не поняли, тёть Свет. Нам нужно поговорить только с вами. Только вы, я и Андрюша. Это очень важно.
— Ладно, — испуганно согласилась женщина. — В комнату идемте. Пугаете вы меня все больше и больше.
— Не надо бояться, тёть Свет, — прошептала Варя, когда они остались одни. — Мама с нами пришла.
— Варечка, милая, мамы нет с нами, — дрожащим голосом произнесла Светлана. — Я понимаю, такая трагедия, сама полгода проплакала в подушку. Но ее уже нет! Она умерла. И ты уже взрослая, чтоб понимать это.
— Нет, тёть Свет. Она с нами, прямо здесь, прямо сейчас. Мам, ты можешь показаться?
— Я не знаю как, — ответила мама.
— Вы с кем разговариваете? — испуганно, оборачиваясь, спросила Света. — Здесь никого нет!
— Скажите ей, — прошептала мама, — что она в пять лет у соседки платья кукольные украла.
Варя не удержалась и засмеялась, смотря тёте прямо в лицо.
— Ты не в себе, Варечка, — смутная догадка посетила Свету, и она прижала племянницу к себе.
— Я ее поругала тогда, — продолжила мама, — но родителям обещала не говорить. Об этом только мы вдвоем знаем.
—Тёть Свет, — обратилась Варя, не покидая объятия. — А у какой соседки ты в пять лет платья украла?
— Мама рассказала, да? — Светлана отодвинула племянницу и посмотрела ей в глаза.
— Ага, только что прям.
— Было дело, — она улыбнулась и посмотрела в окно, предавшись воспоминаниям. — Лимонно желтое платье и малиновый кардиган для Барби. Стоп! Мама сказала только что про это.
— Мама, ты должна появиться! — уговаривала Варя. — Ну, пожалуйста! Ты же умеешь шептать.
— Я боюсь ее напугать! А видеть меня можете только вы, потому что не боялись никогда. Ну, или смертельно больные люди, как шофер автобуса. А шепот мой только страху нагоняет.
— Тёть Свет, у меня к вам просьба. Вы должны расслабиться полностью.
— Варь, может к врачу нам с тобой сходить? — не унималась Светлана.
—Пожалуйста, тёть Свет, — девочка усадила ее на кресло, села на коленки к ней и начала ее гладить по волосам. — Просто поверьте, что мама здесь. Да, она умерла, никто не спорит. Но просто поверьте. На секундочку поверьте.
— Хорошо, — сказала женщина, на несколько секунд закрыла глаза и открыла их. — Ира? — спросила она и тут же заплакала. — Ира, это ты?
— Я, — ответил призрак. — Привет сестренка! Ну не плачь!
— Это, правда, ты! Правда! Ты жива!
— Нет, Светик. Я умерла, но, как видишь, тут, с тобой и детьми.
— Твою мать! — у женщины началась истерика. — Да ты знаешь, сколько раз я тебя слышала после похорон?! Я была на грани безумия! Меня два раза в дурку забирали и галоперидолом прокапывали. Ты знаешь, сколько я рыдала, сколько ночей не спала. Была уверена, что ты рядом.
— Знаю, конечно. Ведь я была рядом. Я сама долго поверить не могла, что умерла. Но, как видишь, частично осталась здесь. Наверное, чтоб детей одних не оставлять. Прости меня. Я пыталась говорить с тобой, кричала прямо в ухо. Но ты меня не слышала и не видела. А дети видели.
— Да слышала я! Все время слышала! Только поверить не могла!
— Ну, прости, Светик! Я же сама не понимала.
— Боже мой! Как же так?!
— Давай разговоры обо мне на потом оставим, хорошо? Мне нужно детей пристроить. Понимаешь, в чем проблема? Их забирают в детский дом, а там собираются разлучить?
— Не имеют права! — жестко ответила Светлана.
— Не имеют. Но они подготовили бумаги, где комиссия признает Варвару психически нездоровой и нуждающейся в долгом принудительном лечении. И тогда уже разлучить их становится возможным. Причем для Андрюши уже подобрали семью. А это значит, что они друг с другом уже никогда не увидятся.
— Я не могу их взять, — Светлана закрыла глаза ладонями. — Ты же сама видишь, что мне некуда.
— А я и не прошу их взять. Ты просто оформи опекунство, а мы с детьми будем жить в другом месте.
— Их все равно отберут! Я знаю эту систему. Я хоть и врач, но разбираюсь в опеке. Они не оставят вас в покое. К тому же, я хоть и родная тётя, но на опекунство имею такое же право, как и любая другая семья. Тётя для этой системы не является родственником. А учитывая, что, как ты говоришь, у них уже есть заключение на Варю, мне их точно не отдадут.
— Что делать тогда?
— У них есть отец, Ириш. — И он не лишен прав. Пока они там, в опеке, не опомнились, вам нужно с ним связаться. Где он сейчас? В Москве?
— У нас только его номер телефона, — ответила Варя, — да и тот не отвечает уже почти два года. Да и не нужны мы ему. Там у него новая семья.
— Ну, так не нужно к нему переезжать. Нужно только найти его и попросить обратиться в опеку. У меня адрес где-то был. — Светлана подошла к серванту и полезла в тумбочку. — Вот он! Сенежская 17.
— Хорошо, — согласилась Ирина. — Надо ехать. Другого пути пока нет. К тому же опека нас в Москве искать не будет.
— У нас тут в 10 утра автобус проходной до Москвы. С вами поеду. Я сейчас ранки у детей обработаю. Потом пусть ужинать идут, а мы с тобой прогуляемся. Полагаю, что о многом нужно поговорить.
Света осмотрела и обработала ссадины и царапины у племянников, открыла дверь и проводила их на кухню.
— Вань, накормишь детей, а я с собакой пойду, погуляю.
— Но я же только что…
— Вань, давай без вопросов. Мне надо!
Настоящая мама 4
—Это его дом, — Варя показала на 16-этажное жилое здание. — Сенежская 17. Судя по квартире 73, это должен быть второй подъезд.
— Ага, — тетя Света направилась к двери. — Там домофон. Я позвоню, а вы молчите пока.
— Кто там? — спросил женский голос из динамика домофона, после того как Светлана набрала номер квартиры.
— Здравствуйте! Меня зовут Светлана, — неуверенно начала женщина, — я, как бы это сказать, сестра покойной, — она взглянула на Иру, — первой жены вашего мужа. Актуального мужа.
— Уходите! — отрезал голос. — Мы не пускаем в подъезд посторонних.
В динамике раздался звук завершения вызова. Тут тетю Свету отодвинула аккуратно Варя, и сама набрала номер квартиры.
— Послушайте, я сейчас полицию вызову! — рявкнуло в домофоне.
— Послушайте вы, тётенька, не знаю как вас там, — грозно сказала девочка, — меня зовут Варвара Антоновна! И я дочь Антона! Знаете такого? Если сейчас Антон не появится, то я сама вызову полицию! Потому что Антон задолжал своим детям алименты за два…
Она не успела договорить, так как снова положили трубку на том конце.
— И что мы будем делать? — спросила тётя Света.
— Он вышел в магазин, — раздалось за спиной у семьи. Они обернулись. На лавочке сидели две бабулечки и подкармливали голубей. — Вы минут на десять разминулись. Подождите, он скоро придет.
— Спасибо! — ответил Андрюша.
— А вы, правда, детки Антона? — спросила одна бабушка.
— Да, — ответила Варя. — Хотим папу увидеть.
— А всем ведь врёт, что у него не было детей!
— У меня свидетельство о рождении есть. Он там вписан.
— Ну, значит, бросил он вас совсем. Бог ему судья.
— Не придет он, пока вы здесь, — сказала вторая бабуля. — Ленка ему наверняка позвонила, сказала, что дети за алиментами пришли. В кустах где-нибудь сидит. Или за гаражами прячется.
— И что нам делать? — Варя изобразила глубокую печаль на лице.
— А что делать! Полицию вызывайте. Та быстро этого муд… прости господи, мерзавца найдет.
— Ладно, мы подождем, — перебила всех тётя Света.
— А сколько квартир на этаже? — спросила Варя у бабулек.
— По четыре штуки, — ответила та. — Две сюда окнами выходят, а две на ту сторону.
Варя прошлась указательными пальчиком по этажам, отсчитывая что-то и ткнула в одно из окон.
— Второй этаж с голубыми занавесками это их окно?
— Ага, — ответили в унисон бабушки. — Их!
— Там ребенок какой-то торчит, подглядывает за нами.
— Борька это. Сынок Ленкин.
— А папа у него – Антон? — продолжала Варя.
— Неееее, тот со Средней Азии откуда-то. Я его только разок видела. Глазища черные! И с акцентов говорил. Он еще до рождения Борьки исчез. Может даже и не знает о сынке. Антон пришел в их семью, когда мальчик еще грудничком был. Вот Борька Антона папкой зовет, как говорить научился.
В этот момент дверь в подъезд отворилась, и оттуда вышли две женщины. Варя быстро среагировала и притормозила ногой дверь, чтобы доводчик не закрыл ее автоматически. Затем девочка махнула рукой, приглашая всех войти. Через несколько секунд они уже стояли у двери квартиры 73. Повонили несколько раз, но из-за двери доносилось только глухое «уходите!». В этот момент Ирина не выдержала и просочилась сквозь полотно двери. Через мгновение она разглядывала женщину лет тридцати, смотрящую в дверной глазок. Дверь была заперта на замок. Но женщина все равно инстинктивно удерживала ее коленкой.
— Мама, я боюсь! — донеслось откуда-то из другой комнаты.
— Залезь под одеяло! — рявкнула женщина. — Не будут же они тут вечно торчать.
Тогда Ирина поднесла губы к уху женщины и прошептала:
— Открой дверь!
Женщина зажмурила глаза, из которых потекли слезы, развернулась спиной к двери и опустилась на колени.
— Открой дверь, я сказала! — повторила Ирина.
— Нет! — прошептала женщина и зарыдала. — Уходите!
— Мама, я боюсь! — вместе с ней зарыдал сынок.
— Если ты не откроешь дверь, твой сынок умрет! — продолжала Ирина.
Этого женщина не выдержала, отворила дверь и бросилась к сыну.
Светлана и дети вошли в квартиру. Девочка сразу побежала на плач в детскую комнату. На кровати лежала женщина и обнимала рыдающего сына. Оба были укутаны в одеяло и тряслись от холода. Рядом на тумбочке стоял целый арсенал лекарств.
— Не бойтесь, — сказала Варя и уселась на кровать. — Мы не причиним вам вреда. Нам нужен Антон.
— Кто вы? — спросила женщина.
— Я – Варя. Дочь Антона. Там еще мой братик Андрюша – его сынок. А тетю зовут Света. Она сестра моей мамы.
— Ваша мама умерла? — спросила женщина.
— Два года назад.
— Мне Антон ничего не рассказывал о вас. Говорил, что никогда не был женат и, что не у него было детей.
— Смотрите, — Варя достала из сумочки свидетельство о рождении и протянула женщине. Та бегло взглянула на документ.
— Почему так холодно? — спросила она.
— Потому что вы боитесь. Вам нужно успокоиться и холод уйдет, — девочка погладила женщину по волосам. — Вы – Лена?
— Да, — ответила та. — А вы за алиментами пришли?
— Нет, не за алиментами. Деньги нам не нужны. Нам нужно с ним поговорить, и мы уйдем. И больше никогда вас не побеспокоим. Пожалуйста, позвоните ему. Пожалуйста…
— Хорошо. — Лена приподнялась немного в положение «сидя» и оглянулась. — В зале где-то мой телефон. Можешь принести?
— Конечно! — ответила девушка и сбегала за телефоном. Лена набрала номер.
— Антон, тебе нужно домой поскорее. Они все здесь. Твои дети и бывшая свояченица, — пауза, — нет! Они поговорить просто хотят, — пауза, — а мне что с ними делать? — пауза, — Полицию? Они сами ее вызовут и скажут, что ты алименты не платишь, — пауза, — хорошо, жду. — Она повернулась к девочке: — Он через три минуты придет. Хотите чаю?
— Очень! — улыбнулась девочка. — Вы очень хорошая женщина и настоящая мама.
Через десять минут все сидели за столом и пили чай с печеньями. Антон стыдливо не поднимая головы, старался не смотреть на детей. Он и, когда вошел в квартиру, бросил короткое «привет» и исчез в спальне под предлогом переодеться.
— Антон, — прервала неуютное молчание Светлана, — я сразу к делу. Детей хотят забрать в детский дом и разлучить их.
— Я не могу их взять, — начал защищаться мужчина. — Мне некуда и у меня новая…
— Тебе не нужно их забирать, — перебила его Светлана. — Да и лукавишь ты, когда говоришь, что некуда. У вас трехкомнатная…
—Это не моя квартира! — на этот раз Антон перебил свояченицу.
— Ладно, что-то не клеится разговор. Антон, мне нужно, чтоб ты оформил детей на меня. И жить они будут со мной. Тебе не нужно принимать никакого участия в их жизни. Мы даже на алименты подавать не будем.
— А сами вы опеку не можете оформить?
— Я им никто, Антон! Чужой человек! К тому же, нам Брянская опека точно не поможет в этом. Они уже все решили у себя там в кабинетах.
— Я не могу, — тихо прошептал мужчина и закрыл лицо руками. — Мне не нужны никакие обязательства. Вам нужно уйти.
— Антон, — Лена взяла за руку мужа. — Почему ты не хочешь помочь? Они же сказали, что не потревожат больше тебя! Да и что это за отношение к собственным детям?
— Мало ли чего они сказали! Сейчас ничего не нужно, а потом: «отдай все»?
— Пап, ну пожалуйста! — попросил Андрюша.
В этот момент Ирина не выдержала всего этого , подобралась к мужу и взглянула ему прямо в лицо.
— Ах, ты мразь! — прошептала она. — Если ты сейчас же не согласишься… — Ирина взглянула на маленького Борю. На лице появилась гримаса ярости и ненависти. Она приблизилась к ребенку и схватила его за шею. Боря начал задыхаться. Тут ее взгляд устремился на грудь мальчика. Она повернулась к Свете и сказал: — Мальчик тяжело болен.
—Тёть Лен, — начала Варя. — Я видела много лекарств в спальне. Боря болеет, да?
— У него врожденный порок сердца, — ответила женщина. — Почти все наши деньги уходят на лечение. Мы очень боимся, что Боренька может умереть, — она заплакала.
Ирина прижалась ухом к груди мальчика и протиснула руку прямо сквозь грудную клетку.
— Иди сюда, — сказала она дочери. — Положи руку ему на грудь.
В этот момент Лена испугано одернула рука девочки.
— Не бойтесь! — уверенно сказала Варя. — Я просто прислоню ладошку. — Девочка поводила ладошкой по груди ребенка.
— Он будет жить! — сказала Ирина. — Теперь у него здоровое сердце. Я все исправила.
— Все! — улыбнулась Варя. — Ваш сынок здоров!
— Мама! — прошептал Боря и испуганно посмотрел на Лену. — Дышать легко!
— У вас есть стетоскоп? — спросила Света. — Я – действующий врач-терапевт.
—Это такая штучка, которой слушают вот тут, — прокомментировала Варя, показывая у себя на груди.
— Я знаю, что такое стетоскоп, — ответила Лена. — В спальне в ящичке лежит.
— Сейчас принесу! — сказала Варя и сбегала за прибором.
Светлана надела стетоскоп, оголила грудь ребенка и поводила им в области сердца.
— Сами послушайте! — прокомментировала она. — Ритм чистый и ровный. Завтра можете посетить вашего кардиолога с подтверждением полной ремиссии!
— Но это невозможно! — сказала Лена, прослушивая сына.
— О! Еще и не такие чудеса бывают! — улыбнулась Варя и взглянула на свою маму.
— Ну что? — добавила Светлана. — Если ремиссия завтра подтвердится, сходим в опеку?
— Хорошо, — ответил Антон, не поднимая головы.
Настоящая мама 5
— Светлана Игоревна, здравствуйте! — раздался голос из-за двери терапевта брасовской районной больницы. — К вам можно?
— Проходите, — ответила врач, приглашая посетителей. — Снимайте куртки, присаживайтесь. Кондратьевы?
— Да, — тихо ответила пожилая женщина, аккуратно и бережно усаживая своего бледного и не очень подвижного супруга. — Нам бы лекарство по федералке получить. Вот назначение. Онколог сказал, чтоб вы нам рецепт выписали.
— Хороший препарат, — Светлана Игоревна изучила назначение. — Таргетированая химия сейчас очень многим помогает. Вы знаете, сколько ждать препарат по федеральной программе?
— Да, Андрей Петрович сказал, что пару месяцев. Или быстрее можно? Боюсь, у нас вряд ли будет пару месяцев. Коленька совсем плох. Пять метров пройдет и уже сил нет, отдышка жуткая. Почти ничего не ест. Еле-еле бульончик куриный хлебает. Гемоглобин уже 80 и падает.
— Вы можете сами прибрести препарат, а государство возместит вам стоимость. Так работает федеральная программа. Хотя бы первый курс.
— Препарат стоит 670 тысяч рублей в Москве, мы узнавали. Даже если разбить на три курса получится больше 200 тысяч. Таких денег сейчас нет. Все уже на химию потратили.
— Может, у детей попросите?
— Они итак в кредитах. И все ушло на отца. Отдавать будем несколько лет, — она заплакала. — Значит, ускорить по федералке никак нельзя?
— Простите, но мы не можем ускорить процесс, — она подписала рецепт и проштамповала его. — Но могу вас к одной девочке сводить. Она хоть и не медик, но часто помогает.
— Колдунья какая-то? — спросил мужчина. — Я к колдунье не пойду. А вдруг проклятие какое наложит? А вдруг дети начнут болеть? Уж лучше сам помру.
— Помолчи, — женщина легонько толкнула в бок супруга. — Помогает, говорите?
— Есть результаты. Может и плацебо свою роль играет, а может быть и мы, медики, не всё о природе человека знаем. Девочка ничего не прописывает, даже трогать вас не будет. Просто посмотрит. Варвара зовут.
— А сколько берет? — женщина воровато оглянулась. — Ну, сколько денежек надо готовить?
— Ничего она не берет, — улыбнулась Светлана Игоревна. — Те, кто хотят отблагодарить, приносят что-то по возможности. Все же понимают, как тяжелая болезнь семьи опустошает. Некоторые, вон, квартиры продают. Причем часто бывает, что без толку. Вы просто сходите. Надежда всегда призрачна, но заставляет нас жить, отвоевывает у смерти каждый кусочек жизни. Я вам адрес напишу и телефон. Позвоните предварительно.
— А вы можете с нами сходить? — спросила женщина. — Мы бы за такси заплатили.
— Конечно, смогу. Завтра прием у меня после двух, так что с утра можем сходить. Часов в 10 вас устроит? Прям вот по этому адресу и встретимся.
***
— Варвара, привет, моя хорошая! — Светлана Игоревна раскинула руки. В объятия сразу бросилась девочка.
— Теть Свет, здравствуйте! — воскликнула Варя, крепко обнимая Светлану.
— Я тут с гостями, — сказала врач. — Это семья Кондратьевых, в смысле, старшая ее часть. У них еще трое детей, которые у меня также иногда посещают, а еще четверо внуков. Правильно, Галина Владимировна?
— Пятеро внуков уже, — поправила та. — Сашеньке уже месяц почти. Да и мы не самая старшая часть. У Николая Семеновича еще мама жива и здравствуйте!
— Простите меня, совсем забыла про Виолетту Павловну. 60 лет в Брасовской школе проработала. Я, правда, в Комаричи училась, но этого заслуженного учителя знаю не понаслышке. Так тем более! Николаю Семеновичу такую большую семью оставлять никак нельзя, — Светлана Игоревна улыбнулась, — А это Варя! Моя племянница.
— Здравствуйте Николай Семенович и Галина Владимировна! — девочка присела в детском реверансе.
— Посмотришь? — спросила Светлана Игоревна и оглянулась в поисках сестры.
Варя взглянула на посетителей. Женщина натянуто улыбалась, придерживая своего спутника. Тот выглядел очень плохо.
Между девочкой и посетителями вдруг возникла Ирина и направилась к больному. Прислонила ухо к его животу.
— Рак толстой кишки у него, — сказала она. — Вылечим. — Затем поднялась и взглянула мужчине прямо в глаза. — Не видит меня. А значит и не умрет. — Повернулась к дочери. — Варь, усади его поудобнее, положи руку на живот и пошепчи чего-нибудь, а я поработаю с ним.
— Проходите в комнату, — Светлана Игоревна. — Варь, поухаживай за гостями.
Девочка предложила мужчине расположиться в кресле, сама присела рядом на стул, и попросила оголить живот. Затем поднесла ладошку максимально близко к животу, не касаясь его, опустила голову, закрыла глаза.
— Болит? — тихо спросила она.
— Болит, — согласился мужчина. — А еще вот здесь болит, — он показал на грудь. — И дышать тяжело.
— Метастазы в легких, — прошептала Ирина дочери. — Курит он, как паровоз.
— Вы курите? — спросила девочка.
— Уже сорок лет, — прокашлял Николай Семенович.
— Я полечу вас, но обещайте, что бросите курить навсегда.
— Курить бросить? — изумленно спросил больной.
— Обещает! — грозно прокомментировала жена. — Обязательно бросим.
— Дайте мне минутку, — сказала Варя и начала очень тихонько шептать: — Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку, — немного приоткрыла по очереди оба глаза и, убедившись, что никто не слышит ее, продолжила, — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Гнать, держать, смотреть и видеть, дышать, слышать, ненавидеть, и зависеть, и вертеть, и обидеть, и терпеть – вы запомните, друзья, их на Е спрягать нельзя.
В этот момент рука мамы проникла прямо в тело пациента. Призрак закрыл глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Варя, после того, как мать махнула ей головой.
— Кажется, лучше, — осторожно сказал Николай Семенович. — Живот не болит. — Он сделал глубокий вдох. — Не хрипит ничего. И дышится легко. Что вы со мной сделали?
— Вам тётя Света все объяснит, — улыбнулась Варя.
— Я вам направление на дообследование в Брянский областной онкодиспансер выпишу. Завтра надо будет съездить. Попробуйте встать, Николай Семенович.
Тот осторожно встал и прошелся. Затем прижал руку к животу.
— Болит? — спросила Галина Владимировна.
— Есть хочу! — ответил муж. — Хочу твоих пирогов с курицей! Хочу борща! Холодца! А еще хочу попробовать, как их, японские с рисом…
— Суши! — сказала Варя и захлопала в ладоши.
— Колечка! — Галина Владимировна бросилась к мужу. — Все наготовлю. И борща и холодца и курника сколько захочешь! Родной мой! — она повернулась к Варе. — Спасибо тебе! Не знаю, как благодарить!
— Рано благодарить! — сказала Светлана Игоревна. — Вот после дообследования и поблагодарите.
— А сколько мы вам должны? — не веря своему счастью, заикаясь, спросила женщина.
— Ничего не должны, — ответила Варя. — А, нет, должны! — она нахмурила брови. — Курить бросить! Забыли?
— Ну как ничего не должны? — спросила Галина Владимировна и достала кошелек, пока муж пытался подпрыгивать и гнуть спину, пытаясь найти хоть какой-нибудь источник боли.
— Мне тётя Света сказала, что вы в долгах как в шелках. Так что дообследуйтесь и радуйтесь. У вас полная ремиссия.
— Ну, хоть пирожков можно напечь? Пироги любите с курицей?
— А, приносите! — Варя махнула рукой. — Так и быть! Так что там про «курить»?
— Бросим, конечно!
— Ну, все, можете идти. По дороге в суши-бар загляните.
Светлана Игоревна проводила гостей и подошла к сестре.
— Спасибо, Ир, стольких уже вылечили.
— Тебе спасибо, — ответил призрак. — Благодаря тебе мои дети со мной. А то, что людей лечу, так жить на что-то надо.
— Насчет «жить на что-то». В пятницу к нам замминистра из Москвы приезжает. У его ребенка Базально-клеточная карцинома. Обещал по царски отблагодарить.
Следующая публикация
Нет комментариев