Трудности перевода: Death Stranding и гений

Владимир Сечкарев
Осторожно: спойлеры!Трейлеры видеоигр, поидее, должны показывать товар лицом, задавать ожидания— чем конкретнее, тем лучше. Death Stranding оказалась большим исключением изправила. В2016 году все были вкурсе, что Кодзиму (Hideo Kojima) уволили изKonami, онпереметнулся кSony иделает для PS4 новый эксклюзив— однако никто незнал, очём тот будет, итрейлер, показанный наE3, только напустил туману: голый Норман Ридус (Norman Reedus) без пупка ивнаручниках, ребёнок, превращающийся владони изчего-то похожего нанефть, дохлая рыба наберегу, пять фигур ввоздухе— что это всё должно означать?.. Следующий трейлер ясности недобавил— вместо Ридуса нам показали Гильермо дель Торо (Guillermo del Toro), мясной танк, куклу сгвоздями вголове иотряд скелетов Мадса Миккельсена (Mads Mikkelsen).
Спустя три года таинственные трейлеры неожиданно оказались кат-сценами изсамой игры. Сключевыми идеями иперсонажами Кодзима явно определился заранее: чёрные фигуры ссамого начала символизировали массовые вымирания, шрам наживоте главного героя всё это время спойлерил тайну его рождения, чёрные нитки тоже свисали сбукв DEATH STRANDING непросто для красоты. Играм свойственно меняться впроцессе разработки, атрейлерам— приукрашивать действительность. Кодзима жесохранил вообще всё показанное ввидео трёхлетней давности, включая песню I’ll Keep Coming.Тактическая шпионская комедияЯнесобираюсь ввязываться вспор отом, гений Хидео или нет— рассуждения оподобных ярлыках впринципе, намой взгляд, приносят мало пользы,— однако хочу вспомнить определение литературоведа Гарольда Блума (Harold Bloom), которое онприводил всвоей статье оканоне: каноническим автора или произведение делает «такая форма самобытности, которая либо неподдаётся усвоению, либо сама усваивает нас иперестаёт казаться нам странной». Death Stranding, содной стороны, болтливая имногословная— Кодзима всвоей манере объясняет всё, что считает важным, помного раз, чтобы игрок точно запомнил; сдругой стороны, еёфабула сопротивляется логическим объяснениям, тоидело вызывая фрустрацию.
Любая попытка детально пересказать сюжет игры наверняка провалится: «Выкидываю я, значит, атомную бомбу возеро смолы, еду подключать город кхиральной сети, атам торнадо, именя уносит впервую мировую войну, там скелеты воюют, аявинтовки наспину собираю, стреляю вМадса Миккельсена, ноонтелепортируется, аунего ещё изглаз нефть течёт…»,— ислушатель потеряет интерес, так инепоняв, что донего пытались донести. Пространственно-временные прыжки виграх обычно появляются, когда работа над проектом буксует иразработчикам, чтобы уложиться вдедлайн, приходится кое-как связывать уже готовые куски, лишьбы выпустить хоть что-то. СDeath Stranding, похоже, получилось ровно наоборот: она, кажется, вышла ровно такой, какой задумывалась изначально. Тоесть… какой?
«Ядосих пор непонимаю эту игру…»— кокетничает винтервью сам Кодзима, нокак минимум еётема впроцессе прохождения становится очевидной: шестое массовое вымирание живых организмов сложно остановить, носотрудничество иединение людей способно предотвращать глобальные катастрофы. Здорово, что Death Stranding нестесняется высказываться наважные темы, пока другие блокбастеры упражняются вискусстве несказать ничего (отполитики открещивается даже серия Call ofDuty— я
уже писал почему), однако некоторые еёсцены всё равно тоидело заставляют поднимать брови даже после того, как сюжетные повороты вконцовке отчасти развеивают сюжетный туман.Например, признание Амелии втом, что она— Фактор вымирания, должно было, поидее, выглядеть драматично (хотя даже игровая вики невкурсе, как Амелия имстала икак это осознала), аобъятия вконце— дарить катарсис, ноуменя итоидругое порождали лишь растерянность, вызывая всё новые вопросы обустройстве игровой вселенной. Иесли ужсам Кодзима говорит онепонимании собственного произведения, то, может быть, наши попытки объяснить его сюжет— это поиски чёрной кошки втёмной комнате? Если так, точто тогда делать спереводом? Как локализовать диалог, если непонимаешь, что онпытается донести, какие мысли стоят засловами автора? Особенно если ещё исамой игры перед глазаминет…
Тему жизни иэволюции Кодзима затрагивал ещё вMGS1: можете посчитать, сколько раз законцовку персонажи произносят слова life иgenes.
Перевод затрудняет ещё ито, что втекстах Кодзимы порой невозможно провести черту между серьёзностью ишутовством, глубокомысленностью ипошлостью. Как вMGS2 известная кат-сцена соспасением президента США, обещавшая стать важной сюжетной вехой, началась спопытки ощупать гениталии Райдена, так ивDeath Stranding пафос победы над Хиггсом сменяется замешательством, когда Амелия предлагает Сэму пробежаться поБерегу like Mario and Princess «Beach». Врусской версии эта смехотворно нелепая игра слов, ксчастью, исчезла («Берег» нерифмуется с«Пич»), носледующая сцена, где герои несутся попеску, улыбаясь доушей, никуда неделась— исразу после неё Кодзима обрушивает наигрока новый сюжетный поворот, дополнительно запутывая происходящее идля интеллектуального, идля эмоционального восприятия. Зачем? УАгнесс Каку (Agness Kaku), переводчицы MGS2, было мнение наэтот счёт:
Намой взгляд, Кодзима очень плохо работает сперсонажами. Явообще несчитаю его писателем. То, что его воспринимают всерьёз, только доказывает, насколько низки стандарты вигровой индустрии. MGS2— это уровень фанфика, неболее.
Впрочем, какимбы неуместным переводчику никазался авторский выбор, его нужно уважать. Если персонажей уКодзимы зовут Nastasha иShalashaska, именно такими имена идолжны остаться влокализации, существуют они вреальности илинет. Yabloko moloko (оба слова читаются сударением навторой слог) ицелиноярские ложные манго— такойже канон вселенной Metal Gear Solid, как крокодилы всоветских болотах; Кодзима наверняка придумывал итоидругое сусмешкой, новигре эта клюква соседствует ссерьёзными размышлениями натему холодной войны ипотенциального ядерного апокалипсиса. Переводчику нужно уметь, так сказать, попадать ввайб, чувствовать степень ироничности происходящего, новслучае сХидео эту степень непросто определить— она скачет туда-сюда, отсцены ксцене.
Путы символизмаПонимание происходящего ираспознавание настроя сцен— это, насамом деле, меньшая изпроблем: Кодзима всвоём стиле доверху набил Death Stranding символизмом. Унас насайте недавно вышел целый текст наэту тему, нодаже оннеотражает всей глубины этой кроличьей норы— особенно втом, что касается имён собственных.
Читай также
18 мая ⋅ 13
Узы и узлы: о символике Death Stranding
Главного героя игры зовут Сэм Портер Бриджес. Понятно, откуда взялся Сэм,— учеловека, собирающего Америку воедино, неможет быть другого имени. Портер— потому, что porter по-английски буквально означает «грузчик, носильщик». Бриджес— это bridges, тоесть «мосты»: нетолько конструкции, помогающие переходить реки (вигре можно инужно ихстроить), нои, вболее общем смысле, любые средства, способствующие людской коммуникации (врусском языке есть выражение «наводить мосты», ванглийском— поговорки вроде Build bridges, not walls). Точно также называется логистическая компания, где Сэм работает.
Основала эту компанию президент США Бриджет Стрэнд. Имя Бриджет звучит как bridge it, тоесть «соедини это мостом». Слово strand имеет множество значений: во-первых, это верёвка, которую Сэм всю игру таскает ссобой («чтобы притягивать хорошее», как написано уКобо Абэ вцитате, вынесенной вэпиграф игры); во-вторых, это впринципе любое сплетение ниток— например, то, что возвращает Сэма вмир живых после смерти; в-третьих, это слово также означает «берег, отмель», авирландском диалекте английского, как подсказывает кембриджский словарь,— ещё и«пляж», тот самый beach, где главного героя ждёт Амелия.
Сразу после запуска игры мы видим три разных вида strand: берег, свисающие с букв нитки и элемент интерфейса, подсвечивающий пункты главного меню. Это не считая мёртвых животных (о них речь чуть ниже) и собственно названия.
Обратите внимание на текст на покрышках: начав сыпать словесными аллюзиями, не так просто остановиться.
Любимая колыбельная Амелии тоже выбрана не просто так.
Это ещё невсё. Глагол tostrand означает «застрять где-то без возможности вернуться домой». Отсюда игровой термин strand field: так называются общие Берега людей, погибших одновременно, как солдаты Клиффорда Унгера или семья Хартмана. Stranding— это высадка наберег, ноэтим словом также называют выбрасывание наберег китов идельфинов; death stranding, соответственно,— «прибытие смерти» (или «выход» врусской версии); мёртвые киты, таким образом, «застревают наберегу смерти». Всё это геймеру разжёвывает сам Кодзима: вигре есть сцена, где Амелия буквально цитирует Сэму словарь английского языка. Причём присутствует этот момент, что удивительно, только ванглийской локализации: врусской ияпонской реплики совсем другие.
Полное имя Амелии— Саманта Америка Стрэнд. Саманта— это женская версия имениСэм. Америка— это тоже настоящее имя, пусть иредкое; его мужской аналог даже носит один известный гейм-дизайнер. Вкакой-то момент Амелия признаётся, что насамом деле еёзовут неАмерика, аАмериго— вчесть Америго Веспуччи, якобы первооткрывателя континента. «Ядумал, тобыл Колумб»— недоумевает Сэм; «Америго врал. „Америка“— это ложь»,— отвечает собеседница. Вконце, открыв игроку свою главную тайну, она делится ещё одним лингвистическим наблюдением: âme— это по-французски «душа», аlie— «ложь» по-английски. «Вот такая явыдуманная душа: небыло никакой Амелии, только яиБерег!» Воригинале еёзовут Амери (вяпонском языке нет звука Л), а«ка»— это душа; про древнеегипетские концепции «ка» и«ха» (онаже «ба») вигре рассказывается раз десять, однако Кодзима неудосуживается пояснить, почему онпозаимствовал для своей вселенной именно египетские верования.
Михаил Задорнов умер, но дело его живёт.
Фрэджайл— это Fragile, «хрупкая»: такую надпись часто можно увидеть накоробках сгрузом, иколичество рефренов вдухе «Меня зовут Фрэджайл, нотак просто меня несломить» вигре переваливает завсе разумные пределы. BB— это просто созвучие сbaby, хотя русская версия называет их«бэбэ». Настоящее имя Дайхардмэна— Джон Маклейн, вчесть героя Брюса Уиллиса из«Крепкого орешка» (воригинале фильм называется Die Hard). Målingen (Молинген— настоящее имя Мамы) иLockne (Локни)— два одновременно появившихся кратера вШвеции. Unger— это «дети» надатском, аКлиффа Унгера, отца Сэма, играет как раз датчанин Миккельсен. Cliff по-английски— это «скала», что намекает нахарактер героя, атакже «обрыв»: препятствие, через которое перекидывают мосты; герой Мадса вкатсцене воВьетнаме называет Сэма «своим мостом вбудущее».
Читай также
4 июня ⋅ 6
Говорящие имена в Death Stranding: Клифф и Сэм. Локализация последнего общения героев
Есть ещё Хартман, укоторого известно только прозвище— однако вэпилоге игры выясняется, что унего появилась любимая девушка поимени Саманта Спейд. Он, естественно, зовёт ееСэм. Круг замыкается.
Ямогбы продолжать: например, города вDeath Stranding называются KNOTs, «узлы», аАмелия, жаждущая восстановления Америки, носит нашее ожерелье сузелковым письмом кипу,— но, думаю, уже понятно, сзадачей какой сложности мыимеем дело. Подобная паутина аллюзий для переводчика— настоящее приглашение насобственную казнь. Лучше даже непытаться сохранить влокализации всю эту вакханалию многозначностей— это сизифов труд ипрямая дорога кранней седине. Втаких безвыходных ситуациях нужно подниматься науровень выше: неадаптировать игру слов, апытаться понять, какой цели она служит, какими ещё средствами можно попытаться выразить то, что хотел донести автор,— новслучае сКодзимой иэто зачастую загадка.
Игра слов на грани фола: гранаты из мочи в Death Stranding называются«номер один», а из кала —«номер два».
Хидео придумал для своего проекта концепцию strand genre— жанра, где игроки действуют наблаго общей цели, невзаимодействуя друг сдругом напрямую. Кобъединению геймеров всех стран подталкивала ещё MGSV, где можно было попытаться устроить коллективное ядерное разоружение, однако обрела имя идея только вDeath Stranding.Откуда такая зацикленность наслове strand? Если оно действительно дало название всей затее, тонапрашивается мысль, что иостальное наполнение игры могло собраться вокруг него как катамари: персонажи, события иместа— Сэм Стрэнд, Death Stranding, Beach— добавлялись туда именно попринципу лингвистической связи, анедраматической необходимости. Необычный подход— напервый взгляд может показаться, что Кодзима слишком увлёкся игрой вслова ипроиграл, однако ябы неспешил свыводами.
Экспериментальное повествованиеШестое вымирание, главная тема Death Stranding, вызвано исключительно деятельностью человека— люди преобразовывают экологические ландшафты вокруг себя. Главная причина нынешнего снижения мирового биоразнообразия— глобальное изменение климата; это, вероятно, самая серьёзная проблема, которую человечеству приходится решать завсю его историю, однако еёкритичность наудивление тяжело объяснить. Люди склонны мыслить историями, где понятен набор действующих лиц, асобытия логично инапрямую связаны друг сдругом, ноописать подобным образом опасность всемирного повышения температуры оказывается нетак просто: покупку новой PlayStation инедавнее наводнение вПакистане, оставившее без жилья 33 миллиона человек, почти невозможно связать вмозгу наэмоциональном уровне, арациональные объяснения неоказывают наповедение такого эффекта, как чувственные. Отом, почему люди склонны уделять глобальному потеплению куда меньше внимания, чем оно заслуживает, существует
целая книга.
Когда традиционный сторителлинг перестаёт работать, приходится экспериментировать. Янеутверждаю, что сюжет Death Stranding таким экспериментом предполагался, однако еёразработчикам определённо удалось воспользоваться эффектом новизны исоздать простор для спекуляций. Полная познаваемость ирациональная «объяснимость» происходящего вигре упростилабы задачу переводчику, нооставилабы геймерам меньше простора для обсуждений итрактовок ивдолгосрочной перспективе моглабы укоротить произведению жизнь. Кодзима же, сделав личность Амелии максимально запутанной итаинственной ипригласив наеёроль Линдси Вагнер (Lindsay Wagner), представил проблему вымирания привлекательно антропоморфной— и, возможно, таким образом поднял кней интерес. Получается, действительно гений?..
Этот вопрос яобещал игнорировать, ивот почему. Когда нарусском языке вышла книга, которую сам представитель издательства позже назвал довольно посредственной, признав, что выпускали еёради хайпа, мне окончательно стало понятно, что ответ вформате «даили нет» никого уже всерьёз неинтересует. Обсуждение перешло вплоскость «Какбы поудачнее нажиться наэксплуатации ореола гения».Лучше всего пока получается уSony. Судя понедавней презентации иматериалам сдоклада обизнес-стратегии, корпорация идальше планирует полагаться впервую очередь надорогие блокбастеры икассовые трансмедийные франшизы. Веёигровом портфолио супором набоевики оттретьего лица (сконвенциональными иповторяющимися геймплейными формулами) Death Stranding, экспериментальный симулятор курьера, кажется белой вороной, нопродаётся десятимиллионным тиражом. Синефил Хидео уже давно порывается попробовать себя вкино, однако потенциальная экранизация его последнего проекта выглядит куда более сложной задачей, чем, скажем, сериал поThe Last ofUs, изначально основанной накиноштампах. Sony, однако, уже дала добро насиквел: Кодзима, получивший карт-бланш налюбые творческие решения, оправдал доверие. Самый главный компонент Death Stranding, без которого она совершенно точно непринялабы своего сегодняшнего вида,— это, намой взгляд, немнимая гениальность, ноудивительная сучётом стремительной коммерциализации индустрии безнаказанность еётворца.
По материалам
#Перваяполоса #E3 #Кино