В одном небольшом городке на юге страны произошла страшная трагедия. На тихой улочке среди вековых дубов прятался дом с цветущим палисадником. Там жила большая семья из трёх поколений. Глава семьи Платон Иванович и его супруга Катерина Андреевна воспитали в долгом браке двоих сыновей и дочь. Выросли, получили образование и женились сыновья, а потом и дочь замуж вышла. Так сложилось, что все жили вместе в большом доме Платона. Иван и Макар работали трактористами в колхозе, который по старинке называли новое КФХ. Они хорошо зарабатывали, помогали родителям и содержали свои семьи. Почти одновременно у них родились дети. Жили дружно, снохи не ругались со свекровью, выполняли работу в доме и огороде. Семья держала большое хозяйство, которое было хорошим подспорьем в трудные времена. Всё было хорошо, пока Маринка, дочка Платона и Катерины, не вышла замуж. Поначалу они уехали на его малую родину за тысячу километров. Спустя год вернулись и попросились жить с Маринкиными родителями. Девушка матери особо не рассказывала, но та и сама поняла – дочь не ужилась со свекровью. Свекровь Марины, на вид обычная женщина, сына своего боготворила, и любая девушка ему была не пара. Она даже на свадьбе высказалась по этому поводу. Дима, муж Марины, обожал свою мать и старался не перечить родительнице. Но тут влюбился в Марину и, наверное, впервые в жизни пошёл против маменьки. Они переехали к родителям Марины. Его мать вскоре переехала вслед за молодыми и поселилась недалеко. Дима по натуре был парень ленивый, привыкший к комфорту, который обеспечивала мама. После свадьбы он надеялся, что теперь его комфортом и финансированием займётся жена, Марина. Вначале так и было, Марина работала на двух работах, а Дима искал себя. Как только стали жить с Платоном и всей семьёй, Диме живо объяснили, как правильно жить. Он даже немного обиделся и позвонил пожаловаться матери. Через пару дней Ольга Васильевна стояла на пороге, грозно осматривая родню. Особого скандала не было, в какой-то момент она даже стала приветливой. После её отъезда и случилась беда. Однажды на рассвете, когда первые лучи едва коснулись верхушек деревьев, из дома вышел Платон. Глаза совершенно безумные, в руках топор, с которого капали алые капли. Бросив топор в траву, он медленно подошёл к старому глубокому колодцу и, на миг подняв глаза к небу, быстро наклонился и полетел вниз. Глухой всплеск и тишина. А в этот момент в густых зарослях смородины пряталась девчонка с заплаканными глазами. Перепуганная насмерть, в одних трусах и футболке, она стала свидетелем расправы над целой семьёй. И была единственной выжившей из этой семьи. Это была дочь Макара Тося. Девочка словно впала в ступор, не могла пошевелиться или хотя бы закричать. Марины и Димы в тот момент дома не было, накануне они уехали к друзьям в город. Около семи утра в калитку постучала соседка, она накануне обещала зайти купить десяток яиц. Непривычная тишина царила во дворе. Собаки не было на привычном месте у будки. Только бурые пятна на траве испугали и насторожили женщину. Она прошла по двору, зовя хозяев, но никто не откликнулся. Чувствуя беду, соседка прошла в дом. Картина, которую она увидела, будет преследовать её долгие годы. На похороны собрался весь посёлок, сотни людей пришли проститься с семьёй. Суда не было, потому что судить некого было. Виновный сам себя наказал. Тося осталась с Мариной и её мужем, и то только потому, что люди осудят. Годы спустя — Тоська! Громкий резкий окрик разнёсся по двору. На ступеньках дома стояла неопрятная женщина с потным красным лицом. Она вытерла мокрые руки о фартук и снова завопила как сирена. — Тоска! Где тебя носит, падаль ты этакая! Сказано за Маринкой следи! — орала на весь двор баба. Из сарая робко вышла хрупкая девушка, больше похожая на подростка, нежели на взрослую женщину. В руках девушка несла корзину с яйцами, и при виде взбешённой бабы девушка покраснела. — Вы сами велели собрать яйца и омлет приготовить с травами, — тихо заметила девушка. — Быстрее шевелиться нужно! Пригрели дармоедку в доме! Димка! Дима! Из дома ленивой походкой вышел мужчина в футболке и шортах. На носу красовались очки, сам на вид не красавец, так, слегка потрёпанный жизнью. Он с презрительной усмешкой смотрел на девушку, как будто говоря ей о её незавидном положении. — Чего звала? Сама-то что ли разобраться не можешь? — Ты смотри-ка на него! Это у тебя она в приживалках тут, всё никак не выгонишь! — заорала бабища. — Лен, ну как я её выгоню? Она Маринкина племянница и тоже тут долю имеет! Вот если бы она того… — ляпнул мужик. — Эх! Димка, Димка! Две приживалки в доме, два лишних рта кормить, а он любезничает! Гнать взашей обеих и всё! — Ленка хотела было огреть Тосю мокрым полотенцем, но не успела, девушка успела заскочить в дом. — Матери твоей звонить надо, пусть разберётся, а то сил никаких терпеть нету. Тося с тоской смотрела, как небо быстро затягивает тучами — значит, будет гроза. Она боялась громких звуков, и вообще грозы. На самом деле в этом доме хозяйкой можно считать её, по крайней мере юридически. Марина — это тётя Тоси, которая вот уже два года прикована к кровати и, по сути, встать на ноги у неё шансов не было. Она была женой Дмитрия, а Ленку когда-то наняли для ухода за Мариной. После гибели почти всей семьи первое время справлялись с трудом со всеми делами. Тосю не отдали в детский дом, за что она была им благодарна. Но и заботы о ребёнке особой тоже не было, как позже поняла девочка, за неё государство платило неплохо, вот Ольга, свекровь Марины, и присоветовала им оставить девочку. Девочка росла сама по себе. В школе сначала её жалели, все знали, что она пережила, а потом жалость сменилась равнодушием. Одета теперь Тося была хуже всех, на экскурсии и прочие мероприятия, конечно, не ездила. Но голова у неё светлая, учителя пророчили ей поступление в вуз. Сама Тося знала — это нереально, её никто не отпустит и даже копейки лишней не даст. Девочка ждала окончания школы, чтобы пойти работать. И в конце концов вырваться из этого мира. Однажды в гости приехала мать Димы, Ольга Васильевна. Она обожала сына до потери пульса и готова была убить за него. Иногда Тосе казалось, что Ольга как-то причастна к гибели её семьи, но тут же отбрасывала эти мысли. Следствие доказало, что её дед убил всех и покончил с собой, посторонних в доме не было. Тосе ничего доказывать не нужно было, она всё видела своими глазами. И этот кошмар до сих пор преследовал её. — Тось, ты Ольге меньше на глаза показывайся, — попросила в тот день Марина. — Как-то недоброе она на тебя смотрит. — Ладно, буду как тень, — улыбнулась девочка. — Я серьёзно. Пока ещё не уверена, кое-что нужно проверить, — проговорила Марина задумчиво. В тот же вечер обстановка в доме накалилась до предела, назревал скандал, как обычно на пустом месте. Вдруг Тося услышала шум, громкие голоса и такой странный глухой звук, как будто что-то большое упало. Через несколько минут она вышла из своей комнатушки проверить и нашла тётю на полу без сознания. Обширный инсульт у молодой женщины вызвал недоумение не только у врачей, но и у односельчан и друзей Марины. Тося не могла полноценно ухаживать за Мариной, и Дима привёл сиделку Елену. Елена с первого взгляда не понравилась девочке. Вскоре Елена считала уже хозяйкой в доме, быстро охомутав Диму. Однажды Тося возвращалась с рынка в городе. Ее часто отправляли за продуктами в город. Возвращалась девушка, как правило, нагруженная тяжелыми пакетами, хотя в семье была машина. Автобус сломался там, где не ждали, чуть ли не на полпути. Тося стояла рядом с другими пассажирами и думала, что делать. Идти с тяжелыми сумками почти десять километров просто нереально, и бросить продукты она тоже не могла – ее тогда просто забьют до смерти. — Девонька, помоги до телеги мешок дотащить, – откуда-то снизу раздался голос. Тося опустила глаза и увидела крохотную старушонку с седыми кудряшками, подкрашенными в голубой. Выцветшие глаза и почти бескровные губы, морщинистое лицо, словно запеченное яблоко – вот что увидела девушка. Она торопливо кивнула и, поставив свои пакеты, подхватила мешок старухи. Мешок оказался тяжелым, и, казалось, от него исходит тяжелый смрад. — Что ж у вас там такое? Припахивает, – сказала Тося, подтаскивая мешок к телеге. — Головы грешников там, – спокойно ответила старуха. – тебя подвезти? Тося опешила и решила, что бабулька не в себе. Телега выглядела крепкой, а вот лошадка не очень. Очевидно, бабка на весь день лошадь привязывала к дереву, сама в город на попутках, а потом обратно на автобусе. А тут автобус рядом сломался. На старуху и Тосю никто не обращал внимания. Девушка минутку подумала, подхватила свои пакеты и согласилась. — Я в Калиновку, – сказала Тося. — Я в Старые Ключи. Знаешь где это? — Да, конечно, – кивнула Тося. – меня Тося зовут. — А я бабушка Марфа. Хутор Старые Ключи был недалеко от поселка, где жила Тося, и она вполне сама могла добраться. Все-таки ближе, чем от трассы. — Гроза скоро, так что не успеешь домой сегодня. Волноваться поди будут, – рассуждала бабка, ловко правя телегой. — Некому волноваться, – грустно ответила Тося. Она посмотрела на небо – ни облачка. Бабка ничего не сказала, только странно покосилась на девушку. Вскоре подъехали к хутору. Тося была тут от силы раза три и то проездом. Тогда хутор казался живым и обитаемым. Сейчас девушке показалось, что здесь все мертвое. Тихо, только вороны каркают в небе. — Одна осталась, все ушли, – как-то странно проговорила Марфа. Она ловко слезла с телеги, Тося вытащила ее мешок и свои пакеты. – Помоги-ка мешок в дом затащить. Тося понесла мешок в дом и машинально посмотрела на небо. Небо быстро темнело, где-то высоко прогремел гром. Действительно, скоро гроза. В доме у Марфы странно пахло, как будто лавандой и ладаном. И еще незнакомый приторно-сладкий запах. Она поморщилась, внесла мешок в кухню и положила его на пол. Хоть ей и было любопытно, что в мешке, но заглядывать не решилась. — Любопытство сгубило кошку, – резко проговорила бабка, словно подслушав ее мысли. – Но ты молодец. Ты вон чайник поставь, до грозы все равно не успеешь. Тося покорно поставила закопченный чайник на плиту, подключенную к баллону. Марфа поставила на стол банку с чаем, пару щербатых кружек и несколько карамелек. Тосе стало жаль одинокую старуху. В пакете у нее был сыр и колбаса, хорошее печенье и даже кофе. Она достала продукты, ловко накрыла на стол. Хозяйка молча наблюдала за девушкой, одобрительно хмыкая. — Хорошая ты девка, жаль, судьба у тебя тяжелая. Ни дня покоя. — Как же вы тут одна справляетесь? А зимой? — Нормально справлялась, привыкла. Ты тему не переводи, я ж вижу, неприятно тебе о себе говорить. Судьбу твою я и так вижу, виновных вижу. И будущее твое тоже. Мы сегодня не зря встретились, судьба свела. Вон в том шкапчике свечка лежит. Достань ее и поставь на стол. Принеси с улицы воды, колодец за забором. Тося кивнула и отправилась выполнять поручения старухи. Старая Марфа смотрела в таз с водой и что-то нашёптывала, время от времени закрывая глаза. Она капала воском в воду и рассматривала причудливые фигурки, плавающие на поверхности. Тося с интересом наблюдала за ее действиями. Девушка уже поняла, что бабулька не так проста и, скорее всего, является ведающей. — Колдовала женщина, не старая, но и не молодая. Беда из-за неё и случилась. Она погубила целую семью за то, что сыночка её обидели да работать заставили. И корысть не на последнем месте — дом и всё нажитое досталось ему в итоге. На то и расчёт был. Только заплатит она страшную цену за своё колдовство. — говорила ведьма, глядя в воду. — Что она сделала с дедом? А потом и с Мариной? — шёпотом спросила Тося. — На деда твоего порчу навела да беса приставила. Тётка твоя живым мертвецом лежит из-за мертвяка, что таскался с ней последние годы. Тоже работа свекрови. — спокойно ответила ведьма. — И от тебя хотят избавиться. Сейчас ты наследница и главный враг этой дьявольской семейки. Алчность, корысть, зависть, ненависть — это они из поколения в поколение впитывают с молоком матери. Таких называют ещё Каиновы дети. — Ой! — Тося закрыла лицо руками и тихо заплакала. — Не реви, тут слезами делу не поможешь. Говорю же, свекровь заплатит страшную цену. Ты станешь её палачом, хотя она и не видит в тебе угрозы. Твоя тётка этой ночью умрёт, родичи заберут её, чтобы не мучилась. Ведь травят они её. Ждут, когда помрёт. — Так надо бежать, может, спасу Марину. — Не спасёшь. Сама сгинешь. Дом твой словно чёрной паутиной затянут, дышать даже трудно. Не чуешь, аль? — бабка смотрела на Тосю прищурившись. Почудилось Тосе в этом взгляде что-то неестественное, жуткое. — Пока я не дома, я смелая, на всё готова. Но как только порог двора переступаю, и сама не своя становлюсь, воли совсем нет, только страх. — честно призналась девушка. — Эта Ленка на меня как посмотрит, так ноги немеют. — Ха, чего-то подобного я ожидала. Ну и не с такими справлялась. Помогу я тебе и научу. Здесь у тебя выбор — или ты, или тебя. И поверь старухе, эта семейка не остановится, нет у них ничего святого. — Деда за что? И остальных? Этого не понимаю? — тихо спросила Тося. — Зависть, девочка. Чёрная зависть. — Они меня сиротой сделали, — с болью проговорила Тося. — Говорите, что нужно сделать? Я готова. — Сначала с тебя негатив да морок снимем, страхи уберём. А потом уж за остальное возьмёмся. Продолжение следует... Автор Страшные сказки от Наташки